В морских сражениях личность капитана играет очень важную роль. Порой куда более важную, чем состояние судна, техническое или численное превосходство или удачный ветер. Опытный, или просто достаточно дерзкий и хитрый капитан мог сотворить в море невероятное: дать на бриге отпор двум линейным кораблям, блестяще провести с горсткой людей десантную операцию и захватить город, или на утлом судёнышке парализовать торговое сообщение у противника.
Герой этой статьи - один из самых невероятных капитанов в истории британского флота, послуживший прообразом Джека Обри в книгах Патрика О'Брайана и Горацио Хорнблауэра у С.С. Форестера.
Происхождение и начало морской карьеры
Герой нашего рассказа был великолепным моряком и очень неоднозначным человеком, чьи личностные качества помогли построить ему невероятную карьеру, и при этом постоянно являлись для него же источником проблем.
Томас Кокрейн родился 14 декабря 1775 года в Шотландии, в пригороде города Гамильтон. Отцом нашего героя был Арчибальд Кокрейн, отслуживший и в британской армии, и во флоте (скорее всего в качестве морского пехотинца). В 1778 году маленький Томас вместе с отцом вернулись в Калросс – отец нашего героя унаследовал титулы и земли от своего отца. 9й граф Дандональд, пэр Шотландии, вождь клана Кокрейн – звучит довольно круто.
Реальность же оказалась довольно грустной – Арчибальду кроме титула и земель толком ничего не осталось. Род Кокрейнов и так не славился богатством, а последние несколько поколений дела семьи вообще не задались. Отец нашего героя не нашел ничего лучше, как заняться изобретательством. Одним из изобретений стал способ получения каменноугольной смолы (в принципе, креазот), который Арчибальд Кокрейн пытался продать Адмиралтейству в качестве состава для защиты корабельной древесины. Не смотря на удачные испытания, из-за действий конкурентов (продававших Адмиралтейству медную обшивку), контракт подписан так и не был. В результате, Адмиралтейство приняло каменноугольную смолу в качестве герметика для днища корабля уже по истечении патента, оставив изобретателя без выгоды. Арчибальд Кокрейн не только не заработал на изобретении, но и остался в долгах.
Сам же герой нашего рассказа, Томас Кокрейн, был записан «береговым юнгой» уже в пять лет - прикольная, но незаконная практика, когда мальчишку из знатной семьи по протекции записывают на корабль в качестве юнги, и его семья получает скромное жалование, а у мальчика капает морской стаж. Так как среди Кокрейнов было немало как армейских, так и флотских офицеров, отследить место приписки сложно – но скорее всего, приписан маленький Томас был к экипажу своего дяди, Александра Кокрейна.
В 1793 году Томас был зачислен в экипаж 28ми пушечного фрегата «Hind» в качестве мичмана, под командование всё того же Александра Кокрейна. Спустя два года всё так же под командованием дяди Томас был переведен на более крупный фрегат «Thetis», где был назначен исполняющим обязанности лейтенанта, а через год сдал экзамен и получил данный чин. Служил на Северо-американской станции (военно-морская база британского флота).
В 1798 году Томас был переведён на 90-пушечный линейный корабль «Barfleur», флагман адмирала Кейта и служил в Средиземном море.
Именно там характер нашего героя проявил себя по полной. То ли дядя молчал, то ли дядю Томас уважал и не выпендривался – но на флагмане командующего флотом в Средиземном море наш герой попал под военный суд.
Первым лейтенантом на «Barfleur» был некий Филип Бивер. Лейтенант, добившийся всего сам, без покровительства свыше, он недолюбливал лейтенантов-дворян, и считал, что их назначили на флагман для продвижения протеже по служебной лестнице, а не для реальной службы. Томас был оправдан, но выволочку все же получил.
В феврале 1800 года Томас Кокрейн участвовал в битве при Мальтийском конвое, после которого под его командованием на британскую базу Порт-Маон был отправлен крупный приз - линейный корабль «Genereux».«Genereux» к тому моменту уже снискал славу «несчастливого корабля», и Кокрейн почувствовал это невезение на своей шкуре. Во время перехода корабль попал в сильный шторм, большая часть команды валялась больная в лазарете, и Томасу вместе со своим шестнадцатилетним братом Арчибальдом, служившим при нём моряком, пришлось самому лезть на мачту и работать с парусами. Только умение и личный пример братьев позволили призовому линейному кораблю достигнуть порта.
28 марта Томас Кокрейн был повышен в звании до коммандера – а это открывало возможность назначения на руководство кораблём.
Первое назначение. Шлюп-бриг «Speedy».
То, что испытал наш герой, увидев предназначенное ему судно сложно назвать восторгом. Безранговый бриг «Speedy» на 14 пушек. Высота потолка каюты – всего полтора метра, и Томасу, что бы побриться, приходилось высовывать голову в люк, а прибор для бритья ставить на квартердек.
Огневая мощь «Speedy» тоже оставляла желать лучшего – по словам Томаса, весь бортовой залп умещался у него в карманах. Крепкие были карманы, если в них умещалось семь ядер по восемь с половиной сантиметров в диаметре и весом в два килограмма каждое. Но тем не менее, любому ранговому кораблю такой залп был что слону дробина.
Не думаю, что молодой коммандер знал слово «тюнинг», но именно им он и пытался заниматься перед отплытием. Были попытки установить на палубу две 12-фунтовые пушки – но палуба не выдерживала их выстрел. Увеличить калибр до шести фунтов тоже не получилось – стволы шестифунтовок не пролезали в орудийные порты. Зато получилось увеличить парусное вооружение. Решив, что он как и папа, изобретатель, Кокрейн установил на бриг рангоут от стоящего на рейде «Genereux». Огромные стеньги и увеличенная площадь парусов немного увеличили скорость брига, а небольшая модернизация такелажа снизила риски поломок при сильном ветре.
Первой миссией на «Speedy» у Томаса было сопровождение конвоя, в котором наш герой сначала потерял два торговых корабля, а потом отбил их обратно, но первой победой на собственном корабле для него стал захват шестипушечного капера. После удачного конвоя Томас получил приказ: выйти в крейсерство вдоль испанского побережья.
Каждый капитан становился немного пиратом, когда отправлялся в крейсерство. Каждое захваченное судно, весь его груз – всё это отображалось на благосостоянии капитана в виде «призовых». Призовые составляли от 1/8 до 1/2 стоимости судна и груза, с учетом вычета комиссии призового агента. Естественно, при должной хитрости маскировка под «купца» помогала как подобраться к возможной добыче, так и уйти от преследования. А охотиться на наглого шотландца начали с осени 1800го – настолько затруднял торговлю испанцев и французов наш герой.
Томас Кокрейн использовал все пиратские уловки, не нарушая законы войны и чести. Он притворялся нейтральным судном, использовал тактику ложного флага. Сопровождал датские конвои, прикинувшись датским военным бригом – и атаковал и захватывал обманутые испанские и французские военные и торговые корабли. Кокрейн прикидывался торговцем, на борту которого эпидемия чумы – что бы уйти от фрегата, посланного на его поимку. Он даже нанял датчанина на должность квартирмейстра и где-то справил ему датский военный мундир.
Однажды, в конце марта 1801 года, после взятия приза (захвата корабля) Томас оказался преследуемым испанским фрегатом. Удирая от опасного противника и не желая оставлять испанцам приз, Кокрейн снова пошёл на хитрость. Он дождался темноты и спустил за борт плот из бочек. К плоту были прикреплены фонари и имитация мачты из запасного рангоута. Одновременно с тем, как на «Speedy» были потушены кормовые огни, зажглись фонари на плоту – и бриг ушёл от преследования, пока фрегат гонялся за ложной целью.
За год крейсерства Томас Кокрейн забил гавань Порт-Маона своими призами, сыскав себе славу умелого, а главное – удачливого капитана. Но действительно огромную популярность Кокрейн снискал после 6 мая 1801 года.
«El Gamo» против «Speedy»
Испанский шебека-фрегат «El Gamo» был довольно грозным судном. Тридцать две пушки, острые обводы корпуса от шебеки – и прямоугольное парусное вооружение фрегата. 319 человек на борту.
Томас Кокрейн так задрал испанцев, что они отправили на его поимку этот корабль. Несколько раз Кокрейн сталкивался с «El Gamo» - но уходил хитростью.
Вечно убегать юркий «Speedy» не мог. Да и слишком он был узнаваем из-за корпуса и удлиненных мачт – описание этого терроризирующего торговлю судна знал каждый испанский торговец.
6 мая 1801 года «El Gamo» всё-таки настиг «Speedy». Подняв испанский флаг и дав залп в сторону брига, фрегат пошел на сближение.
Томас Кокрейн не стал уходить от боя, а воспользовался небольшим преимуществом. Корпус шебеки и острые обводы корпуса давали большое преимущество в скорости, но делали корабль более валким – и с подветренной стороны пушки «El Gamo» были опасны для «Speedy» только на малой и средней дистанции. Кокрейн поднял американский флаг, и не отвечая огнём, двинулся на встречу испанцу.
Довольно спокойное движение навстречу более слабого корабля, американский флаг и молчание пушек заставили испанца засомневаться – но ровно до тех пор, пока Кокрейн не поднял перед залпом британский флаг.
Слабые пушки брига заряжались двумя и тремя ядрами для увеличения массы залпа. Корпус повредить это не могло, но первый же залп «Speedy» сломал на фрегате руль. Маленький бриг поливал противника огнем из своих четырёхфунтовых пушек, находясь в слепой зоне у бортовых орудий испанца. Когда «El Gamo» всё же смог выстрелить по «Speedy», то выстрел прошел через такелаж брига – пушки с наветренной стороны были слишком задраны из-за крена.
Капитан испанского корабля решил воспользоваться другим преимуществом – численностью. Больше трехсот человек на «El Gamo» - и всего пятьдесят четыре члена экипажа на «Speedy». Дело в том, что большая часть регулярной команды брига отправилась в Порт-Маон в качестве призовых команд захваченных кораблей.
Поняв намерения испанского капитана, Томас Кокрейн дал противнику собрать абордажную команду, после чего разорвал дистанцию и обстрелял их из пушек и мушкетов. Трижды испанские моряки собирались на абордаж, и трижды получали игру в «кровавый боулинг» с летящими вдоль палубы ядрами. Когда же испанские моряки вернулись к орудиям, Кокрейн решил, что абордаж должен проходить по его правилам.
Разбив свою и без того немногочисленную команду на две части, Томас возглавил одну из них – и на шлюпках попробовал взять на абордаж «El Gamo» с носа. Вторая же часть команды к этому моменту подходила на шлюпках к поясу корабля.
Самой большой неожиданностью для испанцев стало то, что на них из-за борта полезли… негры. С британского корабля. Какого морского дьявола Томасу Кокрейну пришло в голову приказать своим морякам измазать лица в черный цвет – неизвестно. Но отчасти это сработало – уроженцев туманного Альбиона приняли за чернокожих пиратов, и недолгое замешательство позволило британцам взобраться на палубу «El Gamo».
Удивление было недолгим – и команду Кокрейна на баке (на носу) начали теснить. В этот момент с пояса на фрегат ворвалась вторая половина команды брига, создав впечатление численного превосходства. Кокрейн громко прокричал команду «Отправлять остальных» своему корабельному доктору, который на тот момент был единственным человеком на «Speedy». Впечатление численного превосходства, черные рожи, часть из которых говорит со скандинавским акцентом – а тут ещё кто-то из команды Кокрейна сбил флаг – и испанские матросы в замешательстве решили, что офицеры сдают корабль, и сложили оружие.
Кокрейн потерял трех человек убитыми, и девятерых ранеными, испанцы – четырнадцать убитыми и сорок один раненый. Плененные испанцы были помещены в трюм, и «El Gamo» был доставлен в Порт-Маон.
Первый помощник погибшего испанского капитана, увидев, сколь малыми силами был взят его корабль, попросил у Кокрейна расписку, утверждающую, что старпом не виноват в сдаче фрегата. Томас Кокрейн, первостатейная шотландская язва, написал самое гадкое, что только мог – «Он вел себя как настоящий испанец». Кстати, эта писулька потом помогла испанцу продвинуться по службе, чему Кокрейн изрядно был удивлён.
Спустя три месяца, в августе 1801 года, в «London Gazette» была опубликована копия письма Кокрейна к адмиралу Корнуоллису.
Достопочтенному адмиралу Корнуоллису, канцелярия Адмиралтейства, 4 августа 1801 года.
Копия письма, капитана Мэнли Диксона, корабль его Величества «Genereux» — Эвану Непину, эсквайру; Секретарь Адмиралтейства, датированный Порт-Маоном, 9е июня 1801 года.
СИР,
С удовольствием передаю Вам копию письмо лорда Кокрейна об очень решительных людях и блестящим бое с Испанским фрегатом-шебекой .
Имею честь, и т. д.,
МЭНЛИ ДИКСОН.
«Шлюп Его Величества «Спиди», у берегов Барселоны, 6 мая 1801 года, четыре мили южнее Каслелло Ферро,
СИР,
Я с удовольствием сообщаю Вам, что шлюп, коим имею честь командовать, после взаимных преследований и горячего боя, захватил испанский фрегат-шебеку о тридцати двух орудиях (двадцать две длинноствольные двенадцатифунтовки, восемь девятифунтовок и две тяжелые карронады) под названием «El Gamo», под командованием дона Фрасиско де Торриса, с экипажем в триста девятнадцать морских офицеров, матросов, морских пехотинцев и внештатных.
Из-за неравенства сил, вынужденный пойти на рискованный и решающий шаг, я принял решение подняться на борт вражеского корабля. Вместе с лейтенантом Паркером, а так же мистером Кокрейном (младший брат нашего ГГ – Пр. пер.), боцманом и всем экипажем высадили абордажную команду на палубу, и благодаря решительности и стремительности атаки заставили противника спустить флаг.
Я скорблю о потере нескольких человек из экипажа, а так же лейтенанта Паркера, получившего множество ран от мушкета и шпаги, боцмана, получившего тяжелую рану и одного матроса.
Должен сказать, что не может быть более смелого, хладнокровного и решительного поведения, чем у команды «Speedy».
Рекомендую Вашей Светлости лейтенанта Паркера и достопочтенного мистера Кокрейна, заслуживающих всяческого одобрения и поощрения. С удовольствием признаю поведение боцмана, плотника и старшины, а также благодарю за мастерство мистера Гатри, судового хирурга.
Имею честь, и т.д.
КОКРЕЙН»
Популярность удачливого капитана взлетела до небес. В салонах знать обсуждала дерзкий захват «El Gamo», моряки мечтали попасть на корабль к удачливому капитану.
Достоверно неизвестно, что послужило причиной дальнейших событий. «El Gamo» был подарен правителю Алжира, а призовые были выплачены команде «Speedy» по принципу «остаточной стоимости» - стоимость корабля за вычетом повреждений.
Почта и новости в те времена шли долго, и в Лондоне еще не знали, что Томас Кокрейн уже находится в плену.
Рейд на Оропесу и пленение
8 июня командер Кокрейн на своём бриге вместе с командером Пуллингом на бриге «Kangaroo» («Кенгуру») захватили и взорвали небольшую береговую башенку в Альмонаре. На утро 9 июня два брига заметили испанский вооруженный конвой – и бросились в погоню. И немного увеклись.
Весь следующий день два брига обстреливали прибрежную башню Оропесы и корабли сопровождения. К вечеру огонь с башни был подавлен, корабли сопровождения либо потоплены, либо бежали. Около полуночи из бухты попытались прорваться три испанских брига, которые были захвачены командами Кокрейна и Пуллинга.
Когда Томас Кокрейн отправил новую абордажную партию на шлюпках, он обнаружил, что остальные корабли конвоя выброшены на берег. Добираться до Порт-Маона было довольно рискованно – «Kangaroo» истратил весь боезапас, а на «Speedy» ядер и пороха не хватило бы даже на скудный бортовой залп.
3 июля везение всё же оставило Кокрейна – его бриг наткнулся на эскадру из трёх линейных кораблей под командованием адмирала Линуа. Кокрейн пытался максимально облегчить корабль, выбросив за борт все пушки, ядра и даже слив пресную воду – но не смог уйти от французов. После первого же залпа, данного чуть выше палубы, коммандер приказал спустить флаг. Капитан линейного корабля, взявший на борт Томаса, вернул ему шпагу – знак признания доблести врага.
Битву в заливе Альхериас, произошедшую несколькими днями позже, Томас Кокрейн наблюдал уже с берега (по другим данным – с борта французского корабля в качестве пленника). Вскоре после битвы Кокрейн и команда «Speedy» были обменяны и вернулись в Англию. Как и во всех случаях сдачи корабля врагу, Томас Кокрейн предстал перед военным судом, который вынес вердикт - «с честью оправдать».
Вскоре по прибытию Томаса Кокрейна повысили до звания капитана. Новое назначение наш герой получил нескоро – 25 марта был заключён Амьенский мир. Живя на половинном жаловании, Томас Кокрейн посещал Эдингбурский университет и мечтал о новом назначении, о котором будет следующая часть.
P.S.
Письмо переводил я, автор статьи. Я не профессиональный переводчик, и архаичная форма английского языка начала XIX века далась мне трудно. Если кто-то заметит неточности - буду рад конкретике.
... и напоследок.
Уважаемый читатель) Я всегда рад ответить на вопросы в комментариях, и приветствую обратную связь.
Мои статьи на остальные темы, а так же статьи других авторов и многое другое можно найти в паблике "Исторический Угар" в соцсети "Вконтакте.
Поддержать автора можно лайком, подпиской или чеканной монетой.
В формате книги мои статьи (и не только про флот,и не только статьи) можно прочитать на моей авторской странице на author.today.
Спасибо за внимание!