История эта — давняя. Я мало
кому о ней рассказывал. А кому открывался -тот у виска крутил. Вроде как я сумасшедший. А я не сумасшедший. Все, что я расскажу, чистая правда.
Я женился на нечистой силе!
Но обо всем по порядку...
Сейчас я уже седьмой десяток разменял. А в ту пору было мне 20 лет - только из армии вернулся. Из родни у меня
осталась тетка, которая жила в городе. Меня в шум, суету не тянуло. От родителей остался деревенский дом участком и баней. Я решил податься туда, освоить профессию механизатора и работать в колхозе.
Когда я вернулся со службы, на на носу уже была зима. Много в хозяйстве не сделаешь. Родительский дом, в который я заселился, был пустой и холодный, требовал протопки. На первое время дров одолжили соседи. Да еще и печку нужно была подлатать. Обратился к местному печнику. Пока он печь чинил, мне пришлось ночевать в бане.
Помню, первую ночь как-то жутковато было идти - с детства помню всякие страшилки про банных духов, которыми ребята постарше малышню пугали. Но я ж теперь самостоятельный! В общем, заночевал. Пришлось там три дня обитать, пока мастер печь доделывал, да потом два дня я еще дом протапливал. И очень был я рад наконец-то в доме поселиться! А то в бане как-то неуютно было. Каждую ночь под полком да за печкой какая-то возня мерещилась да хихиканье. Может, просто сонный морок или мыши но все равно было не по себе.
Стал я обживаться. Готовился к поступлению в техникум, а пока устроился разнорабочим в нашем колхозе.
И вот как помню, уже февраль наступил. Иду я с работы домой, на улице уже темно. Думаю, надо бы баньку затопить. Захожу в дровяник, поленьев набрал - и в баню. Свет включаю - и глазам не верю! Сидит на полке девица, на вид моего возраста, и в какое-то тряпье кутается. От холода дрожит. И на меня жалобными глазами исподлобья смотрит. Я сначала растерялся, потом сообразил - тулуп на нее накинул. «Ты откуда тут взялась?» - спрашиваю. Она молчит, в тулуп кутается. «Пойдем, - говорю, - в дом, согреешься». Она с полка слезла, а я гляжу - босая. Пришлось взять на
руки и до дома нести.
Занес я ее в дом, у печи посадил, одеялами закутал и давай печь топить.
Налил чаю горячего. А она все дрожит и дрожит. И ни слова не говорит. Думаю, наверное, так околела, что и сказать ничего не может. Через час, когда воздух в доме хорошо прогрелся, смотрю - потихоньку она с себя одеяла скидывает. Я опять спрашиваю: «Ты чья? Как тут оказалась?». Молчит. «Родители у тебя есть?». Головой мотает - нет. «А родня хоть какая-то?» Опять отрицательный ответ. Сиротка, значит. «А имя у тебя есть?». -«Нюшка». Анна, значит. Из одежды у Нюши была только та тряпица, в которую она в бани куталась. Я прошелся по соседям - выпросил несколько женских вещиц. Объяснил ситуацию, мол, прибилась девчушка. Откуда - неясно. Ни родни, ни кола, ни двора. Пришел участковый наш - посмотрел, сказал, что никаких пропавших девушек не разыскивают. Но на всякий случай все данные взял -мало ли кто-то объявится! Еще врача вызвал. Тот предположил, что у девушки амнезия, раз не помнит, откуда она и как сюда попала. «Что ж, - сказал я Нюше, - если не боишься, оставайся пока что у меня. А там разберемся».
Так мы стали с Нюшкой жить вдвоем. Она по дому хозяйничала, пока я работал. Так что каждый день встречала меня горячим ужином. Сама Нюшка молчаливая была. Много не разговаривала. Больше слушала. Поставит мне тарелку с едой, сядет напротив, подбородок на кулаки положит - и глядит, слушает. Единственное, что нравилось ей очень - это свадьбы. Как узнает, что кто-то женится, начинает приставать: «Пойдем, Андрюшка, на свадьбу, хоть одним глазком посмотрим! На невесту поглядим!» Однажды случилось то, чего я сам от себя не ожидал. Нюшка что-то в печи готовила. Смотрю, она к печи наклонилась и что-то там ухватом шурудила. Не знаю, что на меня нашло... Я подошел к ней сзади и взял за бедра. Такие они были крутые, упругие. Чувствую, замерла, но не сопротивляется. А у меня внутри словно огонь вспыхнул. Стал я ее по бедрам гладить. Чую - не против. Ну и я осмелел. Задрал подол... а дальше дело не хитрое.
В общем, тогда это у нас в первый раз было. Нюшка все молчала, но я чувствовал, что сама она не против. Но ведь просто сожителями быть - нехорошо. Ну а если бы она понесла сразу же? Ходила бы брюхатая и незамужняя. Затравили бы девку. Я и решился - поехали мы с нею в город, в загс. Расписались. Вернулись в деревню уже мужем и женой.
С той поры ночи любви стали у нас чаще случаться. Причем чаще инициатором была она. А вскоре жена призналась, что беременна.
Беременность у Нюшки была не очень легкая. Ее постоянно тошнило, а на 6-м месяце начались схватки. Она долго мучилась, но самое ужасное то, что родила она мертвого ребенка... Роды принимала местная повитуха в деревне. В бане. Она и рассказала, что ребенок даже воздуха не успел вдохнуть - умер еще на подходе.
С той поры что-то в Нюше поменялось. Она и без того была молчаливой, а тут стала какая-то замкнутая. Словно не от мира сего. Самое странное для меня было то, что она ни слезинки не пролила. Такое ведь горе для матери! А она ходит, как обычно. Только немного сторониться начала.
Малыша мы похоронили, но она на кладбище идти отказалась. Словно и не было ничего. Зато стала часто уходить в баню. Бывало, уйдет - и нет ее час, два. Я выйду, покличу ее — гляжу, из бани выходит. И все молча.
Однажды решил я пошпионить за ней. Думаю, уйдет в баню - подойду, подслушаю. Так и сделал. Тихонечко подкрался, ухо к стене - и слушаю. Ничего такого толком не услышал. Только какое-то хихиканье изредка, которое мне знакомым показалось, да будто речь женская такая торопливая, визгливая. Совсем на мою жену не похоже. Слов я не разобрал.
В тот раз беспокоить ее не стал - вернулся в дом. Долго думал, что же мне делать. Вспомнил, как местные рассказывали про знахарку, которая в соседней деревне живет. Подумал, может, она сможет разобраться в этих странностях? Может, жена моя на фоне смерти ребенка умом тронулась? Подумал, может, бабка травки какие даст.
Поехал я к этой знахарке. А жене не сказал, куда еду. Думал, все равно в бане запрется и даже не заметит моего отсутствия.
Приехал к знахарке. Звали ее Анастасия Егоровна. Обычная старутика, и дом у нее обычный. Разве только в сенях много пучков травы развешано. В ногах у старушки вертелся черный кот.
Анастасия Егоровна пригласила меня за стол, взяла большую деревянную миску, налила туда воды и поставила на середину стола. Рядом зажгла свечу. И велела мне изложить суть своего визита.
Я, как мог, рассказал и про смерть ребенка, и про то, что жена странная стала, в бане постоянно прячется. Как к ней подступиться - не знаю. Колдунья спросила, где мы познакомились. Ну, я и рассказал.
После того, как я закончил, она взяла свечу и капнула воск в воду. Затем подняла на меня глаза, пристально посмотрела и выдала: «То, что я тебе сейчас скажу, покажется тебе бредом. Но мне врать не за чем. А тебя надо спасать». Я насторожился. «Жена твоя - не человек, — сказала колдунья. — Это сущность из потустороннего мира. А точнее, банный дух. Обдериха». «Кто кто?» - видимо это бегущей строкой было у меня на лбу, а сам я даже слова произнести не мог. Бабка, увидев мое замешательство, пояснила: «Эх, молодежь! Ничего вы о жизни не знаете. Обдериха - это банный дух, нечисть. Принимает разные обличья. Тебе вот девушкой явилась».
И дальше бабка рассказала мне,
что это за сущность такая. Появляется в бане, если там совершаются роды. Так как появляется из родильной крови. И до ужаса свадьбы любит. Обычно вредит людям. Если явиться в баню не вовремя - может камнями закидать, ошпарить, кожу содрать. Особенно для маленьких детей опасна - может подменить ребенка на своего. Но если уважительно к ней относиться, тогда сама будет от другой нечисти защищать. «И ребенок ее не мертв вовсе. Это для тебя он мертв телом. А суть его, наполовину нечистая, живее всех живых, живет там, в потустороннем мире с ее племенем. Но, видимо, приглянулся ты обдерихе, раз она тебя не тронула», — подытожила колдунья.
Мне от этого уважительного отношения было ни тепло, ни холодно. Бабка, видя мои сомнения, предложила: «А ты сам убедись, что твоя Нюшка - нечисть. Сделай вот что.
Пойдите вместе в баню, как супруги. Ты ей налей кадку воды студеной. Да сделай так, чтобы увидеть ее отражение в этой воде. На нее саму не гляди - она так в человеческом облике и будет. А в кадке ее настоящий образ увидишь».
Венулся я от старухи сам не свой. Но решился последовать ее совету. Затопил баню, позвал жену попариться. Она пошла. Я налил кадку себе, а вторую - ей. Поставил перед ней, а сам пристроился так, чтобы поверхность воды в ее кадке видеть. Сижу якобы греюсь. И тут гляжу, она подходит к кадке, за ковшом через нее тянется - и тут ее вид отразился в воде! Несмотря на то, что в бане жарко было, меня такой холод прошиб! Я еле сдержался, чтобы не завопить, хотя я не из робкого десятка. В отражении я увидел безобразную старуху, сморщенную, косматую, глаза ее были широко расставлены, а переносица была широкая - это все напоминало морду какого-то зверя. Изо рта торчали острые клыки. Я оторопел, но вида старался не подавать. Хотя мне кажется, что она почувствовала, но тоже никак себя не выдала.
Домылись мы практически в молчании. А на следующий день я метнулся к Анастасии Егоровне и все, как на духу, ей выложил! «Что и требовалось доказать», — сказала бабка.
«А что мне теперь делать?» - спросил я. «Обдериха твоя уже знает, что ты догадался. Просто так ее не изгнать. Она поселилась, видимо, когда в бане ребенок родился. Тебе надо очистить баню от родов, тогда и обдериха уйдет восвояси».
Бабка дала мне последовательные инструкции. Признаюсь, было мне жутко домой возвращаться - хоть беги. Но оставаться в одном доме с нечистью было еще хуже.
Первым делом я нашел дома дедов старый крестик. Слава богу, Нюшки дома не было. Порылся в сенях - откопал железный таз, белую ткань и еще всякие нужные для обряда штуки. Дождался 11 вечера и пошел в баню.
Заходить нужно было с особыми словами, как бабка научила, чтобы обдериха не тронула. Сказал так: «Баенная хозяйка, пусти меня ночевать!». И зашел. Знал, что Нюшка тут. Но в человечьем обличье ее увидел - Анастасия Егоровна предупреждала, что, скорее всего, примет обдериха свой истинный облик.
Жутко мне было до ужаса - кровь в
жилах Но я все сделал, как колдунья сказала. Остался в бане до 5 утра, а затем все предметы на свалку вынес, в баню мыться 3 дня не ходил.
Когда на 4-Й день баню затопил, почувствовал, словно баня новая. Вроде лет 10 ей уже, а дух новый. Будто только поставили. Я и понял, что обдериха ушла. В деревне я сказал, что с Нюшкой развелись, она нашла родню и к ним уехала. Только мы с Егоровной правду и знали.
Через пару лет встретил я хорошую девушку. Поженились, стали жить вместе. А когда она забеременела и пришло время рожать, по деревенским традициям бабки-повитухи предложили рожать в бане. Но я запретил! Поехали в больницу. Не надо мне больше никаких обдерих в бане. Пусть живут себе спокойно в своем потустороннем мире, живых не трогают.