– Ты просто не понимаешь! – Тамара Петровна тяжело вздохнула, сжимая в руках чашку с чаем. – Это лучшее решение для всех. И для тебя, и для Маринки, и, самое главное, для ребёнка.
Ольга почувствовала, как у неё пересохло в горле. Она уже предугадывала этот разговор, чувствовала его надвигающееся давление ещё с тех пор, как муж попал в аварию. Но одно дело подозревать… и совсем другое – слышать это вслух.
– Я... Я ничего не должна, – голос её прозвучал неожиданно твёрдо, даже для неё самой. – Это мой сын, понимаете? МОЙ! Я его мать.
Тамара Петровна резко поставила чашку на стол. Чай плеснулся через край, оставляя коричневое пятно на белой скатерти.
– Ты ведёшь себя эгоистично! – в голосе женщины послышались металлические нотки. – О чём ты думаешь, Оля? У тебя нет работы, нет нормального жилья, нет поддержки! А у Маринки... У неё всё есть! Квартира, хороший доход, муж, который любит её... Они будут прекрасными родителями!
– Но она не его мать, – Ольга проговорила сквозь зубы. – Как бы вам ни хотелось, она – НЕ ЕГО МАТЬ!
Наступила тишина. Тягучая, тяжёлая, будто воздух в комнате вдруг стал гуще. Ольга перевела дыхание, чувствуя, как бешено колотится сердце. Откуда в ней столько злости? Откуда столько страха?
– Ты молода, – неожиданно спокойно заговорила свекровь, откидываясь на спинку стула. – Ты ещё встретишь кого-то. У тебя будут другие дети. Но сейчас ты должна думать не о себе, а о ребёнке. Ты что, хочешь обречь его на нищету? Ты хоть представляешь, КАК ему будет трудно с тобой?
Ольга крепко сжала пальцы, ногти больно впились в ладони. Она вспомнила себя в детстве. Приёмные семьи, бесконечные переезды, чужие руки, чужие глаза. Как она мечтала о том, чтобы у неё была просто своя мама… Родная. Пусть даже бедная, пусть даже одинокая. Только бы не чужие люди.
– Вам... Вам вообще не стыдно? – выдавила она, с трудом удерживая слёзы. – Как вы можете говорить такие вещи? Вы хотите, чтобы он рос без матери? Чтобы его передали, как вещь?
– Лучше вырасти в любви, чем в бедности, – отрезала Тамара Петровна.
– Я его люблю! – голос Ольги сорвался. – И я никогда... НИКОГДА его не отдам!
В этот момент дверь в кухню приоткрылась, и на пороге появилась Марина.
Она выглядела неуверенно, будто до последнего не хотела участвовать в этом разговоре. Но молчать больше не могла.
– Мама… – голос её был тихим, почти умоляющим. – Может, не надо так?
Тамара Петровна резко обернулась к дочери.
– Марина, не вмешивайся. Мы с Ольгой сейчас обсуждаем важные вещи.
Марина нерешительно переминалась с ноги на ногу. Её карие глаза метались от матери к Ольге и обратно. Она казалась растерянной, будто не знала, на чьей стороне ей быть.
– Просто... Просто я не хочу, чтобы мы ссорились, – тихо сказала она. – Оля, я правда не хочу отбирать у тебя ребёнка… Просто мама...
– Просто мама решила за тебя, да? – Ольга горько усмехнулась. – А ты, как всегда, подчинилась.
Марина резко вздохнула, будто её ударили в живот.
– Оля! – Тамара Петровна повысила голос. – Как ты смеешь так с ней разговаривать?! Она просто хочет быть матерью!
– Да? А я уже ею являюсь. Или это не считается?
Марина отвела глаза.
Тамара Петровна выпрямилась, собрала волосы в пучок. По её лицу скользнула тень хищной улыбки.
– Ну что ж... Раз ты так решила... Мы сделаем по-другому.
Ольга напряглась.
– Что это значит?
– Это значит, что я подам в суд. Я докажу, что ты не можешь быть хорошей матерью. Ты не имеешь работы, ты живёшь в съёмной квартире, у тебя нет родных, которые могут помочь. А Марина... У неё есть всё. Суд встанет на её сторону.
Ольга почувствовала, как мир вокруг неё сужается в узкий коридор. Её дыхание стало прерывистым, ладони вспотели.
– Вы... Вы не посмеете...
Тамара Петровна усмехнулась.
– Ещё как посмею.
Ольга резко встала.
– Я не позволю вам это сделать. Я пойду до конца. Это мой сын. МОЙ. И никто его у меня не отнимет.
Она вылетела из кухни, не дожидаясь ответа. Дверь с грохотом захлопнулась за её спиной.
Но в её голове звучали последние слова свекрови.
"Я подам в суд..."
И в этот момент Ольга поняла – её кошмар только начинается.
Ольга шла по улице, не замечая холодного ветра, который трепал её волосы. В голове шумело. Дыхание сбивалось, сердце колотилось так, что, казалось, его стук отдаётся в висках.
"Они хотят отнять у меня сына."
Мысль повторялась снова и снова, превращаясь в безжалостный ритм паники. Она даже не могла осознать до конца – это сон или реальность? Суд... Опека... Разве такое возможно? Разве кто-то может так просто забрать ребёнка у матери?
Телефон в кармане зазвонил. Ольга вздрогнула и достала его, даже не глядя на экран.
– Да?
– Оля... – Голос тёти Лиды, единственного человека, который хоть как-то поддерживал её в этой жизни, был обеспокоенным. – Ты где?
– На улице.
– Ты вся дрожишь! – Женщина явно стояла у окна и видела её. – Заходи, поговорим.
Ольга замялась, но потом вдруг ощутила, как страшно ей одной. Она стремительно повернулась и направилась в дом тёти.
– Ну-ка, пей, – Лида поставила перед ней чашку с горячим чаем. – Рассказывай.
Ольга обхватила тёплую керамику пальцами, но пить не стала.
– Тамара Петровна подаёт в суд. Они хотят забрать у меня сына.
Тётя Лида замерла.
– Что?!
– Они уверены, что у меня нет условий, а у Марины есть. Они думают, что ребёнку лучше будет с ней.
Лида нахмурилась.
– Но ты его мать. У тебя есть все законные права.
– Это не остановит их. Она сказала, что докажет, что я не справлюсь.
Лида тяжело выдохнула, покачав головой.
– Старая стерва... Я всегда знала, что она хочет контролировать всё. И ты не первая, кого она пытается сломать.
Ольга вскинула голову.
– О чём ты?
Лида помолчала, потом наклонилась ближе.
– Андрей... Твой муж... Он тоже страдал от неё.
Ольга сжала губы.
– Я знаю.
– Ты не всё знаешь, – тётя говорила тихо, но в её голосе звучала странная горечь. – Он хотел уехать от неё ещё до свадьбы с тобой. Говорил, что устал, что она подавляет его. Но она нашла способ удержать его.
Ольга почувствовала, как внутри что-то сжалось.
– Какой?
– Долги. Манипуляции. Вся семья была в её руках. А теперь она хочет и твоего сына.
Ольга прикусила губу, стараясь не разреветься.
– Что мне делать?
Лида нахмурилась.
– Во-первых, найти хорошего адвоката.
– У меня нет денег...
– Мы что-нибудь придумаем. Я не позволю им отнять у тебя ребёнка.
Тёплая ладонь Лиды накрыла её руку. Ольга впервые за весь этот кошмар почувствовала хоть какую-то опору.
Она вернулась домой поздно. Тихонько зашла в детскую.
Сын спал, свернувшись калачиком, его маленькие пальцы сжимали плюшевого медвежонка.
Ольга села рядом и провела рукой по его волосам.
"Я тебя никому не отдам."
Но впереди их ждала война.
Ольга стояла у окна, глядя на тёмные очертания города. Время тянулось мучительно медленно, но сон не приходил. В груди жгло тревожное ожидание.
"Суд..."
Она уже представляла, как Тамара Петровна со своей неизменной холодной улыбкой садится в кресло напротив судьи. Как говорит с расстановкой, чётко, уверенно. "Ваша честь, мать ребёнка не может обеспечить ему достойную жизнь. Она нестабильна. У неё нет ни работы, ни семьи, которая бы её поддержала."
И судья будет кивать.
Ольга сжала кулаки.
Ей нужно что-то делать.
– Мы должны подготовиться. – Адвокат, которого посоветовала тётя Лида, был строгим, собранным мужчиной лет сорока. – И чем раньше, тем лучше.
Ольга кивнула.
– Я готова.
– Для начала нам нужно собрать все доказательства, что вы способны растить ребёнка. – Он раскрыл папку, достав чистый лист. – Ваш доход?
– Я… – Она замялась. – Я работаю фрилансером.
Адвокат поднял бровь.
– Какой у вас стабильный заработок в месяц?
Она сглотнула.
– Разный…
– Это плохо.
Ольга опустила глаза.
– Но я могу устроиться! У меня есть диплом… Я просто…
– Вам срочно нужна официальная работа. – Мужчина сделал пометку в блокноте. – Это первый шаг. Второй – жильё. Ваша квартира?
– Съёмная.
– Ещё хуже.
Ольга почувствовала, как внутри поднимается отчаяние.
– Но я не могу позволить себе свою!
Адвокат отложил ручку и посмотрел на неё внимательно.
– Суд оценивает не ваши старания, а факты. И пока факты не на вашей стороне.
Ольга глубоко вдохнула, пытаясь удержать слёзы.
– Но я хорошая мать.
– Я не сомневаюсь. – Его голос был мягче. – Но этого недостаточно для суда. Нам нужны доказательства.
Она вышла от адвоката с дрожащими руками.
Теперь было ясно.
Бороться будет трудно.
Очень трудно.
Но она не сдастся.
– Ты серьёзно? – Подруга Лена смотрела на неё в изумлении.
Ольга кивнула.
– Я нашла работу. Официальную.
Лена присвистнула.
– Ты вообще-то мать. Как ты будешь совмещать?
– Найду способ.
– А сын?
Ольга стиснула зубы.
– Именно ради него я это делаю.
Лена вздохнула.
– Тебя загоняют в угол, понимаешь? Они добились того, что ты теперь доказываешь, что имеешь право быть матерью. Хотя никому не должна этого доказывать!
Ольга резко повернулась к ней.
– И что? Просто сложить руки? Отдать им сына?!
Лена замолчала.
Ольга устало провела рукой по лицу.
– Прости. Просто… Мне страшно.
Лена сжала её руку.
– Я понимаю.
Но понимания было недостаточно.
Ольге нужна была победа.
Телефон Ольги разрывался с самого утра. Она уже знала, кто это. Тамара Петровна.
Вчера ей пришло официальное уведомление о начале судебного разбирательства. Всё стало реальным. Не просто угрозами. Не просто словами.
Она открыла сообщение.
"Оля, подумай. Я не хочу войны, но ты заставляешь меня идти до конца. Сделай правильный выбор."
"Правильный" – по её мнению – это отказаться от сына?
Ольга стиснула зубы и смахнула сообщение.
Она не сдастся.
В суде было душно.
Тамара Петровна сидела напротив, с идеальной причёской, в дорогом костюме, с выражением холодной уверенности.
Марина была рядом, но выглядела нервной. Её пальцы перебирали край юбки, глаза бегали по комнате.
Ольга стояла прямо, хотя ноги подкашивались.
Судья внимательно осмотрел их.
– Давайте начнём.
Адвокат Тамары Петровны поднялся первым.
– Ваша честь, мы хотим представить доказательства того, что мать ребёнка не в состоянии его воспитывать.
Ольга напряглась.
Адвокат открыл папку.
– Выписки с её счета. Нестабильный доход. Съёмное жильё. И вот свидетельства соседей, которые утверждают, что она постоянно оставляет ребёнка одного.
Ольга почувствовала, как внутри что-то оборвалось.
– Это ложь!
Но судья лишь поднял руку.
– Ваша очередь будет позже.
Она сжала кулаки.
Адвокат Тамары Петровны продолжил.
– Мы также хотели бы представить женщину, которая готова взять ребёнка в свою семью. Тётю мальчика, Марину, которая способна дать ему заботу, стабильность и любящих родителей.
Марина резко подняла голову.
– Я...
Все взгляды обратились к ней.
Она растерянно посмотрела на мать.
– Я... не уверена, что это правильно.
Зал ахнул.
Тамара Петровна сжала её запястье.
– Марина, не глупи.
Но Марина продолжала смотреть в сторону Ольги.
– Я не могу... Я не могу отобрать у неё ребёнка.
Гробовая тишина.
Ольга даже не верила в то, что услышала.
Адвокат Тамары Петровны замер, судья нахмурился.
– Вы отказываетесь от требований?
Марина молчала.
Тамара Петровна побледнела.
– Мы продолжим процесс! – жёстко сказала она.
Но в её глазах мелькнул страх.
Марина разломала их план.
И Ольга впервые почувствовала, что у неё есть шанс.
Нет, не всё! История ещё не закончена. Финальный удар ещё впереди.
Ольга смотрела на Марину, не веря своим ушам.
Она… отказалась?
В зале суда повисло напряжённое молчание. Судья устало снял очки, глядя на Марину поверх папки с документами.
– Вы понимаете, что ваши слова могут повлиять на исход дела?
Марина сглотнула, её руки дрожали.
– Да, Ваша честь. Но я не могу лгать.
Тамара Петровна вскочила с места.
– Ты не понимаешь, что говоришь! Ты просто испугалась! Это временная слабость!
Марина покачала головой.
– Нет, мама. Это ты не понимаешь. Всё, что ты делаешь… Это неправильно.
Лицо Тамары Петровны исказилось в злобной гримасе.
– Ты ничего не знаешь о жизни! Ты всегда была слабой!
– А ты всегда решала за меня, что для меня лучше!
Голос Марины дрогнул, но она не отвела взгляда.
Судья постучал ручкой по столу.
– Достаточно. Если истица не готова продолжать иск, то суд закрывает дело.
Тамара Петровна резко повернулась к судье.
– Нет! Я не согласна! Мы пойдём до конца!
– Ваша дочь была главным заявителем, – спокойно сказал судья. – А она только что отказалась. Дело закрыто.
Шок.
Тамара Петровна застыла, её глаза метались, словно она не верила, что всё рушится у неё на глазах.
Ольга закрыла лицо руками.
Она выиграла.
Она смогла.
Судья что-то говорил, адвокаты собирали бумаги, люди вставали с мест, но она уже ничего не слышала.
Она просто смотрела на Марину.
– Спасибо, – прошептала она.
Марина покачала головой.
– Это не ради тебя. Это ради него.
Она кивнула в сторону детского кресла в углу зала. Там сидел её сын, не понимая, что только что произошло.
Тамара Петровна ушла, не попрощавшись.
Марина осталась стоять в коридоре, глядя в пол.
– Что теперь? – тихо спросила Ольга.
Марина устало улыбнулась.
– Я не знаю. Но, кажется, впервые в жизни я сделала что-то сама.
Она развернулась и ушла.
Ольга посмотрела ей вслед, а потом опустилась на колени перед сыном.
– Мы домой, малыш. Мы победили.
Мальчик ничего не понял. Но улыбнулся.
И это была лучшая награда.