Бормоча что-то невнятное себе под нос, старуха сгребла свои тряпки, замотала в них оказавшийся без надобности веник высушенных трав.
- Чего расселась? – буркнула она Катерине, - Скоро светать начнёт, давай тащи одеяло, дочку твою завернём.
Предстояло самое важное - избавиться от Анжелы как от ненужной вещи.
Верхушки деревьев раскачивались от сильного ветра, серое небо низко нависло над крышей дома, в воздухе запахло сыростью.
- И дождь нам в помощь, - оскалила зубы старуха, - Ни одного следа не останется. Да поторапливайся ты, чего застыла?
Катерина бросила рядом с телом Анжелы ватное одеяло, и обе, пыхтя и чертыхаясь, затолкали безжизненное тело на него.
- Замотай, да бечёвкой перевяжи! - посоветовала старуха.
Катерина так и сделала. Теперь, когда вместо Анжелы на полу образовался большой свёрток, как будто и не было её. С лица проводницы слетела грусть, она даже повеселела. Подойдя к кровати, на которой притихла новорождённая девочка, она внимательно прислушалась. Малышка, словно чувствовала, что с её матерью случилась беда, не кричала, не плакала, просто затаилась и тихонько сопела.
Подоткнув под матрац подушки, чтобы ребёнок не упал, Катерина поспешила на зов старухи.
- Помогай, старая я уже тяжести таскать.
Кряхтя, свёрток выволокли на двор, загрузили в ржавую тачку и в четыре руки покатили её к реке.
Начало здесь👇
Задача оказалась намного труднее, чем предполагала Катерина. Колёса всё время увязали в грязи, так что толкать нужно было со всей силы. Она пыхтела как паровоз, постоянно вытирая капли пота со лба. Старуха же шагала как заведённая, устремив глаза в землю и не переставая бормотать. Через десять минут пошёл дождь, сразу стало заметно холоднее. Пришлось ускориться, хоть сил совсем и не было. Наконец, впереди показался крутой обрыв. Тачку затолкали к самому краю, рискуя сорваться, старуха подтянула свёрток к себе.
- Нужно снять одело, - крикнула она.
- Зачем?
- Если найдут тело, то никто не догадается, что ты виновата в её смерти.
Слова старухи резанули по больному, она так просто говорила о человеческой жизни, что Катерина испугалась.
Ножа с собой не было, пришлось развязывать узлы руками, на это ушло ещё минут десять.
- Зачем так сильно завязала? –ворчала старуха.
- Я ж не думала, что придётся развязывать.
Когда стеклянные глаза Анжелы уставились прямо на Катерину, её чуть удар не хватил, старуха, заметив это, приложила крючковатые пальцы к лицу несчастной женщины и закрыла её глаза навсегда.
В следующее мгновение Анжела полетела с обрыва. Громкий шлепок и несколько кругов на воде завершили её жизненный путь.
- Побегу я, дома дитё одно, - поспешила уйти Катерина.
- А тачку куда потащила? - выкрикнула старуха, - Тачку я заберу.
- На кой она тебе?
-Мне она не нужна, но и у тебя во дворе маячить ей нечего.
Катерина понимающе закивала, бросила в тачку одеяло и побежала к дому. Ветер свистел в ушах, ноги уже не чувствовали усталости, угрызения совести и ещё что-то оставшееся в ней человеческое гнали её по перепаханному полю через лесополосу к старенькому дому, где новорождённая девочка, ещё не понимая, что ждёт её, разрывалась от крика.
******
Как назло в этот день глава района проводил совещание, Григорию не явиться туда было смерти подобно. Крутой нрав главы знали все, за одно невыполнение его указаний многие послетали со своих мест, а Григорий хотел сделать так много для родного села, что держался за свой пост. Отчего-то именно сегодня он готов был бросить всё и не ехать, но мысль, что потом он зайдёт к Петьке в полицию, пересилила все сомнения.
На совещании он был невнимателен, ёрзал, поглядывал на часы, и глава даже сделал ему пару замечаний. Как только всё закончилось, Григорий пулей помчался в отдел полиции.
- Гриш, ты почему не позвонил? А если бы я уехал на вызов или ещё куда? - удивился визиту друга Петька.
- Не подумал, прости. Душа не на месте. За Надю очень волнуюсь.
- А где она? Ты ж обещал привезти её, чтобы заявление написать?
- Обещал, - повесил голову Григорий.
- Так что ж не привёз?
- Нет её! Вообще никого дома нет, и соседка ничего не видела, ничего не знает.
- Не волнуйся ты так! Может, уехали куда, может, в магазин пошли, да мало ли?
Слова друга немного успокоили, но Григорий не сдавался.
- Петь, а если я напишу заявление?
- Тебе это зачем? И что ты напишешь - «Волнуюсь за Надю»?
- Ты прав, глупо звучит, - совсем сник Григорий.
- Давай так, я после работы приеду к тебе в посёлок, и съездим вместе к этой Катерине.
- Хорошо бы! Тогда жду тебя вечером.
Но до вечера ждать не пришлось. В полицию поступил звонок от Катерины, в котором она сообщила о преждевременных родах у дочки, о том, что почти сразу она сбежала, и что Катерина с ног сбилась в поисках Нади. В звонке она очень убедительно рассказывала о взбалмошном характере дочки, о том, что она бросила новорождённую дочь, а после ещё долго плакала в трубку.
Ей пообещали помочь, если дочка не объявится в течение трёх дней, но по счастливой случайности о поступившем звонке узнал Петька и, не откладывая в долгий ящик, помчался в посёлок всё проверить.
Когда Петька подъезжал к посёлку, на развилке его уже ждал Григорий. Его серое, осунувшееся лицо буквально кричало, что Григорий подозревает самое страшное. А когда у покосившейся калитки их встретила опухшая от слёз Катерина с младенцем на руках, хрипящим от крика, то сердце его оборвалось.
- Где она? Где Надя? – затряс он Катерину.
Та, вместо ответа, снова зарыдала, крепко прижимая к себе девочку.
- Ребёнка надо отвезти в больницу, - здравые слова Петьки заставили Григория собраться.
- Давайте ко мне в машину, - предложил он Катерине.
Так быстро Гриша не ездил никогда. В детском отделении уже ждали, подхватили малютку и исчезли за белыми дверями. Катерина теперь рыдала в голос, Григорий не успокаивал её, ему самому было так отвратительно на душе, что если бы мог, тоже заорал бы во всю глотку. Томительно тянулись минуты, где - то через час вышел врач.
- Вы бабушка? – обратился он к Катерине.
- Да. Что с Глашей?
- Красивое имя. С Глашей всё будет хорошо. Хоть девочка и родилась семимесячной, но крепкой, так что будем надеяться на лучшее. Ребёнка мы оставим в отделении под наблюдением врачей, а вы поезжайте домой, успокойтесь и завтра нам позвоните, - он протянул листочек с номерами телефонов, - Это ординаторская, а это - мой номер.
- Девочка точно выживет? – на всякий случай переспросил Григорий.
- Точно. А вы кто?
- Я….,- замямлил он.
- Глава нашего посёлка, хороший человек, он нас в больницу привёз,- поспешила ответить Катерина.
- Не смею больше вас задерживать, - произнёс доктор и, развернувшись, снова исчез за белой пластикой дверью.
Катерина, сгорбив спину, поплелась к выходу.
- Едем в полицию, - обогнал её Григорий.
Она послушно кивнула и, не произнося больше ни слова, через час оказалась в кабинете следователя.
- Как так получилось, что ваша дочь бросила ребёнка и ушла из дома? –пытливо заглядывая ей в глаза, спросил молодой следователь.
- Я сама не знаю. Роды начались внезапно, схватка за схваткой, пришлось мне принимать ребёночка, потом пока девочку мыла, пеленала, обернулась, а Нади нет.
- Вы смогли сами принять роды?
- А что делать оставалось? У нас три поколения так родились, к тому же я курсы проходила на всякие экстренные случаи.
- А кем вы работали?
- Проводницей. Нам положено курсы проходить, - для пущей убедительности добавила Катерина.
- Тогда понятно. Ну что ж, пишите заявление, будем искать вашу дочь.
Быстренько нацарапав на листке заявление, Катерина попросилась домой.
Следователь ещё раз смерил её тяжёлым взглядом и, взяв подписку о невыезде отпустил, предупредив, что она должна явиться по первому требованию.
- Я довезу вас до дома, - Григорий ждал в коридоре.
- Нет, не надо. Я хочу одна побыть, - отказалась Катерина.
А, вернувшись домой, она прошла мимо своего дома и постучала в окно соседке.
Уже стемнело, Клавдия Петровна как раз собиралась ложиться, настойчивый стук, заставил её дёрнуться, она отодвинула штору и увидела взволнованные глаза Катерины.
- Ты случайно не видела, куда моя Надежда пошла? – прижимая соседку к двери, спросила Катерина.
- Нет. Откуда я могла увидеть? Ты что, Кать??? Если б я знала, если б что видела, то тебе сказала бы, да и полиции тоже.
- Так вот, на тот случай если твоя память прозреет, помни, не суй нос в мои дела, а то пожалеешь! Ты меня знаешь, я дважды предупреждать не буду! - прошипела Катерина, пригвоздив её мрачным взглядом к стене.
Страх сковал всё тело соседки, Клавдия Петровна не могла пошевелиться и ещё долго стояла босая на холодном полу в сенях, когда Катерина растворилась в ночи, оставляя после себя тяжёлый смрад и леденящий душу могильный холод.