Тарелка выскользнула из дрожащих рук Ольги и с грохотом упала в раковину. Вода продолжала литься, а она застыла, вцепившись побелевшими пальцами в край мойки. В голове стучала одна мысль: "Что же делать? Господи, что же теперь делать?"
Звук шагов за спиной заставил её вздрогнуть. Андрей, её муж, вошёл на кухню, насвистывая какой-то незамысловатый мотив. Он был в прекрасном настроении — как всегда перед большими семейными праздниками.
— Представляешь, звонила сестра, — начал он, открывая холодильник. — Говорит, привезёт свой фирменный салат. А твоя подруга Марина обещала пирог с яблоками. Помнишь, в прошлом году все...
— Пусть твои родственники найдут себе другой стол для праздника! — Ольга резко развернулась, расплескав воду на пол. Её голос прозвучал неожиданно громко и хрипло.
Андрей замер с бутылкой воды в руке. Недоумение на его лице медленно сменялось хмурой озабоченностью.
— Ты в своём уме, Оль? — он аккуратно закрыл холодильник. — Мы каждый год собираемся! Что не так?!
— Просто не хочу, и всё! — она отвернулась обратно к раковине, пытаясь скрыть дрожь в руках. Капли воды продолжали падать на грязную посуду, отбивая неровный ритм.
— Оля... — его голос стал мягче, в нём появились нотки беспокойства. — Что случилось? Ты сама не своя последние дни.
Она почувствовала его руку на своём плече и дёрнулась, как от удара. Андрей отступил на шаг, и она физически ощутила, как между ними разрастается пропасть непонимания.
— Ничего не случилось, — её голос звучал глухо, будто из-под воды. — Просто... просто я устала от этих сборищ. Вечно готовь, убирай, развлекай всех...
Она понимала, как жалко и неубедительно звучат её слова. За двенадцать лет брака они не раз принимали гостей, и она всегда была радушной хозяйкой. Более того, именно она обычно настаивала на семейных праздниках, считая их важной традицией.
— Не верю, — Андрей покачал головой. — Ты что-то скрываешь от меня, Оля. И мне это не нравится.
Она промолчала, механически водя губкой по тарелке. Сердце колотилось где-то в горле, а в висках пульсировала тупая боль. Как объяснить мужу то, в чём она сама себе боялась признаться? Как рассказать о том, что случилось двенадцать лет назад?
— Ладно, — его голос звучал устало и отстранённо. — Я не буду давить. Но знаешь... мы всегда могли поговорить друг с другом. Всегда, Оля. И если что-то не так...
Он не закончил фразу. Постоял ещё несколько секунд у двери, словно ожидая ответа, а потом вышел. Его шаги глухо отдавались в коридоре, а потом хлопнула входная дверь — он ушёл на работу.
Ольга медленно осела на пол, прямо там, у мойки. Вода всё ещё лилась, но она не замечала этого. Перед глазами стояло сообщение, которое пришло вчера вечером: "Думала, я просто так пропал? Соскучилась по старым друзьям, Олечка?"
Двенадцать лет. Двенадцать лет она старательно строила новую жизнь, пытаясь забыть о том, что случилось. И вот теперь прошлое возвращалось, грозя разрушить всё, что стало ей дорого.
Ночь выдалась душной. Ольга лежала, глядя в потолок, где медленно проплывали тени от проезжающих машин. Рядом мерно дышал Андрей — он всегда спал крепко, как ребёнок. Она повернула голову, всматриваясь в его лицо: такое спокойное, родное. Морщинки в уголках глаз, чуть заметная седина на висках — она помнила каждую чёрточку, каждый изгиб. Двенадцать лет вместе. Как он посмотрит на неё, когда узнает правду?
Телефон на прикроватной тумбочке вдруг ожил, высветив экран. Тусклый свет резанул по глазам. Ольга потянулась к нему, стараясь не разбудить мужа. Пальцы дрожали, когда она разблокировала экран.
"Ты думала, я молчал просто так? Мне пора напомнить тебе о старых долгах."
Имя отправителя заставило её похолодеть: "Павел".
Она зажала рот рукой, сдерживая рвущийся наружу возглас. В горле пересохло, а сердце, казалось, забыло, как биться. Пальцы machine сжались в кулаки, смяв край одеяла.
"Delete message?" — спрашивал телефон. Палец завис над кнопкой, но... Какой смысл? Удалить сообщение — не значит удалить проблему. Павел знал, где её искать. Знал про Андрея, про их дом, про семейные праздники. Всё это время он следил за ней, выжидая подходящего момента.
Ольга осторожно выскользнула из постели. Прохладный воздух обжёг босые ноги, когда она прошла к окну. Город внизу жил своей ночной жизнью: мигали светофоры, проносились редкие машины, где-то вдалеке мерцала неоновая вывеска круглосуточного магазина. Такой привычный, уютный мир. Её мир, который она построила из осколков прошлой жизни.
Телефон в руке снова завибрировал. Ольга вздрогнула, но это было всего лишь уведомление о разряженной батарее. Она невесело усмехнулась — даже такая мелочь теперь заставляла её сердце замирать от страха.
С кровати раздалось сонное:
— Оль? Ты чего не спишь?
— Душно, — солгала она, не оборачиваясь. — Спи, милый.
Андрей что-то пробормотал и перевернулся на другой бок. Через минуту его дыхание снова стало ровным и глубоким.
А она всё стояла у окна, сжимая в руке телефон. В голове крутились обрывки мыслей: "Что делать? Куда бежать? Как всё исправить?" Но ответов не было. Впервые за долгие годы она поняла, что бежать больше некуда. Пришло время встретиться с прошлым лицом к лицу.
Утренний свет нехотя пробивался сквозь занавески. Ольга стояла у окна, рассеянно водя пальцами по прохладному стеклу. Внизу просыпался город: спешили на работу люди, гудели машины, где-то вдалеке слышался детский смех. Но она видела совсем другую картину.
...Двенадцать лет назад. Тесная квартира на окраине города. Дешёвые обои в цветочек, скрипучий паркет, запах застоявшегося воздуха. Ей двадцать пять, она растеряна и напугана. А напротив — Павел, вальяжно развалившийся в потёртом кресле. На губах — привычная ухмылка, в глазах — холодный расчёт.
— Ты же понимаешь, Олечка, — говорит он тогда, растягивая слова. — У всех есть ошибки. И кто-то за них платит.
Она помнит, как дрожали руки, когда подписывала бумаги. Как в висках стучала кровь. Как от страха подкашивались колени.
"Это ради мамы", — убеждала она себя тогда. — "Ей нужна операция. Срочно. А денег взять больше негде".
Павел был единственным, кто согласился помочь. Вернее, так казалось поначалу. Он предложил простую схему: она подпишет несколько документов, а взамен получит нужную сумму. Всего-то нужно было поставить свою подпись там, где он укажет. Закрыть глаза на некоторые "детали".
— Не переживай, — успокаивал он. — Это простая формальность. Через пару месяцев забудешь, как страшный сон.
Тогда она поверила. Или заставила себя поверить — теперь уже и не вспомнить. Главное, что деньги появились вовремя. Маму прооперировали, она пошла на поправку. А потом...
Потом начался кошмар. Выяснилось, что документы, которые она подписала, были частью крупной аферы. Павел использовал её как подставное лицо. А когда всё раскрылось, просто исчез, оставив её разбираться с последствиями.
Ей повезло — невероятно повезло. Следствие зашло в тупик, доказать её причастность не смогли. Или не захотели — она до сих пор не знает. Но Павел... Павел знал всё. И мог в любой момент...
Звук падающей в соседней квартире сковородки вырвал её из воспоминаний. Ольга моргнула, возвращаясь в реальность. Пальцы, всё ещё прижатые к стеклу, оставили влажный след.
Злость накатила внезапно — горячая, удушающая. На саму себя: как она могла быть такой наивной? На Павла: как он посмел вернуться сейчас, когда она наконец-то начала жить нормально? На весь мир: почему, почему именно сейчас?
А где-то в глубине души шевельнулся липкий страх: что, если Андрей узнает? Что, если все узнают? Она представила лица родственников, их осуждающие взгляды, шёпот за спиной...
Нет. Нет-нет-нет. Этого нельзя допустить. Она должна что-то придумать. Должна найти выход. Должна...
Телефон в кармане халата завибрировал. Новое сообщение.
"Жду не дождусь нашей встречи, Олечка. Будет так мило — увидеться за семейным ужином".
Квартира наполнилась привычной праздничной суетой. Звон бокалов, смех, обрывки разговоров — всё смешалось в один пёстрый гул. Сестра Андрея, Наташа, расставляла салаты, то и дело пробуя то один, то другой. Её муж с детьми устроился у телевизора. Свекровь командовала на кухне, периодически вздыхая: "Ох, Оленька, ну куда ты эту морковь так крупно порезала?"
А для Ольги время растянулось, как старая резинка. Каждая минута длилась вечность. Она двигалась словно в тумане: улыбалась невпопад, отвечала на вопросы с запозданием, дважды пересолила салат. Руки постоянно дрожали, и она прятала их в карманах фартука.
— Милая, ты бледная какая-то, — Андрей приобнял её за плечи, заглядывая в лицо. — Может, приляжешь?
Она помотала головой, пытаясь улыбнуться:
— Всё хорошо. Просто... устала немного.
Внезапно в прихожей раздался звонок. Ольга замерла, чувствуя, как сердце пропустило удар. Время остановилось. В ушах зашумело, словно она оказалась под водой.
— Я открою! — крикнул Андрей, направляясь к двери.
Она хотела его остановить. Хотела крикнуть: "Не надо! Не открывай!" Но голос не слушался. Ноги приросли к полу. Она могла только смотреть, как муж идёт к двери, как поворачивает ручку...
— О, вы, должно быть, Павел! — голос Андрея звучал приветливо. — Проходите, мы вас заждались.
В проёме показалась высокая фигура. Тот же прищур. Та же ухмылка. Только в волосах появилась седина, да морщины стали глубже. Двенадцать лет... а он почти не изменился.
— Надеюсь, я не опоздал? — Павел улыбнулся, протягивая бутылку вина. — Выбирал подарок получше.
Ольга почувствовала, как холодеют пальцы. В горле пересохло, словно она наглоталась песка. Откуда-то издалека доносился голос свекрови:
— Олечка! Оля! Да что с тобой сегодня? Смотри, соус убегает!
Но она не могла пошевелиться. Не могла отвести взгляд от человека, который держал в руках её прошлое. Человека, который мог одним словом разрушить всё, что она построила за эти годы.
Павел прошёл в комнату, здороваясь со всеми, как старый знакомый. Улыбался, шутил, комплементировал хозяйке. Никто, глядя на него, и подумать не мог, что под маской радушия скрывается хищник, готовый к прыжку.
— Олечка! — он повернулся к ней, раскрывая объятия. — Как же давно мы не виделись!
Она почувствовала на себе любопытные взгляды родственников. Андрей тоже смотрел — внимательно, с лёгким недоумением. Отказаться обнять старого "друга" значило вызвать подозрения.
Шаг. Ещё шаг. Его одеколон — тот же, что и двенадцать лет назад. От этого запаха к горлу подступила тошнота.
— Как поживаешь? — шепнул он ей на ухо, обнимая. — Славная у тебя жизнь. Уютная. Было бы жаль всё это... потерять.
Она отстранилась, чувствуя, как немеют губы. В ушах звенело от страха и ярости.
— Ну что, за встречу? — Павел поднял бокал, обращаясь ко всем.
Никто не заметил, как задрожала рука Ольги, когда она поднимала свой. Никто не услышал, как она прошептала одними губами: "Господи, помоги..."
Праздничный вечер катился по накатанной колее. Гости уже расселись за столом, передавая друг другу салаты и закуски. Павел, как ни в чём не бывало, занял место напротив Ольги. Она физически ощущала его взгляд — цепкий, изучающий, будто паук, плетущий свою сеть.
— Расскажите, Павел, — свекровь подложила ему оливье, — как вы познакомились с нашей Олечкой?
Ольга вцепилась в край стола. Сердце заколотилось где-то в горле.
— О, это очень интересная история, — Павел промокнул губы салфеткой, растягивая паузу. — Можно сказать, я помог Ольге в трудную минуту. Знаете, бывают моменты, когда человеку... отчаянно нужна помощь.
Он посмотрел прямо на неё, и в его взгляде мелькнуло что-то хищное.
— А вы чем занимаетесь? — поинтересовался Андрей, накладывая себе рыбу.
— Финансовый консультант. Помогаю людям решать их... денежные проблемы.
От того, как он произнёс последние слова, у Ольги по спине пробежал холодок.
— Андрей, — она резко встала, — поможешь мне на кухне? Нужно достать горячее.
— Я помогу! — вызвался Павел, поднимаясь следом. — Негоже хозяину отвлекаться от гостей.
Возразить она не успела. Андрей уже увлёкся разговором с сестрой, а Павел, приобняв её за плечи, повёл в сторону кухни. Его пальцы впивались ей в плечо, словно стальные когти.
На кухне было прохладно и тихо. Шум застолья доносился приглушённо, как сквозь вату. Павел прикрыл дверь и прислонился к холодильнику, скрестив руки на груди.
— Славно устроилась, Олечка, — его голос сочился ядом. — Муж, дом, семья... Красивая картинка. Прямо глянцевый журнал какой-то.
— Чего ты хочешь? — она старалась говорить твёрдо, но голос предательски дрожал.
— Ну что ты так нервничаешь? — он шагнул ближе. — Я просто пришёл... восстановить справедливость. Думаю, твоему Андрюше будет интересно узнать, как ты пару лет назад выкручивалась из долгов. Как подписывала бумаги, не читая. Как...
— Павел, не смей! — она почти выкрикнула это, но вовремя опомнилась и перешла на шёпот. — Ты же знаешь, я была в безвыходном положении. Мама умирала!
— А я тебе помог, — он покачал головой с притворным сочувствием. — Рискнул ради тебя. И что в итоге? Ты просто... исчезла. Нехорошо получилось, Оля. Очень нехорошо.
Она прикрыла глаза, пытаясь справиться с подступающей паникой.
— Сколько?
— Что "сколько"?
— Сколько ты хочешь? — каждое слово давалось с трудом, будто она глотала битое стекло.
Павел рассмеялся — тихо, но от этого смеха у неё волосы встали дыбом.
— Деньги? Нет, Олечка, в этот раз всё будет по-другому. Видишь ли, я тоже... немного изменился за эти годы. Теперь мне интереснее... — он сделал паузу, — наблюдать, как рушатся чужие жизни. Особенно жизни тех, кто считает себя неуязвимым.
В гостиной раздался взрыв смеха — кто-то рассказал удачную шутку. А здесь, на кухне, время остановилось. Ольга смотрела в глаза человеку, который держал в руках её судьбу, и видела в них только пустоту. Холодную, бездонную пустоту.
— Ты чудовище, — прошептала она.
— Возможно, — он пожал плечами. — Но я честное чудовище. Я всегда выполняю свои обещания. И сейчас обещаю: к концу вечера твой муж узнает всё. Каждую. Грязную. Подробность.
В коридоре послышались шаги. Павел мгновенно преобразился — на лице появилась приветливая улыбка.
— Давай помогу с горячим, — сказал он громко, открывая духовку. — М-м-м, как вкусно пахнет!
Время, казалось, застыло в этой кухне. Ольга смотрела на довольное лицо Павла, и внутри что-то переворачивалось. Двенадцать лет страха. Двенадцать лет, когда каждый телефонный звонок заставлял вздрагивать. Двенадцать лет притворства перед самым близким человеком.
И вдруг она поняла — больше не может. Просто не может.
— Хватит, — её голос прозвучал неожиданно твёрдо.
Павел приподнял бровь:
— Что, прости?
— Я сказала — хватит, — она распрямила плечи, чувствуя, как внутри поднимается волна, сметающая страх. — Ты больше не имеешь надо мной власти.
Она развернулась и решительно направилась в гостиную. Сердце колотилось как сумасшедшее, в висках стучала кровь, но каждый шаг был твёрдым. За спиной послышалось удивлённое:
— Эй, ты куда? А как же горячее?
Войдя в комнату, она окинула взглядом собравшихся. Её семья. Люди, которые любили её все эти годы. Которые верили в неё. Андрей что-то увлечённо рассказывал, размахивая вилкой. Свекровь умилённо наблюдала за внуками. Наташа смеялась над очередной шуткой мужа.
— Андрей, — её голос дрогнул. — Мне нужно признаться.
Комната замерла. Все взгляды обратились к ней. Она почувствовала, как Павел за её спиной победно ухмыляется, предвкушая триумф.
— Двенадцать лет назад... — она сглотнула комок в горле. — Двенадцать лет назад моей маме срочно нужна была операция. Дорогая операция. А денег у нас не было.
Андрей нахмурился, не понимая, к чему она клонит. А она продолжала, чувствуя, как каждое слово словно камень падает с души:
— И тогда появился Павел. Предложил помощь. Простую схему: я подписываю несколько бумаг, а он даёт деньги. Я... я была в отчаянии. Мама умирала. И я согласилась.
В комнате повисла тишина. Было слышно, как тикают часы на стене.
— Потом выяснилось, что эти бумаги... — голос предательски дрожал, но она заставила себя продолжать. — Это была афера. Крупная афера. А я стала соучастницей. Подставным лицом.
Она не смела поднять глаза на мужа. Боялась увидеть в его взгляде разочарование, отвращение, презрение. Всё, чего она так боялась все эти годы.
— Когда всё раскрылось, Павел исчез. А я... я просто сбежала. Начала новую жизнь. Встретила тебя, — она наконец подняла взгляд на Андрея. По щекам текли слёзы. — Я хотела рассказать. Много раз хотела. Но боялась. Боялась потерять тебя, твою любовь, нашу семью...
В комнате стояла мёртвая тишина. Где-то на кухне закипел чайник, но никто не двинулся с места.
— Теперь ты знаешь всё, — она повернулась к Павлу, стоявшему в дверях. — Можешь больше не угрожать. Не шантажировать. Всё кончено.
Её колотила дрожь, но внутри было удивительно спокойно. Впервые за долгие годы она чувствовала себя... свободной.
Тишина оглушала. Ольга стояла, опустив голову, и считала секунды. Раз. Два. Три... Может, если досчитать до ста, всё это окажется просто страшным сном?
— Так вот оно что, — голос Андрея прозвучал глухо, надтреснуто. — Вот почему ты не хотела никого приглашать.
Она заставила себя поднять глаза. Муж сидел, стиснув в пальцах вилку так, что костяшки побелели. На его лице отражалась целая буря эмоций: недоверие, обида, растерянность.
— Я... — начала она, но он перебил:
— Подожди. Дай мне минуту. Просто... дай минуту.
Павел у двери издал какой-то странный звук — не то смешок, не то фырканье:
— Что, Андрюша, не ожидал такого поворота? А ведь это ещё не всё. Я могу рассказать...
— Заткнись, — Андрей резко встал. — Просто заткнись.
Он прошёлся по комнате, взъерошил волосы — жест, который Ольга знала наизусть. Так он делал всегда, когда пытался справиться с эмоциями.
— Мама умирала? — вдруг спросил он, остановившись перед ней.
— Да, — она едва слышно выдохнула.
— И другого выхода не было?
— Я... я думала, что нет.
Он кивнул — словно для себя, принимая какое-то решение.
— Знаешь, что самое паршивое? — его голос дрожал. — Не то, что ты это сделала. А то, что молчала. Все эти годы... Почему, Оль? Неужели ты думала, что я...
Он не договорил, но она поняла. Поняла всё, что стояло за этим недосказанным вопросом.
— Я боялась, — слёзы текли по щекам, но она даже не пыталась их вытереть. — Просто боялась. Сначала думала — вот пройдёт время, и я расскажу. Потом... потом стало поздно. Как объяснить, почему молчала так долго?
— Вот именно! — Павел шагнул вперёд. — Она врала тебе годами. Каждый день...
— А ты, — Андрей развернулся к нему, и в его глазах полыхнула ярость, — ты припёрся в мой дом шантажировать мою жену? Думаешь, я позволю?
— Она преступница! Ты что, не понял?
— Я понял только одно, — Андрей шагнул к Павлу, нависая над ним. — Ты сейчас уйдёшь. И больше никогда... — он выделил каждое слово, — никогда не появишься рядом с моей семьёй.
— Иначе что? — Павел попытался ухмыльнуться, но вышло жалко.
— Иначе у меня есть друг в прокуратуре. И ему будет очень интересно узнать про твои... методы работы.
Это был блеф — Ольга знала точно. У Андрея не было никаких друзей в прокуратуре. Но, видимо, что-то в его голосе, в его взгляде заставило Павла поверить.
— Ты ещё пожалеешь, — бросил он, пятясь к выходу. — Оба пожалеете.
Когда дверь за ним захлопнулась, в комнате повисла тяжёлая тишина. Родственники переглядывались, не зная, как реагировать. Свекровь всхлипывала в углу.
— Прости, — прошептала Ольга. — Я всё испортила, да?
Андрей медленно повернулся к ней. В его глазах стояли слёзы:
— Нет. Ты ничего не испортила. Просто... просто мне нужно время. Понимаешь?
Она кивнула. Понимала. Двенадцать лет — это не тот срок, который можно простить за пять минут.
— Я никуда не уйду, — тихо добавил он. — Слышишь? Мы со всем разберёмся. Но сейчас... сейчас мне нужно подумать.
Он вышел на балкон, прикрыв за собой дверь. А Ольга осталась стоять посреди комнаты, чувствуя, как рушится и одновременно заново строится её мир.
Всё изменилось. Но, может быть, иногда нужно потерять что-то, чтобы понять — самое главное у тебя уже есть.