Даже охранники тайно сбежали со своих постов и явились на это мероприятие, чтобы своими ушами слышать, чем всё закончится.
Да-да, сегодня был и очень торжественный и очень ответственный день. Потому что именно сегодня решалась судьба этого завода.
Директор предприятия очень сильно волновался, начиная свою торжественную речь.
- Дорогой Глеб Глебович! – Его голос сильно дрожал. - Уважаемый, многократно орденоносный, всеми любимый, самый лучший и непревзойденный специалист своего дела... Короче говоря, вы наша гордость и наша надëжа, Глеб Глебович... Мы… Я и всё наше предприятие, и город... Да что там - город? Вся наша страна поздравляет вас с вашим законным восьмидесятилетием. Поздравляет, и сразу же умоляет - не уходите от нас! Мы знаем, что вы давно на пенсии, но продолжали героически работать на своём токарном станке каждый день почти по двенадцать часов в сутки. И теперь вы собрались, всё-таки, заканчивать вашу трудовую деятельность... Умоляем вас - останьтесь...
Голос директора дрогнул, и в нём появились нотки собирающегося зарыдать человека.
И все присутствующие в зале, кто пришёл поздравить юбиляра - человек пятьсот, не меньше - в едином порыве вдруг встали со стульев и уставились на старика Глеба.
- Хотите, мы даже встанем перед вами на колени! - продолжил говорить срывающимся голосом директор. - Поймите, Глеб Глебович, если вы уволитесь, весь наш завод встанет, и вся промышленность города немедленно остановиться.
- Товарищи, вы чего? - растерялся старик. - Люди, пожалуйста, не надо меня так сильно умолять! Я ведь уже давно начальство предупреждал, что я - всё... Устал я, товарищи! И супруге я клятвенно пообещал после этого юбилея забыть про свой токарный станок...
- Нет! - испуганно выдохнул весь зал, затем загремел отодвигаемыми стульями и грохнулся на колени.
- Вы видите, Глеб Глебович! - Директор тоже упал на колени. - Народ не хочет, чтобы вы нас покидали! Народ хочет, чтобы вы продолжали совершать свой трудовой подвиг. Поймите, если ваш токарный станок остановится, остановится и наша жизнь.
- Как остановится? - Старик растерялся ещё больше, и с вопросом уставился на директора. - Почему? Я же вашего сына сам лично на токарном станке учил работать. Я ему три месяца передавал все свои секреты. И все свои резцы ему завещал.
- Учили... И завещали… - трагически кивнул директор. – А он, шельмец, вчера...
- Что он - вчера? – испугался вдруг Глеб Глебович – Неужто, умер?
- Хуже... Он как только узнал, что вы сегодня после этого мероприятия уйдёте с завода, так сразу и сбежал... Из дома сбежал, негодяй. Я ему уже и квартиру купил, с условием, что он вместо вас работать будет, и зарплату как у вас назначил... А он вчера тайно... Оставил только записку, в которой признался, что расхотел быть токарем. Ветер у него в голове оказался, Глеб Глебович, а не великие помыслы…
- И кем же он теперь хочет быть? – растерянно спросил старик. – В записке он про это ничего не написал?
- Мастером тату... – брезгливо поморщился директор. - Я давно подозревал, что у него есть такая нехорошая мечта. Даже попросил главу города, чтобы он все до одного тату-салоны в городе прикрыл. Так мой сынок взял, и рванул из дома на край света. Подальше от меня, и от твоего токарного станка.
- Вашу мать... - не выдержал, и выругался старик. - И чего мне теперь прикажете делать?
- Останьтесь, и работайте дальше, - простонал директор. – Остаётся только такой выход.
- А если я возле станка однажды умру?
- Нет! - тут же ответил директор. - Мы рядом с вашим станком организуем медицинский пункт, Я уже распорядился. Мы вам не дадим умереть, Глеб Глебович. Вы же теперь - наша единственная надежда. Если вас не станет - у нас всё рухнет.
- Но...
- Мы и заводской буфет перенесём ближе к вашему станку тоже, - перебил юбиляра директор. - И там будут всегда продаваться ваши любимые пельмени. Каждый день. И банкомат специально под вашу карту поставим. И кинотеатр, с бесплатным абонементом для вас. И даже букмекерский салон организуем. Чтобы вы могли, не отходя далеко от станка, на свой любимый хоккейный клуб ставить. Ну, а уж телевизор мы вам прямо над станком повесим.
- А может и компьютерный клуб рядом организовать? - вдруг предложил пенсионер. - В соседнем цеху.
- Зачем? – удивился директор.
- Ну как? Когда молодёжь заводская мимо меня в этот клуб спешить будет, может и моим станком заинтересоваться. А можно ещё и детский сад рядом организовать, чтобы детишки с самого сызмальства к металлической стружке привыкали. Чтобы они ковырялись в ней ручонками своими, играли с ней. Она же красивая, стружка эта. Я бы таких детишек уже с пяти лет учил на токарном станке всякие фигурки вытачивать...
- Послушайте, Глеб Глебович! - воскликнул вдруг директор. - Что же вы раньше нам не озвучивали ваши гениальные планы?! В вас же пропадает талант администратора! Где вы были всё это время со своими прорывными идеями?
- Как это где? Всё время возле своего станка. Меня уже и жена потеряла совсем, с этим станком. – Старик вдруг тяжело вздохнул. – Может, вы меня всё-таки отпустите? А, товарищи? Выкрутитесь как-нибудь…
- А кто же детишек на станке учить работать будет? – раздался робкий голос из зала. - Ты же только что сам это придумал, Глебыч!
- Точно! Наплёл нам планов громадьё, а сам – в кусты! – воскликнул уже наглый голос.
- Так что ты теперь не отвертишься!
- Ну, ладно... - обречённо вздохнул старик. - Так и быть, ребята, пару лет ещё поработаю...
- Ура! - закричал весь зал восторженно. – Он согласился! Живём, ребята! Да-здравствует наш Глебыч!
- Но я вам заявляю твердо, - попытался перекричать людей старик, - если я не умру, то через два года я точно уволюсь!
Но его никто не услышал. Потому что все были возбуждены радостной новостью, и надеждой, что всё теперь будет в стране хорошо. Ведь Глеб Глебович согласился поработать ещё.