Мне хотелось доказать Алексу, какое чудовище его отец, заставить его принять правду, а теперь сама оказалась на его месте. Это меня убедили принять страшную правду.
— Я не хотела подавать тебе дурной пример. Не хотела, чтобы ты перестала уважать меня, когда узнаешь об измене. Дорогая, мне действительно очень жаль. Я хотела сохранить всё втайне. Мечтала, что ты не узнаешь об этой измене, что всё будет хорошо.
Слёзы наворачиваются на глаза.
А я мечтала, чтобы мама была честна передо мной, но она не посчитала важным раскрыть свою душу.
— Почему все взрослые считают, что так действительно будет проще? Что лучше обмануть, но выставить себя в лучшем свете, чем сказать правду? Я уже достаточно взрослая, чтобы уметь фильтровать. Я не собиралась брать с тебя пример измены, но я могла помочь тебе, мама. А теперь я уже ничего не понимаю.
Я поджимаю губы от обиды и отвожу взгляд в сторону.
Мама до сих пор продолжает увиливать от ответов на главные вопросы.
— Почему ты была с ним? Ты любишь моего отца?
— Он шантажировал меня. Я не могла поступить иначе.
— Шантажировал? — я всхлипываю от отчаяния.
Неужели мама не могла обратиться к Сергею Антиповичу за помощью? Он бы в любом случае понял её и помог.
— Чем он мог шантажировать тебя? У Сергея Антиповича достаточно денег, чтобы откупиться. Он мог защитить тебя. Но ты не обратилась к нему за помощью. Ты согласилась пойти на измену. Что должно было двигать тобой, чтобы предать человека, которого любишь?
Глаза мамы полны слёз, но она не плачет.
Она молчит, не хочет отвечать на поставленный вопрос, и я понимаю, что ещё немного, и я сама могу сорваться. Не хочется, поэтому стараюсь держать себя в руках. Я обещала себе, что не стану винить маму. Мне хочется, чтобы она раскрылась полностью, но пока она не готова. А мне важно получить все ответы сейчас. Потому что отважиться на подобный разговор ещё раз будет непросто.
— Мам? Скажи мне всё… Раскройся сейчас.
— Я не могу, Злата. Если я сделаю это, то всё было зря… Все лишения, через которые мы прошли. Всё это окажется напрасным. Пожалуйста, не дави на меня и не проси быть откровенной с тобой сейчас. Я и без того сказала слишком много.
— Большее сказала я за тебя, — с разочарованием выдаю я.
— Пойми, дорогая, порой ответы на некоторые вопросы лучше и не получить, чем потом мучиться. Я люблю тебя, дочка. И ты должна знать, что если бы мне пришлось пройти через подобное ещё раз, я бы не задумывалась даже. Я выбрала счастливое будущее для тебя.
Встаю со стула и мотаю головой, стараясь отрицать всё это безумие.
— Нет, мама. Ты выбрала счастливое будущее для себя. И если ты меня на самом деле любишь так, как говоришь, то расскажи мне, в чём заключался шантаж. Что такое мог сказать или сделать мой отец, чтобы моё будущее оказалось превыше Лёлькиного? Превыше твоей любви к Сергею Позднякову?
— Злата-а… Умоляю тебя, не спрашивай больше ни о чём.
Киваю.
Мама не хочет говорить.
И не станет, скорее всего.
— Ладно. Тогда я сама найду ответы на свои вопросы.
— Злата, стой! — мама пристально смотрит на меня и шумно выдыхает. — Твой отец, точнее… Коля, он угрожал рассказать тебе правду о твоём рождении.
— А что не так в моём рождении?
— Дело в том, что ты… Ты возненавидишь меня сейчас, но раз уж ты так хочешь докопаться до сути, то докопаешься. Мы с Колей развелись из-за тебя. Когда ты появилась в нашей жизни, он не смог принять тебя, а я не смогла отказаться.
Банальная история? Отец не был готов к детям, а мама решила всё-таки родить меня?
— Ты мне не родная, Злата… — мама заливается слезами. — Ты дочь моей близкой подруги. Она умирала от рака и просила меня не оставлять её дочь. Этой правдой и шантажировал меня твой отец. Я боялась потерять тебя. Не могла допустить, чтобы ты узнала, но ты права — шила в мешке не утаить, и ты в любом случае узнала бы.
Слёзы ручьями текут по щекам мамы. Её всю трясёт, а у меня в голове снова и снова повторяются её слова.
Я не её дочь…
Неродная…
Значит, и не Лёлькина сестра.
Но я не чужая в этом доме.
И мама не чужая мне.
— Нужно было сразу рассказать мне правду, опередив его. Я бы всё поняла, ведь я люблю тебя, мама! — шепчу я, приближаюсь к маме и обнимаю её.
Она громко всхлипывает, обнимает меня в ответ. Мама молит простить её, что она не была честна со мной, что нам пришлось многое потерять из-за её поступка, а я чувствую сильнейшее опустошение. Однако я рада, что теперь узнала всю правду. Изменит ли она что-то в нашей жизни? Точно нет. Никто не заменит мне маму…
А она лишилась своего счастья из-за этого глупого решения.
— Ты должна была сразу рассказать мне, чтобы сохранить семью, чтобы Лёля росла с родным отцом, — повторяю я.
И в это мгновение только убеждаюсь, что мы с Алексом неродные друг другу.
Алекс
Утром я прихожу в универ в дурном расположении духа. Проспал. Опоздал. И Злата приехала на занятия одна. Её это разозлило? Или есть что-то ещё? Потому что я проснулся от её сообщения, что она не ожидала от меня такого предательства. Она везде поставила меня в чёрный список. И я до сих пор не могу понять, что за ерунда произошла. Я, конечно, виноват, что не позвонил и не приехал за ней, ведь обещал, но из-за этого называть предателем? Злата же не ванильная дура, которая из-за такой мелочи может послать меня.
Голова гудит до сих пор спросонья.
Я вваливаюсь в аудиторию без стука под возмущённый взгляд препода, оглядываюсь и шокировано осознаю, что Златы здесь нет.
Где она тогда?
Сажусь рядом с Длинным и кошусь на него.
— Где Злата, не в курсе?
Длинный отрицательно мотает головой. Он молчит и не разговаривает со мной, делает вид, что внимателен и занят учёбой.
Что произошло, пока я спал?
В висках с силой стучит.
Пытаюсь написать Злате во всех мессенджерах, но она заблокировала меня везде.
Да что я сделал-то?
Ничего не понимаю.
Голова ещё не перестаёт гудеть, словно я с жуткого похмелья, но я уже и не помню, когда употреблял алкоголь последний раз.
Пара тянется слишком долго. Я пытаюсь набраться сил, поэтому не срываюсь сразу, чтобы ехать и искать Злату. Да и куда ехать? Может, её к декану снова вызвали? Или ещё что? Она ведь должна находиться в универе сейчас. Может, я что напутал, и у неё другая пара сейчас? Хотя… Какая другая-то?
Когда звонок уведомляет об окончании занятий, я вылетаю из аудитории практически первым. Обойду здесь всё, и если не найду Злату, поеду к ней домой. Ну а что ещё делать? Я, конечно, хотел заставить её возненавидеть меня, но потом мы сдали этот анализ, и появилась надежда, что у нас всё-таки есть шанс. Но происходящее пугает меня.
Может, ей мама вчера мозг промыла, и она решила отказаться от общения со мной?
Или женщина рассказала ей правду о том, что мы брат с сестрой?
Кто-то хватает за плечо, я оборачиваюсь и застываю как вкопанный, так как получаю удар в скулу.
И от кого?..
От Золотоусова.
Больно мне не было, но обидно — да.
— Ты ничего не попутал, щенок? — спрашиваю я злым голосом, окидывая парнишку гневным взглядом.
— А ты? — задаёт встречный вопрос. — Как ты мог так поступить с ней! Она тебе доверилась, а ты! Козлина!
Золотоусов набрасывается на меня и хватает за грудки, но я резко разворачиваю его и прижимаю к стене.
Понимаю, что зеваки с любопытством наблюдают за нами, но в это мгновение мне плевать на них.
Этот ботаник точно говорит о Злате.
Что я ей такого чудовищного сделал, чтобы теперь настолько рьяно ненавидеть меня?
И ведь этот мелкий решил огрызнуться на меня, понимая, что он заранее проигрывает. Значит, всё серьёзно. Но я пока совсем не понимаю — что, так как ничего дурного не сделал.
— Гав-в-вно т-ты, а не ч-ч-человек! — заикается Золотоусов.
— Вот так? А ты хорошенький? Наплести матери Златы что-то о беременности, которой и быть не может. Так человек поступает по-твоему?
Озираюсь и смотрю на зевак, столпившихся вокруг. Как же они бесят. Только бы сплетен набраться да побольше.
— Пошли вон отсюда, пока вас всех не уложил штабелем! — рычу я.
Они пугаются и расходятся, а я снова смотрю на Золотоусова.
— Ну давай, скажи мне, человек, что же я такого чудовищного сделал?
— Оп-публиковал ваши п-переписки. И б-бросил её, разбив сердце. Всем пришли в-ваши п-переписки, и её сердечки. И п-правда о твоём сп-поре пог-ганом всплыла. Все уже знают, чт-то ты Злату очаровал рад-ди спор-ра. Влюби-бил в себя. И б-бросил.
А вот это что-то новое.
— Дай телефон сюда. Сейчас же! — требую я.
Золотоусов достаёт телефон. Он молодец — решил заступиться за подругу, хоть и боится меня.
— Где это сообщение?
Парень открывает. Смотрю на наши слитые переписки со Златой, где она присылает мне мишку с сердечком и пишет «ты чудо». Признаний в любви у нас не было, но что это — если не она? А потом я вижу голосовое сообщение. Или запись с диктофона.
— Давай забьёмся, Поздняк? Я давно хочу твою тачку. Спорим, что ты не каждую девчонку в себя влюбить сможешь?
— Да брось, Длинный.
Продолжение следует…
Контент взят из интернета
Автор книги Ильина Настя