Вкусовщина — страшная вещь, разрушительная, разъедающая, как ржавчина для металла. Она крушит самые лучшие начинания, оскорбляет и унижает, всё превращает в труху.
Вот, к примеру, конкурс в Белграде, очень хороший был конкурс, много по-настоящему талантливых гитаристов участвовало. В старшей группе выделялся польский участник Марчин Кузняр (кажется, так его звали, надеюсь, не путаю ничего). Кузняр как бы с первой ноты шёл на первую премию, и меня лично это очень радовало, так как всё было по игре, то есть, справедливо. А это всегда приятно) Кузняр блестяще отыграл всю свою программу, особенно мне понравился в его исполнении Джулиани. Марчин сыграл самую сложную Россиниану легко и непринуждённо.
В жюри были очень известные люди — Жереми Жюв, Томас Офферманн, Костас Кочолис, покойная уже Сабрина Власкалич и другие. Был, правда, несколько смущавший меня момент. Кочолис вроде как просто в составе жюри. Но он ещё и худрук фестиваля ГитарАрт, в рамках которого и проходил конкурс. Получалось несоответствие — Кочолис на фестивале самый главный, а в жюри — просто один из. Председатель жюри вроде как я, но на фестивале я совсем не главный. Какая-то запутанная сложно-подчинённая конструкция, которая, как мне казалось, в любой момент могла дать трещину. Так и получилось.
Конкурс завершился, жюри удалилось на обсуждение, огласили баллы, по баллам первым был Кузняр. Проголосовали, все "за", всё в порядке, оформили протокол, подписали все. Готово, работа закончена, можно идти отдыхать до вечернего концерта. Я предупредил членов жюри никому не оглашать результаты до вечернего награждения победителей. Все согласно кивнули. Поднялись к выходу всей толпой жюри, и тут к нам подкатил Срджан Тошич. Тошич тоже был в жюри, но не взрослого конкурса, а детской группы. Я был уверен, что ему никто не скажет наши результаты, ведь я всех предупредил. Но ему сказали сразу же. И Тошич начал метаться между членами нашего жюри, уговаривая всех переголосовать. Я попросил не обращать на Тошича внимания, ведь он не входит в наше жюри и получается просто человеком со стороны. Не знаю уж как Тошичу удалось, но он всех убедил. Жюри вновь стало спускаться в зал для нового обсуждения. Ко мне подошёл Жюв: "Пошли обсуждать?" "Я не пойду, решение принято, все всё обсудили, проголосовали, подписали. Ничего менять нельзя!" И тут подошёл Кочолис: "Пошли, Никита, там всё всем и скажешь..."
Вот тут я и совершил ошибку, мне надо было просто уйти. Не участвовать ни в каком переголосовании, и лишить жюри кворума. Вот это было бы правильно. Ах, если бы я это понял тогда! Но тогда я послушался Кочолиса и пошёл, пошёл вместе со всеми. Началось обсуждение, я вышел первым и повторил то, что сказал Жюву. И ещё добавил, что по правилам конкурса никакого переголосования не предусмотрено. Вслед за мной встал Кочолис и... продолжил обсуждение. То есть, случилось то, чего я опасался: авторитет худрука перекрыл авторитет председателя жюри. Кочолис понёс какую-то совершенную ересь о том, что музыка Джулиани устарела и если дадим первую за исполнение Джулиани, то покажем, что Джулиани надо играть. А показать надо обратное. Обратное? Кочолис любил играть Пьяццоллу. Так вот какая у него в голове альтернатива Джулиани!
Потом вышел Офферманн и залепил совсем уж невероятное: "Так, как играл Кузняр, Джулиани играть нельзя! Уж поверьте мне, я знаю!" Тут я не выдержал, просто подскочил с места и воскликнул: "Знаешь? Откуда?" "Я специально занимался Джулиани, изучал правила интерпретации". "Правила? - меня просто жгло от возмущения. - У кого ты их изучал? У Джулиани?" И тут вновь влез Кочолис, потребовал прекратить дискуссию и продолжить обсуждение. Я было ответил, что это и есть обсуждение, особенно когда заявляют вот такое. Но мне не дали больше говорить, я понял, что положения председателя жюри я уже лишён. Вот тут тоже можно было уйти, но я не ушёл, хотя понятно было до чего все доболтаются. Всех зацепила виртуозная игра Кузняра, и его пытаются лишить первой премии.
Так всё и вышло. Я отказался подписывать что бы то ни было, но это уже было и неважно. Все всё сварганили и без меня. Когда мы по второму разу поднялись к выходу, ко мне подскочил Срджан Тошич. Он открыл было рот, но я не дал ему ничего сказать: "Никогда больше, Срджан, не подходи ко мне. Никогда". И я развернулся и вышел из зала. Шёл в гостиницу и думал: "Вот так вкусовщина смела объективные и справедливые результаты конкурса. Один считает, что только он знает, как играть Джулиани, другой — что Джулиани устарел, третий — ещё что-нибудь. А остальные просто завидуют быстрым пальцам. И привет, нет первой премии самому достойному". Уже в гостинице мысленно просил прощения у Марчина Кузняра за то, что не смог отстоять справедливость, не смог защитить его талант и заслуженную первую премию.
Помнится, когда появился конкурс Паркенинга, то отбор на него шёл по видеозаписям. Записей было много, и Паркенинг распределил их между несколькими членами жюри будущего соревнования. Те отсматривали видеозаписи и решали допускать или не допускать претендента. И до меня долетела новость, что Марчин Дылла не отобрался на конкурс, не был допущен. Я просто ахнул тогда от изумления! Дылла на тот момент был уже знаменитым гитаристом. Немеренное количество выигранных конкурсов, фестивали, концерты по всему миру, записи на диски. Играл он восхитительно. Участие такого музыканта украсило бы любой конкурс. Как можно было его не отобрать, не допустить? Меня это тогда очень покоробило, но выяснить подробности возможности не было никакой.
Прошёл год, кажется, и меня пригласили в жюри конкурса в Беникассиме. Среди приглашённых был и американский гитарист Эллиот Фиск. Нас встречали и так получилось, что из аэропорта до Беникассима мы с ним ехали в одной машине. Разговорились. В какой-то момент Фиск начал рассказывать о конкурсе Паркенинга, жаловался, что не было среди конкурсантов мощных лидеров, которые бы заслуженно боролись бы за победу, что общий уровень был недостаточно высокий, и что присуждение первой премии было очень проблематичным. Услышав такое, я не устоял и поинтересовался по поводу Дыллы. Правда ли, что польский музыкант не отобрался?
"Да, правда, — подтвердил Фиск. — его видео как раз я прослушивал. И у меня было столько претензий по его игре и его интерпретациям!" Вот как! Вот, оказывается, кто завернул яркого музыканта, как раз такого, который заслуженно боролся бы за победу, претендовал бы на первую премию. И странно стало воспринимать все эти тоскливые жалобы Фиска на слабый уровень конкурса, который он сам же и обезглавил. Думаю, не только Фиск постарался. Тогда помимо Дыллы были и ещё крутые ребята — и ни один из них в конкурсе не участвовал. Полагаю, что в процессе отбора такие вот "Фиски" их поубирали. У них ведь наверняка тоже были "претензии по игре и по интерпретациям".
На самом деле ни Фиск, ни кто бы то ни было другой не имел права не допускать к участию гитариста такого уровня. Ведь задача отбора по видеозаписям — допускать участников соответственно уровню конкурса. Если уровень игры достаточно высокий, то всё, пусть участвует, и все эти "претензии по игре и по интерпретациям" тут ни при чём. Дыллу же вообще можно было, как мне кажется, допускать "автоматом", без отсматривания видео. Но это, конечно, моё личное мнение. Тем не менее несомненно, что конкурсу участие гитариста уровня Дыллы было бы только в плюс: и других конкурсантов бы привлекло, и слушателей, и реноме конкурса приподняло бы. А все "претензии по игре и по интерпретациям", пожалуйста, высказывай на мастер-классе. Там такое возможно, хотя и тут это, честно говоря, смешно. Вы слышали Фиска? А Дыллу? Послушайте, и всё станет ясно. Возможно у Фиска был и личный мотив — ревность к успехам молодого и талантливого поляка, а может даже и зависть. Но точно я этого не могу утверждать, конечно.
Вкусовщина — штука беспощадная и непредсказуемая. Кто кому нравится, кто кому нет — о вкусах ведь не спорят. Да и трудно провести линию, разграничить, понять где вкусовщина, а где зависть, подлость, враждебность. Порой все эти вещи так пересекаются, так наползают друг на друга, что отличить трудно.
В Твери на Всероссийском конкурсе, в фойе было что-то вроде киоска. Там продавались книги, ноты. И прямо на витрине сиял синей обложкой "Гитарный словарь" Ларичева. Я шёл вместе с Александром Степановичем Даниловым, нашим известным балалаечником. Он живо интересовался гитарой и нам было о чём поговорить. Данилов подошёл к киоску, взял словарь Ларичева и начал листать. Вот мне бы и в голову не пришло искать в словаре Ларичева... себя! А Данилов полистал, повернулся ко мне и сказал грозно: "Как так может быть, что Вас там нет? Это что — вкусовщина или невежество?" Я уверил Александра Степановича, что Ларичев прекрасно меня знает, так что это точно вкусовщина.
Бог мой, постоянно меня оно преследовало! Я писал музыку для разных исполнителей, по большей части зарубежных, конечно. И получались прикольные "ножницы": за рубежом меня считали русским композитором, а дома — чуть ли не зарубежным. Доходило до полного абсурда: выступает гитарист, играет программу, в том числе и мою музыку. Доиграл и говорит: "А теперь прозвучит русская музыка!" Блин! Русская! А моя какая? Немецкая? Турецкая? Или может быть новозеландская?
Несколько лет назад наскочил в ленте на анонс фестиваля "Русское гитарное наследие". Вау, думаю, вот это да! Полез смотреть кто участвует, что играют. И опять, меня даже не упоминают. То есть, вообще! Я, значит, к русскому наследию не отношусь. Вот как. Решил написать организатору фестиваля Айнуру Бегутову. Написал. И тут начались извороты традиционные, типа, Вам нужен отдельный фестиваль вашей музыки, и так далее, и тому подобное. Да не нужен мне отдельный фестиваль. Я хотел бы быть вместе со всеми. Я же русский композитор! Какого чёрта вы меня рядите в отдельные? Эх...
С Бегутовым я встречался как-то у Сергея Матохина на Tabula Rasa. Пообщались там, никакого неприятия с его стороны я не почувствовал. Правда, и симпатии не почувствовал. Но какие тут неприятия или симпатии, когда фестиваль! Личное отношение не должно вмешиваться, тем более, что никаких личных отношений с Бегутовым у меня нет и не было. Я его видел один раз в жизни минут пятнадцать. Но, похоже, Айнур Бегутов меня русским композитором не считает.
Вот вам и вкусовщина в действии. Не знаю, что именно Бегутову не по душе — музыка моя или я сам. Не знаю так же, что не по душе было Ларичеву, когда тот свой словарь составлял. Или Яблокову, который меня в своей энциклопедии всё-таки упомянул, но в дополнении, там, где мелким почерком. Никогда не забуду, там написано, что Кошкин — "исполнитель своих и чужих авторов". Потрясающе безграмотно! Вот почему им всем так важно вынести меня куда-то на обочину, за скобки, в дополнение? Или вообще не упоминать? Будто бы это что-то может изменить.
Примеров вкусовщины множество. Но в конце поста приведу самый классический. Все мы... ну, или многие из нас читали или слышали воспоминания Сеговии о том, как ужасно играл на гитаре Эйтор Вила Лобос. Я тоже читал и верил безоговорочно. Вообще-то композитор не обязан как-то особо владеть инструментом, его дело — сочинять музыку. Ну а Маэстро Сеговии виднее, кто хорошо играет, а кто плохо. Ведь так? Был, правда, странный момент. В шестнадцать лет Вила Лобос ушёл из дома и бродил по стране в группе странствующих музыкантов — шоронов. Шороны — это исполнители шоро. Пример современного шорона — Яманду Коста. Зарабатывали такие шороны игрой в кафе и ресторанах, то есть, деньги им давали посетители этих заведений. И чтобы сидящий в ресторане едок отвлёкся от обеда и отстегнул энную сумму музыканту, тот должен его очень впечатлить. Плохая игра не принесла бы дохода, да и хорошая могла не сработать. Тут должно было быть блестящее, впечатляющее, поражающее исполнение, которое заставляет оторваться от еды и замереть в восхищении. И Лобос с успехом с этими музыкантами путешествовал, то есть, играл он на том самом уровне. Если бы играл плохо, коллеги его просто выгнали бы из группы. Зачем им лишний рот неумехи? Ведь так?
И вот на YouTube появились записи игры Вила Лобоса, их совсем мало, качество хромает. Они же сделаны были по случаю, на старое записывающее устройство фонограф — такой вращающийся валик. То есть, Лобос не готовился к записи и, судя по всему, даже не разыгрывался. Впрочем, ему, как шорону со стажем, было не привыкать играть сходу. И он играл, и как играл. По тому времени это был просто супер-блеск! Можете поискать эти записи, надеюсь, их с YouTube не удалили. Особенно обратите внимание на короткий эпизод исполнения Второй прелюдии. Как Лобос потрясающе играет пассаж на accellerando! Без всякого легато, и как ритмично, и какое точное ускорение! Супер-класс! Вот вам и Маэстро знает.
Впрочем, Сеговия Вила Лобоса не любил. Был в их общении момент, который очень Сеговию зацепил, просто за живое. Происходило всё, кажется, в Монтевидео, столице Уругвая. Сеговия там какое-то время жил, женившись на пианистке Паките Мадригера, с которой и переехал в Уругвай. Когда Лобос прислал Сеговии партитуру своих "Двенадцати этюдов", Сеговия её вернул с запиской, в которой писал, что этюды эти, к сожалению, неисполнимы. А потом состоялась очередная туса в посольстве, не помню, какой страны. И на неё были приглашены и Лобос, и Сеговия. Лобос пришёл с гитарой, и его, естественно, попросили поиграть. Он согласился, достал из кармана записку Сеговии и зачитал её слушателям. А потом сыграл все двенадцать "неисполнимых по мнению Сеговии" этюдов. Полагаю, что после такого "пинка под зад" Сеговия был очень зол на Лобоса.
Если вам нравятся мои публикации, то вы можете поддержать эту работу любым переводом на карту Сбера, на ваше усмотрение. Номер моей карты - 5469 5900 1236 0478