".... Александре Ильиничне не спалось. Она понимала, что, раз сын вернулся из армии, значит, захочет с приятелями отметить своё возвращение. Она была вовсе не против этого, наоборот, собиралась в воскресенье накрыть стол для соседей и ребят, друзей сына. Поэтому и просила Лёню в клубе "не баловаться", а дождаться завтрашнего дня, чтобы посидеть за столом "по-людски". Вся надежда была на Таню. Она слишком серьёзная, с ней вряд ли Лёня позволит себе "расслабиться" ..."
Осенняя ночь тихо дышала прохладой, но Лёне это даже нравилось. По крайней мере, ему и холодно не было. Внутри всё бурлило и кипело, хотелось что-то делать, но что? Первым делос Лёня подумал о любимой Танечке и пошёл в направлении её дома. Вдруг она тоже, как и он, не спит, сидит на лавочке у дома и думает о нём. Лёня быстро подошёл к забору и тихонько позвал:
- Таня...Танечка... танюшка...Ты здесь?
Вместо голоса любимой раздался лай Мухтара. Лёня позвал громче, но снова ему ответила собака. Сообразив, что увидеться сегодня с Татьяной точно не удастся, Лёня пошёл в обратную сторону. Когда поравнялся со своим домом, остановился, подумав, что свою куртку успел снять с себя и повесил её на вешалку, что была прибита в коридоре и предназначалась для верхних вещей. Хотел зайти домой и уже приоткрыл калитку, как в окне загорелся свет. Лёня понял, что мать волнуется и, если сейчас увидит его, то точно никуда не пустит. Нужно было как можно скорее уходить, точнее убегать, что Лёня и сделал.
Остановился только тогда, когда оказался на выходе из деревни. Отдышался, соображая, что ему делать дальше. От пробежки кровь забурлила ещё сильнее. В голову пришла мысль, что сейчас самый подходящий момент, чтобы разобраться с Витькой. "Нужно вывести Свербеева на начистую воду и поговорить по-мужски без свидетелей", - сказал себе Лёня и зашагал в сторону Маслаков. Правда, успел пройти всего каких-то метров двести. Навстречу ему шли люди. Лёня в лунном свете смог различить две фигуры, которые стремительно приближались, а уже через пару минут он услышал голоса Инны и Саши.
- Ты что это, Сашка, за одноклассницей моей решил приударить, что ли? - спросил удивлённо Лёня, когда парочка подошла ближе.
- Не могу ведь я допустить, чтобы девушка шла домой ночью одна, - ответил Саша, а Инна добавила:
- Я не захотела оставаться в клубе, решила, что никого из наших ждать не буду, пойду одна, а Саша вызвался меня проводить. Но раз ты здесь, то Саше можно домой идти. Ой, Лёнька, а куртка твоя где? Не май месяц, заболеть можно, если раздетым по улице ходить.
Лёня даже не отреагировал на слова Инны. Его больше занимал вопрос: в клубе остался Витька или пошёл провожать какую-нибудь девчонку?
- ЭТОТ в клубе? - спросил Лёня. Хоть он не назвал имени, Инна и Саша догадались, что речь идёт о Витьке.
- Нет, нет его, ушёл куда-то следом за вами, - ответила Инна. - Наверное, дома уже, десятый сог видит. И нам пора домой, правда, Лёня?
- Нет, спать мне точно не хочется. Я бы вот с удовольствием со Свербеевым "поговорил", если бы он мне встретился.
- Конечно, поговорите вы с Витькой, но только не сегодня, - спокойно сказала Инна и обратилась тихо к Сашке: - Давай мы с тобой нашего Лёню до дома доведём.
Саша и сам видел, что приятеля тянет на приключения. Допустить это было нельзя, и Саша, похлопав друга по плечу, начал говорить, что пора домой.
- Давай, Лёня, давай домой пойдём, мне ведь ещё назад в Маслаки придётся топать.
- Уговорили, пойду баиньки, - согласился Лёня, - только ты, Сашка, ступай в свою деревню, зачем тебе меня до дома провожать? Не маленький я, сам доберусь, тем более, что Инна рядом.
- Спокойной ночи! Смотрите мне, не балуйтесь! - пошутил Сашка и пошёл по дороге в обратную сторону, а Лёня с Инной зашагали в направлении своей родной Осиновки.
- Ты, наверное, замёрз, бедненький? - спросила Инна, посмотрев на Лёню. Её глаза были такими преданными, что Лёня не удержался и спросил:
- Вот никак не могу понять, за что ты любишь меня? В школе ты смотрела на меня так, как будто сверлила. И сейчас тоже.
- Странный вопрос ты задал, Лёнечка. Разве сердцу можно приказать, кого любить, а кого ненавидеть?
- Ну, ты не обижайся, просто понять хочется. Мне всегда казалось, что девушка на любовь отвечать должна. Взять хотя бы меня и Таню...
- Только не надо о ней говорить, - попросила Инна и всхлипнула. Плакала она пор-настоящему, и Лёня начал извиняться, понял, что сморозил глупость.
- Прости меня, несу сам не знаю что...Самогон язык развязал, смелости придал...
Инна до самой деревни ничего не говорила, молчала, но, когда показались дома, несмело предложила:
- Давай найдём какое-нибудь укромное местечко и поговорим. Отвечу на твой вопрос и расскажу подробно, когда я посмотрела на тебя не как на одноклассника...
- Разве в нашей деревне найдётся укромные места? Сомневаюсь...
- На сеновал можно было бы пойти, но там сегодня папка может быть. Если он "расслабился" и с мамкой поссорился, то, скорее всего, сейчас там спит. Зато баня свободная и тёплая к тому же. Дед Семён её сегодня протапливал, я сама видела. Сказал мне, что в пятницу не все смогли в баньку сходить. Вот он и старался, сказал, что дрова колхозные, так что не жалко. Посидим в предбаннике, поговорим. Холодно на улице стоять.
- Разве баня не закрывается на ночь? - удивился Лёня.
- Закрывает её дед Семён иногда, а иногда оставляет открытой, если с мужиками нашими "сидеть" собирается" и о жизни разговаривать. Утром женщины за тёплой водой приходят, так он и оставляет баню открытой, чтобы его никто не будил, а дал поспать лишний час после "посиделок".
Лёня согласился пойти в баньку. Спать ему совсем не хотелось, и он послушно шёл за Кузнецовой Инной. При этом всё время смотрел по сторонам в надежде, что увидит Витьку. Поговорить с ним Леониду очень хотелось. Руки прямо чесались, но Свербеева на улице не было. Да и вообще, тёмные жилые дворы, мимо которых шли Инна и Лёня, встречали их лаем собак.
Как и предполагала Инна, общественная баня оказалась открытой. Была она небольшой, но тёплой. Лёня как только зашёл, почувствовал теплый воздух, обдавший его с ног до головы. Правда, темно было хоть глаз выколи. Через маленькое окошко лунный свет проникал, но был таким слабым, что Лёня не видел лица своей одноклассницы, только слышал её голос и глубокое дыхание. Инна уселась на длинную скамейку рядом с Лёней и начала вспоминать.
- Я тебя уважать начала, когда ты мне контрольную по химии решил. Помнишь? Мне решил, а себе не успел. Мне тогда четвёрку поставили, а тебе тройку, - засмеялась она. - И усы у тебя раньше появились, чем у остальных ребят.
- Инна, а помнишь, как мы урок по немецкому сорвали? - оживлённо спросил Лёня. Они начали с Инной вспоминать смешные случаи из школьной жизни. Их было предостаточно. Беседа шла так оживлённо, что Лёня и не заметил момента, как Инна положила голову ему на плечо. Он только почувствовалась, что в его грудь упёрлась грудь одноклассницы. Лёня словил себя на мысли, что ему очень приятно и не спешил говорить Инне, чтобы она села подальше. Наоборот, он прижал её к себе сильнее. Лица одноклассницы по-прежнему в темноте было не разобрать. Это вместе с действующем ещё горячительным придавало смелости. Инна поняла, что Лёня и не собирается сопротивляться, поцеловала его, а он ответил взаимностью...
... Александре Ильиничне не спалось. Она понимала, что, раз сын вернулся из армии, значит, захочет с приятелями отметить своё возвращение. Она была вовсе не против этого, наоборот, собиралась в воскресенье накрыть стол для соседей и ребят, друзей сына. Поэтому и просила Лёню в клубе "не баловаться", а дождаться завтрашнего дня, чтобы посидеть за столом "по-людски". Вся надежда была на Таню. Она слишком серьёзная, при ней вряд ли Лёня позволит себе "расслабиться". Да и не виделись они столько времени. Наверняка, захотят побыть вместе. Так думала Лёнина мать, лёжа в кровати. Вроде задремала на полчасика, но потом, проснулась. Показалось ей, что пришёл сын, потому что заскрипела входная дверь. Александра Ильинична перекрестилась и думала, что сможет наконец-то спокойно уснуть, но нет. Леонида не было, и она вышла в коридор, включила свет. Решила, что если куртка сына висит, то и сам он где-то рядом.
Когда прошло минут тридцать, Александра Ильинична забеспокоилась и вышла на тёмную улицу. Где искать своего Лёню, не знала. Просто пошла в один конец до самого колхозного сада, предположив, что Лёня может сидеть с приятелями за длинным столом. Убедившись, что там никого нет, направилась в другой конец деревни. Когда дошла до бани, остановилась. Дальше идти было некуда. За баней начиналась берёзовая роща, переходившая в густой лес. Куда пошёл сын, женщина и предположить не могла. Сон у бедной матери как рукой сняло, а впереди была целая ночь.
Почему Александра Ильинична надумала в баню заглянуть, она и сама не знала. Может, материнское сердце подсказало, а может, предположила, что Лёня и его приятели решили продолжить "беседу" после клуба, а пойти им некуда. Только приоткрыла дверь мать Лёни и поняла: в бане кто-то находится. Она прислушалась и поняла, что здесь её сын. И он не один.
- Лёня, сынок, это ты здесь? - позвала взволнованно Александра Ильинична. - Не молчи, я слышала твой голос!
...Инна целовала Лёню и целовала, а он и не сопротивлялся. Объятия и поцелую одноклассницы сделали его пьяным ещё больше. Приятное тепло разливалось по телу, и сопротивляться этому он не мог и не хотел. Инна успела снять с него свитер, рубашку и майку, когда раздался голос Александры Ильиничны. От неожиданности Инна вскочила со скамейки и побежала в парилку, оставив Лёню одного. Он на ходу натянул свитер, а рубашку и майку скомкал и засунул под свитер. Голос матери раздался снова совсем близко.
- Я уже иду, мама! - крикнул он в ответ. Сделал шаг, но споткнулся и упал, ударившись об угол скамейки. Хорошо, что успел глаз закрыть.
Когда он появился на улице, Александра Ильинична качала головой.
- Ой, сынок мой, что же это ты другого места не нашёл, что ли? И Татьяна твоя хороша...До свадьбы потерпеть никак нельзя было?
- Мама, да я один был. Таня дома давно. Это мне спать не хотелось, - ответил Лёня, потирая место возле глаза. Оно всё ещё болело.
- Как же, верю я тебе. Слышу по голосу, что перебрал лишнего и на подвиги тебя потянуло... Эх, сынок!
Лёня больше не оправдывался. Шёл и думал, что завтра под глазом будет синяк. Придётся что-то говорить Тане. Пока же он шёл за матерью, то и дело оглядываясь. Мысленно благодарил маму, которая только что спасла его. Если бы она не пришла, то у них с Инной всё было бы. И тогда... Лёня даже думать об этом не хотел. Не было ничего - и слава Богу. Правда, тут же появилась мысль, что горячая Инна, такая горячая, что вырваться из её объятий по доброй воле невозможно...