Добрая сказка для взрослых. Социальная история того времени. Наследие прошлого периода.
Глава 7
1. Дорога домой.
Домой меня привезли всего лишь за десять часов. Мы практически нигде не останавливались. Только лишь на быстрый перекус, да естественные надобности. Машина неслась по заснеженной дороге с бешеной скоростью. Или мне просто так показалось? По сравнению с тем, что я потратила на дорогу к военной части почти три дня, это, конечно, было очень быстро и, правда, крайне удобно. Сидишь себе и едешь с комфортом. В тепле, да приятной компании.
Сам Генерал большую часть времени, проведенную в дороге, был молчалив и задумчив. Сидел рядом со мной на заднем сидении и молчал. И я молчала. Не знала, что сказать. И надо ли что-то говорить, чтобы оторвать его от тягостных мыслей.
В том, что мысли были невеселыми, я даже и не сомневалась. Изредка он хмурился и прикусывал нижнюю губу, тяжко вздыхая, явно пытаясь мне что-то сказать. И каждый раз что-то его останавливало. Я старалась смотреть в окно, а иногда и вовсе засыпала. Усталость последних дней сказывалась все сильнее и сильнее. Казалось, что я падаю в темную бездонную яму, и я засыпала, во сне склоняя голову на его плечо. Он вздыхал еще глубже, еще сильнее, осторожно придерживая мою макушку теплой ладонью. Конечно, ему совершенно не за чем было ехать со мной. Поручил бы это дело своему водителю и все. Но, может быть, это и была его благодарность за выполнение роли Снегурочки. Благодарность, как он ее понимал. Лично провожая меня домой.
- Спасибо, Вика! - грустно улыбнулся он мне на прощание и, осторожно пожав мои пальцы своей крепкой ладонью, уехал.
2. Новый год в машине? В тайге? Все из-за меня!
Я смотрела ему вслед, пока машина не скрылась за поворотом. Потом тоже вздохнула, открывая старенькую калитку, до половины заваленную снегом, и с трудом просовывая ногу, протиснулась во двор.- «Сегодня Новый год!»-внезапно подумала я.- «А успеет ли он доехать домой, чтобы его встретить? Или ему придется встречать Новый год в машине в тайге с водителем. И все только ради того, чтобы проводить меня домой. Все из-за меня!»
3. Обычная жизненная колея.
Жизнь вернулась в обычную колею. На работе тоже много обязанностей. Время полетело незаметно. Тем более, что сейчас я отрабатывала дополнительные отгулы, любезно предоставленные мне директором, тем самым давая своим коллегам возможность спокойно побыть дома с семьей. Спокойно отпраздновать Новый год. А я даже была этому рада. Праздники! Каникулы! Посетителей не так много. И я использовала свободное время чтобы, как и прежде подробно рассказывать в письмах своему солдату о том, что со мной произошло за весь предновогодний период.
Вся история нашей работы с Генералом заняла с десяток пухлых писем. Целый подробный отчет о проделанной работе! И очень ждала от него обратной весточки. Как он там? Как себя чувствует? Закончился ли период его наказания? Вернулся ли он уже в свою часть? Ответа не было. Опять и опять я ходила проверять почтовый ящик. Безрезультатно! Каждый день одно и то же! Ожидание… Невыносимая мука.
Наконец, где-то примерно через месяц, уже в феврале пришел ответ. Я дрожащими руками схватила тоненький конверт. Непривычно! Обычно он отправлял мне обратно мои же письма, а они занимают сразу по нескольку двойных тетрадных листов! А тут совсем пустой конверт… Торопясь, разрываю, не дыша, уже не стараясь, как раньше сохранить конверт в целости и сохранности, для истории. А там всего лишь тоненький листочек.
4. Забудь меня, Вика!
Мой любимый писал мне.
« Вика, тут в части только и говорят о том, что ты неделю жила у генерала в кабинете. Смеются надо мной. Хотя большинство ребят и считает тебя моей сестрой, но все равно это очень неприятно. Не пиши мне больше. Я не хочу о тебе ничего слышать. И не хочу больше никогда тебя видеть. Никогда!»
И все. Ни «здравствуйте», ни «до свидания», ничего! Только одно горькое слово НИКОГДА! Засело в голове.
Непонятно!
Опять и опять перечитывала я короткое послание моего солдата, не в силах разобрать строчки, прыгающие перед глазами в дрожащих руках. В сознании не укладывалось. Он что ж? Мне не верит? Он верит кому? Тем людям, которые просто придумывают то, чего не было? А как же мне теперь жить с таким грузом на сердце? А как жить? Как дальше жить?
5. Брошенка. Кто это?
Пришла весна. Радостная и солнечная. А боль осталась в сердце вместе с другим очень горьким словом — НАВСЕГДА.
Я осталась одна. Совсем одна. Брошенка. Могла ли я считать себя брошенной? А, не знаю… Или только жены бывают брошенными? Хотя, нет… Невесты, видимо, тоже бывают. Или это все зависит от тебя самой? Как ты себя чувствуешь там, внутри твоей души. Глубоко. И… я чувствовала, что меня не только бросили. Но и предали. Я ведь ничего плохого не сделала. Ничего аморального не совершила. Я ведь старалась ему помочь. Оградить от опасности. Ведь "дисбат" - это так страшно! У меня старший племянник сидел в "дисбате". Два года. Или, как там говорят, отбывал наказание? Не знаю, как правильно. Но сестра, которой разрешили одно свидание за два года, по приезду оттуда рыдала взахлеб и рассказывала, что условия в "дисбате" даже хуже, чем в тюрьме. А ей было с чем сравнить! У нее и там сын есть…
Я вспоминала этот жутко тяжелый новогодний марафон с Генералом и думала, хотела бы я, чтобы этого ничего не было? И не находила ответа. Ведь что-то хорошее в моей работе Снегурочкой все-таки осталось у меня в памяти? Зачем-то это было нужно? Для чего-то это все же случилось?
6. Весна- время надежд.
Весна. Время планов и надежд. Надежд не было. А планы были, как не быть? Ведь жизнь, она продолжается, пока я дышу. Пока я еще жива. Хотя живой тогда я себя совсем не ощущала, не чувствовала. Слишком сильным был удар по моей психике. Слишком сильным. Я считала себя биороботом. Который живет. Но ничего не чувствует. Или еще хуже. Я считала себя живым трупом. Жизнь моя закончилась. Я просто делала вид, что живу. Я разучилась улыбаться. Разговаривать. Общаться с людьми. Мне это было совсем не нужно. Мне нужно было исчезнуть! И...
Я наконец-таки уволилась из библиотеки, планируя в ближайшие две недели уехать поступать в институт.
- Девочка моя, - напутствовала меня директор библиотеки, добрейшей души Антонина Иосифовна. - Поступай в библиотечный институт в Хабаровске. Я тебе дам отличные рекомендации. Тебя примут без экзаменов. А потом вернешься и меня заменишь. Мне уже давно на пенсию пора.
Но я не послушалась мудрого человека. У меня были свои планы на жизнь. Да и возвращаться в родную деревню тоже не хотелось. Как объяснить всем знакомым причину, по которой мы расстались с моим солдатиком? Вернее, уже не моим. Я еще писала ему. Продолжала надеяться на чудо. Не так часто, как прежде. Не почти каждый день. Но писала, в надежде, что он прочтет и поймет, что ошибся. Но он был непреклонен. А потом и вовсе по деревне поползли слухи о том, что он женился на местной деревенской барышне, работающей в его военной части санинструктором. И она якобы даже уже ждет ребенка. Причем, уже глубоко на сносях!
7. Деревенский социум.
Все с интересом наблюдали за мной, смотрели на меня с искрящимся из глаз любопытством, шушукаясь между собой, ожидая моей бурной реакции. Ну, как же! У нас была такая любовь! Все завидовали! И что теперь? А я, намертво сцепив зубы, постоянно облизывая с губы сочившуюся кровь, старалась не показывать своего отчаяния на людях. Громко рыдая ночью в подушку и все время непрерывно размышляя, высчитывая по датам и анализируя его последние письма. Ведь получается, что когда я приехала к нему на встречу перед Новым годом, и согласилась на весь этот новогодний марафон с Генералом, он уже был с этой девушкой, санинструктором, в серьезных или очень близких отношениях. Ведь у них уже скоро появится малыш. Так зачем же он позвал меня? Позвал меня на встречу, зная, что его местная барышня уже в интересном положении? Или не знал. А что уже об этом гадать? Какой смысл? Просто я ведь могла бы и не поехать. Просто я могла бы не переживать все эти испытания, которые мне выпали по его вине. Или это была не совсем его вина. Не только его. Надо было не ездить и все тут! И ему бы пришлось совсем другими словами обозначить наше расставание. Тогда бы он не смог обвинить меня. Переложить вину на меня за наш разрыв.