Главы 3 и 4 доступны по ссылке
ЧЁРНАЯ ТЕНЬ
Глава 5
Путь до святилища и обратно отнял у мальчика остатки сил.
Выбравшись из леса, он медленно побрёл к деревне вдоль русла реки. От перемешанной с ледяным крошевом воды тянуло стылой сыростью. Смеркалось…
Ноги уже отказывались держать мальчика, и он опустился на выглядывающий из-под снега придорожный камень.
Всю свою жизнь, сколько он себя помнил, мальчик путешествовал с родителями по всему Хоккайдо(1) и другим островам Архипелага. Его мать была сказительницей(2) и когда она принималась рассказывать истории или исполняла песни, аккомпанируя себе на биве(3), послушать её всегда собиралось много народу. Ещё она продавала изящные самодельные игрушки и бумажные фигурки-оригами(4). В отличие от большинства бродячих сказителей, его мать слепой не была и всю жизнь этим ремеслом кормиться не собиралась, но странствия манили её, привлекая разнообразием новых мест…
А вот своего отца мальчик помнил смутно. Хорошо запомнилась только длинная и очень острая катана(5), с которой он никогда не расставался. От людей мальчик слышал, что его отец обладал даром уничтожать всякую зловредную нечисть и к нему часто обращались за помощью. Но несколько лет назад он не сумел справиться горной ведьмой…
Мать не утаила от сына правду – сказала всё, как есть, и после совершения погребального обряда они отправились дальше вдвоём.
Чуть повзрослев, мальчик научился танцевать и ловко жонглировать искусно вышитыми мячами тэмари и развлекал публику, пока мать переводила дух после исполнения сложной песни или особенно душещипательной истории.
А потом мать заболела, вымокнув под холодным дождём. Почувствовав, что ей становится хуже, она отправилась в деревню, где жила тётушка Нанами, травница-лекарка - так мать называла приветливую, седую как лунь старушку, от которой приятно пахло тимьяном и полынью. Та, увидев их на пороге своего дома, разволновалась и почему-то назвала его мать «химэ»(6). А затем, не мешкая, принялась её лечить. Но мать так и не поправилась…
Когда её не стало, тётушка Нанами безоговорочно оставила мальчика у себя – не только потому что выполняла последнюю просьбу сказительницы, но и потому что успела искренне привязаться к её сыну.
В деревне мальчика приняли настороженно: слишком уж отличался он от здешней ребятни своими «господскими» манерами, а также непривычно светлыми волосами, белой, как дорогой фарфор, кожей и выразительными глазами тёплого орехового цвета. Да мальчик и сам ощущал себя чужим. Подружился он только с Кику-тян – дочерью гончара и ткачихи, но всё равно предпочитал держаться особняком и часто бродил по лесу один. Там он познакомился с маленьким котёнком со странным именем Тамаго, который оказался ёкаем. И только тогда мальчик с удивлением осознал, что в нём постепенно пробуждаются способности, о которых он прежде и не подозревал. С каждым днём у него всё отчётливее проявлялась особая связь с землёй и та сила, которую мальчик получал от прямого контакта с ней, наполняла его душу непередаваемым восторгом. Нет, ему и раньше нравилось бегать босиком, но сейчас он воспринимал это совершенно иначе – словно земная стихия, объединившись с его собственной сущностью, передала ему часть своих сокровенных тайн.
А потом случилось настоящее чудо: однажды, пожалев умирающую глицинию, мальчик прикоснулся к ней, и прямо под его рукой на сухой ветке вдруг набухла почка, а через несколько дней трухлявый ствол окружила молодая поросль.
И всё же происходящее немного пугало мальчика. Но тут неожиданно на выручку пришёл Тамаго. Забавный прожорливый котик постоянно крутился поблизости и в обмен на еду отвечал на бесчисленные вопросы мальчика, объясняя ему, как управлять этой непонятно откуда взявшейся силой.
От жителей деревни мальчик свои способности скрывал – он помнил, с какой опаской люди относились к его отцу: платили ему за услуги, но при этом боялись…
Тётушке Нанами он тоже ничего не сказал, хотя она, похоже, сама о чём-то догадывалась, но расспросами его не донимала, оставаясь по-прежнему доброй и заботливой. Этим она очень напоминала его мать. Даже сказки знала те же самые – почти слово в слово. Заметив его изумление, травница печально улыбнулась:
- Я помогла твоей матушке появиться на свет. Да и потом долгое время была рядом с ней. Это я рассказывала ей все эти истории. Она и других сказителей слушала с удовольствием, а затем всегда щедро их награждала.
- Мама была богатой?!- Поразился мальчик. Они, конечно, не голодали, но лишних денег у них не водилось. Да и дорогих вещей у матери было немного: шёлковое кимоно, которое она надевала по праздникам, заколка для волос из белого нефрита и старинная, великолепной работы, бива…
- Да, мой милый, когда-то твоя матушка была очень богатой и уважаемой госпожой, но потом… благополучие покинуло её семью. Такое бывает.- Тётушка Нанами не стала вдаваться в подробности, полагая, что ребёнку не обязательно знать, что глава дома, овдовев, пристрастился к алкоголю, азартным играм и посещению «весёлых кварталов»(7). А когда растратил всё фамильное достояние до последней монеты, совершил сэппуку(8).- И тогда твоя матушка отправилась скитаться по миру, зарабатывая себе на жизнь тем, что у неё получалось лучше всего. А сопровождать и защищать её вызвался самурай, который прежде служил её отцу и давно любил твою маму…
Мальчика услышанное потрясло – родители никогда не говорили ему о том, как они жили до его появления. После этого разговора он всем сердцем полюбил тётушку Нанами, а та исподволь начала учить его основам своей специальности. Учился мальчик охотно. Он быстро запоминал названия трав и область их применения. Вскоре он уже мог самостоятельно готовить простейшие отвары и снадобья, стремительно перенимая навыки своей наставницы. И лишь одна мысль не давала ему покоя: несмотря на то, что тётушка Нанами была бодра духом, годы всё-таки брали своё и мальчик опасался, что недалёк тот день, когда он понесёт ещё одну утрату. Предчувствие оказалось верным – обрушившиеся на деревню бедствия заметно подорвали здоровье травницы. И тогда Тамаго, к которому мальчик обратился за советом, поведал о причине их бедственного положения и о скрытом в чаще леса маленьком святилище…
-Рэн-кун!- Звонкий голосок выдернул мальчика из омута воспоминаний. Он поднял голову – к нему бежала румяная, крепко сбитая девочка примерно одного с ним возраста.- Рэн-кун, куда ты запропастился?! Тётушка Нанами уже беспокоится! Тебя весь день дома не было!
- Извини, Кику-тян, уже иду.- Мальчик поднялся с камня ей навстречу, и они вместе направились в деревню. Кику-тян болтала без умолку, спеша передать своему другу все свежие новости:
-… вернулся Ичи-кун - подмастерье кузнеца - и сказал, что минувшей ночью на него в предгорьях напали снежные женщины и чуть не заморозили насмерть! Но его спас девятихвостый лис, представляешь?!- Возбуждённо тараторила девочка, на ходу приглаживая растрепавшиеся волосы.- А ещё там была сова! Огроменная! Она вместе с девятихвостым прогнала снежных женщин! Ичи-кун сперва подумал, что лис бросится за ним вдогонку и съест! Но этого не произошло! И теперь все считают, что тот старый монах прав и к нашим бедам лис не имеет никакого отношения.- Последнюю фразу девочка произнесла степенно, копируя интонацию деревенского старосты. Однако после короткой паузы снова заговорила взахлёб:- А той же ночью все, кто живёт на окраине деревни, слышали совиный хохот! И, разумеется, решили, что это дурная примета! Но сегодня вдруг обнаружилось, что на большом поле у реки полностью растаял снег и даже травка из земли показалась! А значит, примета вовсе не плохая!
Рэн слушал свою подругу, не перебивая. Но когда выплеснутый на него поток информации иссяк, а он по-прежнему не проронил ни слова, Кику-тян встревожилась:
- Ты чего такой притихший? Не заболел?
- Нет. Просто устал.- Честно признался мальчик, в очередной раз вынырнув из задумчивости.- Ты придёшь к нам слушать сказку?
- Сегодня не смогу.- Насупилась девочка.- Дома дел много.
- Жаль. Тогда до встречи.
- Ага.
Они разошлись в разные стороны, и мальчик лишь теперь почувствовал, как сильно он проголодался и замёрз. Оставив обувь у порога, он осторожно отодвинул скрипнувшие сёдзи(9).
- Оба-сан(10), я вернулся!
______________________________
Хоккайдо(1) – самый северный остров японского архипелага, от российского Сахалина его отделяет пролив Лаперуза шириной всего 43 км. Название острова переводится с японского как "Губернаторство Северного моря", климат там довольно суровый.
Сказительница (2) – в Японии официально существовала профессия сказителей. Как правило, это были незрячие люди, преимущественно мужчины, которые, путешествовали по стране и зарабатывали себе на жизнь, исполняя под музыкальное сопровождение эпические сказы, повествуя о значимых исторических событиях и просто рассказывая занимательные истории.
Бива(3) - японский щипковый струнный музыкальный инструмент, напоминающий лютню; традиционно использовалась сказителями во время выступлений.
Орига́ми (4) (яп. 折り紙, букв.: «сложенная бумага») — вид декоративно-прикладного искусства; японское искусство складывания фигурок из бумаги. Искусство оригами своими корнями уходит в Древний Китай, где и была изобретена бумага. Первоначально оригами использовалось в религиозных обрядах. Долгое время этот вид искусства был доступен только представителям высших сословий, где признаком хорошего тона было владение техникой складывания из бумаги сложных фигурок.
Катана (5) – большой (длина клинка — от 2 до 2,5 сяку, что равно 60,6 — 75,7 см.) японский двуручный меч, для которого характерны небольшой изгиб клинка и острый конец, что позволяет наносить им как рубящие так и колющие удары. Использовалась самураями в феодальной Японии. Её, как правило, носили в паре с малым мечом вакидзаси, длина клинка которого составляет— от 1 до 2 сяку (30,3 — 60,6 см.)
Химэ(6) (姫 ) - именной суффикс, добавляемый к имени женщин очень знатного происхождения. На русский язык часто переводится как «принцесса», хотя это не совсем верно, поскольку к особам из императорской семьи обращаются иначе.
«Весёлые кварталы»(7) – кварталы, в которых располагались публичные дома и подобные им увеселительные заведения.
Сэппуку(8) (другое чтение тех же иероглифов - харакири) - ритуальное самоубийство путем вспарывания живота, принятое среди самурайского сословия средневековой Японии. Проводилось во искупление совершённых ошибок для спасения чести.
Сёдзи(9) – раздвижная дверь в традиционном японском доме.
Оба-сан(10) – бабушка.
ЧЁРНАЯ ТЕНЬ
Глава 6
- Сэмпай!- Снаружи что-то грохнуло, затем сёдзи с треском распахнулись и во внутренние покои ворвался взъерошенный Фукуро. Глаза его горели неистовым жёлтым пламенем.- Ты видел новое подношение?
Дзинко поднял затуманенный взгляд от нескольких развёрнутых перед ним ветхих свитков и указал на столик, где среди груды других не менее древних манускриптов стояла маленькая тарелочка с жареным тофу(1):
- Ты об этом?
- Нет! Об этом!- И Фукуро продемонстрировал расшитый причудливыми узорами мяч тэмари. Увидев его, кицунэ порывисто вскочил на ноги. Свитки с шорохом разлетелись по комнате.
- Откуда он у тебя?!
- Его оставили у святилища!
Мьёбу выхватил мяч из рук Фукуро и принюхался:
- Тот мальчик… Но как тэмари оказался у него?
- Я дал.- Послышался негромкий голос и в покои бесшумной поступью вошёл дымчато-белый кот с раздвоенным хвостом. Мьёбу, усилием воли вернув себе присущую ему невозмутимость, обернулся к нему и сдержанно кивнул:
- Приветствую, Тамаго. Вижу, тебе передали мою просьбу о встрече и я очень признателен, что ты на неё откликнулся. Проходи, располагайся.
Нэкомата шагнул вперёд, затем встал на задние лапы и превратился в стройного парня с пышной копной белых волос, небрежно рассыпанных по плечам. Раздвоенный хвост при этом никуда не делся и продолжал слегка повиливать из стороны в сторону, выдавая нервозность своего владельца.
Тем временем духи-помощники проворно убрали разбросанные по полу свитки, а на столе, словно сам собой, появился поднос с чайным набором.
- Кохай, присоединяйся.- Обратился дзинко к неподвижно застывшему возле окна Фукуро. Тот, отмерев, присел к столу, за которым уже успел устроиться Тамаго. Кот-оборотень вежливо отпил предложенный ему чай, но на этом его терпение закончилось.
- Может, обойдёмся без церемоний?- Предложил он.
- Как пожелаешь.- Согласился кицунэ.- Итак, ты решил нам помочь. Благодарю.
- Не спеши благодарить. Это не задаром.- Сразу обозначил свою позицию нэкомата.
- И что ты хочешь взамен?- Поинтересовался дзинко.
- Возьми мальчишку в ученики.
- Исключено.- Отрезал Мьёбу ледяным тоном.
- Я знаю, что после гибели Хаяси Тору ты поклялся больше не брать учеников.- Не отступал Тамаго.- Но тут случай особый. Парнишка невероятно одарён. У него есть все задатки для того, чтобы стать выдающимся оммёдзи. Да ты и сам должен был это почувствовать.
- Значит, это ты надоумил мальчика приходить к святилищу с подношениями, чтобы привлечь к нему моё внимание?- Прямо спросил дзинко.
- Да.- Так же прямо ответил нэкомата.- Он толковый паренёк. И характер у него покладистый. Хлопот с ним не будет.
- Вот и учи его сам.
- Я уже этим занимаюсь. Но наставник из меня никудышный. А вот под твоим чутким руководством он достигнет тех же высот мастерства, что и Хаяси Тору.
- И закончит свою жизнь так же.- Мрачно подытожил Мьёбу.
- Что за вздор ты несёшь?!- Нэкомата, утратив самообладание, хватил кулаком по столу. Посуда жалобно звякнула.- Думаешь, ты один виноват в том, что тогда произошло?!
- Я просто не хочу, чтобы история повторилась.- Жёстко отчеканил кицунэ.
- Я тоже этого не хочу.- Успокаиваясь, ответил Тамаго.- И не позволю ей повториться. Парнишка и так уже хлебнул горя с избытком. А скоро добрая женщина, которая о нём заботится, уйдёт в мир духов – её время на исходе. Что ему тогда делать? В деревне его считают странным и вряд ли оставят у себя. Куда он пойдёт? В бордель? Там таких любят…
- Замолчи!- Хладнокровие кицунэ мгновенно разбилось вдребезги.
- Я-то замолчу.- Фыркнул нэкомата.- Но пареньку от этого легче не станет. Я в любом случае его не оставлю, но где мы с ним поселимся? В пустой скорлупе драконьего яйца?
- Смотрю, ты уже считаешь его своим новым хозяином.- Заметил дзинко.
- Упрекаешь меня?- Искоса глянул на него Тамаго.- Понимаю. Но нельзя жить только прошлым. И вечно казнить себя за то, что уже не исправить и не вернуть. Выбрав себе нового хозяина, я не предаю прежнего. Скорее, наоборот. Вместе с этим парнишкой мы сделаем то, что не успел сделать Хаяси Тору.
- Не смей!- Зарычал кицунэ, сверкнув разом удлинившимися клыками.- Не смей впутывать ребёнка в противостояние с Чёрной Тенью!
- Почему? В этот раз всё получится. Смотри, что у меня есть!- И Тамаго достал из рукава своего кимоно вакидзаси(2) в чёрных ножнах. По вынутому их них клинку заскользили короткие извитые молнии. В комнате запахло грозой – в буквальном смысле.
- Ракурай(3)?- Изумлённо расширил глаза Мьёбу.
- Он самый. Мне удалось не только восстановить его, но и усовершенствовать!- Похвастался нэкомата, передавая меч лису, чтобы тот получше его рассмотрел.- В тот раз он сломался, когда Хаяси Тору срубил последний, третий нарост с головы Чёрной Тени, но теперь подобного не случится. И с этим проклятым демоном будет покончено навсегда!
- Не уверен.- Дзинко с сомнением оглядел бьющий молниями клинок и вернул его Тамаго.- Даже усовершенствованный, он не уничтожит Чёрную Тень.
- Почему?- Прищурился кот-оборотень – было видно, что слова кицунэ его задели.
- Потому что использовать против Чёрной Тени оружие – любое оружие – было изначально неверным решением. Похоже, этого демона что-то держит в мире людей. Какое-то неоконченное дело или неисполненное желание. То, что называют «привязкой». И пока эту «привязку» не разорвать, победа над Чёрной Тенью будет неполной. Жаль, что я понял это лишь сейчас.- Лис тяжело вздохнул.- И позволь уточнить - ты всерьёз рассчитываешь на то, что десятилетний ребёнок, пусть и духовно одарённый, сумеет одолеть падшее божество, с которым не справился взрослый опытный оммёдзи?
- Ну… - Замялся нэкомата.- Я бы ему помог. А ты можешь предложить другой вариант?
- Вот теперь могу. И готов его обсудить, если ты перестанешь размахивать мечом.
Тамаго спрятал вакидзаси и выжидательно уставился на дзинко. Фукуро, проглотив десяток вертевшихся у него на языке вопросов, последовал его примеру.
- Так получилось, что разыскивая способ избавиться от снежных женщин, я случайно наткнулся на обрывки легенд о Чёрной Тени.- Заговорил Мьёбу.- Оказывается, прежде она была весьма почитаемой богиней плодородия. Но потом люди стали занимать всё больше новых территорий под жильё, поля и пастбища. Они вырубили лес там, где его нельзя было вырубать, осушили болота там, где их нельзя было осушать, возвели дамбу там, где её нельзя было возводить. Хрупкое природное равновесие из-за этого нарушилось и земля начала истощаться. Урожаи пошли на спад. Но люди не захотели признавать и исправлять свои ошибки. Вместо этого они обвинили богиню в том, что она перестала им покровительствовать и вознамерились разрушить её храм. Лишь три человека не пошли против богини и попытались остановить других, но им это не удалось. Более того, эти трое сами пострадали от действий разъярённой толпы. Однако богиня успела их защитить, а на остальных людей безжалостно обрушила свой гнев. И в тот момент, когда её душу переполнила обида на человеческую несправедливость, она обратилась в демона. На этом легенда обрывается.- Кицунэ, потянувшись к соседнему столику, взял один из свитков – такой старый, что когда он развернул его, тот едва не раскрошился в пыль под его пальцами.- Но вот здесь я обнаружил ещё несколько разрозненных фрагментов этой легенды. Тут сказано, что бывшая богиня, которую впоследствии прозвали Чёрной Тенью, но чьё подлинное имя, к сожалению, не упоминается, поглотила тех трёх человек, которые остались ей верны.
- То есть как?- Удивился внимательно слушавший лиса Тамаго.- Сперва спасла их, а потом… сожрала? Своих преданных последователей? Совсем что ли обезумела после перерождения?
- Не исключено.- Ответил кицунэ.- Но скорее всего, эти люди послужили ей не пищей, а соединились с ней и стали её неотъемлемой частью - теми тремя костяными наростами на её голове, благодаря которым она со временем накопила невероятную мощь.
Увидев ошарашенные лица сидевших перед ним аякаси, Мьёбу вздохнул. Он и сам понимал абсурдность своих слов. Будь на его месте кто-то другой, Фукуро и Тамаго не смолчали бы. Но авторитет девятихвостого лиса был непререкаем, поэтому усомниться в здравости его рассудка никто из них не осмелился.
- Кстати, это нетрудно проверить.- Добавил Мьёбу, видя, что пауза грозит затянуться до бесконечности.
- Как?- Сразу же встрепенулся Фукуро.
- Нужно снять запечатывающее заклятие с имеющегося у нас костяного нароста и посмотреть, что произойдёт.- Сказал кицунэ.
- Рискованно.- Заметил нэкомата.
- Да.- Согласился лис.- Зато наверняка. В крайнем случае, если что-то пойдёт не так, запечатаем его снова. Например, вот сюда.- Дзинко встал, подошёл к длинной полке в дальнем конце комнаты и взял оттуда небольшой кувшин с вином. Выплеснув вино за порог, Мьёбу жестом пригласил обоих аякаси следовать за ним: - Пойдёмте в сад, тут этим заниматься нельзя.
Продолжение следует...
____________________________________
Тофу(1) - соевый творог, являющийся традиционным компонентом восточноазиатской и юго-восточной азиатской кухни; употребляется в Китае и Японии более 2000 лет. Тофу обладает нейтральным вкусом. То есть собственный вкус у него почти отсутствует, благодаря чему он как губка впитывает в себя вкусы и запахи других продуктов и специй. И это позволяет ему быть универсальным ингредиентом для приготовления различных блюд. Считается, что жареный тофу – это излюбленное лакомство оборотней-кицунэ.
Вакидзаси(2) – короткий меч, длина клинка которого составляет— от 1 до 2 сяку (30,3 — 60,6 см.). Обычно его носили в паре с катаной (длинным мечом). Вакидзаси применялся при внезапных нападениях на самурая, когда использовать катану было невозможно. Именно с его помощью обычно совершали сэппуку, поэтому данный меч стал называться «хранителем чести». Потерять свой вакидзаси считалось большим позором. Кроме того, вакидзаси разрешалось носить не только самураям, но и представителям других сословий и даже женщинам.
Ракурай(3) (яп. 落雷) - Удар Молнии. В данном случае – имя меча. В Китае и Японии мечам давали имена, как живым, обладающим душой существам. В сказках и легендах мечи наделялись различными магическими свойствами и считались духовным оружием. На таких мечах можно было даже летать по воздуху, встав на их клинки.