Дисклеймер: сразу хочется сказать о том, что в ходе эксперимента было множество интересных для исследователя моментов и событий, которые мы не упомянули потому, что не хотели ещё сильнее растягивать объём статьи. Если вам понравилось изучать этот эксперимент, то приглашаем ознакомиться с приведёнными в конце ссылками на источники, фильмы и интервью с участниками эксперимента.
С концом второй мировой войны и падением Третьего Рейха мысль гуманитарной науки устремилась к рефлексии произошедшего. Многие психологи задавались вопросом причин подчинения народа Германии нацистскому режиму.
Этим же вопросом задался один из учеников Рона Джонса – преподавателя истории для старших классов в Пало-Альто, Калифорния. В апреле 1967 года на очередном уроке истории юный Стив Кониглиоу спросил учителя: «Как жители Германии могли притворяться, что ничего не знают о концентрационных лагерях в их стране?». Учащиеся были убеждены в том, что они и их родители возмутились бы такому положению дел и восстали бы против Гитлера.
Класс опережал учебную программу и Джонс решил позволить себе выделить неделю для проведения в классе социального эксперимента. Однако, эксперимент пришлось прекратить спустя пять дней. Сам Джонс, спустя годы, так описывал свои воспоминания о произошедшем:
«Это было одно из самых пугающих событий в моей преподавательской деятельности. Оно и было той тайной, которую я и двести учеников будем совместно хранить всю жизнь».
День первый. Сила в дисциплине.
Перед началом эксперимента были обговорены некоторые правила:
· Если ученики будут соблюдать все установленные Джонсом правила и будут активными членами партии, то по итогу эксперимента все они получат оценку «отлично»;
· Если ученики будут пассивными членами партии, то получат оценку «удовлетворительно»;
· Если ученики попытаются совершить революцию и потерпят неудачу, то получат оценку «неудовлетворительно»;
· Однако, если революция окажется успешной, то ученики получат оценку «отлично».
На следующей неделе, в понедельник, урок начался с того, что преподаватель начал объяснять классу суть дисциплины. Для начала он попросил называть его «Мистер Джонс», вместо привычного ученикам обращения «Рон». После он прочёл лекцию о красоте дисциплины и её положительном влиянии: о том, что спортсмен чувствует, когда достигает успеха после упорных и регулярных тренировок; о том, как много работают балерины и художники над каждым своим движением.
Чтобы продемонстрировать классу силу дисциплины, Рон приказал ученикам занять непривычное для них положение за партой. Он рассказал им как это правильное положение при сидении помогает сосредоточиться и укрепляет волю. «Ну вот, разве вам не легче дышится? Вы более собраны. Ведь так вам лучше?» – спросил их Джонс.
Учитель ходил по классу и внимательно оценивал выполнение приказа. Он поправлял учеников и указывал на их ошибки. После он попросил класс встать и разбрестись по кабинету, а затем резко приказывал вернуться на свои места в положении «смирно». Так класс выучился выполнять это упражнение всего за 15 секунд.
Далее Джонс проводил тренировки на бесшумность, когда разговоры допускались лишь для того, чтобы показать, как они отвлекают внимание класса. К середине урока класс смог без единого звука зайти из коридора в аудиторию и занять свои места в положении «смирно». Это занимало всего 5 секунд.
Рон был немного удивлён результатами и ему стало интересно насколько далеко он может зайти, оказывая давление на учеников.
«За последние двадцать пять минут урока я ввел несколько новых правил. Когда прозвенит последний звонок, все ученики должны уже сидеть в аудитории в положении "смирно"; все ученики должны приносить карандаши и бумагу для конспектирования; задавая вопрос или отвечая, ученик должен стоять рядом со своей партой; любой вопрос или ответ должен начинаться со слов "мистер Джонс"».
Ученики, отвечавшие медленно и вяло, получали замечания и должны были обязательно повторять свой ответ заново до тех пор, пока он не превращался в образец точности и уважительного отношения. Четкость и живость ответа стали важнее его содержания.
После введения этих новых правил ученики начали проявлять больший интерес к уроку. Даже те, кто раньше редко задавал вопросы или отвечал на них стали делать это чаще. При этом качество вопросов и ответов возросло.
Этот день вызвал у Джонса много вопросов и сомнений по поводу его педагогического подхода. Он начал рассуждать о том, насколько ему придется изменить свои основные представления о педагогике, поскольку он предпочитал свободную обстановку на уроке и максимальную самостоятельность в учебе.
День второй. Сила в общности.
Во вторник Рон Джонс ожидал, что ученики уже забыли вчерашнюю игру или что она им уже наскучила, и его будет ждать привычная обстановка. Когда он зашёл в кабинет, то с удивлением обнаружил, что класс уже сидел в положении «смирно» и молча ждал начала урока. Джонс подошёл к доске и написал «Сила в дисциплине» и, чуть ниже, «Сила в общности». После этого началась его лекция о том, что люди могут достичь выдающихся результатов только объединившись и о том насколько важна и ценна общность.
Закончив свой рассказ, Рон предложил испытать эту силу на практике, приказав классу вместе произнести: «Сила в дисциплине! Сила в общности!». Сначала он заставил двух человек сделать это, затем Джонс приказал ещё двум ученикам присоединиться и так до тех пор, пока весь класс не начал хором произносить лозунг. Это продолжалось целый урок: класс скандировал то громче, то тише.
Рон Джонс признался, что ему самому было очень трудно не отождествляться с классом:
«Я не только руководил группой, но и подчинялся ее диктату».
В конце урока, без всякого предварительного обдумывания, учитель создал особое приветствие. Джонс вспомнил про моряков, которые считают, что волны приходят сериями по три волны и третья – самая большая. Он попросил класс замолчать и отдал приветствие – «салют третьей волны». Класс ответил тем же.
В последующие дни участники эксперимента приветствовали друг друга только этим жестом.
«Идешь по коридору, и вдруг три ученика этого класса поворачиваются к тебе, и каждый быстро салютует. В буфете обернешься, услышав грохот падающей посуды, – оказывается, это два ученика салютуют друг другу. Загадочное поведение тридцати человек, проделывавших вращательные движения руками, скоро привлекло повышенное внимание. Многие ученики из других классов спрашивали, нельзя ли им присоединиться».
День третий. Сила в действии.
На третий день эксперимента Рон решил выдать учащимся членские билеты. Принимая их, ученики подтверждали своё желание продолжить участие в эксперименте. Ни один ученик не отказался. Выдавая их, Джонс заметил, что в классе сегодня на тринадцать человек больше – они ушли с других уроков, чтобы присоединиться к движению.
На трёх билетах были оставлены красные крестики. Учитель сообщил, что те, кому достались эти билеты получают специальное задание: сообщать о нарушении установленных правил.
Затем Рон приступил к лекции о важности действия. Он рассказал, что старательный труд и преданность друг другу позволяют ускорить обучение и достичь больших успехов. После того, как речь была закончена, ученики без приглашения начали вставать и говорить учителю слова признательности. «Мистер Джонс, впервые я узнал столько нового», «Мистер Джонс, почему вы все время так не учите?».
Рон был потрясён тем, как ученики в столь строгой и регламентированной обстановке продолжали чувствовать себя комфортно. Его также удивляло выполнение и даже перевыполнение сложных и трудоёмких домашних заданий о жизни нацистской Германии. Успеваемость значительно повысилась. Ему начало казаться, что они выполнят любое его указание. И он решил прояснить этот вопрос.
Джонс поручил ученикам задание: разработать проект знамени Третьей волны. Они также должны были следить за тем, чтобы ни один ученик, который не являлся участником Третьей волны не вошёл в кабинет.
«Я хочу, чтобы вы запомнили наизусть и завтра повторили вслух имена и адреса всех участников Третьей волны».
Также им было поручено обучить по крайней мере двадцать учеников соседней школы позе для сидения за партой и убедить их в том, что эта поза необходима для успешного обучения. Помимо этого, каждый должен был написать имя и адрес одного надёжного человека, который был бы готов присоединиться к Третьей волне.
Джонс ознакомил учеников с процедурой вступления в Третью волну, по которой желающий вступить должен был получить рекомендацию от действующего члена движения, получить членский билет у учителя, продемонстрировать знания правил и поклясться в их соблюдении.
«После этого моего объявления закипела лихорадочная деятельность. В школе царила атмосфера оживленного любопытства, и высказывались различные догадки. Повар спросил меня, как должно выглядеть печенье Третьей волны. Наш директор пришел на вечерний педагогический совет и отдал мне салют Третьей волны. Библиотекарь поблагодарила меня за огромное знамя с девизом об учебе, которое она повесила над входом в библиотеку. К концу дня в орден было принято более двухсот учеников. Я чувствовал себя очень одиноким и был несколько напуган».
Страх Джонса во многом был вызван уровнем доносительства. Хотя он назначал только трёх человек на эту задачу, к нему явились примерно двадцать человек, чтобы сообщить о том, что Аллан не отдал салют, а Джорджина критически отзывалась об эксперименте. Из этой лавины доносов можно было понять, что зреет один настоящий заговор.
Три ученицы класса, которые раньше показывали успехи и не упускали возможности проявить своей академической успеваемость, теперь оказались не у дел. В обстановке всеобщего равенства те достижения, которые они раньше завоёвывали, теперь перестали существовать или не имели смысла.
«В военизированной атмосфере класса эти ученицы казались озадаченными и печальными. Теперь, когда я оглядываюсь назад, они кажутся мне похожими на детей с так называемым отсутствием способностей к учебе. Они наблюдали за нашей деятельностью и участвовали в ней механически. В то время как другие безоглядно бросились вперед, они держались в стороне и приглядывались».
Девочки рассказали своим родителя об эксперименте и Джонсу позвонил местный раввин, интересуясь тем, что происходит в классе. Рон ответил, что это просто эксперимент по изучению немецкого типа личности. Раввин был удовлетворён этим ответом и уверил учителя, что ему не стоит беспокоиться, так как он поговорит с родителями учеников и всё им объяснит. Джонс был огорчён этой беседой, так как хотел на примере беспокойства раввина показать пользу оправданного сопротивления девочек. Но священнослужитель стал частью эксперимента и даже его защитником.
К концу дня один из учеников стал ходить следом за Джонсом. Это был Роберт – не очень успешный в учёбе мальчик, без каких-либо интересов и достижений. Он чувствовал себя одиноко, но Третья волна дала ему возможность быть значимым и полезным, равным с остальными.
«В среду вечером я обнаружил, что Роберт ходит за мной следом, и спросил его, что он такое делает. Он улыбнулся (до этого я, кажется, не видел, чтобы он улыбался) и заявил: "Мистер Джонс, я ваш телохранитель. Я боюсь, как бы с вами чего-нибудь не случилось. Можно я буду телохранителем, мистер Джонс, пожалуйста?". Так у меня появился телохранитель. Целыми днями он открывал и закрывал для меня двери. Он всегда шел справа от меня и только улыбался и салютовал другим ученикам класса. Он следовал за мной повсюду. В комнате для преподавателей (куда ученики не допускаются) он стоял молчаливым стражем, пока я быстро пил кофе. Когда учитель английского языка обратился к нему, сказав; что ученикам не полагается заходить в "учительскую", он только улыбнулся и сообщил преподавателю, что он не ученик, а телохранитель.».
День четвёртый. Сила в гордости.
Этот день начался с серьёзного замешательства Рона на счёт эксперимента. Для многих учеников Третья волна стала центром их существования. Третья волна нарушала нормальный учебный процесс. Ученики пропускали уроки, чтобы участвовать в движении, и воспитатели начинали расспрашивать всех учеников класса о движении. И сам Джонс стал вживаться в роль диктатора и играть её даже тогда, когда в этом не было необходимости.
«Снова и снова я ставил перед собой вопрос: закрыть эксперимент или позволить ему идти своим ходом. Оба варианта были неосуществимы. Если я прекращу эксперимент, множество учеников останутся как бы в "подвешенном" состоянии. Для Роберта и других подобных ему учеников будет слишком болезненно и унизительно, если им укажут на их место и скажут, что это была всего лишь игра. Я не мог допустить, чтобы "Роберты" опять проиграли».
С другой стороны, продолжение эксперимента также было почти невозможным. События начали выходить из-под контроля. Вечером третьего дня один из родителей учеников ворвался в класс и перевернул всё верх дном. Это был ветеран второй мировой войны, который провёл некоторое время в немецком лагере для военнопленных. Он ждал учителя у класса на следующий день, рассказывал о погибших товарищах и просил прекратить эксперимент. От нахлынувших чувств мужчине стало плохо. Он держался за Джонса, чтобы не упасть и просил помочь ему добраться домой. Рон впал в ещё большие сомнения и тревогу.
Преподаватель вспомнил старый баскетбольный приём для ситуаций, когда играешь без всяких шансов на успех – попробовать сделать что-то неожиданное. К четвергу численность класса составляла восемьдесят человек, и они умещались в кабинете только потому, что сидели смирно и тихо. Молчаливое внимание несколько успокаивало Джонса, и он начал свою лекцию о гордости. «Гордость – это нечто большее, чем знамена и салюты. Гордость – это то, чего у вас никто не может отнять. Быть гордым – значит знать, что ты лучший... Это чувство нельзя уничтожить...».
Джонс говорил всё громче и громче, а затем тихим размеренным тоном раскрыл ученикам настоящую причину появления Третьей волны:
«Третья волна – это не просто эксперимент или практическое занятие. Ее значение гораздо больше. Третья волна – это общенациональная программа, цель которой – найти учеников, желающих бороться за политические изменения в нашей стране. Все, что мы до сих пор делали, было подготовкой к настоящему делу. По всей стране преподаватели вроде меня набирают и тренируют молодежные отряды, которые с помощью дисциплины, общности, гордости и действий могли бы показать нации, что общество может стать лучше. Если мы сможем изменить порядки в этой школе, то мы сможем изменить порядки на фабриках, магазинах, в университетах и во всех других организациях. Вы – избранная группа молодых людей, которые помогут этому делу. Если вы выступите вперед и покажете, чему вы научились за последние четыре дня... мы сможем изменить судьбу нашего народа. Мы сможем дать ему новое чувство порядка, общности, гордости и готовности к действию, чувство новой цели. Все зависит от вас и вашего желания занять твердые позиции».
Чтобы продемонстрировать свою серьёзность, Рон потребовал от трёх учеников, которые как он знал сомневались в Третьей волне, выйти из кабинета. Он назначил четырёх конвоиров, которые должны были вывести девушек в библиотеку и проследить, чтобы они не посещали класс в пятницу. Далее он объявил, что в эту пятницу в полдень состоится экстренный сбор, который предназначен только для участников Третьей волны.
Джонс заявил, что в пятницу кандидат в президенты США объявит о формировании молодёжного движения «Третья волна». Одновременно с этим тысячи учеников по всей стране выразят поддержку этому движению. Рон спросил, смогут ли ученики представить завтра их штат, так как там будет много прессы. Он ожидал, что вот-вот кто-то засмеётся от нелепости его заявлений или усомнится в них. Никто не смеялся. Совсем наоборот – класс был максимально возбуждён от этих заявлений. «Мы можем это!», «Надо ли надевать белые рубашки?», «Можно привести с собой друзей?», «М-р Джонс вы видели это объявление в журнале "Тайм?».
«Решающий довод появился совершенно случайно. Это была цветная реклама каких-то бесполезных товаров, занимавшая целую страницу в свежем номере "Тайм". Рекламодатель назвал свой товар "Третьей волной". Рекламное объявление, написанное большими красными, белым и синими буквами, гласило: "Идет Третья Волна"».
Ученики в предвкушении покинули класс и начали готовиться к предстоящему собранию.
День пятый. Сила в понимании.
Пятница началась с подготовки аудитории к собранию. В 11:30 первые ученики начали подтягиваться к месту сбора, постепенно заполняя ряд за рядом. В помещении царило напряжённое молчание. Знамена Третьей волны нависали над учениками. Ровно в двенадцать Джонс закрыли двери и выставил у каждой по часовому. Несколько его друзей изображали репортёров и фотографов. Они общались с ребятами, делали снимки и что-то записывали в блокноты. Перед началом было сделано групповое фото. В зале были ребята всех мастей: спортсмены, лидеры, одиночки, члены кружка литературы и другие. Но все они тогда выглядели как одно целое: сидели смирно и ждали выступления кандидата в президенты. Никто не двигался. Не было слышно ни звука.
Джонс начал говорить о том, что перед пресс-конференцией нужно продемонстрировать прессе готовность. С этими словами он отдал салют. В ответ из зала сразу же взметнулись двести рук. Рон заставил всех встать и произнёс: «Сила в дисциплине!». Зал единым хором повторил его фразу. Они произносили лозунг снова и снова. С каждый разом клич становился всё громче. На кружащих фотографов уже никто не обращал внимание. Джонс попросил в последний раз перед началом продемонстрировать готовность и единство. Казалось, что стены задрожали от оглушительных выкриков.
«Сила в дисциплине!».
Джонс попросил зал замолчать и выключил свет. Он подошёл к телевизору. Казалось, что в комнате не хватает воздуха. Рон включил телевизор. Его телохранитель, Роберт, как всегда, стоял рядом с ним. Учитель попросил ученика внимательно следить за экраном и вышел из помещения. Сотни глаз взволнованно смотрели на телевизор, но картинка на нём не менялась. Какая-то девочка воскликнула: «Нужно расходиться! Всё это – неправильно». Кажется, её никто не слушал. Между людьми и телевизором происходила немая схватка. Победил телевизор. Он продолжал пищать и ничего более. Пустой белый экран. Ничего не случится. Ожидание перешло в беспокойство, а затем и в разочарование.
Кто-то встал и вскрикнул: «Так что же, нет никакого вождя?!» Все устремили взор на вопрошающего, а затем снова на экран телевизора. На лицах было выражение недоверия. В момент всеобщего замешательства Джонс подошёл к телевизору и выключил его. В комнате по-прежнему стояла тишина, но было чувство, что люди впервые могут свободно вдохнуть. Ученики начали елозить и вынимали руки из за своих спин (так их учили сидеть на первых уроках). Джонс ждал лавины вопросов, но их не было. Лишь напряжённое молчание. Он начал говорить. Казалось, каждое его слово жадно выхватывают, ловят на лету.
«Слушайте внимательно. Я должен сказать вам нечто важное. Сядьте. Нет никакого вождя! Не существует никакого общенационального молодежного движения под названием Третья волна. Вас использовали, вами манипулировали, вас подталкивали ваши собственные амбиции, и вы оказались в том положении, в каком находитесь сейчас. Вы ничем не лучше и не хуже немецких фашистов, которых мы изучали».
«Вы думали, что вы – избранные, что вы лучше тех, кого нет в этой комнате. Вы продали свою свободу за удобства, которые дают дисциплина и превосходство. Вы решили отказаться от своих собственных убеждений и принять волю группы и большую ложь. О, вы, конечно, думаете про себя, что вы просто хотели поразвлечься, что вы могли в любой момент выйти из игры. Но к чему вы шли? Как далеко вы могли бы зайти? Давайте я покажу вам ваше будущее».
С этими словами Рон включил проектор. На полотне, висевшем за злосчастным телевизором, обратным отсчётом побежали цифры. Залу была представлена подборка кадров из нацистской Германии: марш, дисциплина, представители высшей белой расы, насилие, ужас, ложь и высокомерие; люди, которых заталкивают в фургоны; смрадный дым концлагерей; судебные процессы и ссылки. Последний кадр застыл на фразе «Каждый должен принять на себя вину. Никто не может заявить, что он никак в этом не участвовал».
В помещении было также темно и пахло потом как в раздевалке. Никто не набрался смелости даже пошевелиться. Каждый из присутствовавших как будто проснулся и пытался осознать произошедшее. Джонс выждал несколько минут, чтобы все успели прийти в себя. Далее он начал объясняться в том, что значил этот эксперимент для всех, кто принял в нём участие. Рон процитировал ученикам их же вопрос, с которого было решено начать эксперимент и сказал, что всем им в течении следующих нескольких минут, а может и лет предстоит подумать над ответом.
«Если нам удалось полностью воспроизвести немецкий менталитет, то ни один из вас никогда не признается, что был на последнем сборе Третьей волны. Так же как немцам, вам будет трудно признаться самим себе, что вы зашли настолько далеко. Вы не допустите, чтобы ваши друзья и родители узнали, что вы хотели отказаться от личной свободы и воли ради диктата порядка и невидимых вождей. Вы не можете признать, что вами манипулировали, что вы следовали за кем-то, что вы приняли Третью волну как образ жизни. Вы не признаетесь, что участвовали в этом безумии. Вы будете хранить этот день и этот сбор в тайне. Это будет и моя тайна - наша общая с вами тайна».
«Я взял фотоаппараты у трех фотографов и вытащил на свет целлулоидные рулоны, засвечивая пленку. Дело было кончено. Суд завершен. Третья волна перестала существовать».
«Я оглянулся через плечо. Роберт плакал. Ученики медленно вставали со своих мест и молчаливой шеренгой тянулись к выходу, откуда в комнату проникал свет. Я подошел к Роберту и обнял его. Роберт всхлипывал, судорожно хватая ртом воздух. "Все кончилось". "Все в порядке". Утешая друг друга, мы стали помехой на пути потока уходящих учеников. В потоке образовался водоворот, потому что некоторые из них стали возвращаться, чтобы быстро обнять нас с Робертом. Другие открыто плакали, а потом смахивали слезы. Люди сбивались в тесный круг и обнимали друг друга, двигаясь к двери и миру, который лежал за ней».
Эксперимент удался. Только спустя десять лет, в 1977 году, Рон Джонс опубликовал книгу, посвященную социальной психологии, где впервые рассказал историю своего эксперимента. Никто из его участников так и не признался (по крайней мере публично) в участии в эксперименте и не рассказал о его существовании. Были тщательные обсуждения действий участников эксперимента и его ход, но никогда пятничный сбор. Впрочем, некоторые из учеников спустя много лет всё же дали интервью и комментарии прессе.
Этот эксперимент оставил неизгладимый след не только в судьбе его участников, но и в культуре, социальной психологии и других сферах общества. Были сняты несколько фильмов, в создании одного из которых принял участие бывший ученик этого класса.
· «Волна», американские роман и фильм, 1981;
· «Эксперимент 2: Волна», 2008. Этот немецкий фильм предлагали к просмотру нам в университете. Скорее художественный, чем документальный;
· «План урока», американский документальный фильм с интервью участников эксперимента, 2011;
На этом мы заканчиваем рассказ об одном из самых важных для социальной психологии опытов. Мы приложили большие усилия, чтобы собрать весь необходимый материал и постарались подать его в интересной форме. Спасибо за прочтение! Делитесь своим мнением в комментариях и читайте больше на нашем Дзен.
Мы – профессиональные психологи и поэтому не только выпускаем интересный медиа контент, но также проводим консультации и работаем с компаниями и коллективами. Подробнее можете узнать в группе ВКонтакте.
Фрагмент из книги Рона Джонса: http://history.pstu.ru/wp-content/uploads/2014/05/Ron_Dzhons_Tretya_volna.pdf
Выпуск школьной газеты со статьёй о Третьей волне: https://web.archive.org/web/20220811084030/http://www.cubberleycatamount.com/Content/66-67/Catamount%20Pages/V11No14/670421.pdf
Недавнее видео с интервью с Роном Джонсом и участниками эксперимента: https://www.youtube.com/watch?v=15PINop0u3c