- Мама, тебе там хорошо будет, воздух свежий, - сын положил руку ей на плечо. - Отдохнешь от городской суеты.
- Да-да, мама, тебе давно пора на природу, - поддакнула дочь, старательно отводя глаза.
Сверчки. Вечные деревенские сверчки. Их стрекот въелся в уши за последние три месяца так, что даже во сне Галина Николаевна слышала это назойливое "ци-ци-ци". Она сидела за покосившимся столом, подперев подбородок рукой, и смотрела на пляшущий огонек керосиновой лампы. Электричество в деревне частенько шалило, вот и приходилось держать под рукой этот привет из прошлого века.
- И кому сказать, что я, учительница с сорокалетним стажем, променяла свою городскую квартиру на эту избушку на курьих ножках? - проворчала она, отхлебывая остывший чай.
Кот Василий, единственное живое существо, составлявшее ей компанию в этой глуши, лениво потянулся и мяукнул, словно отвечая: "А я тебя предупреждал".
- Ох, Вася, и правда предупреждал, - усмехнулась Галина Николаевна, почесывая кота за ухом. - Помнишь, как ты в тот день шипел на Петеньку с Леночкой? А я, старая дура, не поняла знака.
***
Всё началось три месяца назад. Дети нагрянули внезапно, с тортом и новостями. Торт был магазинный, безвкусный – не то что её фирменный "Наполеон". А новости... новости оказались с горчинкой.
- Мама, мы тут подумали, - начала Лена, разливая чай, - тебе же тяжело одной в городе.
- С чего это вдруг тяжело? - Галина Николаевна тогда насторожилась. - Сорок лет жила и не жаловалась.
- Но ты же на пенсии теперь, - подхватил Петр, - зачем тебе эта суета? Вон, у Лены домик в деревне простаивает. Воздух чистый, огородик...
Они говорили долго, красиво, убедительно. О том, как полезна природа в её возрасте. О том, как чудесно собирать грибы по утрам. О том, как она отдохнёт от городского шума.
Умолчали только об одном – о том, что её квартиру уже планировали сдавать.
***
Спустя четыре месяца.
- Галина Николаевна! - знакомый голос соседки Елизаветы Сергеевны ворвался в утреннюю тишину вместе со стуком в окно. - Вы компьютер включаете?
- Господи, Лизавета, какой компьютер? Здесь и телевизор-то еле показывает.
- А вы в интернет загляните! Там ваша квартира сдаётся! Я внука попросила посмотреть, он такое нашёл...
Галина Николаевна замерла с недовязанным носком в руках. Сердце пропустило удар, потом заколотилось как бешеное.
- Что значит сдаётся? - она поднялась, роняя клубок шерсти. - Кем сдаётся?
- Так вот и написано: "Сдается уютная двухкомнатная квартира в центре, недорого". И фотографии ваши, со стенкой той самой, югославской...
Василий спрыгнул с подоконника и потёрся о ноги хозяйки, словно говоря: "Ну что, теперь-то ты поняла?"
Галина Николаевна медленно опустилась на стул. В голове вертелась одна мысль: "Вот, значит, как. Вот, значит, для чего..."
Она потянулась к телефону – старенькой "Нокии" с большими кнопками. Нашла номер дочери.
- Леночка? Это мама. Слушай, тут такое дело... Мне соседка сказала, что моя квартира в интернете сдаётся. Ты не знаешь, что это значит?
- Ма-ам, - голос дочери стал каким-то сладким, тягучим, как растаявшая карамель. - Ты не волнуйся. Это временно, понимаешь? Мы же должны как-то окупать коммунальные платежи. Всё для твоего же блага...
- Для моего блага? - Галина Николаевна почувствовала, как внутри что-то закипает. - А спросить меня не нужно было?
- Мамулечка, ну зачем тебе эти заботы? Отдыхай, наслаждайся природой. Мы всё устроим.
"Устроили уже", - подумала Галина Николаевна, нажимая отбой. Села прямее, расправила плечи. В глазах появился тот самый блеск, который когда-то пугал нерадивых учеников.
- Ну что, Василий Батькович, - она погладила кота, который снова устроился на подоконнике, - кажется, пора нам с тобой показать, что старая гвардия ещё может!
***
- Галина Николаевна, вы куда это собрались в такую рань? - Елизавета Сергеевна перегнулась через забор, наблюдая, как соседка решительно запихивает в старую сумку какие-то бумаги.
- В город, Лизавета. Хватит в деревне прятаться, пора браться за дело.
- Одна? В такую даль? - всплеснула руками соседка. - Да вы что! Я с вами поеду.
- Ещё чего! А кто за вашими курами присмотрит?
- Курицы не дети, день без меня проживут, - отрезала Елизавета Сергеевна. - Дайте мне десять минут, переоденусь только.
Галина Николаевна хотела возразить, но махнула рукой. В конце концов, вдвоём веселее. Да и помощь может понадобиться – всё-таки семьдесят два года не шутка, а путь неблизкий.
Василий, обнаружив сборы, тут же уселся в сумку.
- Нет, пушистый, ты остаёшься дома, - Галина Николаевна осторожно вытащила кота. - За домом присмотришь. И не смотри на меня так укоризненно!
***
Электричка громыхала на стыках рельсов, словно старая кастрюля с крупой. Галина Николаевна достала из сумки потрёпанную записную книжку – ту самую, в которой много лет записывала номера телефонов и адреса.
- Вот, Лизавета, смотри. Тут у меня записан адвокат один. Помнишь Верочку из 10 "Б"? Это её сын. Я его ещё вот таким помню, - она показала рукой от пола. - А теперь, говорят, успешный юрист.
- Это хорошо, - кивнула Елизавета Сергеевна, разворачивая бутерброды. - Но сначала давайте перекусим. Натощак никакие подвиги совершать нельзя.
Галина Николаевна хотела отказаться, но желудок предательски заурчал. Достала термос с чаем, и две пенсионерки устроили импровизированный пикник, вызывая умилённые взгляды попутчиков.
- А помните, Галина Николаевна, как вы моего оболтуса физике учили? - улыбнулась Елизавета Сергеевна.
- Ещё бы не помнить! Такой способный был, только ленивый жутко.
- Зато теперь профессор! Вот уж правда – пути господни неисповедимы.
- Это точно... Кто бы мог подумать, что и мне на старости лет придётся сражаться. Да ещё с кем – с собственными детьми!
***
Город встретил их духотой и шумом. После деревенской тишины гул машин казался оглушительным. Галина Николаевна на минуту растерялась, но тут же одёрнула себя: "Не время раскисать!"
- Так, Лизавета, по плану у нас первым делом...
***
В кабинете адвоката было прохладно и пахло кофе. Сергей Валентинович – тот самый Верочкин сын – оказался солидным мужчиной с едва заметной сединой на висках. Увидев бывшую учительницу, он тут же вскочил из-за стола:
- Галина Николаевна! Какими судьбами? Мама только вчера вас вспоминала!
Следующие два часа прошли в бурном обсуждении. Сергей Валентинович хмурился, что-то записывал, звонил кому-то, снова записывал.
- Значит так, дорогая моя Галина Николаевна. Ситуация, конечно, неприятная, но абсолютно решаемая. Вы единственный собственник квартиры?
- Да, ещё с тех пор, как Коля... как муж умер.
- Отлично. Документы все с собой?
- А как же! - Галина Николаевна достала папку с бумагами. - Я их даже в деревню с собой забрала, чувствовала – пригодятся.
- Умница! - адвокат просиял. - Вот что значит учительская привычка к порядку. Сейчас мы быстренько подготовим заявление в полицию о незаконной сдаче жилья и...
- В полицию? - Галина Николаевна схватилась за сердце. - На собственных детей?
- А вы думаете, они о вас думали, когда за вашей спиной распоряжались вашим имуществом? - вступила Елизавета Сергеевна. - Нет уж, пусть получат по заслугам!
Сергей Валентинович снял очки и устало потёр переносицу:
- Галина Николаевна, я понимаю ваши чувства. Но иногда детей нужно учить. Вы же сами учитель, должны это понимать.
"Учить... - подумала Галина Николаевна. - А ведь и правда. Всю жизнь учила чужих детей, а своих недоучила..."
- Хорошо, - она расправила плечи. - Готовьте заявление. Но сначала я хочу посмотреть на тех, кто живёт в моей квартире.
***
Они стояли перед дверью квартиры Галины Николаевны, и та едва сдерживала слёзы, глядя на родную дверь.
Открыла молодая женщина с ребёнком на руках:
- Проходите, пожалуйста! Только осторожно, у нас тут игрушки разбросаны...
Галина Николаевна переступила порог и замерла. Её любимые обои были заклеены какими-то яркими плакатами, на стенке вместо семейных фотографий висели постеры с мультяшными героями, а в углу, где раньше стоял её книжный шкаф, теперь красовалась детская горка.
- Вы тут раньше жили, я так и не поняла? - щебетала молодая женщина. - Мы вот уже третий месяц живём, так удобно! И район хороший, и цена приемлемая...
- Третий месяц? - тихо переспросила Галина Николаевна. - А скажите, милочка, а хозяйку квартиры вы случайно не видели?
- Нет, что вы! Мы через риэлтора всё решаем. Очень приятный мужчина, Пётр Иванович...
- Вот как, - Галина Николаевна выпрямилась во весь рост. Откуда-то изнутри поднялась та самая учительская строгость, от которой когда-то тряслись самые отъявленные хулиганы. - А знаете что, милая моя? Я вам сейчас один секрет открою. Я и есть хозяйка этой квартиры.
В комнате повисла звенящая тишина, нарушаемая только агуканьем младенца.
- К-как? - молодая женщина побледнела. - Но нам сказали...
- А что вам сказали? Что старуху сплавили в деревню, а квартиру можно сдавать? - Галина Николаевна горько усмехнулась. - Только вот незадача – старуха-то оказалась не такая уж старая. И память у неё ещё работает, и документы все при ней.
Елизавета Сергеевна стояла рядом, готовая в любой момент поддержать подругу. Но той поддержка не требовалась – она словно помолодела на двадцать лет, расправила плечи, глаза засверкали.
- Мамочка, - молодая женщина прижала ребёнка к груди, - простите нас! Мы не знали... Мы думали, всё законно...
- Вы-то тут при чём? - махнула рукой Галина Николаевна. - Вы жертва обмана, как и я. А вот с риэлтором этим... с Петром Ивановичем, нам поговорить придётся.
***
- Мама?! - Пётр застыл в дверях квартиры как громом поражённый. За его спиной маячила растерянная Лена. - Ты что здесь делаешь?
- Живу я здесь, Петенька. Или ты забыл?
- Но ты же в деревне... там воздух свежий...
- Да-да, и огородик, и грибочки, - перебила его Галина Николаевна. - А ещё там есть интернет. И соседки, которые умеют им пользоваться.
Дети переглянулись. Лена нервно теребила сумочку:
- Мамочка, мы хотели как лучше...
- Для кого лучше, Леночка? Для себя? Для своих кошельков?
- У Петьки кредит, у меня ипотека... - начала оправдываться дочь.
- А у меня, значит, только старость и никаких прав? - Галина Николаевна подошла к окну. - Знаете, что самое обидное? Не то, что вы решили нажиться на моей квартире. А то, что даже не спросили. Не посоветовались. Решили, что раз мать старая, то и мозги у неё усохли?
В комнате повисла тяжёлая тишина. Было слышно, как на кухне капает вода из крана – кап-кап-кап, словно отсчитывая секунды этого неловкого момента.
- Я бы помогла, если бы вы попросили, - продолжила Галина Николаевна уже мягче. - Я же мать. Я всё для вас готова сделать. Но вы предпочли действовать за моей спиной.
Пётр опустился на диван, закрыл лицо руками:
- Прости, мам. Мы... я... правда думал, что так будет лучше.
- Лучше было бы поговорить со мной. Честно. Открыто. А теперь... - она достала из сумки бумаги. - Теперь вот что. Завтра же вернёте ключи. И деньги, которые получили за аренду – тоже вернёте. До копейки.
- Все? - пискнула Лена.
- Все, доченька. До последнего рубля. А молодой семье поможем найти другое жильё. Я договорюсь с Маргаритой Степановной из пятого подъезда – у неё как раз квартира пустует.
***
Прошла неделя. Галина Николаевна сидела в своём любимом кресле, поглаживая Василия, который наотрез отказался возвращаться в деревню. За окном шелестели листьями тополя.
Зазвонил телефон – Лена.
- Мам, можно мы с Петей заедем сегодня? Поговорить надо...
- Приезжайте, - улыбнулась Галина Николаевна. - Я пирог испеку. Тот самый, твой любимый.
В дверь позвонили – это Елизавета Сергеевна пришла на чай.
- Ну что, подруга, как оно?
- Да потихоньку, - Галина Николаевна разлила чай по чашкам. - Дети звонят каждый день, извиняются. Деньги вернули. Даже внуков обещали почаще привозить.
- А в деревню теперь ни ногой?
- Почему же? - хитро прищурилась Галина Николаевна. - Буду ездить. На недельку, отдыхать. Когда сама захочу, а не когда меня сплавить попытаются.
Василий потянулся, зевнул и устроился поудобнее на коленях у хозяйки.
- Вот ведь, - рассмеялась Елизавета Сергеевна, - даже кот твой повеселел!
- А как не повеселеть? Жизнь-то налаживается. И знаешь, что я поняла, Лизавета? Старость – она ведь не приговор. Это просто ещё одна глава в жизни. И писать её надо самой, а не позволять другим марать черновик.
Напишите, что вы думаете об этой истории! Мне будет приятно!
Если вам понравилось, поставьте лайк и подпишитесь на канал. С вами был Джесси Джеймс.