Раки-щелкуны, как правило, не вызывают ненависти. Вообще, никакой. Но это – у людей. Ибо люди, даже если и слышали о щелкунах, самих их не слышат. Вызывают же ненависть щелкуны у китообразных, которые, подходя к берегам в тропиках, треск креветок слышат отлично. И он так громок, что более морские млекопитающие не слышат уже ничего. Соответственно, есть мнение что именно щелкуны являются причиной случаев массового выбрасывания китообразных на сушу. Вблизи колонии щелкунов киты не могут расслышать эхо своих сигналов.
Однако возможная причастность к гибели китов и дельфинов, пожалуй, наименее интересный из связанных с креветками-щелкунами фактов. Важнее, конечно, механизм с помощью которого они производят столь громкий звук. А щелчок одного небольшого, достигающего длины максимум 6 сантиметров, рачка уже 190 Дб, – так что, на линии удара вода вскипает кавитационными пузырьками. Звук же производит клешня, – огромная, почти с тело рачка размером, – начинённая мощной мускулатурой и работающая, как резонатор… И обратить внимание стоит, что иначе, нежели как «звуковой пистолет», гипертрофированная клешня щелкуна вообще не работает. Все обычные задачи, такие как захват и разделение добычи, креветка вынуждена выполнять второй – маленькой клешнёй.
Между тем, такой размен явно в пользу щелкунов, – иначе они не заселили бы все тёплые моря и не образовывали бы семейство, насчитывающее 1100 видов. Щелкуны процветают, ибо клешня-пистолет – изобретение многофункциональное и очень практичное.
Соответственно, о практике. «Звуковой пистолет» очень эффективное оружие. Причём, использующееся как при обороне, так и при нападении. Трёхсантиметровая струя кавитационных пузырьков оказывает отрезвляющее воздействие на крупную рыбу. А мелкую, – сравнимую с креветкой размерами, просто убивает. Уязвимым местом рыб оказывается плавательный пузырь, резонирующий и вызывающий контузию внутренних органов. Другие ракообразные переносят выстрел щелкуна легче, – но могут терять усы, глаза и конечности.
Щелкуны охотятся обнаруживая добычу по движению, которое засекают с помощью выставленных из норки антенн. Но обратить внимание следует и на норку. Это отверстие в коралле, не прогрызенное, а высверленное теми же самыми выстрелами клешни. Колония щелкунов представляет собой выбитый в рифе лабиринт, в глубине которого оборудована гнездовая камера. Ведь ещё одно удивительное изобретение этого семейства это неизвестная никому кроме щелкунов в море эусоциальность. Размножается в колонии только одна самка-производительница, рабочие же добывают пищу, строят и обороняют гнездо…
То есть, оглушительный треск щелкунов, это лишь в третьих «перестрелка». Во-вторых, щелчки – звук отбойных молотков. Рачки сверлят риф. Во-первых, однако, треск это просто треск – звуковой сигнал. Креветки в колонии ведут переговоры, информируя друг друга о результатах наблюдений… С наблюдениями, кстати, сложно. Рачки почти слепы, так что, вступают в симбиоз с рыбками-бычками, которых узнают и не «обстреливают». Но если сидящий посреди колонии глазастый бычок резко снимается с места, значит, рядом другое животное. Креветки поднимают в боевое положение антенны, а затем и «открывают огонь»… И это уже к вопросу, как разорвать даже оглушённую добычу одной клешнёй. Вторая, просто, от второго рака. Ну и бычку клочья достаются.
Но как возникла столь удивительная адаптация? Сравнивая разные виды семейства щелкунов, можно видеть всю историю столь поразительного изобретения. Гипертрофированное развитие одной из клешней и использование её для сигнализации обычно для ракообразных. Взмахами клешни крабы привлекают партнёров и указывают конкурентам границы своего участка…Но крабы-то видят вполне прилично. Подслеповатые же щелкуны сигнальной клешнёй, соответственно щёлками. В том числе для призыва полового партнёра. Женщины же, как известно, «любят ушами». У щелкунов получалось, что кто громче щёлкнул, тот и самый альфа-самец… А это мощный стимул к развитию признака.
Состязательность в громкости щелчка превратила «сигнальную клешню» в оружие опасной силы. Но, как отмечалось выше, это лишь «во-вторых». Во-первых же развитость звуковой коммуникации позволила креветкам перейти к социальному образу жизни без постоянного обмена информацией невозможному. Причём, это был очевидный, а, скорее, единственно возможный выбор. В воде обычный у насекомых обмен сигналами с помощью феромонов затруднён, – диффузия химических веществ в среде оказывается слишком медленной. Учитывая же, что зрение – не сильная сторона креветок, – да и прозрачность воды меньше прозрачности воздуха, звуковые трели стали наилучшим решением.