«— Не говори, Палашенька! Это точно! Думала ли я, что когда-нибудь мы со Степушкой будем вместе? А теперь гляди: уже второго скоро рожу. Хорошо у нас все. И знаешь, скажу тебе по секрету, — Наталья перешла на шепот, оглядевшись по сторонам, как будто в ее хате мог быть кто-то посторонний: — Аксинья-то тоже с мужиком живет. Вдовец, без руки, жена его погибла в сорок третьем, дети взрослые, в городе живут. Он тоже к ним уезжал, а недавно вернулся… через забор… от матери Аксиньи… в общем, сладилось у них. Как я рада, Палаша. Сердце же все время не на месте было. Как же так?! Не по-людски».
Часть 94
В этот же день Пелагея отправилась к председателю домой.
Наталья возилась в огороде, сынишка ей помогал.
— Здравствуй, Наташа, — поздоровалась Пелагея.
— Палашенька, заходи! Давай, молодец, что пришла, сейчас чайку попьем.
Пелагея не стала отказываться от посиделок, общество Натальи ей было приятно.
— Степу куда-то вызвали, мы одни.
— Наташа, через неделю Сергей Иваныч к нам в деревню приезжает.
— Да ты что! — всплеснула руками Наталья, но тут же на ее лице появилось такое недоуменное выражение, что Пелагея даже рассмеялась.
— Ой, смешная какая ты сейчас, Наташка! Глянь на себя!
Наталья машинально подошла к зеркалу.
— Сергей Иваныч приезжает… в Высокое… станешь тут смешной. Палаша, ну не томи! Чего он приезжает?
— Наташенька, все уже все равно узнают скоро. Так вот ты будешь четвертая. Валя знает, Настенька, дед Тимоха. Больше никто. Замуж я за него вышла, когда на курсах была.
— Ой, Палаша! — Наталья села на табурет. — Да как же это?
— Вот так, милмоя! В ЗАГС сходили.
— У нас будет жить, в Высоком?! — радостно и удивленно вскричала Наталья.
— Нет! — покачала головой Пелагея. — Не думаю, хотя ничего не исключаю. Жизнь — она такая! Непредсказуемая.
— Не говори, Палашенька! Это точно! Думала ли я, что когда-нибудь мы со Степушкой будем вместе? А теперь гляди: уже второго скоро рожу. Хорошо у нас все. И знаешь, скажу тебе по секрету, — Наталья перешла на шепот, оглядевшись по сторонам, как будто в ее хате мог быть кто-то посторонний: — Аксинья-то тоже с мужиком живет. Вдовец, без руки, жена его погибла в сорок третьем, дети взрослые, в городе живут. Он тоже к ним уезжал, а недавно вернулся… через забор… от матери Аксиньи… в общем, сладилось у них. Как я рада, Палаша. Сердце же все время не на месте было. Как же так?! Не по-людски.
— И я очень рада за Аксинью. Может, и родит еще…
Наталья схватила Палашу за руку:
— Степан был у них недавно: ездил повидаться, продукты кое-какие отвез. Мы же кабанчика резали, ну ты знаешь, я Вале сало давала.
Пелагея покачала головой. Не знаю, мол. Не до того.
Наталья махнула рукой: не знаешь, мол, и ладно.
— Ну так вот: говорит, располнела Аксинья, румянец во всю щеку. А мужик ее, слышь, как кличеть: Онюшка. Степан довольный такой! Говорит, справный мужик.
— Хорошо как, Наталья, когда у людей счастье! Так я чего спросить-то хотела: поедешь ли Сергея Иваныча со мной встречать?
Увидев попытку Натальи что-то вставить, не дала возможности:
— Я знаю, что ты на сносях. Я на всякий случай спрашиваю, чтобы не обижалась потом.
— Да что ты, что ты! Какие могут быть обиды? — замахала Наталья руками. — Вы, главное, в гости к нам приходите. Все вместе: с Валей, с Настенькой.
— Ну это непременно. Можешь даже не сомневаться. Думаю, доктор и сам спросит о тебе. Я же ему рассказала все. Что у нас ты живешь, замужем за фронтовым…
Палаша не смогла подобрать нужного слова: другом, товарищем, кем?
— Ну добро, добро, — закивала Наталья.
На станцию поехали втроем: Пелагея, Настя и дед Тимоха.
Поезд немного опоздывал, и Настя не знала, чем себя занять ожидаючи.
Пелагея для встречи с Иванычем надела протез и теперь сидела на лавке, мучаясь с непривычки от жестокой боли. Старые раны давно зажили, а новых не было. Протез со дня приезда так и не надевала. До сей поры в деревне грязь была.
Настя скакала вокруг и без умолку сыпала вопросами:
— Мам, а я его узнаю?
— Узнаешь, конечно. Чего б тебе его не узнать?
— Что, совсем не изменился?
— Нет. Такой же. Я сразу узнала.
— Мам, а он у нас сколько побудет?
— Не знаю, Настюша.
— Мам, а где его родители живут? Далеко?
— Да вроде не очень. В Нежинске.
— Ого! А это где?
— Насть, ну помолчи ты немного.
— Хорошо. Мам, а там только дедушка и бабушка? Или еще кто есть? Мам, а мы там сколько будем? А ты говорила: летом в Гурзовку поедем. Мам..
— Настя! — Палаша строго посмотрела на дочь.
— Все, мам, молчу. Но всего еще один вопросик? Ладно?
Пелагея рассмеялась, поймала дочь за руку, усадила рядом с собой, обняла, поцеловала.
— Все, Настя. Вот сейчас приедет он — и все узнаем. Все сама спросишь.
Настя замотала головой:
— Нет, мам, ты что? Я боюсь.
— Да ты что? Как боишься? Это ж Иваныч наш!
— Нет, мам, ты сама.
Вдали показался состав. Он, тяжело пыхтя, будто сильно устал, приближался к вокзалу. Люди высыпали на перрон, активизировались носильщики.
Иваныч стоял в тамбуре, пристально вглядываясь в лица встречающих. Увидев Пелагею, а рядом с ней прехорошенькую девчушку, уже почти девушку, доктор чуть не вывалился на перрон. Хорошо, проводница вовремя среагировала и пожурила его:
— Гражданин, осторожнее! Давайте дождемся полной остановки состава. Успеете.
Не обращая внимания на скучную проводницу, доктор замахал руками и заорал:
— Палаша, я здесь. Настенька! Палаша!
Не успела проводница позволить выход из вагона, доктор уже был на земле. Он раскрыл свои объятия, и Пелагея с удовольствием спряталась в них.
— Палашенька! Как я соскучился!
Горячо поцеловались.
— Сережа, мы тебя ждали.
— Настенька, неужели это ты? Как выросла! Тебя и не узнать. Доктор погладил девочку по волосикам.
— Я тебе подарки привез.
Настя вспыхнула, опустила голову и тихо проговорила:
— Здравствуйте, Сергей Иваныч.
Куда делся весь запал девчонки и ее прыть?!
Пелагея улыбалась:
— Сережа, а ты надолго к нам? Когда мы уезжаем к твоим?
— А вот прямо сейчас и купим билеты.
— И мне? — замирая спросила Настя, хотя мать сказала ей, что она тоже поедет.
— Конечно. А как же. Ты же наша дочка!
Настя вспыхнула: ей хотелось ответить, что у нее есть папа. Но она не стала, понимая, что Сергей Иваныч сказал так из хороших побуждений.
Билеты в кассе вокзала взяли без проблем на двадцать девятое апреля.
Когда издали Иваныч увидел телегу и Тимоху, он тихонько спросил у Пелагеи:
— Какое отчество у деда?
— Вроде Андреевич, — чуть засомневалась Пелагея. — Мы ж по отчеству-то не больно общаемся, а отца его я не застала в живых. Но по-моему Андреем звали. Да точно, Андрей.
Подошли к Тимохе, доктор тепло улыбнулся, у него наготове был небольшой сверток.
— Ну здорово, Тимофей Андреевич, — протянул руку для приветствия.
Дед крякнул от удовольствия:
— Ох ты жа, расдутыт твою! Здорово, дохтур! Как доехал?
— Хорошо доехал! Вот подарок тебе от меня! Палаша мне сказала, что больно тебе папиросы понравились.
И доктор подал деду сверток. Дед принял подарок, слегка развернул. Увидев зеленые коробки, снова крякнул:
— Ну уважил так уважил! Ну давайтя, садитеси! Давайтя! Поедем!
Иваныч погрузил свой чемодан на телегу, помог сесть Палаше и Настеньке, сел сам:
— Ну что, Тимофей Андреевич? Готовы мы! Трогай.
— А ну пошла, родимыя! Пошла, Ладушка, — заорал дед.
Лошадь осторожно тронулась с места.
— Ну как ты тут, без меня? — спросил Иваныч.
Палаша улыбнулась:
— Так я всегда тут без тебя.
— А ты, Настенька? Привыкла уже?
Девочка лишь кивнула. Куда подевалось все ее красноречие?
— Да ты никак стесняешься меня?
— Чуть-чуть, — прошептала Настя.
— Ничего, привыкнет, не переживай, — погладила Пелагея Иваныча по руке.
Он обнял свою жену, она прижалась к нему, ощутив его жар.
— Люблю тебя, — прошептала она.
— И я тебя, — ответил он.
Татьяна Алимова
Все части повести здесь⬇️⬇️⬇️
Я начала публиковать новую повесть ⬇️⬇️⬇️