Перед боем
Впервые Румянцев-полководец показал себя в сражении при Гросс-Егерсдорфе 19 (30) августа 1757 года. Здесь он самостоятельно принял решение, провел его в жизнь и спас русскую армию от поражения. Интересно, что в реляции о сражении главнокомандующий Апраксин не отметил Румянцева.
Ну что ж, мы и сами можем посмотреть на ход сражения и определить роль генерал-майора Румянцева.
Организационно русская армия (около 55 тысяч человек) была разделена на три дивизии:
- 1-я Фермора,
- 2-я Лопухина,
- 3-я Броуна.
Румянцев со своей бригадой из 4 полков находился в резерве.
Генерал-фельдмаршал Апраксин не организовал должным образом разведку. Потому и не подозревал (или не доверял обрывочным сведениям), что за лесным массивом у селения Гросс-Егерсдорф собралась вся армия фельдмаршала Левальда (около 28 тысяч).
Левальд знал о близости русских. И собирался их атаковать в лагере. Но Апраксин невольно опрокинул его расчеты, выступив утром 19 августа в поход.
Русская армия марширует по лесным дорогам в походном порядке. И вдруг по выходе из леса ее передовые части открывают перед собой всю прусскую армию. Пруссаки немедленно бросаются в атаку.
Превратности боя
Правое крыло Левальда под командой принца Голштинского навалилось на 2-ю дивизию Лопухина. На противоположном фланге прусская кавалерия опрокидывает русскую.
Апраксин то ли запаниковал, то ли впал в прострацию. Генералам приходится брать инициативу на себя. Василий Абрамович Лопухин кое-как выстраивает свои войска и отражает первый натиск принца Голштинского.
Русские полки равняют ряды под артиллерийским огнем пруссаков. Те вновь переходят в атаку и теснят 2-ю дивизию. Генерал мечется под огнем, получает первую рану, но остается в строю.
В какой-то момент пехота русских подалась назад, Лопухин остается среди наступающих пруссаков и уже попадает в плен. Солдаты, видя тяжелое положение командира, поворачивают и отбивают Лопухина.
Очевидно, если бы Левальду удалось быстро опрокинуть 2-ю дивизию, сражение русскими было бы безнадежно проиграно. Но упорство полков, вдохновляемых генералом Лопухиным, позволило русским выиграть время и измотало атакующих пруссаков.
Чуть позже Василий Абрамович получит еще несколько пуль, от которых в тот же день и скончается.
Ожесточенное сражение растекается по всему фронту. В бой втягиваются полки 1-й и 3-й дивизий. Но все они либо прижаты к лесу, либо вынуждены продираться по узким дорогам, забитым транспортами и артиллерией.
Накопление русских войск на поле боя происходит медленно. Пруссаки продолжают давить. Линия русской армии колеблется. И вот тут наступает перелом.
Нешаблонный удар
Румянцев бросает свои полки прямо через густой лес:
«Проход им был весьма труден: густота леса так была велика, что с нуждою и одному человеку продраться было можно».
Румянцев рисковал растерять всех своих солдат. Или вывести за лес в поле неорганизованную толпу. Но обошлось Полки вышли из леса, не утратив организации. И спешно начали выстраиваться для удара.
Помощь прибыла как нельзя кстати. Части нашего правого крыла уже подались назад. Пруссаки, наступая, фактически подставили свой фланг под удар внезапно объявившегося резерва русских.
И тут Румянцев не промедлил. Хотя линейная тактика была больше сосредоточена на огневом бое, он бросил полки в штыковую атаку:
«Свежие сии полки не стали долго медлить, но давши залп и подняв военный вопль, бросились прямо на штыки против неприятелей, и сие решило нашу судьбу и произвело желаемую перемену. Неприятели дрогнули, подались несколько назад, хотели построиться получше, но некогда уже было. Наши сели им на шею и не давали им времени ни минуты». (Из записок Андрея Тимофеевича Болотова).
По словам всё того же Болотова, не прошло и четверти часа, как прусская армия побежала. Нешаблонный и, что очень важно для нас, предпринятый без приказа, по собственной инициативе удар Румянцева решил исход сражения в пользу русской армии.
Интересно, что фельдмаршал Апраксин в своей реляции об этом эпизоде пишет, не упоминая Румянцева:
«мы имели из второй нашей линии людей в готовности, так что едва токмо пруссаки в помянутый лес вошли, то тотчас примкнутыми штыками так встречены были, что вдруг испровергнуты и в бег обращены. Сие и решило победу».
Зато как хитрый фельдмаршал расхваливает артиллерию Шувалова, поминает Шувалова к месту и не к месту. Как будто тот присутствовал на поле боя и решил его исход.
Победа была одержана решительная. Хотя потери русской армии превышали прусские (5,5 тысяч против 4,5 тысяч), но Левальд был ошеломлен. Да и наше общее превосходство в численности позволяло нести потери в такой пропорции.
Многие ожидали развития наступления и занятия Кенигсберга, но… Но через неделю после победы Апраксин сам начинает отступление.
Генерал-майор Румянцев не получил никакого отличия, никакой награды за Гросс-Егерсдорф. А вот, например, посланный к императрице Петр Панин удостоился ордена Александра Невского.
Имя Румянцева, правда не выделяя его среди прочих, позже отметил командир 1-й дивизии, а тогда уже главнокомандующий Фермор. В реляции от 6 (17) декабря 1757 года он написал:
«дивизии моей генерал-лейтенанты Матвей Ливен и Салтыков, генерал-майоры: Резанов, фон Боуман, принц Любомирский, граф Румянцев и бригадир де Гартвис, каждый по своей должности и с храбростью дело свое исправляли».
Негусто, да?
Продолжение:
------
Все материалы рубрики "Фельдмаршалы России":