– Мариночка, здравствуй, девочка моя! – лебезила свекровь. – Как ты там? Как Димочка?
От этого елейного тона Марина чуть не выронила телефон. За пятнадцать лет знакомства Алла Федоровна ни разу не называла ее «девочкой», да и имя обычно цедила сквозь зубы, словно это было ругательство.
– Нормально все у нас, – настороженно ответила Марина. – Что-то случилось?
– Да вот, день рождения у внука на носу, – голос свекрови стал еще слаще. – Совсем бабушку забыли, не заходите. Я в субботу пирогов напеку, ждать вас буду. Подарок внуку приготовила.
Марина молчала, перебирая в памяти все те случаи, когда свекровь демонстративно забывала о дне рождения внука. После смерти своего сына, Марининого мужа, она ни разу не поздравила мальчика, не говоря уже о подарках.
– Что молчишь? – в голосе Аллы Федоровны появились просительные нотки. – Придете?
– Я... я не знаю, – Марина опустилась на табурет. – Надо с Димой поговорить, может, у него планы.
– Ну так поговори, – торопливо отозвалась свекровь. – А я буду ждать. Очень ждать.
Положив трубку, Марина еще долго сидела, глядя в одну точку. В памяти всплыл тот страшный день пять лет назад, когда не стало Андрея. Алла Федоровна Петровна даже не предложила помощь с похоронами – все «денег не было». Зато для любимой доченьки Оленьки деньги находились всегда...
– Мам, я есть хочу! – голос сына вернул ее к реальности.
– Иду, – Марина встрепепнулась. – Дим, тут бабушка звонила. В субботу в гости зовет.
Пятнадцатилетний сын удивленно поднял брови:
– Это которая про меня говорила, что я не в их породу? С чего вдруг?
– Вот и я думаю – с чего, – вздохнула Марина, присаживаясь рядом. – Но может, сходим? Она постарела, наверное...
– Как скажешь, – пожал плечами Дима. – Только давай ненадолго.
Марина кивнула, чувствуя, как внутри растет смутная тревога. Что-то подсказывало – этот неожиданный звонок неспроста. И очень скоро она узнает истинную причину такого внезапного потепления к ней.
***
В тот августовский вечер Марина особенно старалась. Андрей предупредил, мама – женщина строгих правил, и первое впечатление для нее много значит. Приготовила любимый мамин пирог с капустой по рецепту, который он подсказал, даже новое платье купила – скромное, но элегантное.
– Не суетись ты так, – Андрей обнял, когда она в третий раз поправляла скатерть. – К тебе же не императрица в гости собралась.
– Легко тебе говорить, – Марина прислонилась к его плечу. – А я волнуюсь. Вдруг не понравлюсь?
– Глупости, – он чмокнул ее в макушку. – Ты всем нравишься.
Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. На пороге стояла высокая статная женщина в безупречно отглаженном костюме. Острый взгляд мгновенно оценил и прическу Марины, и платье, и даже, кажется, маникюр.
– Мама, познакомься, это Марина, – Андрей слегка подтолкнул невесту вперед.
– Очень приятно, – Марина протянула руку. – Проходите, пожалуйста.
Алла Федоровна едва коснулась ее пальцев.
– Надеюсь, ты не против, что я немного осмотрюсь? – не дожидаясь ответа, она прошла на кухню. – О, вижу, готовила... Андрюша говорил, ты кулинарка знатная.
В голосе явственно слышалась ирония. Марина почувствовала, как щеки заливает краска.
– Я старалась... Пирог с капустой, как вы любите.
– Неужели? – Алла Федоровна приподняла бровь. – А Андрюша говорил, что ты училась в городе. Откуда же деревенские рецепты знаешь?
– Мама! – возмущенно воскликнул Андрей.
– Что «мама»? – она невинно улыбнулась. – Просто интересуюсь. Вот Оленька, моя дочь, она в кулинарной академии учится. Настоящие шедевры готовит.
– Я... я просто хотела сделать приятное, – пролепетала Марина.
– Конечно-конечно, – свекровь царственно опустилась на стул. – Что ж, давайте попробуем ваши... кулинарные эксперименты.
За столом Алла Федоровна методично допрашивала Марину о семье, работе, планах на будущее.
– А квартира у вас своя есть? – вдруг спросила она, отодвигая едва тронутый пирог.
– Мам, ну откуда у Марины квартира? – возмутился Андрей. – Но мы копим на первый взнос.
– Копите? – свекровь скептически хмыкнула. – На твою-то зарплату? А ты, Марина, где работаешь?
– В бухгалтерии...
– А, ну да, – она поджала губы. – Негусто выйдет. Вот у Оленьки жених – в нефтяной компании, уже двушку в Москве присмотрели...
– Мам, может хватит? – Андрей стукнул вилкой по столу.
– А что такого? – удивилась Алла Федоровна. – Я же о вашем будущем беспокоюсь. Сынок, ты бы подумал... Может, не стоит торопиться? Вон сколько достойных невест вокруг.
Марина почувствовала, как к горлу подступает ком. А свекровь, словно не замечая ее состояния, продолжала:
– И готовить ей еще учиться и учиться. Пирог-то совсем не такой, как я делаю. Тесто пресное, начинка разваренная...
– Спасибо за визит, – Андрей встал из-за стола. – Мы тебя проводим.
– Да я только начала! – возмутилась Алла Федоровна.
– Нет, мама, ты уже закончила.
Когда за свекровью закрылась дверь, Марина разрыдалась.
– Ненавидит! Она меня уже ненавидит!
– Глупенькая, – Андрей прижал ее к себе. – Это она не тебя, это она так... принципиально. Она любого не одобрит, успокойся.
– Зато Оленька у нее...
– Да плевать на Оленьку! – он развернул ее к себе. – Я тебя люблю, понятно? А мама... привыкнет.
Марина кивнула, утирая слезы, но червячок сомнения уже поселился в душе. Как показало время – не зря.
На этом Алла Федоровна не успокоилась. Прошли годы, а свекровь все не принимала невестку. «Хватит, мама! Хватит попрекать Марину! Она моя жена, мать моего сына! А ты... ты все никак не можешь смириться, что я сам выбрал свою судьбу!» – осекал сын мать.
***
Подъезд встретил их затхлым запахом и перегоревшей лампочкой. Марина машинально отметила облупившуюся краску на стенах, мусор на площадке – раньше Алла Федоровна никогда бы такого не допустила. Она требовала идеальной чистоты не только в собственной квартире, но и во всем подъезде, регулярно устраивая скандалы управляющей компании.
– Мам, может, не надо? – Дима остановился на предпоследнем пролете. – Что-то мне не по себе.
– Уже пришли, – вздохнула Марина. – Неудобно возвращаться.
Дверь открылась не сразу. Они услышали шаркающие шаги, звяканье цепочки, и на пороге появилась Алла Федоровна. Марина едва сдержала возглас удивления – перед ней стояла совсем другая женщина, не та холеная дама, которая еще пять лет назад регулярно делала укладку и маникюр.
– Пришли! – в голосе свекрови звучала неприкрытая радость. – Проходите скорее!
В квартире пахло пирогами, но к этому запаху примешивался какой-то нежилой, затхлый дух. Марина огляделась – везде лежала пыль, на подоконниках желтели газеты полугодичной давности, а на журнальном столике громоздилась гора каких-то коробочек с лекарствами.
– Димочка, как же ты вырос! – Алла Федоровна всплеснула руками. – Совсем взрослый! На папу похож...
– Здрасьте, – буркнул внук, отстраняясь от попытки обнять его.
– Проходите на кухню, – засуетилась хозяйка. – Я там накрыла... Как смогла.
На столе действительно стояли пироги – чуть подгоревшие по краям, но все же пироги. Рядом красовался пузатый заварочный чайник, который Марина помнила еще по прежним временам. Алла Федоровна всегда гордилась своим чайным сервизом, доставшимся ей от матери.
– Попробуйте, – она суетливо принялась разливать чай. – Может, не такие вкусные, как раньше получались... Руки уже не те.
Дима осторожно откусил кусочек и удивленно поднял брови – было вполне съедобно. Марина тоже попробовала пирог, отметив про себя, что свекровь и правда сдала – раньше ее стряпня была удачнее.
– Ну, рассказывайте, как живете? – Алла Федоровна присела рядом, жадно вглядываясь в их лица. – Дима, ты в каком классе теперь?
– В девятом, – ответил внук, старательно глядя в чашку.
– Надо же... – свекровь промокнула глаза уголком платка. – Совсем большой. А я и не видела, как рос...
– А чего было не видеть? – вдруг резко спросил Дима. – Мы тут живем, никуда не уезжали.
– Дима! – одернула его Марина.
– А что Дима? – парень упрямо вздернул подбородок, как делал когда-то его отец. – Что, неправда? Пять лет нос не казала, а теперь слезки льет!
– Ты прав, – тихо сказала Алла Федоровна. – Ты все правильно говоришь... Я... я очень виновата перед вами.
Она нервно теребила край скатерти, и Марина вдруг заметила, как дрожат ее руки. Морщинистые, с набухшими венами – руки старой больной женщины. Она тяжело поднялась и ушла в комнату. Вернулась с пачкой фотографий.
– Вот, нашла тут... Андрюша маленький, – она протянула снимок Диме. – Такой же красивый был, как ты сейчас.
– Бабуль, – уже мягче сказал внук. – Ты чего нас звала? Фотки показать?
– Да... – она опустилась на стул и вздохнула. – Понимаете... В общем... Оля от меня отказалась… Я ведь все для нее... – начала она и осеклась. – Квартиру продала, помните? Три комнаты на одну поменяла, только бы ей помочь, только бы в столице зацепилась.
Марина кивнула, вспоминая, как муж тогда промолчал, хотя ему было обидно – мать даже не посчитала нужным с ним посоветоваться.
– Ездила к ним каждый месяц, – продолжала свекровь. – В гостинице жила. Представляете? Дочь родная, а я – в гостинице. Зять сказал – у них не проходной двор.
– А Ольга что? – не выдержала Марина.
– А что Ольга? – Алла Федоровна горько усмехнулась. – Промолчала. Как всегда. Я ведь... я ведь поначалу не поняла. Думала – ну, молодые, им уединение нужно. Готовила, с внуками сидела, когда разрешали...
Она достала из кармана халата скомканный платок, промокнула глаза.
– А потом Игорь, зять-то, начал... придираться. То я не так с детьми занимаюсь, то готовлю не то – все не как его мама. А потом и вовсе... – она запнулась, – сказал Оле, что я их объедаю. Будто я у них что-то просила! А я ведь всегда с гостинцами, с подарками...
– И что тетя Оля? – тихо спросил Дима.
– А Оля... – голос свекрови дрогнул. – Оля сказала, что я действительно... что я их стесняю. Что у них своя жизнь, а я... я должна научиться жить своей.
Марина невольно поежилась, вспомнив, сколько раз эта женщина попрекала ее тем, что она «не дает сыну жить».
– А потом Оленька сказала, что им нужны деньги на частную школу для детей. Игорь настаивал – престиж, связи... Она попросила продать дачу. А у меня же кроме этой дачи ничего и нет! Я отказалась – куда мне летом без огорода? Хоть какое-то подспорье...
Она опять промокнула глаза.
– Оля обиделась. Сказала – вечно я только о себе думаю. Что внуки важнее помидоров и огурцов. А потом... – свекровь всхлипнула, – потом позвонила какая-то женщина. Представилась риэлтором. Сказала, что Ольга просила оценить дачу...
– И что? – Дима подался вперед.
– Я не дала, конечно. Документы спрятала. А Оля... Оля сказала, что я выжившая из ума старуха. Что она сама знает, как распорядиться моим имуществом, раз я совсем соображать перестала.
Алла Федоровна замолчала, глядя в одну точку.
– И с тех пор... – она развела руками, – все. Не звонит. Внуков не привозит. На звонки не отвечает. А недавно соседка ее встретила в городе, говорит – еще одного ребенка ждут. А я и не знала...
В кухне повисла тяжелая тишина. Было слышно, как тикают старые часы на стене – те самые, которые когда-то подарил Андрей. Марина смотрела на сгорбленные плечи свекрови и думала о том, как странно устроена жизнь – любимая дочь, которой было отдано все, предала, а нелюбимая невестка...
– Вот так, – Алла Федоровна словно очнулась. – Не хотела я вам всего этого рассказывать. Но... тяжело одной. Болею часто. А помочь... – она осеклась.
– Некому? – жестко закончила Марина.
Марина смотрела на поникшую свекровь и чувствовала, как внутри нарастает глухое раздражение. Все эти годы одиночества с ребенком на руках, все эти «не в нашу породу», все эти бессонные ночи, когда маленький Дима болел, а помочь было некому...
– И что вы хотите от нас? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
– Мариночка... – свекровь подняла на нее полные надежды глаза. – Я же одна совсем. Болею часто. По дому уже тяжело управляться. Может... может, вы бы помогали? Я же все-таки...
– Кто? – Марина чуть подалась вперед. – Кто вы нам? Бабушка, которая внука от рождения не признавала? Свекровь, попрекавшая меня каждым куском? Или, может, мать, не нашедшая денег на похороны собственного сына?
– Мам... – Дима коснулся ее руки.
– Нет, пусть слушает! – Марину уже было не остановить. – Когда Андрей умер, где вы были? За эти годы вы ни разу не вспомнили о нас! Зато Оленьке... Оленьке все! И квартиру, и деньги, и внимание! А теперь, значит, и мы ко двору пришлись?
Алла Федоровна съежилась на стуле, став совсем маленькой и жалкой.
– Мамуль, – снова попытался остановить ее Дима.
– Знаете что, – она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. – А я согласна вам помочь, но уже на своих условиях…
Свекровь подняла на нее полные слез глаза.
– Вы переписываете квартиру на Диму, – четко проговорила Марина. – А мы с ним будем за вами ухаживать. Навещать, помогать, что там нужно... Как положено. А если нет – извините.
– Но... как же... – растерянно пробормотала Алла Федоровна. – Это же моя квартира...
– Ну так и живите в ней одна. Раз она ваша.Почему вы думаете, что я должна ухаживать за вами бесплатно? – с раздражением спросила невестка. – Дима, мы уходим.
– Подождите! – вдруг окрепшим голосом сказала свекровь. – А если... если я согласна?
Марина остановилась в дверях:
– Тогда завтра едем к нотариусу. А пока – подумайте. Время еще есть.
Уже в подъезде Дима догнал ее:
– Мам, ты чего так? Она же старая уже...
– А я, думаешь, молодая? – Марина устало прислонилась к стене. – Мне тоже помощь нужна была, когда ты маленький рос. Где она была, твоя бабушка?
– Но это же... нехорошо как-то. Квартиру требовать.
– А хорошо – годами изводить человека, а потом ждать бескорыстной помощи? – Марина грустно улыбнулась. – Нет, сынок. Или пусть делом докажет, что мы ей нужны, или... пусть как хочет.
Они молча спустились по лестнице. Где-то наверху хлопнула дверь – видимо, свекровь все-таки выглянула им вслед.
Марина ни на секунду не сомневалась в том, что поступила правильно. У нее не были ни капли сочувствия или любви к этой женщине. Лишь упреки и обиды. А ведь она ничего не просила взамен. Простого человеческого к себе отношения…
***
Телефон молчал три дня. К вечеру третьего дня прилетело сообщение: «Я согласна. Завтра в десять у нотариуса»
В указанное время Марина была на месте. Она смотрела на эту когда-то грозную женщину, а видела просто одинокую старуху, которая слишком поздно поняла свои ошибки.
Выйдя от нотариуса они медленно шли по улице – пожилая женщина, парень и его мать. Со стороны – обычная семья. И только они знали, какой путь пришлось пройти, чтобы просто идти вот так, рядом.
– Знаешь, – вдруг сказала Алла Федоровна, – а ведь Андрюша был прав. Он в тебе не ошибся.
Марина промолчала. Где-то высоко в небе пролетела стая птиц, направляясь на юг. Скоро осень, дожди, холода. Но сейчас, в этот момент, ей было тепло. Может быть, пришло время оттаять и ее сердцу?
– Мам, а давай к нам на чай? – предложил Дима. – У нас пироги, правда, магазинные...
– Можно и магазинные, – тихо ответила свекровь. – Главное – вместе.
Спасибо что читаете истории на моем канале каждый день. Особая благодарность за ваши классы, репосты и подписку на канал!
Вам понравится: