В 1718 году в истории российского государства произошло необычное событие. В отношении наследника престола царевича Алексея Петровича было проведено расследование с целью выяснить факт участия царевича в антигосударственной деятельности. Следствию предшествовал отказ Алексея Петровича от прав на престол, а к окончанию следствия подозреваемый скончался. Умирая в 1725, Петр 1 не назвал имени своего преемника. Царь повторял тем, кто подходил к его смертному ложу, только одно: «После! После!» Но «после» для Петра Великого не наступило. Его ждала смерть, а Россию — эпоха дворцовых переворотов.
Но обо всем подробнее.
Царевич Алексей — сын Петра от первой жены Евдокии Лопухиной — родился в 1690. Мальчику было всего восемь лет, когда у него отняли мать. Царь приказал сослать ее в монастырь и насильно постричь в монахини.
Царевич Алексей оказался на попечении тетки – царевны Натальи Алексеевны. Алексей сильно переживал разлуку с матерью, но отец запрещал ему с ней видеться, и, узнав однажды, что царевич, уже семнадцатилетний, тайком ездил в Суздаль на свидание с матерью, был вне себя от гнева. Наследника обучали дома и программа обучения была насыщенной: особое внимание уделялось французскому языку, изучению арифметики, геометрии, географии, русского языка, политических дел, военного искусства. Петр стремился привлекать сына как будущего государя ко всем практическим делам. Именно из этих соображений царь взял 13-летнего Алексея в поход в звании солдата бомбардирской роты. Через год царевич участвовал в штурме Нарвы, где наследник российского престола, впервые услышал от отца строгое предупреждение: «Ты должен все, что служит благу и чести отечества, …и не щади трудов для общего блага. Если советы мои разнесет ветер и ты не захочешь делать того, что я желаю, то я не признаю тебя своим сыном».
Как правило, историю пишут победители, представляя проигравших в негативном свете. Так было и с царевичем Алексеем Петровичем, которого принято считать слабым и трусливым скандалистом. Но был ли он таким на самом деле? Царевич Алексей Петрович был умным человеком, и даже его отец, Пётр I, признавал это: «Бог разума тебя не лишил». Однако, по мнению историка XIX века Сергея Соловьёва, Алексей сильно отличался от своего отца. Он был «тяжел на подъём, не способен к напряжённой деятельности и сильному труду, поэтому предпочитал проводить время дома, стремясь узнать что-то новое из книг и разговоров». Находясь в Кракове, Алексей Петрович посещал университетские диспуты, покупал множество книг и ежедневно проводил за чтением и выписками по 6-7 часов. Пётр I не любил старшего сына, видя в нём напоминание о своей нелюбимой жене и неудачном первом браке. За 13 лет царь виделся с ним всего лишь 5-7 раз и почти всегда обращался к нему со строгим выговором. «Какова злого нрава ты исполнен! Сколь много за сие тебя бранивал и бивал, но всё даром, и ничего делать не хочешь, только б дома жить и им веселиться», — распекал Пётр I родного сына.
Алексей не испытывал теплых чувств к своему отцу. Позже, на допросах, он признавался:«…Не токмо дела воинския и прочия от отца моего дела, но и самая особа зело мне омерзла…» Это значит, что сам отец был ему крайне неприятен. Как сын великого Петра I, Алексей унаследовал от него волю и упрямство. Его сопротивление отцу скрывалось за внешней покорностью и почитанием Петра как отца и государя. Но несмотря ни на что, царевич твердо верил, что он — единственный и законный наследник престола, и ему нужно перетерпеть и дождаться своего часа. В девятнадцать лет молодой царевич отправился за границу, чтобы продолжить свое обучение. Год спустя он получил письмо от отца: «Объявляю вам, что по прибытии к вам господина князя Меншикова вы должны отправиться в Дрезден. Он вас туда отправит, и я укажу, кому с вами ехать. А когда скончитесь, отпишите нам. За сим управи Бог путь ваш». Царь-реформатор решил найти невесту для наследника не среди своих подданных, как это было принято раньше, а породниться с иностранным августейшим семейством. Мнение собственного сына он не спрашивал, хотя сам в молодости настрадался от брака без любви, навязанного ему матерью и боярами. В Дрездене при дворе короля Августа II царевич Алексей познакомился с принцессой Вольфенбюттельской Шарлоттой.
С детства она воспитывалась при дворе польского короля, который был союзником Петра, что и определило судьбу девушки. Она приходилась сестрой австрийской императрицы Елизаветы, и через этот брак русский царь мечтал породниться с австрийскими Габсбургами. Алексей не мог ослушаться отца. «Дом наших сватов — изрядный», — писал Петр своему сенату. Австрийский двор в те времена был одним из самых церемонных и роскошных в Европе. Шестнадцатилетняя кронпринцесса Шарлотта была воспитана в роскоши и окружении многочисленной прислуги и придворных дам. Она и представить себе не могла, какая жизнь ожидает её в далёкой России. Свадьба состоялась в 1711 . Сам Пётр надел венец на жениха и невесту. Однако через три дня царевич получил приказ отца немедленно отправиться в Россию и заведовать там продовольствием для армии. Лишь через полгода они встретились. Шарлотта так и не освоила русский язык, её двор был немецким, и она жила замкнуто. Приехав в Россию, она осталась в лютеранской вере и не изменила имя, но дала обещание воспитывать будущих детей в православии. Бытовые условия были ужасными. Супруги жили в небольшом мазанковом дворце длиной около 30 метров на набережной Невы, причём в нём протекала крыша. На содержание её двора из 100 человек постоянно не хватало денег, что и послужило причиной ссор между супругами. Алексей обвинял жену в расточительстве, а Шарлотта возмущалась попойками царевича, который, как и отец, любил выпить. После одной ссоры с царевичем Шарлотта писала своей матери: «Если б я не была беременна, то уехала бы в Германию и с удовольствием согласилась бы там питаться только хлебом и водою. Молю Бога, чтоб Он наставил меня своим духом, иначе отчаяние заставит меня совершить что-нибудь ужасное…»
Когда кронпринцесса родила дочь Наталью, супруг находился на лечении в Карлсбаде. Петр I прислал ей теплое письмо, но шутливо попросил в следующий раз родить ему внука. Девушка пообещала исполнить пожелание: “ежели ваше царское величество соизволит мне с мужем разлучаться реже”. Кронпринцесса считала, что в Петербурге к ней расположены только два человека: Петр I и канцлер Гавриил Головкин, а царевичу Алексею она неинтересна. Вскоре принцесса узнала, что у Алексея есть любовница - крепостная девушка Ефросинья. Этот факт поразил её в самое сердце. И хотя царевич Алексей редко посещал спальню жены, она выполнила свое обещание и через год родила сына, царевича Петра, будущего императора Петра Второго. Несколько дней Шарлотта чувствовала себя хорошо, но затем у нее началась лихорадка. Прогноз врачей был неутешителен. Петр сам в это время болел и велел отнести себя к ней прямо в кресле. Кронпринцесса умоляла государя присмотреть за детьми в случае её смерти.
Алексей также находился рядом с женой, был безутешен и трижды упал в обморок. Через несколько дней родильная горячка свела Шарлотту в могилу. Ей не было еще и двадцати двух лет. Петр организует пышные похороны невестки и сам идет за её гробом. И следующие двести лет все Романовы будут жениться на немецких принцессах.
Всего через две недели после похорон Шарлотты жена Петра Великого Екатерина родила долгожданного мальчика, которого тоже назвали Петром. Он рос здоровым и живым малышом. «Шишечкой» называли сына Петр и Екатерина в своих письмах. Немолодая царская чета с восторгом встречала первые шаги и первые слова своего сынка.
Из письма Екатерины Петру: «Дорогой наш Шишечка часто своего дражайшего папу упоминает и при помощи Бога в своем возрасте совершенствуется». Они называли своего Шишечку «санкт-петербургским хозяином». А рядом жил царевич Алексей — законный будущий хозяин России, у которого также есть свой наследник — ровесник Шишечки, великий князь Петр Алексеевич. Царь Петр не забывал об этом ни на минуту. Сразу после рождения двух Петров начинается переписка царя и наследника престола, где царь угрожал наследнику: «тебя наследства лишу, яко уд гангренный, и не мни себе… что я сие только в острастку пишу: воистину… исполню, ибо за мое Отечество и людей живота своего не жалел и не жалею, то како могу тебя, непотребного, пожалеть?» В этих угрозах видны намерения Петра лишить Алексея наследства, завещать престол младшему сыну, любимому Шишечке. Царь требует, чтобы Алексей безусловно отрекся от прав на престол. В ответном письме царевич выражает на это свое полное согласие. Но Петру этого мало. Он требует, чтобы Алексей ушел в монастырь. И на это соглашается царевич. И этого мало подозрительному царю: Петр опасается, что после его смерти Алексей выйдет из монастыря и сядет на престол. Словом, пока жив Алексей, он, в глазах Петра и Екатерины, был опасен для Шишечки.
После смерти Шарлотты единственным утешением для Алексея стала Ефросинья. Это была крепостная девка его воспитателя Никифора Вяземского, по некоторым сведениям—«чухонка», то есть крещеная финка. Алексей был пылко влюблен в неё. Описания её внешности сохранились прямо противоположные: от такого- «А была та девка росту высокого, собою дюжая, толстогубая, волосом рыжая, и все дивилися, как пришлось царевичу такую скаредную чухонку любить и так постоянно с ней в общении пребывать», до такого—«жена его малого роста».
Официально Ефросинья не была женой Алексею Петровичу, хотя все вокруг её таковой называли.
В 1716 году царь Пётр I, находясь в Копенгагене, отправил своему сыну Алексею письмо, в котором настоятельно требовал его немедленного прибытия для участия в военных действиях. Отец требовал точного маршрута и времени прибытия в каждый город, чтобы иметь возможность контролировать передвижения сына. Алексей был обеспокоен этим письмом, ведь от отца можно было ожидать чего угодно. Он решил отправиться в путь, опасаясь, что по дороге на него может быть совершено покушение или что отец обрушит на него свой гнев при встрече. Однако в Польше Алексей внезапно изменил маршрут и вместо Копенгагена направился в Австрию, надеясь на помощь австрийского императора. Ведь сестра его покойной жены, Елизавета, была супругой австрийского императора. Вместе с царевичем в Вену отправились Ефросинья, её брат и трое слуг. Дорога до Вены заняла полтора месяца. К концу пути Алексей был измучен и постоянно боялся погони и ареста. Он рассказал австрийскому вице-канцлеру: «Я никогда не перечил отцу, всегда был послушен ему и ни во что не вмешивался. Отец был добр ко мне. Но когда у меня появились дети и жена умерла, всё изменилось к худшему. Я ни в чём не виноват перед отцом, люблю и уважаю его, но не хочу постричься и лишить прав моих бедных детей. А царица и Меншиков хотят меня уморить или запрятать в монастырь. Я сказал, что еду к отцу, а сам сюда приехал, чтобы просить покровительства и убежища для себя и детей в память о жене. Я слабый человек, но у меня достаточно ума, чтобы царствовать. К тому же, только Богу, а не людям дано право даровать царства и назначать наследников престола». Его побег был расценён как государственная измена. Было решено, что царевич будет скрываться на территории империи, пока не удастся примирить его с отцом или пока не изменятся обстоятельства. Русский наследник надеялся, что сможет спокойно прожить за границей до тех пор, пока не умрёт его отец. Ефросинья везде сопровождала его в костюме пажа. В те времена в гардеробе каждой модницы был такой мужской наряд. Сначала они укрывались в тирольском замке Эренберг. Когда ищейки Петра напали на след царевича, перебрались в Италию, в Неаполь. А в Вену с требованием выдачи царевича явился дипломат Петр Толстой.
Он заявил, что Россия готова объявить Австрии войну, если дело не решится мирно, путем переговоров. Австрийцы немедленно раскрыли секрет местонахождения царевича, и вице-король Неаполя сообщил Алексею, что, если он не подчинится воле отца и не вернется на родину, его разлучат с Ефросиньей. Та же Ефросинья пошла на сговор с графом Толстым и стала склонять царевича вернуться в родные края. Алексей успел еще отправить шведскому королю Карлу XII послание с просьбой приютить его, но, так и не дождавшись ответа, после долгих колебаний дал свое согласие на обратную поездку в Россию. Чтобы не расставаться с возлюбленной, он решил ехать в Россию, но с условиями: разрешить ему жить в деревне и обвенчаться с Ефросиньей. На свой страх и риск Петр Толстой ему это обещал — и повез своего царственного пленника к Петру. Беременная Ефросинья ехала медленнее, в специальном поезде. Алексей пытался убедить Толстого не торопиться, подождать Ефросинью, чтобы они могли обвенчаться, а уже потом предстать перед грозным отцом. Но Толстой не давал прямого ответа, пока не получил послание от Петра, в котором говорилось о прощении: "Мои господа! Письмо ваше я получил, и что сын мой, поверя моему прощению, с вами действительно уже поехал, что меня зело обрадовало. Что же пишете, что желает жениться на той, которая при нем. Буде же сомневается, что ему не позволят, и в том может рассудить: когда я ему такую великую вину отпустил, а сего малого дела для чего мне ему не позволить? О чем наперед сего писал и в том его обнадежил, что и ныне паки подтверждаю. Также и жить, где похочет, в своих деревнях, в чем накрепко моим словом обнадежьте его”. После полутора лет скитаний царевич предстал перед своим отцом в Кремле. Он бросился к нему в ноги и со слезами стал просить прощения. Пётр простил его, но поставил условие: отказаться от престола и выдать всех, кто помогал ему в побеге. В Успенском соборе царевич отрекся от престола, подписал отречение и выдал всех, кто помогал ему в побеге.
Их немедленно арестовали, отправили в Москву и подвергли «роспросу с пристрастием», то есть допросу с применением пыток. За полтора месяца более десяти приближённых царевича приняли мученическую смерть на колу или на колесе. Тем временем Алексей ждал свою возлюбленную, мечтая о тихой жизни с ней в деревне. Казалось, буря миновала. И тут в Петербург приехала Ефросинья, которая добиралась до России отдельно от царевича из-за своей беременности. Её тоже решили допросить — просто для порядка. Никто не мог предположить, что её показания приведут к таким трагическим последствиям. По незнанию или в попытке спасти себя, эта женщина открыла то, что никто не знал и чего даже сам царь не ожидал. Пётр I поверил в то, во что хотел верить: его сын не просто непослушный, а непримиримый враг. Суть показаний Ефросинии заключалась в том, что царевич неоднократно выражал желание занять трон своего отца, надеясь на его смерть, включая и насильственную, и младшего брата. Он неоднократно жаловался на отца императору Карлу VI, надеясь на его помощь против отца, и вёл тайные переговоры с австрийцами. Также он писал в Россию «подмётные» письма архиереям церкви и сенаторам. Он с радостью воспринимал новости о мятежах в России и волнениях в русских войсках за границей. Он планировал после своего восшествия на престол прекратить войну, даже ценой уступок уже завоёванного, отказаться от флота, вернуть столицу в Москву и прогнать всех советников своего отца. Показания главного свидетеля обвинения удовлетворили царя. Ефросинию не допрашивали с пристрастием и относились к ней довольно мягко. Её даже не заключили в тюрьму, и она оставалась в Комендантском доме, имея относительную свободу. Однако требовалось, чтобы и Алексей признался и подтвердил эти показания. На очной ставке она уличала его, повторяя свои письменные показания, но он «запирался». Можно представить, какие чувства испытывал царевич, когда узнал о предательстве самого близкого и любимого человека! Обвинить её во лжи означало обречь на пытки. С другой стороны, полностью подтвердить показания любовницы было равносильно подписанию себе смертного приговора. На последующих допросах царевич давал уклончивые ответы, частично подтверждая, а частично отрицая обвинения. Но это не устраивало царя Петра, который, по всей видимости, уже принял решение по делу сына.
Царь обратился к духовным и светским лидерам с призывом создать суд над царевичем Алексеем Петровичем, где он просил судей не обращать внимания на то, что речь идёт о царском сыне. К тому моменту Алексей уже отказался от прав наследника престола на торжественной церемонии в Москве. Царю было важно, как воспримут это событие в России и за рубежом. Кроме того, требовалось полное публичное признание и покаяние от царевича, которого заключили в Петропавловскую крепость, где рядом с его камерой устроили застенок для пыток. Там царевич впервые подвергся пытке кнутом, причём в присутствии отца.
О том, как это происходило, можно судить по свидетельствам современников-иностранцев. Датчанин Юст Юль писал: «Палач подбегает к осуждённому двумя-тремя скачками и бьёт его по спине кнутом, каждым ударом рассекая тело до костей. Некоторые русские палачи так ловко владеют кнутом, что могут с трёх ударов убить человека до смерти». В первый день пыток царевич получил максимальную норму — 25 ударов. Обычно больше ударов не назначалось, так как даже здоровый человек мог не выдержать такого истязания. Царевич признался в сговоре с иностранной державой с целью вооружённого захвата короны Российской, что было достаточным для смертного приговора, который был вынесен 24 июня 1718 года. После вынесения приговора пытки не прекратились. В тот же день «застенок был учинён» дважды, оба раза в присутствии царя. Царевич получил ещё 15 ударов кнутом, хотя даже закоренелым преступникам давали неделю между первой и второй пыткой для заживления ран. Последний допрос с участием царя продолжался больше двух часов утром в день смерти царевича. Чего добивались от Алексея, неизвестно, но ясно, что «он был раздавлен чудовищной машиной сыска и мог ради прекращения мучений признать любые преступления, сказать всё, что бы ни потребовал главный следователь — царь Пётр». Скорее всего, царевич умер, не выдержав последствий пыток, но утверждать это с полной уверенностью нельзя, так как существует версия о его тайной казни в Петропавловской крепости. Один из приближённых Петра I, Александр Румянцев, в своём письме к другу подробно описал события, произошедшие поздним вечером 26 июня 1718 года. Румянцев сообщил, что в Летний дворец, где находился Пётр I, были приглашены глава Синода архиепископ Феодосий, глава Тайной канцелярии граф Пётр Толстой, его заместитель майор гвардии Андрей Ушаков и супруга Петра I Екатерина Алексеевна. Все они были рядом с государем, который, сидя в кресле, плакал. Пётр I приказал Румянцеву и трём другим офицерам тайно убить своего старшего сына, царевича Алексея Петровича, который в то время находился в заключении в Трубецком бастионе Петропавловской крепости. Казнь была совершена в полутьме, как и приказал государь. По словам Румянцева, царевич Алексей не хотел умирать и оказывал сопротивление, но его схватили и задушили подушкой. Ослабленный пытками, он недолго противился, а затем затих. После этого убийцы убрали комнату и положили тело так, будто царевич просто спит. Затем они скрылись во тьме. Существует и другая версия событий: царевича могли отравить, заставив выпить яд. На следующее утро Пётр и Екатерина вздохнули с облегчением, так как проблема престолонаследия была решена. Царевич Пётр Петрович стал полноправным наследником престола и рос на радость родителям. Однако над царским домом нависло проклятие. Весной 1719 царскую семью постигло страшное горе: их радость и надежда, их милый Шишечка, проболев несколько дней, умер, не дожив до своего третьего дня рождения.
Фундамент благополучия царской семьи дал трещину. Горе Екатерины было безмерно. Когда она сама умерла восемь лет спустя, в её вещах были найдены игрушки Шишечки, «петербургского хозяина». Так и видишь безутешную мать, перебирающую эти дорогие ей вещицы. Огонь жизни угас в любимом сыне царя, но он же разгорался в его внуке, ровеснике покойного, родившемся почти одновременно с Шишечкой. Пётр и Екатерина ничего не могли противопоставить жестокой судьбе. А возлюбленная Алексея Ефросинья была оправдана и получила долгожданную свободу - «куды похочет ехать». Также она получила щедрую награду от Тайной канцелярии: «Девке Афросинье на приданое выдать своего государева жалованья в приказ три тысячи рублёв из взятых денег блаженные памяти царевича Алексея Петровича». Дальнейшая её судьба неизвестна.