Я не хочу быть твоей копией, мама...
— Опять твой благоверный не удосужился встретить? — Тамара Павловна выложила на стол увесистые пакеты. — В кои-то веки мать в гости приехала...
Марина молча расставляла тарелки. За окном моросил мелкий дождь, и капли стекали по стеклу, словно слезы.
— Да ладно, мам. У него сегодня важный проект, — она привычно начала оправдываться, но осеклась, услышав звук открывающейся двери.
Николай вошел в кухню, остановился в дверном проеме. Высокий, подтянутый, в деловом костюме — он выглядел уставшим, но держался прямо.
— Добрый вечер, Тамара Павловна.
— А, явился! — теща демонстративно посмотрела на часы. — Ну и где ты пропадал? Дочь моя одна крутится...
— Я работал.
— Работал он! — Тамара Павловна всплеснула руками. — А толку? Вон, Светкин муж давно своё дело открыл. А ты всё в подчинённых ходишь. Марина, я тебе говорила...
Николай сжал челюсти. Он смотрел не на тёщу — на жену. Марина отвернулась к плите, сделала вид, что увлечена помешиванием соуса.
— Давайте ужинать, — произнесла она тихо.
За столом Тамара Павловна продолжала:
— А машину когда поменяешь? На этой развалюхе только позориться. Я вот присмотрела вариант...
— Мама! — Марина попыталась остановить этот поток.
— А что мама? Я о вас забочусь! Вот Светкин...
Николай встал из-за стола. Впервые за пятнадцать лет совместных ужинов он сделал это посреди разговора. Марина растерянно подняла глаза.
— Ты куда?
— Погуляю. Приятного аппетита, Тамара Павловна.
Он вышел, аккуратно прикрыв дверь. Без хлопка, без драмы. Просто вышел.
Вернулся за полночь. Марина ждала в спальне, листая ленту в телефоне.
— Где ты был? Мама обиделась.
Николай посмотрел на жену долгим взглядом:
— Почему ты молчишь, когда она меня унижает?
— Что? — Марина отложила телефон. — Ты преувеличиваешь. Она же о нас заботится.
— О нас? Или о тебе?
— Коля, ну хватит! Мама правильно говорит...
— Вот именно. Мама говорит. А ты? У тебя есть своё мнение?
Марина нахмурилась:
— Ты что, ревнуешь? К маме?
Николай покачал головой. Он достал из шкафа дорожную сумку и начал складывать вещи.
— Что ты делаешь?
— То, что должен был сделать давно. Принимаю решение.
— Какое решение? — В голосе Марины появились истерические нотки. — Ты с ума сошел?
— Нет. Впервые за много лет я в своем уме.
Он застегнул сумку, выпрямился:
— Когда будешь готова решать сама — позвони.
Утром на кухонном столе Марина нашла связку ключей и банковскую карту.
И победный голос матери:
— Как ты? Я же говорила, что он ненадежный! Собирайся, переезжай ко мне...
Марина смотрела в окно. Там, у подъезда, стояла их старая машина. Николай никогда не парковал её на этом месте. Теперь припарковал.
Будто точку поставил.
***
— Слушай, а ведь это даже забавно, — Антон отхлебнул кофе и усмехнулся. — Ты сбежал от тёщи в сорок два года.
Николай поморщился:
— Я не сбежал. Я ушёл.
— И чем это отличается?
— Тем, что я не прячусь. Я принял решение.
Они сидели в небольшой кофейне. Антон — успешный предприниматель, старый приятель по институту — единственный, кому Николай решил рассказать о своём уходе.
— Знаешь, что меня удивляет? — Антон подался вперед. — Как ты вообще столько терпел? Ты же раньше другим был. Помнишь, как в девяностых мы с тобой автосервис открыть хотели?
— Помню. Но тогда мы ждали ребенка...
— И ты пошёл в найм. Потому что тёща сказала, что так надёжнее.
Николай промолчал. За окном проехала машина, забрызгав стекло грязью. Весна выдалась слякотной.
— А ведь у тебя руки золотые, — продолжил Антон. — Сколько раз ты мне машину чинил? И соседям помогал. Просто так, бесплатно.
— К чему ты клонишь?
— К тому, что у меня есть помещение. Небольшое, но для начала хватит. Возьмёшь в аренду?
Николай напрягся:
— Ты что, жалеешь меня?
— Нет, — Антон рассмеялся. — Я делаю тебе деловое предложение. Мне нужен толковый арендатор, тебе нужно начать с чего-то. Или будешь и дальше на съемной квартире прятаться?
— Я не прячусь.
— Тогда докажи. Для начала самому себе.
Телефон завибрировал. На экране высветилось "Марина". Николай сбросил вызов.
— Не будешь говорить?
— Не сейчас.
— А когда?
Николай задумался:
— Когда она позвонит не после разговора с матерью. Тамара Павловна наверняка уже составила план моего возвращения.
— Откуда такая уверенность?
— Пятнадцать лет опыта, — Николай грустно усмехнулся. — Она всегда всё планирует. За всех.
Антон допил кофе:
— Знаешь, что я тебе скажу? Хочешь быть мужиком — начни принимать решения. Сам. Без оглядки на чужие планы.
— Я уже принял.
— Нет. Ты только сделал первый шаг. Ушёл — это не решение. Это побег. Решение — это что ты будешь делать дальше.
Николай посмотрел в окно. Сквозь грязные разводы на стекле пробивалось весеннее солнце.
— Сколько аренда?
— Вот это разговор, — Антон улыбнулся. — Поехали, покажу место.
Вечером, лёжа на съемной квартире, Николай листал объявления о продаже оборудования для автосервиса. В голове крутились слова Антона о решениях. Телефон снова завибрировал.
На этот раз писала тёща: "Нам надо поговорить. Ты не можешь так поступать с Мариной".
Николай усмехнулся и впервые в жизни заблокировал номер Тамары Павловны.
Это было не просто. Это было страшно. Это было правильно.
***
Села батарейка в настенных часах. Тиканье, сопровождавшее Марину пятнадцать лет, внезапно оборвалось. В повисшей тишине она вдруг осознала — уже месяц живет одна.
— Доченька, ну как ты можешь такое говорить? — голос матери в телефоне звучал укоризненно. — Конечно, надо подавать на раздел имущества. Пока он всё не промотал на свои глупости.
— Мам, это наши общие накопления.
— Ваши? — В трубке раздался характерный звук: Тамара Павловна постучала ногтем по столу. — А кто тебе на первый взнос по квартире дал? Забыла?
Марина поморщилась. Этот звук преследовал её с детства — мать всегда стучала по столу, когда была недовольна.
— Я верну тебе эти деньги.
— При чём тут деньги? — возмутилась мать. — Я о тебе думаю! Он же авантюрист. Ушёл, мастерскую какую-то открывает...
Марина замерла:
— Откуда ты знаешь про мастерскую?
— Людмила Петровна видела его с каким-то мужчиной. Они грузили оборудование...
— Ты следишь за ним?
— Не следжу, а интересуюсь! Ты же сама не можешь узнать, где он и что...
Марина оборвала разговор. Впервые в жизни просто нажала "отбой" на середине материнской фразы.
Подошла к зеркалу. Когда она начала превращаться в копию матери? Тот же жест, тот же тон... Даже морщинка между бровей — точь-в-точь материнская.
Звонок в дверь заставил вздрогнуть.
— Привет, — на пороге стояла Светлана, лучшая подруга. — Твоя мама звонила. Сказала, ты в депрессии.
— Заходи, — Марина горько усмехнулась. — Чай будешь?
— Лучше правду, — Светлана прошла на кухню. — Что происходит?
— А ты не знаешь? Мама же всем рассказала.
— Я хочу услышать от тебя.
Марина достала чашки. Руки дрожали.
— Знаешь, что самое странное? — она не выдержала. — Я впервые сплю спокойно. Без таблеток. Без этого вечного чувства, что я что-то должна...
— Кому должна?
— Маме. Николаю. Всем! — чашка звякнула о блюдце. — А сегодня узнаю, что она следит за ним. Через своих подруг. И я... я поняла, что сама делала так же. Всегда знать, где он, с кем, зачем...
Светлана молчала. Потом тихо спросила:
— А ты пробовала просто позвонить ему? Не чтобы контролировать — чтобы поговорить?
— О чём?
— О том, что ты чувствуешь. Без маминых советов. Без планов по разделу имущества. Просто о себе.
Марина застыла с чайником в руках:
— Я... я не помню, когда в последний раз говорила с ним о себе. О своих чувствах. Без маминого сценария.
— Может, стоит попробовать?
Марина поставила чайник. Взяла телефон.
И впервые за месяц набрала сообщение: "Прости. Я хочу просто поговорить. Без мамы. Без советов. Только ты и я."
***
Николай перечитал сообщение трижды. Пальцы, испачканные машинным маслом, оставили следы на экране телефона.
— Антон, я отлучусь, — он вытер руки ветошью. — Справишься один?
— Иди уже, — Антон выглянул из-под капота. — Только не прогибайся.
Летняя веранда кафе встретила прохладой. Марина сидела за дальним столиком, теребя салфетку. Она похудела, осунулась, но держалась прямо — совсем не как раньше.
— Привет, — Николай сел напротив. — Ты хотела поговорить?
— Да. Только... — она запнулась. — Я не знаю, с чего начать.
— Начни с главного.
Марина подняла глаза:
— Я скучаю. По тебе. По нам. По тому, какими мы были раньше.
— До того, как твоя мать начала...
— Нет, — она перебила его. — Не надо о маме. Я хочу говорить о нас.
Николай откинулся на спинку стула. Что-то изменилось в её голосе, в интонации. Что-то неуловимо важное.
— Помнишь наш первый год? — Марина смяла салфетку. — Когда мы жили в той съёмной квартире с протекающей крышей?
— И с соседом-музыкантом.
— Да, — она улыбнулась. — Знаешь, мы тогда были счастливее. Хотя денег не хватало, и машины не было, и перспектив...
— Зато были мы. Просто мы. Без советов, без указаний, без...
— Без мамы, — она договорила за него. — Я поняла это только сейчас. Когда ты ушёл.
Официантка принесла кофе. Они молчали, глядя, как в чашках оседает пена.
— Я подала документы, — вдруг сказала Марина.
Николай напрягся:
— На развод?
— На курсы психолога, — она подняла взгляд. — Хочу разобраться. В себе. В наших отношениях. Понять, почему я позволила маме... почему мы позволили...
Он смотрел на неё с удивлением. Где та Марина, которая не могла принять ни одного решения без материнского одобрения?
— А твоя мама знает?
— Нет. И не узнает, — она выпрямилась.
— Ухожу от мамы. Как ты — от меня. Потому что иначе... иначе я так и останусь её копией. А я хочу быть собой.
Николай молчал. За соседним столиком смеялась молодая пара. Откуда-то доносилась музыка.
— И чего ты хочешь от меня? — наконец спросил он.
— Времени, — она посмотрела ему в глаза. — Дай мне время найти себя. Настоящую. Без маминых установок, без вечного страха ошибиться.
— А потом?
— А потом... потом мы поговорим снова. Как равные. Как когда-то раньше.
Николай допил кофе. Встал.
— Знаешь, что я понял за эти месяцы? Мужчина не тот, кто кричит и требует. А тот, кто умеет ждать.
Он положил на стол деньги за кофе:
— Позвони, когда будешь готова. Я подожду.
***
Осеннее солнце играло бликами на свежевыкрашенной вывеске "Автомастерская. Николай Петров". Антон присвистнул, разглядывая новый фасад:
— А ты неплохо устроился. За полгода из гаража — в приличное помещение.
Николай вытер руки и прислонился к верстаку:
— Просто делаю своё дело. Без лишних слов.
— И без лишних советов? — Антон усмехнулся. — Кстати, как там твоя теща?
— Не знаю. Марина говорит, она постепенно смиряется.
— С чем именно?
— С тем, что дочь выросла.
Они прошли в небольшой офис. На столе стояла фотография — та самая, с их первого свидания. Марина смеётся, прикрывая лицо ладонью.
— Значит, встречаетесь?
— Раз в неделю. Как будто заново узнаём друг друга.
Антон покачал головой:
— Знаешь, я тебя не понимаю. Зачем всё это? Она же...
— Она меняется, — перебил Николай. — И я меняюсь.
В дверь постучали. На пороге стояла Марина — в простом свитере и джинсах, так непохожая на прежнюю себя.
— Привет, — она кивнула Антону. — Не помешала?
— Я уже ухожу, — Антон направился к выходу, но у двери обернулся: — Знаешь, Коля, я был не прав. Ты не сбежал тогда. Ты действительно принял решение.
Когда за ним закрылась дверь, Марина присела на край стола:
— Мама звонила сегодня.
Николай напрягся:
— И что?
— Спросила, не нужна ли мне помощь с переездом.
— С каким переездом?
Марина улыбнулась:
— Я ей сказала, что продам квартиру, если она не перестанет напоминать о своём первом взносе.
— И что? — Николай прищурил глаза. — Может, снова снимем что-нибудь с протекающей крышей? И соседом-музыкантом?
Он смотрел на жену — другую, настоящую. Без показной уверенности, без маминых интонаций.
Она подошла к окну:
— Знаешь, что самое сложное? Научиться доверять. Себе. Другим. Жизни.
— И как успехи?
— Учусь, — она повернулась к нему. — Каждый день учусь.
За окном шелестели жёлтые листья. Где-то вдалеке сигналила машина. Обычный осенний день — один из многих впереди.
— Ну что, поужинаем сегодня? — спросил Николай. — Только на этот раз без советов и планов. Просто поужинаем.
Марина улыбнулась — той самой улыбкой, как на фотографии:
— Просто поужинаем.
***
Подписывайтесь на канал и читайте истории освобождения от чужих сценариев
***