— Ань, а мы-то чего едим сегодня?
Сашка почесал пузо и лениво потянулся на диване.
Диван был продавленный, как и все его обещания.
Анна мыла посуду.
В раковине громоздились тарелки. На плите остывал вчерашний суп.
Младший сын возился с машинками, выкатывая их по линолеуму.
Старший сидел, уткнувшись в телефон.
Анна даже не обернулась.
— Что в холодильнике есть, то и едим.
— Во-во, — оживился Сашка. — Ты б сходила в магазин, а то… я картошку чистить не буду.
Рука Анны замерла над тарелкой.
Она медленно сняла перчатки.
Обернулась.
— Саш, а ты не хочешь встать и сам пойти?
Сашка аж подался вперёд.
— Ну ты и стерва… Я работаю целыми днями, между прочим!
Анна усмехнулась.
— Ты?
— Ну да!
— Саш, ты два месяца назад уволился и сидишь на моей шее.
— Вообще-то я отдыхаю. Я пахал, а теперь пауза, понял?
— На мою зарплату?
— Ой, завелась. Всё с тобой ясно.
Он снова уткнулся в телефон.
Анна смотрела на него и чувствовала, как сжимается горло.
Больная.
Старая.
Усталая.
В свои двадцать девять.
Она мечтала о доме у озера.
О крепком, деревянном.
С садом, с верандой, где можно пить чай по утрам.
Мечтала о нормальном муже.
Который не валяется на диване.
Который не говорит «я не буду чистить картошку».
Но у неё был Сашка.
Её «пауза».
И двое детей.
Анна встретила Сашку в девятнадцать. Тогда он казался весёлым, компанейским, «своим в доску».
— В жизни главное — не париться! — заявлял он, запрокидывая голову в смехе.
Она влюбилась.
С ним было легко: гуляли ночами, мечтали, гоняли на автобусе в соседний город просто так — «на приключения».
— Всё у нас будет, — уверенно говорил он. — Квартира, машина, дача, бизнес. Жить будем красиво.
Аня верила.
Когда она забеременела, он почесал затылок:
— Ого… Ну ладно, роди, а там посмотрим.
Она посмотрела на него с тревогой.
— А если не потянем?
— Да чего ты! Будем работать, поднимем!
Но «будем» быстро превратилось в «будешь».
Первые звоночки
Анна работала до восьмого месяца, потому что денег вечно не хватало. Сашка обещал «разобраться», но…
— Пойми, Ань, сейчас на заводе такие условия… Я бы работал, но начальник урод. Платят копейки.
Через месяц он ушёл.
Потом устроился снова. И снова ушёл.
— Коллектив дерьмо.
— Шеф козёл.
— График неудобный.
— Вообще, не моё.
Анна уже не спрашивала.
Бытовая правда
Она вставала в шесть.
Кормила младшего грудью, готовила завтрак старшему.
Днём стирала, убирала, бегала на подработку.
Вечером готовила ужин.
Ночью качала сына, который кричал от колик, — а рядом раздавался богатырский храп.
— Саш, может, ты ночью с ним побудешь?
— Ань, ну мне же вставать рано…
— Куда?
— В магазин схожу…
Он «ходил» раз в неделю. Остальное время сидел на кухне с пацанами, обсуждая «крутые идеи».
— Главное — найти нишу! Мы тут с Серёгой думаем, может, криптовалюту копать.
— На чём?
— Комп купим.
— На что?
— Ну, Ань, ты же работаешь. Дашь немного? Потом вернём!
Она молчала.
Очередная надежда
Сашка был обаятельным. Он умел обещать.
— Вот увидишь, скоро всё изменится!
Однажды он даже устроился официально.
Принёс первую зарплату, гордо швырнул на стол:
— На, держи!
Анна с замиранием сердца пересчитала купюры.
— Саш… а где остальное?
— Ну, я же пацанам должен был вернуть…
— Что?!
— Да не кипишуй! В следующем месяце всё норм будет.
Через две недели он уволился.
— Меня не ценят.
— Саш, ну ты же…
— Всё-всё, я разберусь!
Он разбирался уже пять лет.
Последняя капля
В тот день Анна пришла с работы позже обычного.
Сил не было даже поесть.
Вошла в квартиру — а там вонь, шум, какие-то мужики на кухне.
Сашка орал в голос:
— …такое будущее! Братан, ну вот реально, берём кредиты, вкладываемся — и в шоколаде!
В холодильнике пусто.
На плите грязные кастрюли.
В детской — плачет сын.
Она пошла в спальню.
Села на край кровати.
И поняла:
Он не изменится.
Никогда.
Или она уйдёт.
Или так будет всегда.
— Ань, я тут с пацанами обсудил. Мы думаем, бизнес мутить.
Анна стояла у плиты, помешивала суп.
Сыновья возились в комнате, по телевизору кто-то надсадно смеялся.
Она устала.
— Какой?
Сашка вальяжно развалился на диване. На пузе — пятно от кетчупа. В одной руке телефон, в другой — банка пива.
— Да мелкий пока. Но если вложишься — пойдёт.
Анна вздохнула.
— Вложиться?
— Ну да. Нам по сотке надо на раскрутку.
— Сотке чего?
— Ты не начинай!
— Саш, у меня нет лишних денег.
— Ты же копишь!
— Коплю.
— Ну вот, возьми оттуда.
Она закрыла глаза.
— Саш, я коплю на дом.
— На свой дебильный дом?
— Да.
Он рассмеялся.
— Забудь. Всё равно не купишь. Вечно будешь работать, а потом всё на детей уйдёт.
Суп на плите закипел.
Анна смотрела на него, слушала бульканье, а в голове… пустота.
Она вспоминала, как ждала, что Сашка повзрослеет.
Как надеялась, что он устроится на нормальную работу.
Как говорила себе: «Ну он же хороший… Ну не дурак же…»
И вот теперь он говорит ей, что мечта — пустая.
Что дом — это бред.
Что она вечно будет работать.
И что всё уйдёт на детей.
Она повернулась.
Толстый. Наглый. Хамоватый.
Они живут у её мамы.
Едят на её деньги.
Дети орут: «Мама, дай, мама, купи».
А Сашка говорит ей, что она вечно будет работать.
Что дом не купит.
И вот тут что-то внутри сломалось.
Анна молча вышла из кухни, прошла в спальню.
Открыла шкаф.
Достала чемодан.
Начала складывать вещи.
— Ты куда? — Сашка зашёл в комнату, хмурясь.
— В другой мир, Саш.
— В смысле?
— В прямом.
— Ты что, разводиться собралась?
— Ага.
Он рассмеялся.
— Ань, хорош дурить. Ты с двумя детьми кому нужна?
Она застегнула молнию чемодана.
— Себе.
Взяла телефон, набрала номер хозяйки квартиры, которую давно присматривала.
— Добрый вечер. Можно заселиться завтра?
— Конечно.
Она вышла в коридор.
Сыновья смотрели на неё огромными глазами.
— Мам, мы куда?
— Домой, — улыбнулась Анна.
— Он отец твоих детей! — орала мама.
Анна стояла у порога, держала чемодан, а за руку — младшего сына.
Мать уперлась руками в бока, её лицо покраснело от злости.
— Ты вообще себя слышишь? Куда ты собралась?! Как ты будешь одна с двумя детьми?!
Анна смотрела мимо неё, на стену, где висел старый календарь.
Тот самый, который мать не снимала уже третий год.
Как будто боялась, что если заменить, то жизнь тоже изменится.
— Мам, я ухожу.
— Ты с ума сошла!
— Нет.
Из кухни донёсся смех.
Громкий, наглый, с хрипотцой.
Сашка.
Он сидел, раскинувшись на табуретке, и жевал бутерброд.
— Да куда ты пойдёшь?
Анна посмотрела на него.
Тот же самый.
Такой же уверенный.
Такой же безразличный.
Он даже не отложил бутерброд.
Даже не встал.
— Ты думаешь, ты без меня справишься?
Она молчала.
— Ты ж сдохнешь через месяц. Приползёшь на коленях.
— Конечно, — спокойно сказала Анна.
Соседка, которая зачем-то зашла «попить чайку», вздохнула:
— Ань, ну подумай. Не справишься одна. Мужик в доме нужен.
Анна молча подняла чемодан.
— Ты что, правда уходишь?! — взвизгнула мать.
— Правда.
Сашка ухмыльнулся.
— Ну-ну. Через месяц посмотрим.
Анна не ответила.
Она просто собрала детей.
И ушла.
Квартирка была маленькая.
Штукатурка местами осыпалась, окна дуло.
Но это было её.
Она села на старенький диван, закрыла лицо руками.
Ей было страшно.
Она не знала, как будет растить детей одна.
Как потянет съёмное жильё.
Как выдержит без поддержки, без помощи.
Но, знаешь…
Легче.
Впервые за десять лет — легче.
Прошло три года.
Анна работала не покладая рук.
Сначала — в супермаркете. Потом — на складе. Потом её заметили и перевели в офис.
— Ты умная, хваткая, — сказал начальник. — Не хочешь попробовать себя в администрировании?
Она попробовала.
И справилась.
А потом был суд.
Сашка пришёл в драной футболке, с усталым видом, будто его притащили насильно.
— Я не могу платить алименты, у меня сложная ситуация, — жаловался он.
Судья посмотрел на бумаги.
— У вас задолженность за два года.
— Да я… я же помогал!
— Чем?
— Ну… советами!
Анна молча наблюдала, как Сашка выкручивается.
— Я ещё работу не нашёл, — вздохнул он.
Судья приподнял бровь.
— Три года?
— Ну, понимаете, я сейчас в поиске себя.
— Вы обязаны платить, — подвела итог судья.
Сашка шипел. Плевался.
Но платил.
А потом…
Анна купила дом.
Маленький. Уютный.
Светлый внутри, с просторной кухней и плетёными креслами на веранде.
За окном — озеро.
Настоящее, не из мечтаний.
Она вышла во двор, вдохнула воздух — свежий, пахнущий соснами и водой.
Сыновья бегали по траве, босиком, визжа от восторга.
— Мам, а где мы будем спать? — спросил младший.
Анна улыбнулась.
— Здесь.
Он огляделся, потянул за руку старшего:
— Смотри, у нас теперь своя качеля!
— Круто, — кивнул тот, пряча довольную улыбку.
Младший снова повернулся к Анне.
— Мам, а где папа?
Анна посмотрела на дом.
Маленький. Уютный.
С крепкими стенами.
— А его здесь не будет.
И она закрыла за собой дверь.
Телефон зазвонил вечером.
Анна взглянула на экран — Сашка.
Она уже три года как не брала трубку первой.
Но сегодня… пусть.
— Алло.
— Ань, привет, — голос хрипловатый, с намёком на дружелюбие.
— Привет, Саш. Чего хотел?
— Да так… — замялся он. — Как пацаны?
— Отлично.
— Не скучают по мне?
Анна усмехнулась.
— Да ну. Они за эти три года узнали, что папа не только диван может греть.
На том конце повисла пауза.
Потом раздражённое:
— Ты всё такая же колючая.
— Иначе бы не выбралась.
— Я, между прочим, тоже помогал!
— Чем?
— Ну… — он кашлянул, подбирая слова. — Ты ж с моей фамилией живёшь!
Анна тихо рассмеялась.
— Ошибаешься, Саш. Теперь живу без тебя.
Она положила трубку.
В доме было тепло.
На веранде горел фонарь, отбрасывая мягкий свет на деревянный пол.
На столе стояла кружка чая.
Анна взяла её, вдохнула аромат трав.
Чай был горячим.
Дом — своим.
Не чьим-то «отдыхом».
Она посмотрела на озеро.
Спокойная вода. Лёгкий ветер.
И знаешь что?
Это стоило всего. 🚀🔥
А теперь скажи честно — ты тоже хоть раз встречала такого «отдыхающего» Сашку? 🤦♀️
Таких много. Они сидят на диванах, обещают «разобраться», ищут себя годами — а кто-то в это время тянет всё на себе.
Но знаешь, что главное?
Всегда есть другой путь. Даже если страшно. Даже если кажется, что одна не справишься.
Аня справилась.
И ты сможешь. 💪
Если этот рассказ задел тебя — поставь лайк ❤️, поделись в комментариях своими мыслями и подпишись, чтобы не пропустить новые истории! 🏡✨