Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума, в нем бо звездам служащии звездою учахуся. Тебе кланятися, Солнцу правды, и Тебе ведети с высоты Востока. Господи, слава Тебе!
Торжественная ночная рождественская служба подходила к концу. Илья не чувствовал никакой усталости. Не правда. Он и самого тела своего не чувствовал. Душу захлестнуло какое-то новое, неведомое, волшебное состояние. Как-будто ему снова было 20 лет и впереди у него была вся жизнь.
Таинственная рождественская ночь пролетела как одно мгновение, унося с собой разочарования, утраты, потери и всю накопившуюся за 55 лет жизни усталость.
«Вот оно, обыкновенное чудо! – мелькнуло в голове у Ильи. В храм вошел немолодой, грузный, лысеющий мужчина, немного придавленный грузом накопившихся проблем. А вышел, полный молодых сил и энергии, юноша.
В этот храм он попал случайно. Накануне, в очередной раз, едва не поцапался с женой. Такие стычки между ними случались все чаще и чаще. От нечего делать, он пешком бродил по элитному поселку, лишь бы подольше не возвращаться домой и не видеть Ирину с глазами раненой лани, на дне которых, как в зеркале отражались его собственная безысходность, тоска и пресыщенность жизнью.
И было бы, о чем расстраиваться?! В этой жизни Илья достиг всего, чего хотел. Всего того, о чем ему мечталось в юности. Успешный бизнесмен, реализовавший множество удачных проектов. Владелец холдинга, под управлением которого находились сотни и тысячи подчиненных. Приличная семья. Красавица жена, подарившая ему двух очаровательных деток.
Как они горели желанием друг друга в молодости! Аж страшно вспомнить, мурашки по коже! Старенькая кровать скрипела и охала под их накопившейся страстью. Потом, памперсы, игрушки, погремушки… И счастливые, бездонные, как омут, глаза Ирины. Его Ирины. Ради которой он готов был горы свернуть.
И чего им всем не хватало? Ведь у них было все: поездки за границу, кругосветка на собственной яхте, лучшие гувернеры, лучшие преподаватели, затем, учеба в Кембридже… Вилла на Лазурном берегу.
А потом, как гром среди ясного неба! Сашка взял, да и подался в монахи. Нестяжатель хренов! Чего ему не хватало? От злости кулаки сжал так, что ногтями проткнул себе ладони. Ирина плакала навзрыд в гостиной их загородного дома.
- Мам, пап, я Богу хочу служить. Не расстраивайтесь, - слушали они его детский лепет.
И откуда это у него? Ну ладно, бабка была верующей. Так то, были голодные годы. А для сына все двери открыты, все дороги. Выбирай любую. Ну да ладно. Живет где-то в дальнем монастыре. Ездил к нему недавно. Аж светится весь от радости.
Э-эх, сына! А нам-то как с мамкой твоей жить? Маришке уже под тридцатник. Живет с мужчиной в пятикомнатной квартире в центре Москвы. Купил им недавно. Детей заводить не торопятся. Пожить, дескать, сначала для себя хотим.
«А как ты хотел? – думал Илья, уже стоя в храме и внимая божественной службе: Пожили и мы для себя. Жизнь-то одна и надо взять от нее как можно больше». Но, как-то неуютно уже ему было от этой мысли. Что-то в ней было не так…
«А может помолиться? – мелькнуло в голове: Зря что-ли, в храм зашел?»
- И молитвы ни одной не знаешь. Тоже мне, молитвенник, - пискнул внутренний голос.
Огляделся по сторонам. Девушка рядом – с закрытыми глазами и вдохновенным лицом. О чем это она, интересно? У такой красавицы женихов, поди целый воз.
- Почем ты знаешь? Может болеет у ней кто, - снова встрял внутренний голос, - Ты не о ней сейчас, а о своей душе подумай, дурак.
«Чего она хочет? Чего не хватает ей, сердечной? – задумался Илья.
Господи! Вот я уже почти старик. Достиг всего, чего хотел. А радости нет. Простой радости, как в детстве. Когда леденец на палочке лизнешь. Когда мама улыбается, когда папа потреплет по голове… Когда в футбол с друзьями…
Неужто жизнь закончилась и дальше ничего уже не будет? Вот у меня и водитель личный и на работу ходить не надо. Бизнес и так, как часы работает. А у жены глаза, как у побитой собаки. Внуков никак дождаться не может. Ну, почему так, Господи? И за что? Работал всю жизнь, как вол, о будущем для родных старался. Молчишь? А может, и нет Тебя? Зря я, наверное, сюда пришел…
Для чего мне жить-то теперь, для какой цели? Светские рауты, тусовки, дорогие рестораны… А глаза у всех пустые. Мертвые глаза. Губы, накачанные силиконом, раскрашенные лица с подтянутой за ушами кожей. Роскошные ткани и дорогие ожерелья на сморщенной груди. Ярмарка тщеславия…
Погрузившись в воспоминания, он не заметил, как начался Евхаристический канон. Девушка рядом упала на колени. Обливаясь слезами, наложила на себя крестное знамение и, медленно нагнувшись, коснулась лбом пола.
«Чего это она так убивается?» - мелькнула мысль.
- Тебе-то что за дело? – снова поднял голову внутренний голос. – Живи себе, не тужи. Когда ты о других думал? А может девчонкой заинтересовался? Хороша, небось, в постели? А? Сла-а-денькая штучка.
- Господи, прости, прости дурака, - зачастил Илья, быстро накладывая на себя крестное знамение. – В святом месте стою. А сам о чем думаю?
- Да не дрейвь, Иваныч, - продолжал глумиться внутренний голос. – Захомутаем красотку, и в стойло. Все они на золотых папиков падки.
- Сгинь, сгинь лукавый! Господи, прости дурака грешного! Сам не знаю, что со мной происходит.
В пылу борьбы не заметил, как кто-то несколько раз дернул его за рукав. Рядом стояла худенькая старушонка в длинной зеленой кофте. Поманила пальцем, приглашая наклониться к ней, и горячо зашептала в ухо:
- Девчонка эта из многодетной семьи. Мать у них больна онкологией. Отец спился и умер. Несколько братьев у ней. Чем кормить их, не знает.
Илья перевел взгляд на девушку. Потом обернулся, чтобы ответить старушке, как той уже след простыл. «Вот те на! – подумал Илья: Как-будто в воздухе растворилась. Уж не призрак ли это?»
Служба подходила к концу. Прихожане разбрелись по храму. Кто-то остановился у иконы для сугубой молитвы. А кто-то обнимался со своими знакомцами, спеша поделиться радостью о пришедшем в мир Господе.
И тут он увидел ее, эту старушку. На иконе справа. А возле нее, ту самую девушку. Размазывая уже счастливые слезы по щекам, она смотрела на икону полными надежд глазами.
- А кто это? – наклонившись, спросил Илья.
- Да разве не знаете? – удивилась девушка. – Это Ксения Блаженная, заступница наша. Она, матушка, всем помогает, кто в беде, - девчонка шмыгнула носом и засияла ослепительно юной улыбкой.
Как вернулся домой, Илья не помнил сам. В голове, как-будто сам собой, сложился план его будущих дел. Тело стало легким и невесомым. А жизнь снова обрела смысл.
И прыгая, как мальчишка, от радости, он летел домой на крыльях счастья. А дома, не обращая внимания на испуганные глаза жены, проплакавшей всю ночь, он схватил ее в крепкие объятия и закружил по комнате, как когда-то в юности, когда тела их трепетали восторгом от одного лишь прикосновения друг к другу.
Как вы думаете, что за инсайт словил Иваныч?