принцип. Те, кто сопротивляется американской технополии, - это люди которые не обращают внимания на опрос, если не знают, какие вопросы были заданы и почему; которые отказываются признавать эффективность в качестве главной цели человеческих отношений; которые освободились от веры в магическую силу чисел, не рассматривают вычисления как адекватную замену здравому смыслу, а точность - как синоним истины; которые отказываются позволять психологии или любой другой “социальной науке” преобладать над языком и мышлением здравого смысла; которые, по крайней мере, с подозрением относятся к идее прогресса и которые не путают информацию с пониманием; которые не относятся к пожилым людям как к чему-то незначительному; которые серьезно относятся к семейной верности и чести и которые, когда они “протягивают руку и прикасаются к кому-то” , ожидают, что этот человек будет находиться в той же комнате; которые серьезно относятся к великим религиозным повествованиям и не верят, что наука - это единственная система мышления , способная создать истину; которые знают разницу между священным и мирским и которые не пренебрегают традициями ради современности; которые восхищаются технологической изобретательностью, но не считают, что она представляет собой высшую возможную форму человеческих достижений. Боец сопротивления понимает, что технологии никогда не должны приниматься как часть естественного порядка вещей, что каждая технология — от теста на IQ до автомобиля, телевизора и компьютера — является продуктом определенного экономического и политического контекста и несет в себе программу, повестку дня и цель. философия, которая может улучшать, а может и не улучшать жизнь и которая , следовательно, требует тщательного изучения, критики и контроля. Короче говоря, борец технологического сопротивления сохраняет эпистемологическую и психологическую дистанцию от любой технологии, так что она всегда кажется несколько странной, но никогда неизбежное, но не естественное. Больше я ничего не могу сказать, поскольку каждый человек сам должен решать, как претворять в жизнь эти идеи. Но возможно, что образование может значительно помочь не только в продвижении общей концепции бойца сопротивления, но и в том, чтобы помочь молодежи выработать свои собственные способы ее выражения. Таким образом, именно образованием я завершу эту книгу. Это не означает, что политические действия и социальная политика бесполезны для противодействия Технополии. Даже сейчас есть признаки того, что технополия понимается как проблема, ответом на которую могли бы послужить законы и политика — в экологическом движении, в рассмотрении правовых ограничений на компьютерные технологии, в растущем недоверии к медицинским технологиям, в реакции против повсеместного тестирования, в различных усилиях по восстановлению чувства сплоченности сообщества. Но в Соединенных Штатах, как однажды заметил Лоуренс Кремин, всякий раз, когда нам нужна революция, мы получаем новую учебную программу. И поэтому Я предложу такую программу.
Я уже делал это раньше, но это не вызвало широкого одобрения.1 Но это лучший способ, который я могу придумать для развития культуры чтобы решить проблему. Школа, безусловно, сама по себе является технологией, но особого рода, поскольку, в отличие от большинства технологий, она обычно и настойчиво подвергается тщательному изучению, критике и модификации. Это главный инструмент Америки для исправления ошибок и решения проблем, которые ставят в тупик и парализуют другие социальные институты. Учитывая разрушительную силу технополии, возможно , самый важный вклад, который школы могут внести в образование нашей молодежи , заключается в том, чтобы дать им чувство согласованности в учебе и целеустремленности, смысл и взаимосвязанность того, что они изучают. Современное светское образование терпит неудачу не потому, что оно не учит, кто такие Джинджер Роджерс, Норман Мейлер и тысячи других людей, а потому, что в нем нет морального, социального или интеллектуального центра. Не существует набора идей или взглядов, которые пронизывали бы все разделы учебной программы. На самом деле учебная программа - это вовсе не “курс обучения”, а бессмысленная мешанина предметов. Это даже не дает четкого представления о том, что представляет собой образованный человек, если только это не человек, обладающий “навыками”. Другими словами, технократический подход идеальный вариант — это человек без обязательств и без собственной точки зрения, но с большим количеством востребованных навыков. Конечно, мы не должны переоценивать способность школ обеспечивать согласованность в условиях культуры, в которой, похоже, исчезла почти всякая согласованность . В нашей технологизированной информационной среде, ориентированной на настоящее , нелегко найти обоснование для образования, не говоря уже о том, чтобы убедительно его изложить. Очевидно, например, что школы не могут вернуть религии центральное место в процессе обучения. За исключением нескольких мало кто, а возможно, и никто не воспримет всерьез идею о том, что обучение служит во славу Божью. Столь же очевидно, что взрыв знаний подорвал осуществимость таких ограниченных, но скоординированных учебных программ, как, например, программа "Великие книги". Некоторые люди хотели бы, чтобы мы подчеркивали любовь к родине как объединяющий принцип в образовании. Однако опыт показывает, что это неизменно выливается в любовь к правительству и на практике становится неотличимым от того, что по-прежнему занимает центральное место в советском или китайском образовании. Кто-то может выдвинуть “эмоциональное здоровье” в качестве основы учебной программы. Я имею в виду точку зрения, которую иногда называют роджерианской, а иногда масловской, согласно которой превыше всего ценится развитие эмоциональной жизни человека через поиск своего “настоящего я”. Такая идея, конечно, делает учебную программу неуместной, поскольку только “самопознание”, то есть изучение своих чувств, считается стоящим занятием. Сам Карл Роджерс однажды написал , что все, чему можно научить, вероятно, либо тривиально, либо вредно, что делает ненужным любое обсуждение школ. Но помимо этого, в культура и так уже настолько отягощена возвеличиванием “я”, что было бы излишним делать акцент на этом в школах, даже если бы это было возможно. Очевидно, что, предлагая подходящую тему для разнообразного, секуляризованного населения, мы вступаем на зыбкую почву. Тем не менее, со всеми вытекающими опасениями, я бы предложил в качестве возможной темы, которая вдохновляет Джейкоба Броновски "Восхождение человека". Это книга и философия, наполненная оптимизмом и безграничной верой в то, что предназначение человечества - это обретение знаний. Более того, несмотря на то, что Броновский уделяя особое внимание науке, он считает достаточным основанием включить искусство и гуманитарные науки в наш бесконечный поиск единого понимания природы и нашего места в ней. Таким образом, чтобы проследить восхождение человека, которое я здесь назову “восхождением человечества”, мы должны объединить искусство и науку. Но мы также должны объединить прошлое и настоящее, поскольку восхождение человечества - это, прежде всего, непрерывная история. На самом деле, это история сотворения мира, хотя и не совсем та, за защиту которой фундаменталисты так яростно борются. Это история становления человечества. творчество в попытках победить одиночество, невежество и беспорядок. И это , безусловно, включает в себя развитие различных религиозных систем как средства придания порядка и смысла существованию. В этом контексте вдохновляюще отметить, что библейская версия сотворения мира, к удивлению всех , за исключением, возможно, фундаменталистов, оказалась почти идеальным сочетанием художественного воображения и научной интуиции: теория Большого взрыва о сотворении Вселенной, которая в настоящее время широко принята космологами, в существенных деталях подтверждает то, что Библия утверждает, что так было “в начале”. В любом случае, преимущества использования книги "Восхождение человечества" в качестве основы для построения учебной программы многочисленны и разнообразны, особенно в нашей нынешней ситуации. С одной стороны, за некоторыми исключениями, которые я отмечу, это не требует от нас изобретать новые предметы или отказываться от старых. Структура учебной программы, которая существует в большинстве школ в настоящее время, вполне применима.
С другой стороны, это тема, которая может начаться в начале учебного года. самые ранние классы и продолжение обучения в колледже во все более углубляющихся и расширяющихся измерениях. Более того, это дает учащимся точку зрения, с которой они могут понять значение предметов, поскольку каждый предмет можно рассматривать как своего рода поле битвы, арену, на которой происходила и продолжает происходить ожесточенная интеллектуальная борьба. Каждая идея в рамках темы отмечает место, где кто-то пал, а кто-то поднялся. Таким образом, "Восхождение человечества" - это оптимистичная история, не лишенная страданий, но в которой доминируют удивительные и неоднократные победы. С этой точки зрения, сама учебная программа может рассматриваться как торжество человеческого интеллекта и креативности, а не как бессмысленный набор требований к диплому или колледжу. Лучше всего то, что тема возвышения человечества дает нам нетехническое, некоммерческое определение образования. Это определение взято из благородной гуманистической традиции и отражает концепцию целей академической жизни, которая противоречит предубеждениям технократов. Я имею в виду идею о том, что стать образованным означает осознать истоки и развитие знаний и систем знаний; быть знакомым с интеллектуальными и творческими процессами, с помощью которых было создано лучшее из того, что было придумано и сказано; научиться участвовать, даже если в качестве участника. слушатель, в том, что Роберт Мейнард Хатчинс однажды назвал Великим Разговором, который является просто другой метафорой того, что подразумевается под восхождением человечества. Вы заметите, что такое определение не ориентировано на детей, не на обучение, не на навыки и даже не на проблемы. Оно ориентировано на идеи и согласованность. Это также не от мира сего, поскольку не предполагает, что то, чему человек учится в школе, должно быть непосредственно и безотлагательно связано с проблемой сегодняшнего дня. Другими словами, это образование, в котором особое внимание уделяется истории, научному образу мышления, дисциплинированное использование языка, обширные знания в области искусства и религии, а также непрерывность человеческой деятельности. Именно образование является отличным средством исправления антиисторического, насыщенного информацией, ориентированного на технологии характера технополии. Давайте сначала обратимся к истории, поскольку она в некотором смысле является центральной дисциплиной во всем этом. Вряд ли мне нужно доказывать, что, как сказал Цицерон, “Оставаться в неведении о том, что происходило до твоего рождения , значит оставаться ребенком”. Достаточно сказать, что история - наша самая мощная сила. интеллектуальные средства достижения “возвышенного сознания”. Но есть некоторые моменты в истории и ее преподавании, которые необходимо подчеркнуть, поскольку они обычно игнорируются нашими школами.