Вечерние огни Москвы дрожали в лужах после дождя, когда Константин вышел из ювелирного магазина. Порыв ветра бросил горсть холодных капель в лицо, но он только улыбнулся – погода не могла испортить его настроение. В кармане пиджака он в сотый раз ощупывал бархатную коробочку – маленькую, но такую тяжелую от своего будущего содержимого и еще более тяжелую от своего значения. Кольцо с бриллиантом стоило трех его зарплат, но разве можно измерить в деньгах то счастье, которое он надеялся подарить Ольге?
Телефон завибрировал – сообщение от ювелира Анны: "Завтра в 15:00 в "Британии" обсудим финальные правки дизайна". Константин поспешно удалил сообщение. За последний месяц он научился стирать все следы подготовки к предложению – Оля была очень наблюдательной, а он хотел, чтобы сюрприз остался сюрпризом. "Осталось совсем немного", – подумал он, представляя её счастливую улыбку.
— Костя! — раздался звонкий голос Ольги, когда он переступил порог их съемной квартиры. — Ты опять поздно! Третий раз за неделю!
— Прости, милая. Задержался на работе, — соврал он, избегая смотреть ей в глаза. — Проект горит.
— Проект горит уже месяц, — в её голосе звучала плохо скрываемая обида. — А может, это не проект горит, а что-то другое?
— О чём ты? — Константин почувствовал, как по спине пробежал холодок.
Ольга подошла к нему, обняла за шею. От неё пахло ванилью и корицей – она опять пекла свои фирменные булочки. Эта домашняя атмосфера, которую она создавала, каждый раз убеждала его, что он сделал правильный выбор. Но сейчас в её объятиях чувствовалось что-то натянутое, неестественное.
— Ты изменился, Костя. Стал каким-то... другим, — она отстранилась, внимательно всматриваясь в его лицо. — Постоянные задержки, секретные звонки, которые ты выходишь обсуждать на балкон...
— Оля, ты преувеличиваешь, — он попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой.
— Я не глупая, Костя, — её голос дрогнул. — Что происходит? У тебя кто-то появился?
— Что за глупости? — он напрягся. — Как тебе такое в голову пришло?
— Тогда докажи. Покажи телефон, — она протянула руку.
— Зачем это? — он машинально отступил на шаг. — Ты мне не доверяешь?
— А ты даёшь повод доверять? — в её глазах блеснули слёзы. — Раньше между нами не было секретов.
Константин достал телефон, но тут же крепко сжал его в руке: — Не надо, там конфиденциальная информация по работе.
— Конфиденциальная информация? — Ольга горько усмехнулась. — Или личная?
— Прекрати, — его голос стал жёстким. — Я не собираюсь оправдываться.
В глазах Ольги мелькнула тень обиды и подозрения. Она отвернулась к окну, скрестив руки на груди. За окном моросил мелкий дождь, превращая город в размытую акварель. В тишине квартиры отчётливо слышалось тиканье настенных часов – словно отсчёт времени до неизбежного.
Две недели спустя Ольга сидела в том же окне, глядя на дождь, но теперь в ее руках была не чашка какао, а бокал вина. Третий за вечер. В телефоне светилось фото, сделанное сегодня в кафе "Британия" – Костя и какая-то блондинка, сидящие за дальним столиком, склонившись друг к другу. Их пальцы почти соприкасались на столе, и от этой детали к горлу подкатила тошнота.
— Ненавижу тебя, — прошептала Ольга, делая очередной глоток. — Ненавижу.
Телефон зазвонил – Костя. Она сбросила звонок, но он перезвонил снова.
— Да? — её голос звучал хрипло.
— Оля, ты где? Я заезжал домой, тебя нет...
— А ты где был днём? — перебила она, чувствуя, как дрожат руки.
— На работе, ты же знаешь.
— В "Британии"? — она попыталась рассмеяться, но вышло больше похоже на всхлип. — С блондинкой?
Повисла тяжёлая пауза.
— Ты следила за мной? — его голос стал ледяным.
— Какая теперь разница? — она отключилась, швырнув телефон на диван.
Воспоминания накрыли удушливой волной: их первая встреча три года назад на выставке современного искусства, где они два часа спорили о смысле чёрного квадрата. "Это пустота", — говорила она. "Это бесконечность возможностей", — возражал он. Их первый поцелуй под дождём возле его подъезда – она до сих пор помнила вкус дождевых капель на его губах. Утренний кофе, который он варил ей каждое утро, словно маленький ритуал любви...
Телефон завибрировал – сообщение от подруги Маши: "Как ты? Может, встретимся?"
"Еду в клуб. Присоединяйся", — набрала Ольга трясущимися пальцами.
В клубе грохотала музыка, бас отдавался в висках, смешиваясь с пульсацией боли от выпитого вина.
— Потанцуем? — какой-то парень протягивал ей руку.
— Я не в настроении.
— А я его исправлю, — он улыбнулся, присаживаясь рядом. — Меня Андрей зовут.
— Ольга, — она сделала глоток коктейля. — Только не нужно банальностей про красивое имя.
— Окей, тогда про глаза тоже нельзя? — он рассмеялся. — А что можно?
— Можно помолчать, — она закрыла глаза. — И заказать мне ещё выпить.
Алкоголь туманил сознание, музыка била по ушам. Андрей что-то говорил, улыбался, придвигался ближе. Ольга смотрела в его карие глаза и видела другие – серые, любимые, предавшие.
— Знаешь, — она вдруг рассмеялась, — я сегодня узнала, что мой парень мне изменяет.
— И поэтому ты здесь? — он коснулся её руки.
— Поэтому я здесь, — она допила коктейль. — И поэтому я сейчас сделаю глупость.
— Какую?
— Поехали к тебе? — она посмотрела ему в глаза.
— Уверена? — он внимательно изучал её лицо.
— Нет, — она чувствовала, как слёзы жгут глаза. — Но поехали.
Утром, с головной болью и тяжестью на сердце, она позвонила Косте:
— Нам надо поговорить. Сейчас.
— Оля? — его голос звучал устало. — Что случилось?
— Встретимся в нашем кафе. Через полчаса.
В "Британии" было пусто. Воскресное утро только начиналось, официанты сонно протирали столы. Звяканье посуды отдавалось в висках острой болью. Ольга села за их обычный столик у окна, где они с Костей провели столько счастливых моментов. Теперь всё это казалось далёким сном.
— Привет, — Константин появился неожиданно, словно материализовался из утреннего тумана. Он выглядел бледным, под глазами залегли тени. — Ты в порядке?
— В полном, — она попыталась улыбнуться, но губы не слушались. — Кофе будешь?
— Давай к делу, Оль. Зачем звонила?
— Я всё знаю, — начала она, глядя в свою чашку кофе. Чёрная жидкость отражала её искажённое лицо. — Видела тебя с ней вчера. Прямо здесь, за тем столиком.
— С кем? — напрягся Константин.
— С твоей блондинкой, — Ольга истерически рассмеялась. — Как давно это продолжается? Месяц? Два? Всё это время ты врал мне про работу?
— Оля, ты не понимаешь...
— Нет, это ты не понимаешь! — она повысила голос, и несколько посетителей обернулись. — Я верила тебе. Каждому слову. Каждому оправданию. А ты...
— Дай мне объяснить.
— Знаешь что? — она сделала глоток остывшего кофе. — Можешь не утруждаться. Я тоже не теряла времени даром. Вчера была с парнем из клуба. — Её голос дрожал от злости и стыда. — Мы квиты. Как тебе такое объяснение?
Константин побледнел ещё сильнее. Его пальцы, сжимавшие чашку, побелели от напряжения.
— Что ты сделала? — прошептал он.
— То же, что и ты. Изменила. Только я хотя бы честно признаюсь.
Константин достал коробочку с кольцом и положил перед Олей.
— Это кольцо, — его голос дрожал. — Я заказал его для тебя месяц назад. А блондинка – Анна, ювелир. Мы обсуждали дизайн. Я готовил тебе предложение. — Он горько усмехнулся. — Хотел сделать всё идеально. Романтический ужин, свечи, музыка... Я всё распланировал.
Ольга не могла пошевелится, она с ужасом смотрела на предмет на столе.
— Господи... Костя, я... я не знала... — она потянулась к нему. — Прости меня, пожалуйста. Я была пьяна, я не соображала...
— Не трогай меня, — он отдёрнул руку. — Знаешь, я благодарен твоей ревности и глупости. Они показали мне, кто ты на самом деле.
— Нет, Костя, прошу... — слёзы покатились по её щекам. — Я люблю тебя. Это была ошибка.
— Ошибок не бывает, — он встал, оставляя коробочку на столе. — Я рад, что не сделал самую большую ошибку в своей жизни. Прощай, Оля.
— Костя! — она вскочила следом. — Пожалуйста, не уходи!
Но он уже шёл к выходу, не оборачиваясь. Коробочка осталась лежать на столе.
Весь месяц, каждое воскресенье, Ольга приходила в кафе.
— Доброе утро, Ольга, — кивнула официантка Нина, уже привычно протирая их столик – тот самый, у окна. — Как обычно?
— Да, две чашки капучино. Одну с корицей, вторую...
— ...без сахара, — закончила Нина. — Помню.
Ольга села, машинально поправив салфетницу – Костя всегда любил, чтобы она стояла ровно по центру. Достала телефон – ни звонков, ни сообщений. Впрочем, она уже не ждала.
— Знаете, — Нина поставила перед ней чашки, — он приходил вчера.
Ольга вздрогнула: — Когда?
— Вечером. Сидел за барной стойкой. Спрашивал, часто ли вы здесь бываете.
— И что вы сказали?
— Правду. Что каждое воскресенье заказываете две чашки кофе и ждёте.
Ольга провела пальцем по ободку пустой чашки: — И что он?
— Ничего. Допил свой эспрессо и ушёл. — Нина помолчала. — Но знаете... он смотрел на ваш столик. Долго смотрел.
В горле встал ком. Ольга достала телефон, открыла их переписку. Последнее сообщение месячной давности: "Прости меня. Я люблю тебя". Оно так и осталось без ответа.
— А с кем он был? — голос предательски дрогнул.
— Один, — Нина вздохнула. — Совсем один.
Колокольчик звякнул – в кафе вошла молодая пара. Они смеялись, держась за руки, и девушка прятала лицо на плече спутника. Совсем как они с Костей когда-то.
— Можно вопрос? — Нина присела на соседний стул. — Почему вы продолжаете приходить?
Ольга смотрела, как в нетронутой чашке медленно остывает кофе. Как их любовь, разрушенная подозрениями и гордостью.
— Знаете, в детстве я разбила мамину любимую вазу, — она говорила тихо, будто сама с собой. — Пыталась склеить, но трещины всё равно остались. Мама тогда сказала: "Некоторые вещи нельзя починить. Но их можно помнить".
— А вы пробовали... ну, поговорить с ним?
— Сорок два звонка, — Ольга грустно улыбнулась. — Все сброшены. Шестнадцать сообщений. Все непрочитанные. Я даже письмо написала. Настоящее, бумажное. Оно до сих пор лежит в моей сумке.
Она достала конверт – края уже истрепались от частых прикосновений.
— Хотите, отдам ему? — предложила Нина. — В следующий раз, если придёт.
— Нет, — Ольга покачала головой. — Некоторые письма нужно хранить неотправленными. Как напоминание.
За окном моросил мелкий дождь – такой же, как в тот день, когда они впервые поцеловались. Капли стекали по стеклу, размывая очертания прохожих, превращая мир в акварельный рисунок.
— Знаете, что самое страшное? — Ольга смотрела на своё отражение в окне. — Не то, что я потеряла его. А то, что я сама всё разрушила. Одним решением, одним глупым поступком. Говорят, время лечит. Враньё. Время просто учит жить с болью.
Она достала кошелёк, положила деньги на стол: — Спасибо, Нина. За кофе. За разговор. За всё.
— До следующего воскресенья? — в голосе официантки звучало понимание.
— До следующего воскресенья, — кивнула Ольга, накидывая пальто.
Нина убрала нетронутую чашку, провожая взглядом хрупкую фигурку. Каждое воскресенье одна и та же сцена, один и тот же ритуал. Но сегодня что-то было иначе. Может, то, как Ольга сжимала в руке телефон. Или то, как долго стояла у двери, прежде чем выйти под дождь.
А может, то, что в этот раз она забыла свой конверт на столе. Нина подняла его, повертела в руках. Сложенный вчетверо лист бумаги, исписанный мелким почерком. "Любимому" – гласила надпись на конверте.
И впервые за месяц Нина подумала, что, возможно, не все истории заканчиваются там, где мы думаем.