В 18 лет Достоевский пишет пророческие слова: «Человек есть тайна. Ее надо разгадать. Если будешь ее разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время». Многие черты его характера и события его жизни продолжают оставаться загадочными. О нем ходило множество легенд, сплетен и ужасных предположений, порою распространявшихся близкими ему людьми. Подлинную правду о его первом и втором браке или о связи с Сусловой знали только немногие друзья. А он вообще был очень сдержан и немногословен, когда дело касалось его личных, особенно любовных чувств, и, за редкими исключениями, избегал признаний даже в письмах к любимым. Кроме того, Анна Григорьевна, вторая жена Достоевского, вытравляла при помощи чернил все те места в его переписке и заметках, которые казались ей чересчур откровенными. Цензура ее одинаково распространялась на прошлое и настоящее: она, например, тщательно вычеркивала и добрые слова о первой жене писателя, и его пылкие уверения в любви, обращенные в старости к ней самой. Создал ли он весь этот мир страстей и сладострастия в своих романах только из наблюдений над другими или же из собственного опыта? Кого и как любил он в молодости и в годы зрелости, и каким был Достоевский мужем и любовником?
Он умирал дважды. Первый раз это был расстрел за вольнодумство и участие в группе Петрашевского, члены которой увлекались идеями утопического социализма. После восьмимесячного пребывания в одиночке Петропавловского равелина 28-летнему политическому заключенному, стоящему на эшафоте, зачитали приговор: «лишить… чинов, всех прав состояния и подвергнуть смертной казни расстрелянием…». Из его воспоминаний: «Я стоял шестым, вызывали по трое, следовательно, я был во второй очереди и жить мне оставалось не более минуты». Из воспоминаний очевидца: «отдано было приказание “колпаки надвинуть на глаза”… Раздалась команда – и вслед за тем группа солдат – их было человек шестнадцать, – стоявших у самого эшафота, по команде направила ружья к прицелу». Но казнь была инсценирована, расстрел заменили 4 годами каторги и последующей военной службой рядовым. Один из приговоренных сошел с ума. А сам Достоевский записал : «Ведь был же я сегодня у смерти, три четверти часа прожил с этой мыслью, был у последнего мгновения и теперь еще раз живу… Жизнь – дар, жизнь – счастье, каждая минута могла быть веком счастья…» В результате это событие отвратило его от любого насилия, обратило в глубокую веру и дало миру гения. Зная, что такое быть между жизнью и смертью, писал не чернилами, а кровью. Встретившись с самым низким и самым высоким, самым грешным и самым святым, заглянув в бездны человеческого духа, за пятнадцать лет литературного труда создал шедевры: «Преступление и наказание», «Игрок», «Идиот», «Бесы», «Подросток», «Братья Карамазовы», «Дневник писателя». Роман или повесть всегда торопился закончить к сроку: литература представляла собой не баловство, а средство прожить себе и семье. А его семья была в разные годы – разная.
ПЕРВАЯ ЖЕНА
Случилось так, что годы, которые другие молодые люди отдают любовным утехам, Федор Михайлович провел на каторге. Отсюда его неопытность в любовных делах и страстность, с какой погрузился в любовь, когда освободился с каторги. Он сам писал: «Надежды было у меня много. Я хотел жить». И он хотел любить. Ему 34. Из политкаторжан он переведен в рядовые солдаты и служит в Семипалатинске, где Бог посылает, по его словам, «знакомство одного семейства»: мужа и жену Исаевых. Александр Иванович Исаев беден, болен чахоткой, пьет. «Но не он привлекал меня к себе, – признается Достоевский, – а жена его, Марья Дмитриевна. Эта дама еще молодая, 28 лет, хорошенькая, очень образованная, очень умная, добра, мила, грациозна, с превосходным, великодушным сердцем…» Она напоминала Достоевскому его мать своим хрупким и болезненным видом, а ее беззащитность вызывала в нем желание оберегать ее, как ребенка. Марья Дмитриевна была нервна, истерична, но Достоевский видел в изменчивости ее настроений и легких слезах признак глубоких и возвышенных чувств. Из воспоминаний его друга барона Александра Врангеля, дипломата: «Возможно, что она даже привязалась к нему, но влюблена в него ничуть не была. Она знала, что у него падучая болезнь, что у него нужда в средствах крайняя, да и человек он «без будущности», говорила она. Федор Михайлович чувство жалости и сострадания принял за взаимную любовь и влюбился в нее со всем пылом молодости.» Ее мужа переводят на службу за 500 верст от Семипалатинска. «С мая месяца, когда я расстался с ней, моя жизнь была ад». Но Исаев умирает от чахотки, и Марья Дмитриевна свободна. «Она дала мне слово быть женой моей!» – говорит счастливый Достоевский. Но дальше у них начинаются странные отношения. Достоевский понимал, что главным препятствием к их браку, была его личная неустроенность. А Марии доставляло удовольствие испытывать свою власть над влюбленным в нее мужчиной. Она мучила их обоих, и сама мучилась, и в этом находила особое наслаждение. И это ее болезненное, сложное ощущение перекликалось с такими же настроениями Достоевского. «Любовь в мои лета не блажь, она продолжается два года, слышите, два года… Я погибну, если потеряю своего ангела: или с ума сойду, или в Иртыш!» Он не погиб. Они свиделись. «Она плакала, целовала мои руки, но она любит другого». Другой – 24-летний учитель уездной школы Николай Борисович Вергунов, почти нищий. Марья Димитриевна настаивала на их встрече. «С ним я сошелся: он плакал у меня, но он только и умеет плакать!» – пишет Федор Михайлович. В самый критический момент «Она вспомнила прошлое, и сердце ее вновь обратилось ко мне», – этими словами он описывал поворот в ее настроениях. Наконец черная полоса в его жизни завершилась и он был произведен в прапорщики – первый офицерский чин, и это означало, что он вновь возвращается в тот самый привилегированный класс, вне которого в России было так трудно жить. Кроме того, усилились надежды на помилование. Достоевский и Мария Исаева обвенчаются. Интересно, что на венчании присутствовал и получивший отставку учитель в качестве свидетеля со стороны жениха. Ему казалось, что он нашел тихую гавань, пристанище от всех душевных мытарств, но идиллия была недолгой. Сразу же у Достоевского случится припадок падучей, до смерти перепугавший жену: потеря сознания, судороги лица, рук и ног, пена у рта. Событие сокрушит его «и телесно и нравственно», по его словам. Доктора уверяли, что это просто нервные припадки, они пройдут с переменой образа жизни. «Если б я наверно знал, что у меня настоящая падучая, я бы не женился», – пишет Достоевский брату. Из письма Врангелю: «О, друг мой, она любила меня беспредельно, я любил ее тоже без меры, но мы не жили с ней счастливо, даже чем несчастнее были, тем более привязывались друг к другу. Как ни странно это, а это было так» Вскоре молодые вынуждены были разъехаться, Федор жил в Петербурге, а Мария уехала в Тверь. Из-за ухудшавшегося с каждым днем самочувствия оба не могли подолгу оставаться рядом: Марию съедала чахотка, Федора мучили припадки эпилепсии. Чахотка Маши сопровождается психическим нездоровьем. Но и у Достоевского характер – не подарок. О нем рассказывают, что «в разговоре своем он был порывист, капризен, легко раздражался, начинал кричать» Жизнь Марии оборвалась весной 1864 года во время очередного припадка. «Когда она умерла, я никак не мог вообразить, до какой степени стало больно и пусто в моей жизни, когда ее засыпали землею. И вот уж год, а чувство все то же, не уменьшается..» - писал Достоевский. Они прожили в браке 8 лет, детей у них не было. Чтобы почтить память Марии, Федор Достоевский на протяжении всей жизни продолжал заботиться о ее сыне Павле.
РОКОВОЙ РОМАН
60-ые годы 19 века были насквозь пропитаны духом нигилизма. Апполинария Суслова посещала лекции в университете и была увлечена идеями женской независимости, женского труда и свободной любви сообразно тому времени. У нее были стриженые волосы, костюм похожий на мужской, как вспоминала в своих мемуарах её современница, а по манерам вести разговор она своей резкостью напоминала «Чацкого в юбке». Её главным стремлением было получить образование, стать писательницей, заняться просвещением детей, раскрепоститься в любви. Но жизнь ей показала, что отрицать намного проще, чем созидать. В жизнь Достоевского юная студентка Аполлинария Суслова – Полина, как называл девушку Достоевский, ворвалась как комета. Она подошла к популярному среди молодежи писателю на одном из его публичных выступлений, потом написала ему письмо, в котором призналась в любви. Так завязалось это знакомство. Сложно представить более неподходящих друг другу людей, чем Достоевский и Суслова. Она была феминисткой, он же всегда придерживался домостроевских устоев. Она интересовалась революционными идеями, он к моменту их встречи был консерватором и приверженцем монархии. Полине было всего 22, а Достоевскому уже перевалило за 40, но с этой девушкой писатель не чувствовал своих лет и не ощущал разницы в возрасте. Высокая, стройная, Полина Суслова была очень хороша собой. А внешность Достоевского была неброская, не аристократичная, и в лице писателя было что-то болезненное. Но, несмотря на силу, искренность и взаимность чувств, ни Полина Суслова, ни Федор Достоевский не смогли сохранить свои отношения. Слишком много времени Федор Михайлович уделял творчеству, редакторской работе, семье. Все чаще Федор Михайлович слышал от нее упреки и требования развестись со «своей чахоточной женой». Со временем любовные отношения Сусловой и Достоевского превратились в настоящую борьбу. Он отзывался про неё так: «не женщина, а упрямый черт; с ней нельзя не ссориться; но трудно с ней расстаться тому, кто ее любит». После смерти жены он не один раз предлагал Аполлинарии выйти за него замуж. Но она упорно отказывала, и при этом писала в своём дневнике, что он этим ее только злит. Вот как это звучало: «Сегодня был Федор Михайлович, – писала она в дневнике, – и мы всё спорили и противоречили друг другу». Оба понимали, что разрыв неизбежен. Но после расставания их болезненные чувства друг к другу угасли не сразу. «Я люблю ее еще до сих пор, очень люблю, но я уже не хотел бы любить ее. Она не стоит такой любви. Мне жаль ее, потому что, предвижу, она вечно будет несчастна. Она никогда не найдет себе друга и счастье. Кто требует от другого всего, а сам избавляет себя от всех обязанностей, тот никогда не найдет счастья», – говорил писатель сестре Сусловой после окончательного разрыва с Полиной. В течение всей своей последующей жизни писатель называл Аполлинарию «подругой вечной», вздрагивал, когда при нем произносили ее имя. А вот Полина Суслова так и не сумела понять ни значительности личности Федора Достоевского, ни глубины его чувств. Розанов, муж Апполинарии, потом напишет в своих воспоминаниях о таком разговоре с ней :" Почему же вы разошлись? — Потому что он не хотел развестись с женой, чахоточной, „так как она умирает“ .— Так ведь она умирала? — Да. Умирала. Через полгода умерла. Но я уже его разлюбила.— Почему разлюбили?— Потому что он не хотел развестись.......Я же ему отдалась любя, не спрашивая, не рассчитывая. И он должен был так же»
После окончания романа с Федором Достоевским Аполлинария Суслова сожгла письма к ней писателя. Тайны их бурных и необычных отношений так и канули в историю, оставив только догадки и предположения. На момент разрыва с Достоевским Сусловой было 27 лет. Как и предвидел писатель, жизнь у нее не сложилась. Своему мужу - философу Василию Розанову «роковая искусительница» принесла только мучения и страдания. Он влюбился в неё будучи ещё гимназистом, и, получив специальное разрешение, женился в 20 лет на 40-летней Аполлинарии. Для него важным было то, что она когда-то была возлюбленной Достоевского, его кумира. Много позже Розанов оставил такое интересное воспоминание об их первой встрече :«С Суслихой я первый раз встретился в доме моей ученицы А. М. Щегловой (мне 17 лет, Щегловой 20—23, Сусловой 37): вся в черном, без воротников и рукавчиков (траур по брату), со „следами былой“ (замечательной) красоты... Взглядом опытной кокетки она поняла, что „ушибла“ меня — говорила холодно, спокойно. И, словом, вся —„Екатерина Медичи“. На Катьку Медичи она в самом деле была похожа». Вместе они смогли прожить только 7 лет, но развода она ему не будет давать ещё очень долго. Все эти 7 лет их совместной жизни будут переполнены скандалами, сценами ревности, взаимными оскорблениями, уходами Аполлинарии и ее возвратами после мольб Розанова. Однажды она набросилась на улице на Розанова и его коллегу- учительницу, которую он провожал. Сама же при этом позволяла себе напропалую кокетничать с молодыми приятелями своего мужа. По слухам даже, с одним из них- Гольдовским она то ли уехала, бросив мужа, то ли , когда ее чувства были отвергнуты, написала на него донос в полицию. В 1886 году она окончательно покинула Розанова, заявив, что устала от его измен. А Розанов в письмах к друзьям называл ее Суслихой и писал: «Меня она никогда не любила и всемерно презирала, до отвращения; и только принимала от меня «ласки». Без «ласк» она не могла жить. К деньгам была равнодушна. К славе - тайно завистлива. Ума среднего, скорее даже небольшого. Но стиль, стиль…». После скандального брака с Розановым Апполинария некоторое время жила у отца, который тоже страдал от её тяжелого характера. Остаток своей жизни Аполлинария Суслова провела в одиночестве. А последние годы своей жизни она жила в собственном доме в Севастополе, а перевалив за 70-летний рубеж, преподнесла окружающим большой сюрприз- изменила идеалам своей молодости и примкнула к реакционной и черносотенной организации Союз русского народа, и даже стала председательницей ее местного отделения. Суслова умерла в Севастополе в 1918 году в возрасте 78 лет. С ее властной и увлекающейся натуры великим Достоевским написаны блистательные женские образы в бессмертных романах классика – Полины в «Игроке», Настасьи Филипповны в «Идиоте», Грушеньки и Катерины в «Братьях Карамазовых»… После расставания с Полиной Сусловой Достоевский полагал, что всю последующую жизнь проведет в одиночестве, без семейного тепла, жены и собственных детей, как вдруг совершено случайно в его жизнь вошла Анна Григорьевна Сниткина. О Достоевском его бывшая муза Полина Суслова отзывалась всегда неохотно и холодно. Удивительно, но свои дни она закончила в тот же самый год и на том же самом Крымском побережье, охваченном Революцией, что и вторая жена Достоевского- Анна Сниткина.
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ
Стенографистка Анна Сниткина, преданная и самоотверженная, станет наградой Достоевскому за все страдания. Достоевский начал писать «Игрока» у смертного одра Марьи Димитриевны. Роман этот был об Аполлинарии. И закончил он его благодаря Анне Григорьевне. Так это произведение странным образом соединило невидимыми нитями три самых больших любви его жизни. Анна Григорьевна была невысокая худощавая 20-летняя девушка с овальным лицом и очень хорошими, проницательными и глубокими серыми глазами. При их первой встрече Ей очень понравились его простота и искренность. Судьба часто и больно била его. А Анна Григорьевна в него искренне верила, и это с первого дня их знакомства было написано на ее лице. Ей и в голову не могло прийти сомнение в его превосходстве. Когда работа с романом «Игрок» подошла к концу Достоевский не хотел расставаться с Анной Григорьевной. Следует причудливое объяснение в любви. Он выдумывает, что хочет якобы посоветоваться с ней по одному сюжету, поскольку затрудняется с финалом. Сюжет – о художнике, его одиночестве, потребности любить и встрече с девушкой. «Представьте, что этот художник – я, что я признался вам в любви и просил быть моей женой. Скажите, что бы вы мне ответили?» Это – ее версия. Версия – его: «При конце романа я заметил, что стенографистка моя меня искренно любит…» Так или иначе, она с радостью принимает его предложение. Письма его к невесте очень нежны : «Тебя бесконечно любящий и в тебя бесконечно верующий, твой весь… ты – мое будущее, все – и надежда, и вера, и счастье, и блаженство» Она была настолько им очарована, что попросту не замечала ни его морщин, ни его тика, ни усталого выражения его глаз, ни седеющих висков. Он очень любил выбирать для нее платья и обновы, заставляя ее примерять их, и она обо всем с ним советовалась и была уверена, что у него отличный вкус и понимание женских нарядов, хотя она знала, что он плохо различал цвета. Через месяц после венчания Федор и Анна Достоевские уехали в Москву, а затем, скрываясь от кредиторов, в Германию. Намереваясь прожить вне России не более трех месяцев, они прожили за границей четыре года. О жизни с Достоевским лучше всех расскажет Анна Григорьевна: «Мне всю жизнь представлялось а загадкою то обстоятельство, что мой добрый муж не только любил и уважал меня, но почти преклонялся предо мною, как будто я была каким-то особенным существом, именно для него созданным. А ведь в действительности я не отличалась красотой, не обладала ни талантами, ни особенным умственным развитием, а образования была гимназического. Из робкой, застенчивой девушки я выработалась в женщину с решительным характером, которую уже не могла испугать борьба с житейскими невзгодами, вернее сказать, с долгами… Моя веселость и жизнерадостность остались при мне, но проявлялись только в семье, среди родных или друзей. При посторонних и особенно в обществе мужчин я держала себя донельзя сдержанно, ограничиваясь в отношении их холодною вежливостью, и больше молчала и внимательно слушала, чем высказывала свои мысли. Приятельницы мои уверяли меня, что я страшно состарилась за эти четыре года, и упрекали, зачем я не обращаю внимания на свою внешность, не одеваюсь и не причесываюсь по моде. Соглашаясь с ними, я тем не менее не хотела ни в чем изменяться. Я твердо была убеждена, что Федор Михайлович любит меня не за одну внешность, а и за хорошие свойства моего ума и характера, и что мы успели за это время «срастись душой», как говорил Федор Михайлович. Моя же старомодная внешность и видимое избегание мужского общества мог ли только благоприятно действовать на моего мужа, так как не давали поводов для проявления с его стороны дурной черты его характера — ни на чем не основанной ревности.» Он искренне ненавидел приемы, банкеты, выходы в свет: больше всего он любил сидеть в жарко натопленной комнате, пить чай с вареньем и читать жене вслух какой-нибудь исторический роман. В этом они удивительно подходили друг к другу. Несмотря на молодость, в семейной жизни она проявила недюжинный характер. Анна мужественно и терпеливо помогала переносить мужу изматывающие припадки эпилепсии, о чем она написала: «Я вспоминаю о днях нашей совместной жизни как о днях великого, незаслуженного счастья. Но иногда я искупала его великим страданием. Страшная болезнь Федора Михайловича в любой день грозила разрушить все наше благополучие. Четыре месяца это, пожалуй, был самый большой промежуток между его припадками. Но бывали они и через неделю. Бывали и такие ужасные полосы, когда на неделе случалось два припадка, бывало даже так, что через час после одного начинался второй. Начиналось это обычно страшным нечеловеческим криком, какого нарочно никогда не произнести. Очень Часто я еще успевала перебежать из своей комнаты через промежуточную, заваленную книгами, к нему и застать его, стоявшего с искаженным лицом и шатающегося. Я успевала обнять его сзади и потом опуститься на пол.» Сам Достоевский о своей любви к жене написал за год до смерти, когда ему было почти 60 лет, а ей едва 35: «Ты пишешь – «люби меня!», да я ль тебя не люблю? Мне только высказываться словами претит, а многое ты и сама могла бы видеть, да жаль, что не умеешь видеть. Уж один мой постоянный (мало того: все более, с каждым годом возрастающий) супружеский мой восторг к тебе, мог тебе на многое указать. Да укажи ты мне на другой какой хочешь брак, где бы это явление было в такой же силе, как и в нашем, двенадцатилетнем уже браке. А восторг и восхищение мои неиссякаемы. Ты скажешь, что это только одна сторона и самая грубая. Нет, не грубая, да от нее, в сущности, все остальное зависит. Но вот этого-то ты и не хочешь понять. Чтоб окончить эту тираду, свидетельствую, что жажду расцеловать каждый пальчик на ножке вашей, и достигну цели, увидишь. Пишешь: ну, а если кто читает наши письма? Конечно, но ведь и пусть: пусть завидуют». Стыдливость заставляла ее, к глубокому сожалению биографов, вычеркивать слишком вольные слова и фразы в его письмах, сохраненных ею для потомства. У Достоевских родилось 4 детей, двое из которых рано умерли. Дочь Софья стала мемуаристкой и писательницей, а обожаемый им сын Федор получив два высших образования, был крупным специалистом по коневодству и состоятельным человеком до революции 1917 года. Анна Григорьевна-это самый светлый период в жизни Федора Достоевского, когда он жил в горячо любимой семье, с доброй и заботливой женой. Анна Достоевская взяла в свои руки все денежные и издательские дела мужа и довольно скоро освободила его от долгов. По воспоминаниям Александра Петровича Милюков, историка : «Если Федор Михайлович, при своей житейской непрактичности, успел выплатить более двадцати пяти тысяч своих и братниных долгов, то это могло сделаться только при распорядительности и энергии его жены, которая умела и вести дело с кредиторами, и поддерживать мужа в тяжелые дни.» Она успешно вела дела с издателями и типографиями, сама издавала сочинения Достоевского, став одной из первых российских женщин своего времени в сфере предпринимательства. Она вела стенографический дневник их жизни за границей, написала ценнейшие мемуары и подготовила к изданию письма Достоевского. Интересно также, что Анна Григорьевна Достоевская стала одной из первых известных женщин России, увлекавшихся филателией. В год смерти Достоевского (1881) Анне Григорьевне исполнилось 35 лет. Говорят, на настойчивые вопросы, почему она снова не выйдет замуж, она шутливо отвечала: а за кого же после Федора Михайловича можно выйти, если у Льва Толстого жена уже есть? Вторично замуж она так и не вышла. За полтора года до своей смерти Анна Достоевская записала в альбом композитора Прокофьева - автора оперы «Игрок»: «Солнце моей жизни – Федор Достоевский».