- Мам, я не понимаю, почему ты не берешь трубку? Уже третий раз звоню, - голос Павла в телефоне звучал встревоженно, с той особенной интонацией, которую Лариса научилась различать еще когда сын был подростком.
- Прости, сынок, задремала с книжкой в кресле. Знаешь, эти новые детективы такие убаюкивающие, - она попыталась пошутить, но вышло неубедительно. - Виктор должен был приехать, мы договорились в мебельный съездить за новым диваном. Старый совсем продавился, да и пружина одна совсем некстати вылезла. Но что-то он опять задерживается.
- Может, стоит перезвонить ему? Который час уже? - в голосе сына слышалось беспокойство.
- Да звонила уже раз десять, телефон отключен. Знаешь, как обычно – "абонент временно недоступен". Наверное, снова в зоне плохого приема, - Лариса сама не верила своим словам, но годы научили её находить оправдания.
Лариса медленно отложила телефон на журнальный столик, где лежала раскрытая книга, заложенная старой открыткой – памятью о том времени, когда они с Виктором были действительно счастливы. Подойдя к окну, она всмотрелась в сумеречный двор. За пятьдесят лет жизни она привыкла к размеренности и спокойствию своего маленького мира: уютная квартира, любимая работа в библиотеке, еженедельные посиделки с подругами за чашкой чая. Но сегодня что-то было не так, словно воздух загустел от предчувствия беды.
Вечерние тени уже начали заполнять комнату, когда внезапный звонок в дверь заставил её вздрогнуть. Она не ждала гостей, а Виктор всегда открывал своим ключом.
На лестничной площадке, ярко освещенной новой светодиодной лампой (её повесил Павел во время последнего визита), стояла молодая женщина. Стройная, с каштановыми волосами, собранными в небрежный пучок, и выразительными карими глазами. Рядом с ней переминались с ноги на ногу двое детей – мальчик лет пяти в синей футболке с динозавром и девочка постарше, крепко сжимающая потрепанного плюшевого зайца.
- Здравствуйте, вы Лариса? Жена Виктора Петровича? - голос незнакомки звучал уверенно, но Лариса уловила в нем нотки напряжения.
- Да, а вы...
- Я Анастасия, - женщина решительно шагнула вперед, практически вынуждая Ларису отступить в прихожую, - нам нужно серьезно поговорить. Дети, проходите.
От неожиданности Лариса даже не успела возразить. Через минуту они уже сидели на кухне, где она машинально достала любимый кофейный сервиз – свадебный подарок матери, который берегла для особых случаев. Руки действовали на автомате: насыпать кофе, вскипятить воду, достать печенье из верхнего шкафчика. Дети тем временем с любопытством рассматривали коллекцию магнитов на холодильнике – маленькие сувениры со всех мест, где бывал Виктор во время своих командировок.
- Виктор говорил, что давно развелся с вами, - Анастасия достала из сумки телефон последней модели в потертом чехле. - Вот, смотрите. Это наша семья. Наша жизнь.
Лариса замерла с чашкой дорогого кофе в дрожащих руках. На экране телефона мелькали фотографии, от которых перехватывало дыхание: её муж, заметно постаревший, но такой счастливый, обнимал Анастасию на фоне морского заката; вот он качает детей на детской площадке, совсем новой – такой в их районе точно нет; а здесь задувает свечи на именинном торте, окруженный радостными детскими лицами. Счастливая семья – такая, о какой Лариса мечтала последние годы.
- Шесть лет мы вместе, - голос Анастасии дрожал, выдавая её волнение. - Как раз когда он начал работать вахтами. Познакомились в кафе около его работы. Он сказал, что недавно развелся, что живет один... - она судорожно вздохнула. - Я думала, он свободен. Он обещал оформить на детей свою долю этой квартиры. Говорил, что здесь никто не живет, что квартира просто числится за ним.
Лариса почувствовала, как комната поплыла перед глазами. Шесть лет... Все эти командировки, задержки, внезапные срочные вызовы на работу. Пропущенные праздники, отговорки, редкие звонки. Теперь все складывалось в единую картину.
- Мама, можно мне воды? - тонкий голосок девочки вырвал Ларису из оцепенения.
- Конечно, милая, - автоматически ответила она, поднимаясь за стаканом. В этот момент она заметила, как девочка улыбнулась – точно такой же улыбкой, как у Виктора в молодости.
- Павел, - дрожащими пальцами она набрала номер сына, расплескивая воду из стакана, - приезжай, срочно. Очень срочно.
Павел примчался через двадцать минут, хотя обычно дорога занимала не меньше часа. Первое, что он заметил, войдя на кухню – поразительное сходство детей с отцом. Те же глаза, тот же разрез губ, даже манера морщить нос, когда что-то не нравится – всё выдавало в них детей Виктора.
- Мам, я звоню бабушке, - твердо сказал он, доставая телефон. - Здесь без неё не разобраться.
Надежда Степановна, несмотря на свои семьдесят пять, появилась через полчаса, как всегда собранная и решительная. В строгом костюме и с идеальной укладкой, она внесла в комнату атмосферу спокойной уверенности.
- Так, девочка моя, - она села рядом с Ларисой, положив морщинистую руку на её подрагивающие пальцы, - помнишь, как ты ругала меня за то, что я настояла на разделении долей? Говорила, что я не доверяю Виктору, что это унизительно. А я всю жизнь в юридической консультации проработала, насмотрелась всякого. Вот теперь и пригодилось моё "занудство".
Лариса вспомнила тот день, десять лет назад, когда мать пришла с пачкой документов и настояла на оформлении долей. "Мама, ты невыносима со своей подозрительностью!" - кричала она тогда. А Надежда Степановна спокойно отвечала: "Дочка, береженого Бог бережет".
В этот момент зазвонил телефон Ларисы. На экране высветилось "Витя" и их совместная фотография, сделанная еще пять лет назад в парке. Павел решительно взял телефон и включил громкую связь.
- Лариса, извини, я задержался... - начал Виктор привычным извиняющимся тоном. - Тут такая ситуация на работе...
- Задержался? - голос Анастасии зазвенел как натянутая струна. - Шесть лет ты "задерживался"! Шесть лет врал мне, что разведен! Врал своим детям!
В трубке повисла такая тишина, что было слышно, как на кухне капает вода из неплотно закрытого крана.
- Это провокация! - наконец выдавил Виктор. Его голос звучал испуганно и фальшиво. - Я сейчас приеду и всё объясню! Это какое-то недоразумение!
- Нечего объяснять, папа, - спокойно сказал Павел, и от этого "папа", произнесенного с холодным презрением, у Ларисы защемило сердце. - Квартира будет продана. Твоя доля – десять процентов, можешь не спешить. И да, я уже позвонил юристу.
Маленький мальчик, услышав голос Виктора, вскочил со стула:
- Папа! Папа приедет?
Анастасия обняла сына, прижав его голову к своему плечу. По её щекам текли слезы, размазывая тушь.
- Виктор, - голос Надежды Степановны звучал по-деловому сухо, - советую тебе хорошенько подумать, прежде чем приезжать. У меня на руках документы о разделе имущества десятилетней давности. И очень хороший адвокат в друзьях.
Виктор примчался через сорок минут, запыхавшийся, с растрепанными волосами и в наспех застегнутой рубашке. На пороге его встретили четыре пары глаз. Дети бросились к нему с криком "Папа!", но Анастасия удержала их за плечи.
- Не надо, - тихо сказала она. - Папа должен сначала всё объяснить.
- Это какое-то недоразумение, - начал Виктор, переводя взгляд с Ларисы на Анастасию. - Я могу всё объяснить...
- Что именно ты объяснишь? - Павел встал между отцом и матерью. - Как ты годами врал всем? Как завел вторую семью? Или как планировал отобрать у мамы квартиру?
Виктор побледнел, увидев на столе разложенные документы на квартиру.
- Настя, послушай... - попытался он обратиться к молодой женщине.
- Нет, это ты послушай, - Анастасия расправила плечи. - Шесть лет я верила каждому твоему слову. Ждала, когда ты наконец оформишь документы, познакомишь нас с родственниками. А ты... - её голос сорвался. - Ты даже не развелся! У тебя всё это время была жена, сын... А я... мы... были просто развлечением между вахтами?
Дети притихли, испуганно прижавшись к матери. Девочка крепче стиснула своего потрепанного зайца.
- Вить, - впервые за весь вечер заговорила Лариса, - как ты мог? Двадцать пять лет брака... Неужели всё было ложью?
- Нет, что ты! - Виктор сделал шаг к ней. - Я любил тебя, правда любил! Просто потом... Настя... дети... Я запутался...
- Запутался? - Надежда Степановна поднялась со стула. - В двух семьях запутался? В обещаниях? Или в том, кому какую часть квартиры пообещал?
Анастасия, увидев, как Виктор пытается оправдаться, молча взяла детей за руки.
- Пойдемте, малыши. Нам здесь больше нечего делать.
- Но папа... - начал мальчик.
- Папа предал и меня, и вас, - твердо сказала Анастасия. - Идем.
У двери она обернулась к Ларисе:
- Простите. Я правда не знала... Думала, он свободен...
Лариса молча кивнула. Женщины посмотрели друг другу в глаза, и в этот момент между ними возникло странное понимание – они обе стали жертвами одного и того же обмана.
- Стойте! - Виктор бросился к двери. - Настя, дети! Я всё исправлю!
- Исправишь? - Павел преградил отцу путь. - Что именно ты исправишь? Шесть лет лжи? Предательство? Или то, как ты использовал двух женщин и обманул собственных детей?
Надежда Степановна достала из сумки папку с документами:
- Виктор Петрович, вот здесь документы о разделе имущества. Твоя доля - десять процентов. Остальное принадлежит Ларисе. И даже не думай это оспаривать - всё оформлено юридически безупречно.
- Какие десять процентов? - возмутился Виктор. - Я всю жизнь...
- Всю жизнь что? - перебила его Надежда Степановна. - Врал? Изменял? Предавал? Может, расскажешь, на чьи деньги эта квартира куплена? На мои и на приданое Ларисы. Ты внес только десять процентов - вот их и получишь при продаже.
Лариса медленно сняла обручальное кольцо:
- Знаешь, Витя, я всё думала - почему ты так часто задерживаешься? Почему не берешь трубку? Почему не хочешь детей... А ты просто завел другую семью. Создал параллельный мир, где у тебя есть всё, о чем я мечтала.
- Лара, не надо... - Виктор попытался взять её за руку.
- Не трогай меня! - она отшатнулась. - Завтра же подаю на развод. И квартиру будем продавать. Я не смогу здесь жить... слишком много воспоминаний.
Анастасия, всё еще стоявшая у двери с детьми, тихо произнесла:
- Прощай, Виктор. Надеюсь, ты хотя бы будешь помогать детям. Они ни в чём не виноваты.
Когда за Анастасией и детьми закрылась дверь, в квартире повисла тяжелая тишина. Виктор стоял, опустив голову, Лариса смотрела в окно, где сгущались сумерки, а Павел крепко обнимал мать за плечи.
- Я соберу твои вещи, - наконец произнесла Лариса. - У тебя есть час.
- Лара, давай поговорим... - начал было Виктор.
- О чем? - она повернулась к нему, и в её глазах стояли слезы. - О том, как ты предал не только меня, но и своих детей? Всех своих детей? Знаешь, что самое страшное? Эта девочка... она так похожа на тебя. Такая же улыбка. И мальчик... Они могли бы быть нашими детьми, Витя. Теми самыми, о которых я тебя просила все эти годы.
Павел достал телефон:
- Я вызову тебе такси, отец. И завтра утром мы встречаемся у нотариуса. Без вариантов.
Надежда Степановна собрала документы в папку:
- Виктор Петрович, я думала, что хорошо разбираюсь в людях. Но вы... вы превзошли все мои самые худшие ожидания.
Через час Виктор стоял на лестничной площадке с двумя наспех собранными сумками. Двадцать пять лет жизни уместились в пару спортивных баулов. Лариса протянула ему конверт:
- Здесь твои документы и старые фотографии. Прощай, Витя.
Когда дверь закрылась, Лариса медленно опустилась на пол в прихожей. Павел сел рядом, обнял мать за плечи:
- Мам, ты сильная. Ты справишься. Мы справимся.
- Знаешь, - она положила голову ему на плечо, - я почему-то чувствую облегчение. Как будто очень долго несла тяжелый груз и наконец смогла его отпустить.
Надежда Степановна принесла с кухни чай:
- А теперь, девочка моя, начинается новая жизнь. И, поверь моему опыту, она будет намного лучше прежней.
В эту ночь Лариса долго не могла уснуть. Она думала об Анастасии и её детях, о том, как странно переплетаются человеческие судьбы, и о том, что завтра действительно начнется новая жизнь. Жизнь без лжи и притворства. И где-то глубоко внутри теплилась надежда, что эта новая глава будет счастливее предыдущей.
Еще можно почитать: