Выпив содержимое бокала он поморщился.
— Пойдем в гостиную, там будет проще.
— Миш, если это невыносимо для тебя не надо, я не хочу, чтобы тебе было больно.
— Нет я хочу рассказать, почему психологам я это говорил, а тебе не могу? Могу. В произошедшем нет секрета. Как и не должно быть их между нами.
Я села рядом, устроившись поудобнее. Но Михаил не торопился, он выпил еще один бокал. Несколько минут он задумчиво смотрел на портреты, переводя взгляд с одного на другой, а потом начал рассказывать:
— Это произошло перед самым новым годом. Я привез Марину в дом своих родителей, срок уже был большой, а в казино перед новым годом и на праздниках был самый чес. Она не одобряла моего занятия, просила, чтобы я все бросил, да я и сам понимал, что так не может продолжаться вечно. Я уехал оставив ее со слезами на глазах. Мой телефон был отключен, поэтому когда в казино появился Руслан я сразу заподозрил неладное. Мы приехали практически сразу за пожарным расчетом. Дом уже был весь в огне. Я оглядывался в поисках моих близких, и когда понял, что они там прямо в эпицентре этого огня я рванул туда. Дверь уже смогли открыть и я кинулся прямо в огонь. Больше всего на свете я хотел умереть. Оказаться там вместе с ними, но судьба отчего-то пожалела меня. Несколько пожарных вытащили меня, скрутили и не дали кинуться вновь. Я орал и вырывался не замечая, что теряю зрение и жутко печет в области шеи и плеча. Потом меня накачали успокоительным. И я провалился в бессознательное состояние.
— Сколько ты провел в больнице? — дрожащим от слез голосом спросила я. Только сейчас слова сказанные в архиве обрели истинный смысл.
— Несколько месяцев. Врачи смогли спасти левый глаз, правый остался вот таким.
— Ты поседел в ту ночь? — Миша кивнул.
— Понимаешь, я не был на похоронах, и до сих пор я не могу сходить на кладбище. Руслан мне всю холку протер, но каждый раз подходя к воротам я ухожу. Не могу видеть их там. Лучше уж у меня дома, вот здесь!
— Руслан прав, нужно съездить. Собрать все мужество и дойти туда, поговорить, попросить прощения. Может тогда демоны, что одолевают твою душу отпустят тебя? Боже Миша! Я и не думала, что все так страшно, прости, что заставила тебя говорить об этом. — уткнувшись ему в шею я медленно вдыхала его аромат, свободной рукой поглаживая по спине. — Ты поэтому пьешь эти таблетки?
— Откуда ты знаешь про таблетки?
— Искала пульт от кондиционера, увидела случайно. Как-то само запомнилось название.
— Да, так и есть, меня все еще преследуют фантомные боли, и когда слабо тело душа тоже слаба, в голову начинают лезть всякие нехорошие мысли, поэтому и пью их.
— Хороший мой, — я нежно гладила его по голове, словно маленького ребенка и тут меня осенило. — Подожди сейчас.
Встав с дивана я убежала на кухню и вернулась с зажатой в кулачке конфетой. Миша пустым взглядом смотрел в сторону окна. Я села рядом держа кулачки перед ним.
— В каком?
Миша скептично посмотрев на меня коснулся правого, я поджала губы, указывая ему на левый. Мой любимый слабо улыбнулся, касаясь левого кулачка. Я раскрыла ладонь, а там лежала конфета "Маска".
***
Вероника
Меня окружал приятный запах, щекотал нос и заставлял улыбаться. Открыв один глаз я увидела, что сплю под боком у Миши на диване, где мы сидели вчера вечером.
Взгляд метнулся к часам — пол четвертого утра. Расслабившись я прикрыла глаза. Можно было еще поспать.
Но сон поначалу не шел. Близость мужского тела будоражила. От ощущения нереальности ситуации слегка кружилась голова. Вот он мужчина моей мечты спит под боком. Его грудь мерно вздымается, а ресницы изредка подрагивают во сне.
И почему он не отнес меня в кровать вчера?
Мама бы сказала, что я стала падшей женщиной. Вот только я так не думала, вообще все, что происходило сейчас, отзывалось во мне как самое правильное, что происходило в моей жизни.
— Спи не ерзай, — Миша приоткрыл один глаз, посмотрел на меня, а потом сильнее стиснул в объятьях. Это было абсолютное счастье. Вот так просыпаться рядом с любимым. И так тепло стало на душе, так хорошо, что сон снова увлек меня.
Окончательно я проснулась уже в девять. Стало как-то холодно. Открыв глаза я поняла, что Миши нет рядом.
Не уже ли это мне приснилось?
Так стоп, но что я тогда делаю на диване?
Вскочив я пошла на кухню. Там никого не было. Стукнув в дверь Мишиной комнаты я открыла ее и тут же успокоилась из душа доносился звук льющейся воды. Прикрыв дверь я тоже пошла в ванную комнату. Мне не терпелось увидеть Мишу, из-за вчерашнего разговора.
Вся эта история заставляла кровь стынуть в жилах. Мы оба были ранены этой жизнью. Но раны Миши были глубже и страшнее. Он жил с ними десять лет и они постоянно кровоточили. Каждое воспоминание, заставляло снова погружаться в ту ночь. Проживать сотни раз эти чувства и эту боль.
Умывшись и переодевшись я заваривала чай, когда Миша подошел сзади и поцеловал в макушку.
— Доброе утро.
— Доброе утро, — я ответила ласковой улыбкой. — Чай почти готов. Или ты кофе?
— Чай, ты меня на него подсадила, — Миша присел на стул.
— И для здоровья полезнее. Миш, ты сейчас на работу?
Перед мужчиной появилась чашечка зеленого чая, на которую он сначала посмотрел весьма скептично.
— Да, вы с Николаем поедете за Ольгой Алексеевной. Вечером или созвонимся или встретимся. Как пойдут дела.
Все внутри неприятно стянуло. После скандала мы с мамой не разговаривали. И я очень переживала, что будет когда мы окажемся на одной территории.
Миша всячески меня убеждал, что мама простила меня и считает, что была слишком резка со мной. Мне бы хотелось верить, но нет, Мишу она обмануть может, но не меня. А значит день будет не простой.
* * *
Забрав маму мы поехали в нашу новую квартиру. Мы сидели на заднем сидении автомобиля и лишь изредка обменивались короткими взглядами.
При встрече мама была холодна со мной. Она лишь коротко поздоровалась и все. Больше ничего.
В салоне повисло гнетущее напряжение, даже Николай не балагурил, а может на то был приказ Миши.
Когда мы въехали в благоустроенный двор я снова залюбовалась им. Чисто. Светло. Много молодежи. Детские площадки кишели детьми. Я замечталась, как буду приезжать к маме с детьми и как мы будем выходить сюда гулять с ними.
— Тут слишком шумно, — впервые мама что-то сказала. Николай многозначительно посмотрел на меня, я лишь смежила веки и глубоко вдохнула.
Поднявшись на лифте на пятый этаж, я открыла металлическую дверь. Мама зашла первая, а Коля притормозил меня:
— Если что телеграфируй, — он поиграл бровью, а я улыбнулась ему, похлопав по плечу.
— Все будет хорошо!
Надеюсь! Хотелось добавить, но не стала. Когда водитель уехал, а мы остались одни, мама недовольно заворчала.
— Вероника, ну разве я тебя так учила? Полы грязные, вещи не разобраны!
— Мама, и я тебя очень рада видеть, — не смолчала, но эффект возымел, мама насупилась и стала рассматривать квартиру.
По сравнению с той, где мы жили, здесь были хоромы, но не для мамы. Она обплевала буквально все, окончательно испортив мне настроение.
— Мам, Миша тебе же все показывал, и ты согласилась? В чем дело сейчас?
— В том, что мы могли прекрасно жить на старом месте, но этот Михаил мне даже слова вставить не дал. Еще и Гена попал под раздачу, представь как ему тяжело. У него семья, дети. А этот ободрал его как липку!
Хорошо рядом был диван, иначе я бы упала прямо на пол. Вот так поворот.
— Значит, то, что дядя обворовывал нас все это время, то, что … Господи! Да он Сальскому меня продал! Как ты так можешь? Продолжать его оправдывать?
— Он мой брат и я не верю все, что говорил этот может быть неправдой! — упиралась мама.
— Этот? Этот значит! Да если бы не Миша, где бы я была? В тюрьме мама! Давно была бы в тюрьме! А ты была бы прикованным к постели инвалидом! Где был бы тогда дядя? Правильно, вряд ли рядом с тобой! Этот! Сделал все по совести и справедливо. Ты теперь можешь не работать ночью, пособий будет хватать на жизнь!— Ох как же любовь тебе голову задурила! Да он же попользуется тобой и бросит! Глупая! Куда ты приползешь тогда плакаться то?
— Уж точно не к тебе! — зло выплюнула я. — Я не понимаю почему ты так со мной? Миша меня и пальцем не тронул пока я у него жила. А лишь помогал мне. Ой да что я тебе доказываю. Ты же себе уже в голову вбила.
Злые слезы текли по моим щекам. Я выплеснула всю свою обиду, всю боль, что накопилась в душе. Мама слушала, и ни один мускул не дрогнул на ее лице. Я знала этот взгляд. Он означал, что разговор окончен, можно больше не стараться.
Подскочив с дивана я ушла на кухню, разбирать посуду. Нужно было успокоиться.
Постепенно ярость отступала уступая место обиде. Собирая всю волю в кулак, лишь бы не заплакать я разобрала посуду и стала готовить обед.
Холодильник был забит продуктами под завязку и это вызвало невольную улыбку у меня. Миша и тут все продумал.
Я всегда извинялась первая. Неважно была права или нет. И это настолько въелось мне в подкорку, что сейчас я ловила себя на мысли, мне нужно извиниться. Как всегда. Мама этого ждала. И я сдалась….
Невозможно изменить себя за несколько недель, если до этого тебя воспитывали так двадцать один год.
Долго колебавшись, все таки позвала маму обедать. А мама словно этого и ждала.
— Вероника, я же тебе добра желаю, — начала мама.
— Я знаю, — прошептала я. — Мам, я хотела тебя спросить?
— О чем, котик?
Мамины перемены в настроении меня давно не удивляли. Иногда я не понимала как можно быть настолько дуальным человеком?
— Почему ты так несправедлива ко мне? За всю мою жизнь я не слышала от тебя похвалы, постоянно критика, и в такой манере! Что я иногда думаю, ты меня вообще любишь?
По лицу мамы пробежала тень. Она молча ела минут пять ничего не говоря. Ни слова. Я тяжело выдохнула, словно сдалась, но неожиданно мама заговорила.
— Я всегда тебя любила и буду любить. Не все люди склонны к повышенной чувствительности и эмпатии. Не все могут кричать о своей любви. Я всю свою жизнь стараюсь, чтобы ты получила образование, чтобы была одета и не голодала. Возможно я была чрезмерно требовательна, но все из-за того, что мир слишком жестокий.
— В том то и дело, мама! Мир такой жестокий и если мы близкие люди будем жестоки друг к другу, то как жить тогда? До сих пор не могу принять, что дядя продал меня, а ты так легко к этому относишься, — отложив вилку я запустила пальцы в волосы, чуть помассировав.
— Все не так, как ты думаешь, — мама задумалась.
Было видно, что она мечется, не знает можно ли это рассказать или нет. И я уцепилась за эту эмоцию, надавив.
— Снова тайны? Мам расскажи мне!
Мой требовательный тон возымел эффект, мама начала рассказывать.
— Когда твой отец бросил нас. Я была в ужасе. Как жить? Я была разрушена до основания. Мне хотелось лечь и умереть. — мама вдруг побледнела, в уголках глаз стали собираться слезы.— Я билась в закрытые двери. Мои родители пенсионеры. Его закрыли дверь перед моим носом. Денег нет. Кто будет опекуном не известно. И я…я…хотела оформить тебя в детский дом.
Открыв рот от удивления, я тут же закрыла его ладошкой. Никогда я даже предположить не могла, и ведь мама ни разу не обмолвилась словом.
— Но твой дядя узнав об этом отругал меня и оформил опекунство на себя. Хотя не должен был. Понимаешь, мы с ним договорились, что я пойду работать, и не буду с него просить ни каких денег. Ведь опекунство нам нужно было только для урегулирования юридических моментов.
Какое благородство! Мысль заставила меня изогнуть губы в подобие усмешки. Действительно, отговорил отдать дочь в детский дом, чтобы потом ее повыгоднее продать.
— Мам, это все конечно хорошо, но это не отменяет того, что он сделал! — сказала я, как всегда, не то о чем подумала.
— Вероника, я верю своему брату, а не этому Сальскому. Он мог все это сказать специально, чтобы ты осознала безысходность и была сговорчивее!
Вполне конечно логичное объяснение. И все таки:
— А откуда у него такие суммы на счетах? И почему он нас обворовывал?
— Дочка, у него в бизнесе подъем, а про пособия я знала, и разрешала так делать.
Все абзац! Удивляться больше просто не было сил. Разговор был бессмысленным. Мама всегда его будет оправдывать. Да и что за бред отдавать пособие от своего ребенка, живя впроголодь. У дяди сердце не дрогнуло? Брать деньги у сестры, которая по ночам нелегально работала, тогда когда у тебя свой собственный автосервис! Тряхнув головой, отгоняя паршивые мысли, я отвела взгляд.
— Так что я предлагаю зарыть топор войны, и начать жить заново! — вдруг предложила мама.
Я слабо улыбнулась. Вот только мы с тобой не воевали мама! Мы с тобой плывем в одной лодке. Только ты ее сознательно топила, пытаясь быть хорошей для всех кроме своей дочери.
Встав из-за стола я налила себе воды и залпом выпила целый бокал. Спорить дальше сил не было.
До самого вечера мы делали дела по дому. Вытирали пыль, мыли полы, стирали и гладили.
Вечером приехал Миша и я спустилась к нему. Как же я соскучилась! Утопая в его объятьях я забывала о своих проблемах.
— Я соскучилась, — прошептала ему в грудь.
— Я тоже, скажи как все прошло? Вы поговорили?
Михаил деликатно освободился из моих объятий, вырулил с парковки.
— Бесполезно. Поговорить то поговорили, но обида никуда не ушла. Она все еще оправдывает дядю и считает, что ты его ободрал как липку.
Миша вдруг рассмеялся. Сжав мою ладонь он продолжал смеяться.
— Пусть твоя мама думает как хочет, у меня есть подтверждения своих слов, и твоих тоже, но стоит ли ее переубеждать? Просто пойми, что мама такая какая она есть. Ее уже никто и ничто не исправит. Тебе просто нужно это принять и меньше трепать себе нервы.
— Ты как всегда прав, — прошептала я. — Кстати куда ты меня везешь на ночь глядя?
***
Михаил Астахов
Михаил напряженно смотрел в экран монитора, где уже в пятый раз проигрывалась запись с камеры видео наблюдения.
Найти человека, сливающего информацию, оказалось проще, чем он думал. Змея пригрелась в отделе Айдарова.
Тимофей — молодой перспективный парень, в том году окончивший престижный вуз. Сын богатых родителей. Идеальный вариант. Ведь на него подумать было невозможно. Вся жизнь с золотой ложкой во рту.
Что парню не хватало?
Оказалось все куда более прозаично. Парень оказался заядлым игроком в онлайн-казино. Набрался долгов в микрозаймах. Когда все вскрылось, отец даже слушать ничего не стал, пожелав, чтобы ему проломили голову за такие дела. Тимофей и решился на эту авантюру.
Он даже не отпирался. Все рассказал как есть. Ушел из Эталона тихо и спокойно, написал заявление по собственному желанию.
Астахов не стал вставлять палки в колеса. Но наблюдение приставил. Не поверил ему, что общался он с анонимом и информацию оставлял в специально отведенном месте.
Собственно, Тимофей встретился с мужчиной. Эту запись сначала изучал Руслан, потом Михаил.
— Все над записью сидишь?
Голос друга разрезал тишину кабинета.
— Угу, Руслан, сядь, пожалуйста, — Миша оторвался от монитора и устало потер глаза.
Руслан сел сложив ладони в замок.
— Слушаю.
— Это не Юра, не та комплекция, рост даже не тот, и не Гоша сто процентов, — Михаил заметно напрягся.
Вся эта история отзывалась болезненными спазмами внутри. На душе было гадко и тревожно, словно что-то надвигалось. И это что-то не подвластно ему, не подконтрольно.
И от того страшно. Михаил боялся повторения истории.
Слишком много произошло за последнее время: слив информации, незаключенный контракт, странное поведение Юры.
Последнее особенно напрягало.
Михаилу сообщили, что Георгий и Карина Исаевы уехали во Владивосток. Там жили их бабушка и дедушка по матери. Юра спешно закрывал имеющиеся дела, теряя деньги и связи. Он словно крыса куда-то и от кого-то бежал.
Продолжение следует…
Контент взят из интернета
Автор книги Майерс Софи