— Вы превратили меня в прислугу! — внезапно выкрикнула Ольга, и эта резкая фраза разлетелась по комнате, как звон разбитого стекла.
В центре тесной гостиной стояли четверо: сама Ольга, её муж Павел, их двенадцатилетняя дочь Маша и свекровь — Тамара Ивановна. Та самая свекровь, из-за которой Ольга сейчас дрожала от негодования и обиды. В последний месяц атмосфера в доме была пропитана неприкрытым раздражением и вечными упрёками. Но только что чаша терпения переполнилась, и Ольга уже не могла заставить себя промолчать.
Тамара Ивановна прищурилась, словно не веря своим ушам. Павел, ссутулившись, неловко переминался с ноги на ногу. Маша прижималась к стене, стараясь не привлекать к себе внимания. Ситуация, похоже, выходила из-под контроля: раньше Ольга никогда не позволяла себе столь грубых, открытых протестов.
— Ого, какой тон! — отозвалась свекровь, надменно поджав губы. — Ничего, посмотрим, как ты будешь жить без моей помощи.
С этими словами Тамара Ивановна резко повернулась и вышла в коридор, громко хлопнув дверью. В тяжёлой тишине Ольга повернулась к мужу:
— Всё, Паш. Я больше не могу терпеть унижения.
***
Всё началось три месяца назад, когда в квартире Ольги и Павла прорвало трубу отопления. Вода залила комнаты, повредила пол и стены. Возникла необходимость в срочном ремонте. Поскольку у них не было средств на быструю отделку, а жить в сырости с ребёнком оказалось небезопасно, Павел предложил:
— Давай временно переедем к маме. У неё просторная трёхкомнатная квартира, она ведь одна после смерти папы. Заодно сэкономим — быстрее приведём в порядок нашу квартиру.
Ольга настороженно отнеслась к этой идее. Она знала, что отношения со свекровью никогда не были безоблачными: Тамара Ивановна считала себя «строгой, но справедливой», а на самом деле любила командовать. Однако другого выхода не было: подруги Ольги не могли надолго приютить целую семью, гостиница стоила слишком дорого, а у родителей Ольги было лишь ветхое жильё в другом городе.
— Это временно, — успокоил Павел, — потерпим пару месяцев, а потом вернёмся.
В итоге они с Машей переехали к свекрови. Первые дни прошли мирно: Тамара Ивановна радовалась гостям, особенно внучке, что-то готовила, показывала альбомы с фотографиями. Но очень скоро всё изменилось.
***
Вскоре после переезда Ольга потеряла работу в местном издательстве. Компания свернула бизнес, и ей пришлось в срочном порядке искать новые возможности. Денег стало не хватать: Павел зарабатывал немного, на ремонт уходили остатки накоплений, а сама Ольга металась между собеседованиями. Она помогала свекрови по дому, понимая, что раз они живут здесь «на иждивении», нужно хоть как-то отблагодарить. Но Тамаре Ивановне этого было мало.
— Ну что, нашла работу? — спрашивала она каждое утро, заходя на кухню, где Ольга готовила завтрак. — Или опять ничего не вышло?
— Мам, я не сижу без дела. Вчера вот ездила на собеседование, — тихо оправдывалась Ольга.
— Собеседование, да… А домашние дела кто делать будет? Глянь, опять полы немыты, пыль на тумбочке. Я же на пенсии, мне тяжело. А вам, молодым, всё по плечу.
Ольга вздыхала и принималась за уборку. Она старалась доказать, что не ленится, но свекровь только хмурилась, если видела, что что-то сделано «не по её стандартам». Так проходил день за днём.
***
Тем временем ремонт в их собственной квартире продвигался очень медленно: рабочих не хватало, у подрядной фирмы были задержки, возникли дополнительные расходы на закупку материалов. Каждый вечер Ольга робко спрашивала Павла:
— Ну что, есть новости? Когда мы вернёмся?
Он виновато пожимал плечами:
— Пока никак. Денег мало, а мастера говорят, что это ещё на месяц затянется. Милая, потерпи.
Ольге каждый раз становилось не по себе. Во-первых, она не могла найти новую работу: на собеседованиях её резюме то не подходило, то предлагали слишком низкую зарплату для их растущих расходов. Во-вторых, свекровь продолжала давить: критиковала каждое её действие. При этом Ольга чувствовала, что Павел старается не ссориться с матерью, потому что «она ведь помогает».
Сама Тамара Ивановна не уставала напоминать, в каких тяжёлых условиях проходила её молодость:
— В твои годы я уже имела двоих детей, работала в две смены и ещё успевала огород обрабатывать. А вы сейчас… Одна лень.
Ольга внутренне сжималась от подобных историй. Она видела, что Маше тоже неловко находиться в такой обстановке, когда бабушка бубнит с утра до вечера. Малышка старалась возвращаться домой позже обычного, задерживаясь на секциях. И всё равно каждый вечер был напряжённым.
***
Конец первого месяца принёс новую волну ссор. Ольга начала подрабатывать удалённо: один знакомый предприниматель попросил её вести простую документацию. Казалось бы, хорошая новость. Но Тамара Ивановна восприняла это как повод для насмешек:
— Что это за «работа за компьютером»? Сидишь весь день, нажимаешь кнопки. А полы кто мыть будет? Посмотрим, сколько ты там заработаешь…
Павел попытался вступиться:
— Мам, сейчас каждая копейка на счету, и Ольга молодец, что что-то находит.
Свекровь прищурилась:
— Да уж, копейка… И сколько она вам покроет? Может, она ещё и продукты сама купит, не будешь меня гонять по супермаркетам?
Ольга почувствовала, как в груди всё сжимается от обиды, но промолчала, стараясь не устраивать скандал при дочери. Маша, наслушавшись напряжённых разговоров, смотрела на маму полными сочувствия глазами.
***
Второй месяц их «временного» пребывания у свекрови превратился в бесконечную череду мелких придирок. Ольга готовила, убиралась, стирала, но в глазах Тамары Ивановны всё оставалось не так: то «пол не до конца протёрт», то «ребёнок в школу пошёл в мятых брюках», то «Павлу обед не приготовили, он ушёл на работу голодным». И каждый раз звучало болезненное:
— Так и быть, я сделаю сама — раз у тебя, Оля, руки не из того места растут.
Несколько раз Ольга была на грани срыва, но сдерживалась. Она боялась серьёзного конфликта — понимала, что живёт в чужом доме, что деньги на исходе, а ремонт ещё не закончен. Однажды вечером она попыталась поговорить с мужем начистоту:
— Паш, я больше так не могу, мама унижает меня. Что я — дешёвая служанка?!
— Не принимай близко к сердцу. Она ворчит, но… это временно, — устало отвечал муж. — Я поговорю с ней, обещаю.
Однако ни один серьёзный разговор так и не состоялся. Свекровь не воспринимала критику со стороны сына, считая, что «воспитала его сама» и «кто ты такой, чтобы учить меня жизни?».
Наконец, день «икс» настал, когда Тамара Ивановна потребовала от Ольги убрать кладовку, где давно завалились старые вещи. Ольга возилась там весь день, перебирать эти коробки оказалось непросто. К вечеру уставшая, вся в пыли, она пошла на кухню, чтобы приготовить ужин. В этот момент Маша попросила помочь ей с домашним заданием по математике. Ольга отложила книгу рецептов и направилась к дочери.
Не прошло и десяти минут, как в коридоре раздался возмущённый голос свекрови:
— Что за бардак на кухне?! Три тарелки стоят немытыми, я уже споткнулась о ведро!
Ольга, с трудом сглотнув, пошла на кухню, где в дверях столкнулась с разъярённой Тамарой Ивановной. Та упёрла руки в бока:
— Ты что, думаешь, я буду за тебя прибираться? В моём доме хоть порядок поддерживай! Или ты только числишься хозяйкой, а на деле — никудышная служанка?!
Слово «служанка» отозвалось в голове Ольги жгучей болью. Вот оно — то, что она так долго чувствовала, но боялась услышать в открытую. И именно в этот миг всё внутри неё лопнуло, как натянутая струна.
— Я вам больше не служанка, ясно?! — вырвалось из её горла громче, чем когда-либо.
Она сама вздрогнула от резкости своего крика. В коридоре показался Павел, привлечённый шумом, а из комнаты выглянула встревоженная Маша. Тамара Ивановна в ответ презрительно фыркнула и бросила:
— Ну-ну, посмотрим, как вы проживёте без меня, неблагодарные. Если захотите вернуться — будет поздно!
***
Вечером, когда все разошлись по комнатам, Ольга сидела на диване в гостиной, обхватив голову руками. Павел тихо подошёл и коснулся её плеча:
— Оленька, я понимаю тебя, но давай… как-нибудь мирно решим этот вопрос. Куда мы пойдём сейчас? Ремонт в нашей квартире не закончен, денег — в обрез.
— Не знаю, — устало проговорила Ольга, — но я больше не могу жить здесь, где меня считают прислугой и каждый день вытирают об меня ноги. Твои слова “потерпи” не помогают — боль не проходит, а только усиливается.
— Дочка-то что говорит?
Ольга печально улыбнулась:
— Маша не говорит, но видно, что ей тяжело. Сегодня я видела, как она плакала в ванной… Не хочу, чтобы ребёнок рос в постоянных скандалах.
Павел резко вздохнул:
— Хорошо, давай я хотя бы поговорю с мамой, объясню, что она перегибает палку. Может, она смягчится.
— Она не смягчится, Паш, — покачав головой, отозвалась Ольга. — Такая уж у неё натура: сама прошла через тяжёлую жизнь и считает, что все вокруг не дотягивают до её “плана”.
В этот момент в дверях появилась Маша. Девочка осторожно спросила:
— Мам, пап, мы уедем из-за бабушки? Ведь так больше нельзя…
Ольга привлекла дочку к себе, обняла:
— Может, и уедем. Просто нужно найти, где жить.
***
На следующий день Павел решился на серьёзный разговор со свекровью. Он дождался, когда Ольга с Машей ушли в поликлинику (Маше нужна была справка для школы), и сел напротив матери на кухне.
— Мам, я прошу тебя: хватит так давить на Ольгу. Она же не бездельница, старается…
Тамара Ивановна недовольно скрестила руки:
— Ты что, опять её защищаешь? Пусть благодарит, что я пустила вас в дом. А если ей не нравится порядок, пожалуйста, собирай вещи.
— Пойми, — Павел в отчаянии потер лоб, — Ольга ищет работу, занимается хозяйством, ремонт у нас затянулся… Она просто устала слышать, что “не так помыла, не так постирала”.
— Устала?! Ты знаешь, как я жила, когда твой отец умер? Я одна тянула тебя, а ты вечно болел. И ничего, работала на трёх работах!
Павел печально смотрел на мать. Он знал эту историю и уважал её за стойкость. Но он понимал, что сейчас другие времена, и жена не должна проходить через те же страдания, чтобы «доказать», что она чего-то стоит.
— Мам, — тихо повторил он, — пожалуйста, давай жить спокойнее. Если тебе что-то не нравится, скажи без упрёков, Оля постарается исправиться. Но не называй её служанкой. Она моя жена, и она не заслужила такого отношения.
На это свекровь только отмахнулась:
— Не хочу вас слушать, мне уже плохо от ваших жалоб. Делайте что хотите.
***
В тот же вечер Ольга, чувствуя, что ситуация не меняется, нервно просматривала сайты с объявлениями об аренде жилья. Денег у них хватало только на маленькую студию в районе с невысокими ценами. Павел, увидев это, затих и тяжело выдохнул:
— Мы потянем? Там и ремонт, и жить надо…
— Я не знаю, но выбор у нас невелик. В крайнем случае возьмём небольшой кредит, отработаем. Я не могу оставаться здесь, где меня постоянно унижают.
Они обсудили это наедине. Было страшно: придётся ютиться втроём в крошечной студии, да и деньги придётся занимать. Но Ольга наконец-то почувствовала, что ей станет легче дышать — без ежедневного давления, без взглядов свекрови, которые говорили: «Ты живёшь у меня из жалости».
Когда решение было принято, они с Павлом и Машей тихо собрали вещи в вечерних сумерках, стараясь не шуметь. Ольга хотела избежать очередного громкого скандала, но, увы, не вышло: Тамара Ивановна вышла из своей комнаты и, увидев сборы, вспылила:
— Ага, значит, вы всё-таки решили сбежать? Валите, посмотрим, как вы выкрутитесь сами!
Ольга, стараясь держать себя в руках, тихо ответила:
— Да, извините, но мы не можем больше здесь оставаться. Спасибо вам за гостеприимство.
Маша подавленно молчала, Павел опустил глаза, не решаясь спорить с матерью. Но в самый последний момент он посмотрел ей в лицо и сказал:
— Мама, мы приедем помогать тебе, чем сможем. Но Ольге нужно уважение, а не насмешки. Надеюсь, со временем ты поймёшь.
Свекровь не ответила, только гордо вскинула голову. Наверняка в глубине души ей было не по себе, но гордость не позволяла ей показать это. Так или иначе, семья вышла за порог: Ольга шла впереди, прижимая к себе Машу, Павел закрывал дверь на замок.
Переезд оказался непростым: денег они отдали больше, чем рассчитывали, а студия оказалась совсем маленькой — один диван, шкаф, узкий столик. Маша спала на раскладушке у окна. Ольга постоянно думала о том, как быстрее найти стабильную работу: подработка в офисе приносила мало. Павел искал подработку по вечерам, чтобы хоть как-то покрывать растущие расходы.
Да, жить стало тяжелее в финансовом плане, но легче — в моральном. Никто не говорил Ольге, что она «никчёмная лентяйка». Никто не следил за каждой её ложкой в раковине. Постепенно она почувствовала, как в душе пробуждается пусть маленькая, но уверенность в своих силах.
— Мам, — сказала однажды Маша, возвращаясь из школы, — даже здесь, в тесноте, лучше, чем там. По крайней мере, никто на нас не кричит.
Ольга улыбнулась, сжав руку дочери:
— Вот и я так думаю.
***
Ремонт в их квартире всё ещё продолжался, но они надеялись, что через месяц-другой смогут вернуться. Павел регулярно звонил свекрови, привозил ей продукты и помогал по мелочам. Та продолжала ворчать: «Да, конечно, бросили старуху», — но в её голосе слышалось сожаление. Вероятно, она начала понимать, что перегнула палку, потеряв сына и внучку.
Ольга тоже иногда переписывалась со свекровью в мессенджере: сдержанные вежливые фразы, ни слова о прошлом конфликте. В глубине души она всё ещё обижалась, но понимала, что рано или поздно придётся налаживать контакт — ведь это бабушка Маши, и у семьи должны быть хотя бы нейтральные отношения.
Так шло время, и Ольга ни капли не жалела о том, что, выбрав свободу от постоянных упрёков, вынуждена экономить на всём и ютиться в маленькой комнатке. Главным для неё было чувство собственного достоинства: она больше не чувствовала себя чьей-то бесплатной служанкой. И если когда-нибудь свекровь поймёт, что требовать покорности от взрослых людей — значит ломать их волю, возможно, тогда они смогут поговорить по-настоящему.
А пока Ольга крепко держала Машу за руку и тихо повторяла: «Мы справимся. Все вместе». И в её глазах отражалось упрямое желание построить свою жизнь на уважении — пусть даже в тесной студии, но без унижений и страха.
ПРИСОЕДИНЯЙСЯ НА НАШ ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.
Понравился вам рассказ? Тогда поставьте лайк и подпишитесь на наш канал, чтобы не пропустить новые интересные истории из жизни.