– Эля, ну что ты пристала к молодым? – ворчал её муж, Сергей Маркович. – Ну должны быть у людей какие-то личные границы, тайны, время и место, когда они могут побыть одни.
– Ой, не начинай, Серёж, – отмахивалась она. – Какие личные границы? Почему в доме моего сына, в жизни моего сына меня должно что-то ограничивать?
– Эльвира Львовна? – удивлённо спросила Ева, открыв дверь. – Мы вас сегодня не ждали.
– Да я звонила и Аркаше, и тебе, а вы трубку не берёте! Вот и зашла проверить, всё ли хорошо. Аркаша-то дома? Почему на телефон не отвечаете?
– Да мы только проснулись, – смущённо протянула Ева.
На самом деле, конечно, проснулись они уже давно, а вот вставать не собирались. Зачем, если можно наслаждаться друг другом. В конце концов, формально у них ещё продолжался медовый месяц, хотя из свадебного путешествия они уже вернулись и на работу вышли. Но месяц-то со свадьбы ещё не прошёл. Так чем им ещё заниматься в субботу утром? Звук на телефонах, конечно же, выключили, чтобы не отвлекал.
Ева глянула на экран телефона. И правда, свекровь звонила ей около десяти раз. Первый звонок двадцать минут назад. На такси она к ним ехала что ли? Видимо, иначе не успела бы.
– Это чем же вы ночами занимаетесь, что утром так долго спите да телефонов не слышите? – пытливо глянула на неё Эльвира Львовна.
Ева покраснела. Чем-чем? Да тем же самым!
– Мама? – из спальни, наконец, вышел Аркадий. Он долго искал, куда они вчера закинули домашнюю одежду. Халат Евы оказался куда ближе, вот она и пошла открывать в ответ на очень настойчивые звонки дверь. – Что ты тут делаешь?
– Да напугали вы меня. Трубку ни один, ни другой не берёте. Ладно, вижу, что вы в порядке. Отпустило хоть. Вы чаю-то хоть нальёте? А то я так к вам спешила, аж запыхалась.
Ева и до свадьбы догадывалась, что общение со свекровью будет непростым. Понятия личных границ для неё совершенно не существовало. Она считала, что имеет право знать о сыне всё. Нет, не так: ВСЁ. Вообще всё. Вот теперь оказалось, что жизнь невестки просто обязана стать для Эльвиры Львовны открытой книгой. Трубку не брала? А почему? Ну что значит занята? Чем именно? Ну какими делами?
«Да какая вам разница?!» – хотелось кричать Еве. Но она старалась сдерживаться. Хотелось верить, что со временем их отношения устаканятся. Вежливое и сдержанное общение в её понимании должно было стать первым шагом к этому.
Но пока получалось плохо. Уже по первым неделям семейной жизни стало понятно, что впереди её ждёт много-много-много сложных моментов.
Эльвира Львовна тоже была недовольна невесткой. Скрытная какая-то. Ну вот что сложного – ответить, что запланировали на вечер, где была днём, расскажи, о чём думаешь. Ничего сверхъестественного.
– Эля, ну что ты пристала к молодым? – ворчал её муж, Сергей Маркович. – Ну должны быть у людей какие-то личные границы, тайны, время и место, когда они могут побыть одни.
– Ой, не начинай, Серёж, – отмахивалась она. – Какие личные границы? Почему в доме моего сына, в жизни моего сына меня должно что-то ограничивать?
Сергей Маркович только качал головой. Жена всегда пёрла, как паровоз. Сам он долго учился сосуществовать в этом безграничном пространстве и ограничивать себя хоть как-то. Когда-то это была для него даже интересная игра: научиться говорить с любимой женщиной так, чтобы она не обижалась на скрытность, но и каждый раз распахивать душу не приходилось.
Так и жили: одна сторона старалась отгородиться хоть какими-то стенами, другая разбивала их в мелкие камни.
Когда Эльвира Львовна всё же ушла домой, Ева попыталась поговорить с мужем.
– Аркаш, сколько это будет продолжаться?
– Ты о чём?
– Ты правда не понимаешь? Эта вечная жизнь наизнанку. Мы в этой квартире живём только пару недель, она уже заглянула во все шкафы, в каждую коробку. Она, кажется, лучше меня знает, сколько у меня носков и что я ношу под одеждой.
– И что такого? Она просто хочет быть уверена, что у нас всё в порядке.
– Не знаю, как тебе, а мне не нравится, когда роются в моих вещах.
– Расслабься, мама без этого не может. Просто всегда бери трубку, открыто отвечай на вопросы, и всё будет хорошо. Это не сложно, ты привыкнешь, – Аркадий попытался обнять её и притянуть к себе. В конце концов, утром их грубо прервали.
– Да не собираюсь я к такому привыкать! – Ева оттолкнула от себя мужа.
– Ну тогда тебе будет сложно. Мама отказов не принимает. Придётся привыкнуть.
Ева хотела уже возразить в грубой форме, но вдруг её осенило. А ведь и правда, можно честно отвечать на все интересующие свекровь вопросы.
– Хорошо, милый, я попробую!
– Вот и умничка! – Аркадий снова потянулся к ней, но она вывернулась из его объятий и вернулась на кухню налить себе ещё чаю.
Возможность опробовать на свекрови новую тактику представилась Еве уже через несколько дней: она в очередной раз не успела снять трубку, когда звонила Эльвира Львовна. Так, конечно же, сразу перезвонила снова. Интересно, если ещё пару раз не взять трубку, она снова примчится выяснять, куда все делись? Проверять Ева не решилась. На третий звонок она всё же сняла трубку.
– Ева, ну наконец-то, ты почему трубку не берёшь? – тут же воскликнула свекровь.
– Простите, я была немного занята, торопилась, как могла.
– Что за дела такие, что даже трубку взять не можешь, всё равно же телефон всегда рядом.
– Я не взяла трубку с собой, была в другой комнате.
– Ну и что, нельзя было сразу подойти? У вас квартира маленькая, из любого места идти – секунды!
– Ну не всегда есть возможность сразу сорваться к телефону. Понимаете, я вчера, кажется, что-то не то съела, в итоге просидела сейчас в туалете минут пятнадцать. Строго говоря, судя по состоянию, мне бы лучше туда вернуться, но не могла же я не взять трубку, когда любимая свекровь звонит.
В трубке повисло неловкое молчание. Спустя несколько секунд Эльвира Львовна всё же взяла себя в руки, задала ещё пару ничего не значащих вопросов и быстренько попрощалась.
Через пять минут ей позвонил муж:
– Ева, это что сейчас было? – строго спросил он.
– А что не так? Ты же сам учил: откровенно отвечать на вопросы. Я строго следую твоим указаниям.
– Ну не до такой же степени!
– А почему нет?
– То есть ты всё же специально? Ну зачем, Ев? Ну маме было неловко это слушать, она теперь не знает, как реагировать.
– Ну а ты как хотел? Ну вот такая она, милый, жизнь наизнанку. Я честно пыталась отделаться обтекаемым ответом, её не устроило. Впредь я планирую отвечать точно также.
Аркадий ещё долго уговаривал её не доводить ситуацию до абсурда, но она раз за разом повторяла, что ситуация и сейчас абсурднее некуда. В конце концов Аркадий махнул на неё рукой. Что уж говорить, стремление матери к абсолютной прозрачности жизни его порой тоже утомляло.
Честно говоря, после такой яркой реакции свекрови Ева понадеялась, что Эльвира Львовна всё поняла. Тем более, что при следующем их визите к свёкрам Сергей Маркович аккуратно дал ей понять, что оценил её подход.
Но нет, через неделю свекровь предоставила ей возможность продолжить реализовывать свой план. Эльвира Львовна заявилась без предупреждения в пятницу вечером, когда Ева была уже дома, а Аркадий ещё только ехал домой. Первые несколько звонков в дверь Ева сознательно проигнорировала, затем сделала вид, что очень торопилась к двери.
– Ну где ты ходишь? Звоню-звоню в дверь, а ты не открываешь, – ворчала свекровь.
– Какими судьбами? Я вас не ждала, – торопливо выдала запыхавшаяся Ева.
– Да хотела аркашу расспросить, как у него дела с новым начальником. Что-то в прошлый раз он на него жаловался, волнуюсь я. Ты к двери что так долго шла?
– Да понимаете, за циклом не уследила, пришлось в душ идти, да потом застирывать всё, что испачкала. За шумом воды услышала не сразу.
Эльвира Львовна замерла, окинула невестку тревожным взглядом, но всё же прошла по коридору в кухню.
– Я тут Аркашу подожду, – сконфуженно сказала она. – Ты там, если надо, можешь… постирать.
– Спасибо, Эльвира Львовна, я,и правда, пойду. Где чай и чашки, вы знаете.
В этот вечер лишних вопросов невестке свекровь больше не задавала, но в целом её поведение изменилось мало. Ей всё ещё нужно было всё знать, всё видеть, всё самой проверить. Особенно Еву бесила привычка чуть ни каждый раз инспектировать шкафы.
– Ты знаешь, что там у тебя носочки… Ну белые когда-то были, а сейчас посерели. Выбрасывать пора.
– Да, Эльвира Львовна, я знаю. Они тёплые очень, я их по дому ношу, когда холодно.
– А, ну да-да, и тепло, и не жалко. Понимаю.
И вроде ничего не говорит такого, не осуждает. Просто суёт свой нос везде, где только можно. И не забывает всех оповестить о том, что там нашла.
Нет, с этим надо было заканчивать. Поэтому на следующих выходных Ева посетила магазин для взрослых, накупила там всего понемногу: различных игрушек, смазку, различного кружева для всех возможных мест женщины. Всё, на что хватило её фантазии и наглости. Приобрела она для этого наборчика и плотный непрозрачный зип-пакет, чтобы содержимое в глаза не бросалось. Этот пакет она положила в шкаф, на нижнюю полку. При беглом взгляде и не заметишь, но если подробно инспектировать содержимое шкафа, то мимо не пройдёшь. Теперь оставалось только ждать, когда Эльвира Львовна снова возьмётся лазать по шкафам. Ева была уверена, ждать придётся не долго.
И она оказалась права. но перед тем, как “заначка” будет найдена, ей довелось ещё раз побыть откровенной. В тот раз свекровь снова явилась утром в субботу без предупреждения. Тут уж даже Аркадий не выдержал:
– Мам, ну что ты? Ну можно же предупреждать, договариваться как-то. Ну у нас могут быть свои планы!
– Да какие планы?
– Вообще-то сегодня мы планировали посвятить день друг другу и исполнению супружеского долга. И ведь даже почти приступили, но… Вы нас внезапно прервали. Чаю?
Аркадий впервые сам лично наблюдал то, на что его мать жаловалась последние недели. Он смотрел на то, как жена беззаботно заваривает чай в фарфоровом чайнике. И это его Ева, которая обычно была очень сдержана и деликатна? Впрочем, яркая реакция мамы на такую откровенность его, пожалуй, тоже забавляла. И почему ни он, ни отец не додумались до такого метода борьбы с лишними вопросами?
Впрочем, Эльвире Львовне потребовалось всего полчаса и одна кружка чаю, чтобы прийти в себя. Вскоре она уже беззаботно расспрашивала Аркадия о том, как складывается его общение с новым начальником, урегулировал ли он свои разногласия с ним и как.
Ева с любопытством слушала ответ Аркадия: интересно, свекровь хоть что-то понимает во всех этих профессиональных терминах и описании специфических процессов и нормативов?
А после позднего завтрака, когда Ева попыталась заняться своими делами, Эльвира Львовна отправилась на привычную инспекцию всего и вся. Спустя десять минут свекровь выскочила из спальни с темным плотным пакетом в руках. Глаза у неё были дикие, но говорить старалась сдержанно:
– Ева, я всё понимаю, – сказала она, потрясая пакетом, – дело молодое, недавно женаты. Но такие вещи нужно тщательно прятать, чтобы никто случайно не увидел!
Ева старательно сделала вид, что ей жутко неловко:
– Ах, простите, Эльвира Львовна, я всегда очень тщательно всё прячу, видимо, это какая-то ошибка. Видите, всё в темном пакете с застёжкой. Я его кладу на самую нижнюю полку, она с высоты человеческого роста вообще не просматривается. Ещё и сверху чем-нибудь прикрываю. Ума не приложу, как он мог оказаться на видном месте. Неужели я забыла его убрать утром, когда вы так неожиданно нас прервали?
Свекровь стушевалась, начала лепетать:
– Нет, всё правильно, я нашла его именно на нижней полке, под футболкой. Но мало ли что, надо тщательнее прятать.
Аркадий, удивлённый этим спектаклем, аккуратно подошёл к матери, заглянул в пакет и чуть не сложился пополам от смеха.
– Я даже не знаю, куда ещё более тщательно. Вы ведь везде можете случайно заглянуть. Пожалуй, я арендую банковскую ячейку и буду хранить всё там. Неудобно, конечно, но зато точно никто случайно не найдёт.
– Отличная идея! – поддержал её Аркадий.
– Да вы что, издеваетесь, что ли?
Эльвира Львовна всучила злополучный пакет невестке и спешно засобиралась домой.
А там она, конечно же, начала жаловаться на беспардонную невестку мужу.
– Ты себе даже представить не можешь, что я у неё сегодня нашла!
– И что же? – с интересом спросил Сергей СергейМаркович. Он уже понял, что невестка им досталась с характером, и жалобы жены слушал, как сериал: что же там такого Ева придумала?
– Да даже сказать стыдно! Всякие эти штучки…
Сергей Маркович вопросительно приподнял одну бровь.
– …из магазина для взрослых! Нет, ну могу понять, дело молодое! Но вот так, на виду их хранить – это ж совсем стыд потерять надо! И ещё так картинно смущается! Я, говорит, вроде спрятала!
– И что? Вот прямо в гостиной, на открытой полке, без упаковки? Поверить не могу! – картинно возмутился муж.
– Ну не настолько, конечно. В спальне, в шкафу, в пакете с застёжкой… Но она же знает… – свекровь запнулась, не зная, как описать свою привычку пристойно.
– То есть они-то всё как раз спрятала, просто ты сделала всё, чтобы в итоге найти? А виновата в этом Ева?
– Да что я такого сделала? Вот полка, вот пакет, бери – не хочу! Всё в открытом доступе, кто угодно может зайти и взять.
Сергей Маркович хитро прищурился, встал с дивана, подошёл к столу Эльвиры Львовны, выдвинул нижний левый ящичек. Жена ощутимо напряглась.
– Смотри, вот в твоём столе, даже не в спальне, в гостиной, лежит твой дневник. Любой может найти, взять. Значит, имеет право? Найти, прочитать?
– Ты читал? Как ты мог? Это же мой стол! Ты никогда туда не лазал! И никто не лазал, я потому там и храню! – она подскочила к мужу и резко задвинула ящик стола.
– Не читал, и нашёл случайно, ты что-то достать просила из нижнего правого ящика, а я не расслышал, стороны перепутал. Нашёл и обратно положил, потому что понимал, что это твоё, и ты мне на это права не давала. Что это твоё, личное. Твои границы.
Эльвира Львовна задумчиво молчала, всё ещё не отходя от стола.
– Пойми, ну невозможно жить всё время нараспашку. Вспомни, как мы учились сосуществовать. Я учился давать тебе нужный уровень информированности, ты – всё же оставлять мне простор для жизни.
– Аркашу всё устраивает!
– Во-первых, не устраивает, просто он не знает, что можно по-другому. Ему только Ева это показала. Во-вторых, Ева – не Аркадий, это отдельный человек, у неё другие представления о границах. И она имеет на них право.
– И что теперь? Мне на общение с сыном разрешения спрашивать? – недовольно спросила жена.
– Вообще, было бы неплохо. Но для начала можно перестать по шкафам их лазать. Ну тебе же чётко дали понять, что это для неё неприемлемо.
– Да уж куда чётче… Ну ведь специально же… Могла бы сказать…
Сергей Маркович даже засмеялся.
– Милая, да она раз сто говорила, и сама, и через Аркадия. Ты не слышишь.
Следующие две недели Эльвира Львовна к сыну с невесткой не заходила и не звонила. Аркадий переживал: обиделась, порывался звонить, извиняться за жену. Но отец успокоил:
– Думает она, осмысливает. Пусть свыкнется с тем, что хоть кто-то в семье умеет отстаивать границы. Всё будет хорошо.
На третью неделю Эльвира Львовна вдруг позвонила и спросила:
– У вас планы какие-то есть на субботу? Я заехать хотела, проведать.
Сказать, что Аркадий удивился, ничего не сказать. Его мать, привыкшая врываться в жизнь близких в любое время, в любой обстановке, вдруг спрашивает, может ли она приехать? Небывалое.
– Да, на утро у нас планы есть, – сказал он, – хотели сходить по магазинам, а после четырёх дома, заезжай.
А когда положил трубку, посмотрел на жену:
– Ну Ева, ну даешь. Перевоспитать маму – это дорогого стоит.
– Не думаю, что уже перевоспитала. Это долгий путь, но я рада, что она смогла на него ступить.
А когда Аркадий перестал переживать по поводу обиды матери, он вдруг заинтересовался:
– Милая, а что там у тебя там в пакете-то? Я бы поизучал ассортимент.