Намедни в сети попались относительно свежие фотографии из одного из самых таинственных и мрачных заброшенных особняков в наших краях - дачи Агафона Фаберже в Левашово. Я внимательно рассматривал снимки и сам не заметил, как с головой ушел в пучину воспоминаний. 20 лет прошло с тех пор, как я впервые побывал в этом доме, полном призраков давно ушедшей эпохи.
Если бы фотокарточки, которые я сделал тогда на цифровой фотоаппарат, могли пожелтеть - давно бы уже пожелтели. Но вот мою собственную память увиденное тогда будоражит до сих пор.
Я не помню, как и почему меня занесло на заросшую тропинку за ржавым железным забором. Но этот зеленый коридор не был простым: стройные ряды вековых елей по обочинам подсказывали, что когда-то давно здесь была довольно широкая аллея. И когда заросли расступились, передо мной как-то сразу вырос желтый двухэтажный дом. Над парадным входом неаккуратно нависал полуобвалившийся балкон, подпертый четырьмя гранитными колоннами. Они были все в белых известковых потеках, но и сквозь налет просвечивала безупречная зеркальная полировка. Я понял, что пришел к какой-то затерявшейся в прошлом тайне.
Я толкнул крепко осевшую дверь. Она со скрипом, нехотя, но поддалась. В лучших традициях хоррора из темноты за нею в лицо мне ударило облако пыли, в гулкой глубине здания что-то протяжно вздохнуло и грохнулось со звоном на пол. Когда глаза привыкли к сумеркам - я встал, как вкопанный. Прямо передо мной была еще одна дверь - но теперь уже красноречиво свидетельствующая, что я попал в гости к очень богатому человеку. Резные дубовые створки, плавные обводы расстекловки, мутноватое от времени стекло - это был шедевр, достойный Эрмитажа, а не странного заброшенного здания где-то в левашовских лесах. Да, я понял, что это грохнулось об пол минуту назад - то ли от ворвавшегося в дом сквозняка, то ли от моих не самых нежных попыток открыть наружную дверь из внутренней вывалилось одно из стекол. И разбилось вдребезги.
Смартфонов тогда еще не было, да и с мобильным интернетом все было непросто. И потому я узнаю, куда попал, позже - вечером, когда доеду до дома. До глубокой ночи буду читать все, что найду - о том, как в 1900-м году известный петербургский ювелир Карл Фаберже задумал построить в Левашово дачу. Разработать проект поручил архитектору Карлу Шмидту - и он предложил возвести особняк в английском стиле. С парком, фонтанами, беседками и служебными флигелями. Все как у известнейших британских лордов. Идею утвердили, здание построили, но сам Карл долго жить в этом доме не стал. В 1907 он передал имение своему сыну и продолжателю ювелирной династии - Агафону Карловичу. Тот нанял другого архитектора, который перестроил особняк, придав ему черты популярного тогда модерна. Новый хозяин был страстным и экстравагантными любителем старины - его дом быстро превратился в настоящий музей. Драгоценности и картины наполняли комнаты, а персидскими коврами Агафон Фаберже украсил главную парадную лестницу. Мраморные ступени, дубовые перила, изящно закрученные марши - когда в конце 2000-х я поднимался по ним, уже обветшавшим, запыленным, частично разбитым - я и подумать не мог, что шагаю прямо по прошлому. Забытому, заброшенному и никому не нужному.
Судьба знатно потрепала Агафона Карловича Фаберже. В 1914-м, в разгар Первой мировой войны, он отдал большую часть комнат своей усадьбы под госпиталь для раненых. Людей спасали прямо среди сокровищ - коллекция антиквариата и произведений искусства оставалась здесь же. В 1918-м, на сломе эпох, именно это собрание стало причиной обысков: в петроградской ЧК появился донос, где говорилось, что все это Агафон украл в Зимнем Дворце, где еще при императоре служил оценщиком ювелирных изделий. Тогда удалось доказать невиновность Фаберже-младшего, но ненадолго: следующие обыски грянули в 1920-м, хозяина имения арестовали, а особняк почти подчистую разграбили. Не унесли лишь то, что невозможно было унести. Спустя почти век я целых полчаса разглядывал одно из этих сокровищ - камин, отделанный изразцами 18-го века. Все они - ручной работы, на плитках - сказочные герои и сюжеты, и ни один из них не повторяется.
Помню, как резал глаз дикий контраст изразцовых каминов и дурацкой серо-голубой краски на стенах. Она свисала лохмотьями, пузырилась и разбегалась сетью трещин. Это было наследие поздней эпохи, финальной в витиеватой судьбе старинного особняка. В 1930-х в доме Фаберже разместили дом отдыха офицеров НКВД. Во время Великой Отечественной - снова госпиталь. В послевоенные годы сюда въехал детский сад Академии тыла и транспорта, и он квартировал в усадьбе вплоть до 1991-го года. Вот от него-то и осталась эта невзрачная краска. А что же Агафон Фаберже? А он в 1922 году поступил на службу новой власти. Был уполномоченным Гохрана в Петрограде. В 1927-м году, улучив момент, сбежал в Финляндию. Прямо по льду Финского залива, с одним чемоданом в руках. И вот тут-то и начинается главная тайна его дачи.
Помню, как с замиранием сердца поднимался по мраморной лестнице на второй этаж. Где-то что-то поскрипывало, шуршало, капало. Казалось, что заброшенный особняк все еще дышит, все еще силится что-то мне рассказать. Я шел через анфиладу комнат, в которых каким-то немыслимым чудом сохранилась старинная лепнина, кое-где были даже медные дверные ручки из далекого прошлого - хоть и густо замазанные белой краской. Я трогал намертво застрявшие щеколды в окнах и понимал, что они тоже оттуда, из предреволюционной России. И я сам не заметил, как оказался в просторном кабинете, пол которого частично был выложен советским линолеумом. Но в нише с большим окном был деревянный подиум, а над ним - дубовый потолок, украшенный замысловатой резьбой. Но даже не он привлек мое внимание в тот момент. Я не мог отвести глаз от огромной, невероятно толстой металлической двери, давно замершей в приоткрытом положении. На ее внутренней стороне был тяжелый и сложный механизм, и если бы не многолетняя ржавчина, я бы решил, что это оставили после себя какие-то киношники, снимавшие тут фильм про ограбление банка.
Но нет. Передо мной была главная тайна дачи Фаберже, окутанная множеством слухов и легенд. Я стоял в бывшем рабочем кабинете Агафона Карловича, и именно здесь у него - наследника богатейшей ювелирной династии - была комната-сейф с бронированной дверью. Она запиралась с помощью хитроумного механизма и была призвана в случае потрясений сохранить главные богатства семьи. Есть легенда, что дверь эту не могли открыть вплоть до 80-х, пока сюда не пришли два не очень трезвых сантехника. С помощью лома и некоторых волшебных слов они наконец-то вскрыли таинственный сейф и... обнаружили в нем пустоту. Точно такую, какую увидел я в маленькой и тесной потайной комнате. Но куда же делись сокровища Агафона Фаберже, если в Финляндию он пришел с одним чемоданом? Сие есть великая тайна, с которой до сих пор не могут смириться целые дивизии кладоискателей, уверенных, что все добро легендарных ювелиров зарыто где-то здесь, в старом заброшенном парке. Или надежно спрятано где-то в доме. И поэтому время от времени кто-то особенно упертый нет-нет - да и разобьет очередной изразец на старой печке - а вдруг там, за ним и таятся несметные богатства?
А я все-таки нашел сокровище в этой старинной даче. Вот уже 20 лет оно в моей голове в виде воспоминаний о тех необыкновенных переживаниях, которые владели мной, когда я ходил по гулким пустым комнатам. Когда стоял в бывшей спальне Агафона Фаберже, из которой на балкон - тот самый, над входным портиком - вела изящная стеклянная дверь. Прищурив глаза, я почти воочию видел картины, когда-то украшавшие эти стены. Мне казалось, что вот сейчас я выйду на балкон и увижу, как к дому подъезжает экипаж с долгожданными гостями, и впереди у нас - вечер, полный разговоров, музыки и танцев.
Агафон Фаберже музыку любил страстно. Это было видно, даже когда его дом погибал на глазах. За очередной дверью я нашел просторный, светлый зал, снова богато украшенный лепниной. Стены украшали изображения музыкальных инструментов, на потолке красовалось гипсовое панно, а пол.. пол был отдельным произведением искусства, уже почти канувшим в лету. Сквозь пыль, обломки и буйно растущие грибы все еще были видны остатки старинного паркета, выложенного форме розы ветров.
Отсюда, из музыкального салона, когда-то начиналась целая анфилада комнат и залов. Она пронизывала весь дом и в другом его крыле выводила в оранжерею с высоченными потолками и гигантскими панорамными окнами. Увы, это было единственное помещение, в которое я не смог попасть. Потому что этот зал не выдержал забвения. Деревянные конструкции потолка вместе со всем, что было на чердаке, рухнули вниз, обнажив небо и загромоздив собой все свободное пространство. Иногда, под очередным порывом ветра, кусок обрешетки, вместе со штукатуркой свисавший сверху, наотмашь бил по чугунным перилам балкона, опоясывавшего оранжерею на уровне второго этажа. И тогда по особняку разносился звук, похожий на хриплый стон треснувшего колокола.
Еще несколько лет я каждое лето приезжал на дачу Фаберже, чтобы снова и снова проникнуться этой атмосферой не до конца ушедшего прошлого, в которой каким-то неясным для меня образом сплелись сразу все повороты и трагедии 20-го века. И вот настал день, когда меня туда не пустили. Не помню точно, но году в 2011-м или 2012-м на подходе к особняку меня встретил железный забор и охранник. Это от него я узнал, что погибающий на глазах особняк - теперь собственность Горного университета, и что здесь в самое ближайшее время планируется полномасштабная реставрация, а затем в усадьбе Фаберже сделают музей минералов и драгоценных камней. С моей души тогда свалился хоть и не драгоценный, но весьма тяжелый камень: я перестал беспокоиться о безвозвратно уходящей истории и стал ждать открытия музея.
На дворе - 2025-й год. На глаза мне случайно попалась прошлогодняя статья про дачу Агафона Фаберже. Кто-то из блогеров побывал в особняке и теперь делился впечатлениями и фотографиями. Я сижу перед экраном и внимательно всматриваюсь в снимки. Изменилось ли что-то за эти 20 лет? О, да. Потолок в оранжерее рухнул окончательно. Мраморная парадная лестница лишилась еще нескольких десятков дубовых балясин, а стены - целых пластов штукатурки и некогда богатой лепнины. Паркет в музыкальном зале окончательно исчез под слоем грязи и обломков, от потолка не осталось ничего, кроме круглого плафона. Хорошо, что не было фотографий изразцовых каминов и дубового кабинета с комнатой-сейфом. Не хочется расстраиваться еще больше.
Старичок еще стоит, еще сопротивляется ударам времени и безразличия. Еще цепляется за остатки былой роскоши и великолепия. Еще надеется стать музеем. Еще живет. Пока...
Друзья, спасибо за ваше внимание и интерес! У меня много историй, фотографий, мыслей и впечатлений, но, к сожалению, далеко не все они могут стать полноценными статьями или видеороликами. Но и терять их жалко, поэтому буду такие заметки и снимки публиковать в своем телеграм-канале - t.me/dymotech. Там же будут важные сообщения и объявления на случай очередных непредвиденных поворотов отечественной интернет-цензуры. Спасибо за подписку, все будет хорошо!
