Здравствуйте, уважаемые читатели!
В прошлой статье о ДК пищевиков, который в Санкт Петербурге находится по адресу: улица Правды, дом 10, я вам рассказал про впечатляющую историю этого дома.
А все городские прогулки цикла "Вижу город, которого нет" - здесь 👇
В этой статье я хочу рассказать только про одного человека, творчество которого напрямую связано с этим зданием. Хочется надеяться, что читатели узнают что-то новое об этом человеке, а некоторые может быть и откроют для себя новое для них имя и судьбу.
Зовут этого человека - Борис Смелов
И рассказываю я о нём в этой статье потому, что именно в помещении ДК Пищевиков и была фотомастерская Бориса Смелова, в которой он создавал свои, не побоюсь этого громкого слова, — шедевры.
Этот человек был самым настоящим художником, который при помощи фотоаппарата создавал выдающиеся художественные произведения.
А я очень люблю жанр фотоискусства, а когда-то и сам им занимался.
Ну и раз пошла такая пьянка, можно я немножко поболтаю на эту тему? Нельзя? Надоел своей болтовнёй? Спасибо большое за разрешение, вот прямо сейчас этим и займусь. 😊
В настоящее время этот художественный жанр, по-моему, напрочь девальвировался. И все это по причине того, что все мы вдруг стали фотохудожниками. У каждого в кармане имеется не то что фотоаппарат, а настоящая фотостудия, в виде вот такой маленькой коробочки под названием "мобильник". Две камеры, три камеры.... десять камер. Десять мегапикселей тысяча мегапикселей, стотыщмильёнов мегапикселей. Щёлкаем все подряд, потому что это дело абсолютно бесплатное и уже вошло в привычку.
Ничего вообще уметь не нужно и ничего понимать в фотографии не требуется, знай только на кнопку жми. Телефон всё все сделает за тебя... автофокусы - автошмокусы, фоторедакторы, искусственный интеллект, который потом сам за тебя обработает все твои "шедевры" и вуаля! Потом мы быстренько вытыкиваем то, что нам кажется, превосходным и мгновенно, ни секунды не размышляя, делимся этим "шедевром" со всем миром. Вот у меня по моему штук 10 фотоальбомов в google-фото и в каждом по десять тыщ снимков. А стоящего там, может быть только сотня. Но как эту сотню откопать под тоннами шлака? Вообще никак.
Человечество забило своими творениями всё мировое информационное пространство. Вот как тут найти что-то достойное внимания? Да вообще никак. Это всё равно что в мутном океане найти десяток капель чистой воды.
А раньше ведь как было? К каждому снимку мы подходили очень ответственно, надеялись исключительно на собственный художественный вкус и на собственное мастерство, вот поэтому это мастерство бесконечно и оттачивали, а вот этот самый художественный вкус старались постоянно развивать.
Неограниченного количества попыток для создания фотографий у нас не было, потому что плёнка стоила немалых денег, а проявка и печать стоили тоже денег и большого труда. А раз так, то каждая художественная съёмка была каким-то чуть ли не священным ритуалом, к которому подходили с осознанием и ответственностью, подготовив аппарат и сконцетрировав мысли и эмоции, а иначе ничего не получится.
В фотомастерской производились настоящие таинства, танцы с бубнами и камлания...
Была большая ответственность и очень серьёзный подход к каждому снимку. И перед тем как его делать, серьёзно думали, зачем ты его делаешь и что ты им хочешь сказать... себе, кому-то другому.... да хоть всему человечеству в целом.
А сейчас цена ошибки - нулевая. Ну а раз так, то и ответственность нулевая, а значит и результат будет нулевым.
Я уж и не говорю о том, что вот такие технические возможности, какие сейчас есть, переложили весь процесс творчества с человека на цифровые технологии и ждать теперь появления фотошедевра - это то же самое, что ждать появления шедевра Рембрандта от Яндекс - Шедеврума.
Кстати... Относительно музыки ровно то же самое. Просто замените слово фотография на слова "музыкальная композиция" и вообще ничего не изменится. Теперь каждый буквально на коленке может сляпать любое музыкальное произведение, даже не умея играть ни на каком музыкальном инструменте и не обладая музыкальным слухом, всё при помощи компьютерных программ и банков сэмплов, музыкальных партий и любых музыкальных инструментов. Петь тоже уметь не обязательно, компьютер все сделает, за вас... исправит, подправит...сам споет, сам спляшет, сам сыграет... Вот поэтому музыку и пишет каждый подряд, вот поэтому тыщамиллардами треков и забит весь интернет. Ну как в нём найти что - нибудь достойное? Да вообще никак!
Короче, по причине технического прогресса, неуклонно деградирует искусство во всех его художественных формах и никаких светлых перспектив в этом вопросе лично я не вижу.
Вот на этой "оптимистической" ноте давайте это нелирическое вступление я закончу и продолжу непосредственно по теме моей статьи. Ну а если кто-нибудь со мной в этом вопросе не согласен, то может повозражать мне в комментариях.
________
Во второй части статьи я представлю много работ фотохудожника Смелова.
У него было огромное количество фотографий в самых разных жанрах: в жанре портрета, натюрморта, бытовых зарисовок и городских пейзажей.
Из всего этого многообразия я для вас выберу именно городские пейзажи. Хочу чтобы вы посмотрели на тот город, который я очень люблю.
Все городские фотографии Смелова - это совсем не парадный Петербург и не его открыточные виды. Но именно таким я свой город и люблю. Очень хочу, чтобы и вы, уважаемые читатели, на него посмотрели и полюбили его также, как я. Как говорится - "Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать". А лучше всего не просто увидеть, а увидеть город глазами такого гениального фотохудожника, как Борис Смелов.
Борис Смелов – классик фотографии, певец петербургской романтики, мастер городского пейзажа, натюрморта и портрета.
Созданный им образ города на Неве стал самым выразительным высказыванием о Санкт-Петербурге в конце прошлого века, сопоставимым с поэзией Бродского.
Все работы Бориса Смелова объединяет единая тема – Ленинград (Санкт-Петербург). Он фотографировал днём и ночью, экспериментировал с инфракрасной плёнкой, искал свои ракурсы, блуждая по улицам или лазая по крышам и чердакам. Чтобы оживить город, уделял внимание и его людям.
Отвечая на вопрос о том, есть ли качество, которым непременно обладает удачная фотография, Смелов сказал:
Есть.
"В ней должна быть Тайна.
Иначе будет утеряна многозначность её восприятия"
"Я считаю себя представителем эмоциональной, интуитивной фотографии и, снимая, больше доверяю своим чувствам, чем предварительным замыслам. Но вместе с тем, не сочтите это за мистику, многие фотографии мне снились, и потом, порой спустя годы, я вдруг видел их воочию. И счастье, если в такие моменты камера и плёнка были со мной"
___________
Борис Смелов (1951–1998) еще при жизни стал легендой петербургской фотографии, живым классиком, вызывавшим самое настоящее поклонение у всех, кто хоть как-то был связан с искусством «светописи». Критики и профессиональные фотографы единогласно признают Бориса Смелова одним из лучших европейских мастеров фотографии.
Творчество Бориса Смелова – ценное и яркое явление петербургской культуры 1970-х –1990-х годов, с Петербургом связанное, Петербургу посвященное и Петербургом определенное, но при этом лишенное краеведческой ограниченности.
Его произведения сопоставимы с самыми высокими образцами мировой фотографии, с произведениями Картье-Брессона, Дуано и Кертеша.
Смелов – художник, стоящий на грани столетий, находящийся на уровне лучших достижений интернациональной фотографии с культурной традицией Петербурга, города интернационального по своей сути. Фотография – это открытие позапрошлого века – изменила и определила мировосприятие современного человека чуть не в большей степени, чем любое другое открытие. Фотография способна выстроить последовательную цепь мгновений, определяющих нервную пульсацию жизни города.
Каждая фоторабота – это не просто документ, а воплощение того, что лежит на дне нашего сознания, и что является только во снах и фантазиях, ибо воспоминание – одна из форм фантазии. Случайные мгновения сплетаются в важное послание, в цельный текст о городе, о его неповторимой выразительности, быть может, более цельной и значимой, чем его неизменные недвижные монументы. В остроте переживаний подобных моментов, чудом вырванных из потока времени, заключается неповторимый почерк искусства Бориса Смелова, – то, что он сам называл «интуитивной фотографией». Интуиция, однако, всегда сопровождается у него безошибочным и точным расчетом интеллекта.
Борис Смелов – активный участник ленинградской «второй культуры»: сообщества художников, занимавшихся неподцензурным, неофициальным творчеством. Ключевая тема фотографий Смелова – городской пейзаж. Он один из главных создателей черно-белого, фотографического образа города. Его личная ленинградская топография включает маршруты ординарного советского фотолюбителя и карту городского художественного андеграунда. Ребенком Смелов занимался в кружке при Дворце пионеров имени А. А. Жданова, затем пришел в старейший фото-клуб страны при Выборгском Доме культуры. В 1960–1970-е годы такие любительские фото-клубы стали важной площадкой для обмена опытом и бесед о творчестве. Но строгая цензура, пристрастно изучавшая каждую выставку, и конформизм клубного руководства вынуждали молодое поколение уходить и формировать свои, более тесные группы.
Борис Смелов начал посещать фото - мастерскую при Доме культуры Пищевой промышленности: днем здесь работала детская фото-студия, а по вечерам печатали и обсуждали свои снимки профессионалы.
Между прочим, автор этих строк (то есть ваш покорный слуга Ньюмен) тоже когда - то ходил в эту фотостудию. Но с Борисом Смеловым я по естественным причинам не пересёкся, потому что я тогда ещё был в школьном возрасте, а герой этой статьи был моложе меня и, естественно, в те дальние времена не был еще фотохудожником.
Друзья вводят молодого фотографа в круг поэтов и художников, которые собираются в кафе «Сайгон» на углу Невского и Владимирского проспектов; по приглашению поэта Константина Кузьминского он участвует в знаменитой квартирной выставке «Под парашютом» (1974), снимает галерею портретов героев петербургского андеграунда. Параллельно Смелов трудится как фотограф: сначала в Комбинате декоративно-оформительского искусства, затем – в издательстве «Художник РСФСР».
В 1975 году в Выборгском Доме культуры открывается персональная выставка Бориса Смелова. Но она не просуществовала и суток: по распоряжению цензоров из областного комитета КПСС все работы сняли. Недовольство цензоров могла вызвать темная и минорная тональность снимков, которая противоречила парадным, открыточным видам города. Этот инцидент закрыл для Смелова возможность выставлять работы официально вплоть до Перестройки. Но в конце 1980-х годов его творчество обратило на себя внимание коллекционеров и музеев по всему миру. Его фотографии демонстрировались в США, Германии, Великобритании, Финляндии.
Борис Смелов — великий фотограф великого города. По-другому про него и не скажешь!
Фотографии Бориса Смелова – явление петербургской культуры 70-х – 90-х годов. С Петербургом связанное, Петербургу посвященное и Петербургом определенное. Есть великие ленинградцы, а есть великие петербуржцы. И Смелов один из первых в этом ряду.
В советское время было не принято снимать город сверху, откуда-нибудь с последних этажей или крыш. Так делали шпионы, и к таким фотографиям всегда были вопросы. Может быть именно из-за этого Смелов и снимал именно с этих ракурсов: сверху вниз, куда-то в сторону по диагонали. Необычный взгляд на необычный город. Его так и прозвали – «смеловский ракурс».
Смелов был настоящим петербуржцем, самым петербургским из всех петербургских фотографов. Ему удалось создать свой собственный «смеловский Петербург».
Его первая выставка провисела один вечер и была со скандалом разобрана к утру — партийные работники со злобой и ненавистью буквально срывали фотографии со стен.
А сейчас его фотографии выставляются в Эрмитаже! 👇
________
Юрий Молодковец, главный фотограф Государственного Эрмитажа:
«Все говорят, что Смелов фотографировал вопреки. Например, вопреки техническим особенностям камеры, той же экспозиции. Он делал неправильные ракурсы. Вот, например, фотография с лодкой».
Павел Никифоров, обозреватель:
«И для меня эта фотография загадка, потому что здесь всё сделано неправильно, а в итоге всё до мурашек. А почему, почему он так фотографировал, сверху-вниз, по диагонали?».
Юрий Молодковец, главный фотограф Государственного Эрмитажа:
«Ответить на этот вопрос?»
Павел Никифоров, обозреватель:
«Да!»
Юрий Молодковец, главный фотограф Государственного Эрмитажа:
«Я не знаю!».
И никто не знает, почему у Смелова Петербург выходил не просто городом, а городом с большой буквы! Борис любил Петербург, и не мыслил себя вне его. Может быть ответ в этом. А может быть в том, что он всегда выбирал пограничное состояние для своих снимков — когда ночь переходила в утро, или когда выпадал самый первый, еще осенний снег.
_____________
Смелов часто проводил вечера в Сайгоне, где и познакомился с будущим Митьком Дмитрием Шагиным. Тот привёл Бориса домой и познакомил его со своей мамой — художницей Натальей Жилиной. Фотограф с художницей быстро сошлись, Митя обрёл великого отчима, а Борис — ученицу, в лице собственной падчерицы Марии.
Мария Снигиревская, падчерица Бориса Смелова, фотограф:
«Влияние Жилиной было безусловно, они всё время обсуждали работы. Но он и пришёл уже художником, гениальным художником он познакомился с мамой. Брат его так и представил: "Мама, это гениальный художник". А мама быстренько вышла за него замуж. В кругу были только живописцы, а тут появился в нём гениальный фотограф. Мама тогда очень увлекалась фотографией, а потом я — сначала собиралась живописью, а тут Борис появился. Как-то все друг на друга повлияли».
Но ничто не влияло так на Смелова, как сам Петербург. Его серия фотографий Летнего сада — так и вовсе одно из самых сильных высказываний о нашем городе в конце 20 века. Голова Аполлона с пауком на щеке и каплей дождя на носу. 👇
Выразительный Сенека. 👇
Запечатанные в целлофан скульптуры 👇
Смелов зафиксировал на века тот, старый Летний, настоящий, каким его многие и помнят.
Смелов создавал такое явление, как «петербургская фотография», но её упорно не печатали: ни в советских журналах, ни для официальных выставок. Следующая после разгромленной в 75-ом прошла уже только в 90-х, в галерее «Борей» на Литейном проспекте.
Вот что говорит фотограф и соратник Смелова — Александр Китаев. Александр как-никто знает, что Смелов дал Петебургу, а Петербург Смелову.
Александр Китаев, фотограф:
«А что ему мог Петербург дать? Он давал ему себя, он ему открывался, он разрешал ему себя фотографировать как никому другому не разрешал это делать. Поэтому Петербург его избрал и я думаю, что он это чувствовал и пользовался этим.
"... многие фотографии мне снились, и потом, порой, спустя годы, я вдруг видел их воочию" - так говорил про свои «петербургское фотографии» сам Смелов. Человек, подаривший миру Санкт-Петербург. Настоящий Санкт-Петербург. Он часами и целыми ночами гулял по нему, чтобы увидеть кадр из сна.
________
Совсем краткая биография
Один из главных петербургских фотографов, создатель образа щемящего, несколько меланхоличного черно-белого Петербурга. Смелов всегда был значимой фигурой неофициального искусства. Его называют легендой петербургской фотографии, тем, кто еще при жизни стал классиком. Он оставил нам свое видение города, свой, cмеловский, Петербург, которого не было до и не будет после него. Он был носителем своей особой психологической атмосферы, сочетавшей поклонение высокому искусству, насмешливость и бесшабашность.
В строгой советской культурной иерархии фотография всегда стояла ниже живописи и не считалась высоким искусством. Борис Смелов — и в своем творчестве, и в своей жизни (он дружил с поэтами и художниками, был женат на художнице) — эти два мира сближает. В работах Смелова очень специфическим образом сочетается верность фотомастерству и ориентация на поэзию. Он становится художником, не переставая быть фотографом, и это важно. Его фотографии завораживают. Магическая игра света и тени и точность композиции мгновенно увлекают зрителя во внутреннее пространство фотоснимка, и на выставках отойти от любой из работ Бориса Смелова было всегда непросто.
Борис всю жизнь прожил в Петербурге, выезжая из него лишь по необходимости, редко, неохотно и ненадолго. С десяти лет мать начала его систематически водить в Эрмитаж, и с тех пор анфилады и залы Зимнего дворца стали навсегда частью его жизни. А еще через пару лет он впервые приходит в фотокружок дворца пионеров, и фотография становится, по сути, его единственной страстью. На нее, так или иначе нанизываются все события его биографии; это и профессия, и увлечение, и образ жизни.
В начале семидесятых годов на Большой Московской улице, около Владимирской площади (совсем рядом с моим домом на улице Правды) образовалась тусовка молодых фотографов, полных энергии и изобразительной жадности. Это была мастерская Леонида Богданова. Соответственно профилю работодателя мастерская называлась «лавкой». Смелова роднили с Богдановым одинаково высокие требования к качеству негативов и отпечатков, к безупречности исполнения, в этом они не признавали никаких компромиссов. Из известных ныне фотографов в «лавке» бывали Анатолий Сопроненков, Сергей Фалин, Василий Воронцов, Владимир Дорохов и Борис Кудряков, писавший к тому же прозу и увлекавшийся живописью.
Все они общались с Константином Кузьминским, который устраивал у себя «под парашютом» выставки не только живописи, но и фотографии. Кузьминский — поэт и писатель, ныне живущий в Америке — в семидесятые годы был весьма популярным питерским персонажем. Под потолком его комнаты действительно был растянут парашют, превращавший слепящую агрессивность киловаттных ламп в комфортное для выставок рассеянное освещение. Именно Костя придумал для Смелова и Кудрякова, исходя из их комплекции, прозвища, оставшиеся за ними навсегда — Гран-Борис и Пти-Борис, на языке петербургской богемы просто Пти и Гран. Пти-Борю друзья часто именовали Птишкой.
А через несколько лет Борис познакомился с художником Наталией Жилиной, и очень скоро они поженились. И сын Жилиной, Митя Шагин, который был на шесть лет младше Бори, тоже пополнил свой словарный запас «братухами» и «братками». Это была первая заготовка новой митьковской лексики; влияние Пти-Бори и позже сказывалось на возникавшей в это время идеологии митьков.
Как фотограф, Борис работал практически во всех жанрах, но не зависимо от жанра во всем его творчестве есть объединяющее начало — Петербург. Все его наследие кратко можно обозначить словами: «Поэма о Петербурге». Помимо собственно города — городских пейзажей, равноправными частями этой поэмы являются и натюрморт, и портреты Смелова. Любой натюрморт Бориса, начиная с подбора предметов и кончая интерьером, где он поставлен, пронизан духом Петербурга.. Именно в связи с Пти-Борисом в обиход некоторых фотографов и искусствоведов вошло такое словосочетание, как «петербургский натюрморт».
Важнейшая часть смеловской поэмы о Петербурге, конечно же, городской пейзаж. Борис избегал снимать город в солнечную погоду, предпочитая мягкий свет пасмурного неба. Ему нравилось фотографировать улицы, набережные, дома сверху, из окон верхних этажей лестниц или даже чердаков, так чтобы крыши других домов, более низких, казались снятыми с большой высоты. Он любил снимать крыши, они для него были не менее выразительной частью дома, чем фасад.
Все без исключения пейзажи Пти-Бори лиричны, они насыщены эмоциями, порой сдержанными, а порой — пронзительными, и выражают широкую гамму душевных состояний. Петербург Смелова чаще всего безлюден, но его город не отторгает людей, он живет их чувствами, психологически они присутствуют почти в каждом снимке. Помимо своего художественного видения, Пти-Борис по чисто объективным причинам оставил нам то, чего ни одному фотографу уже снять не удастся: улицы, дворы, площади, набережные, не заставленные автомобилями.
___________
Петербург, подаренный нам Борисом Смеловым, влекущий, трагический, непостижимый и прекрасный. Он, этот созданный им город, остается и своеобразным зеркалом, хранящим личность самого художника. Но справедливо и обратное: каждый автопортрет есть интегральный образ всего видимого мира, да и не только видимого, ведь это наиболее метафизический из всех изобразительных жанров. Автопортреты вообще занимали особое место в жизни Бориса. Для него они составляли отдельный, его личный фотографический жанр. Их сохранилось много — более двух десятков. Автопортреты — верстовые столбы творческого пути художника; чем энергичнее он развивается, чем стремительнее расширяется его вселенная, тем чаще возникает потребность в автопортрете.
Вот в этой книге - целый каталог его автопортретов
Вот только один из них
Его самооценка была достаточно высокой, и надо сказать, как правило, она не расходилась с оценкой окружающих. Поэтому у него не было поводов для фрустрации. Он верил в себя, как в личность, верил в свой талант и в безошибочность своего художественного чутья. Но помимо веры в себя, как в личность, ему нравилась и физическая оболочка, и у него были для этого все основания. В морге после обмывания он выглядел, как античная статуя.
_________
Общался Борис только с теми людьми, с которыми ему было интересно разговаривать, но при этом никогда не экономил время и никого не удручал собственной деловитостью. Немалую роль в общении играл алкоголь. К этому располагали и долгие бдения при красном свете в «темнухе», и прогулки со штативами по темному холодному городу, и длительные экспозиции ночных съемок. К тому же в советское время в творческой среде приверженность к спиртному носила характер протеста. Выпивка позволяла добиться состояния измененного сознания и тем самым, если не отменить, то хотя бы редуцировать окружающую неугодную реальность. Одной из постоянных Птишкиных странных шуток было присловье «Я хочу умереть от водки». Впрочем, далеко не всегда можно было понять, когда он шутит, а когда серьезен. Ибо чувство юмора у него было, как и мышление, многослойное и затейливое.
Настало время, когда митьки провели широковещательную акцию международного уровня по борьбе с зеленым змием. Один за другим они съездили в Америку и вступили там в общество анонимных алкоголиков. Те не кодировали и не гипнотизировали, а действовали только внушением, но внушали столь основательно, что никто из митьков, прошедших процедуры, до сих пор спиртного в рот не берет. По семейным и дружеским связям, решено было и Бориса Смелова приобщить к трезвости. Пти согласился, но только на поездку: отчего же не съездить за океан? При этом он заранее приготовил американским внушателям большой русский кукиш. Результат путешествия очевиден: Штаты он посмотрел и даже немного пофотографировал, но внушить ему никто ничего не смог. Ибо Пти-Борис был человеком самостоятельным, и угадывать ход его мыслей не было дано никому.
Борис Смелов умер 18-го января 1998 года на Васильевском острове.
Он замерз ночью на ступенях часовни святителя Спиридона Тримифунтского (Большой пр. 67, на углу с 18-й Линией). По какой причине оказался он там зимней ночью без пальто неизвестно, да и не важно. Трагическая и нелепая смерть, но довольно обыденная для России.
И было ему всего лишь
Некоторые фотоработы Бориса Смелова
________________________________
Вот только что подумал, что в последних двух статьях своего городского цикла, включая эту, я напрочь изменил самому себе и в них не было никакой музыки вообще.
Но в следующей статье я точно обещаю исправиться.
Потому что следующая статья будет целиком посвящена музыкальным и поэтическим событиям, связанным вот с этим самым ДК пищевиков. А музыкальных событий там было немало. Начиная от первого выступления Владимира Семёновича Высоцкого в Ленинграде и заканчивая выступлениями музыкантов из нашего рок-клуба. Так что в следующей статье будет много уникальных видеозаписей из концертного зала тогдашнего ДК пищевиков, в народе именуемого "ватрушкой". А статья эта обязательно будет, если, конечно, буду жив - здоров, потому что всё в руках божьих.
________