3252 подписчика

Никогда не подбирайте в лесу странных зверей

2 февраля2 фев

780

5 мин

Ольга Николаевна, охая и тяжело вздыхая, шла по лесу. Зачем она пошла за грибами?! Да пропади они пропадом, эти грибы! Никогда особенно их не любила. И вообще, жареные грибы вредно есть для печени. А у неё дома блинчики с яблочной начинкой... и куриная котлетка... даже борщ есть! Пусть и вегетарианский, но очень вкусный! Зачем, ну зачем она потащилась в лес?!

А всё Светка, поганка такая, сманила! «Наберём маслят-наберём маслят! Смотри, какая погода чудесная! Солнышко! А ты сидишь как сыч, забыла как лес выглядит!»

Погода и правда, как под заказ. Была. Вчера, покуда она искала эти маслята. И даже нашла! Вот, целое ведёрко! И куда их теперь?! Все потемнели, расползлись, только выбросить. Светка наверное, уже дома, в тепле... дай Бог, спасателей вызвала, чтобы одну дурную бабку-грибника нашли...

Вот так причитая, пенсионерка вытряхнула грибы под ближайший куст. О том, что она совершенно не умеет ориентироваться в лесу — знали все её родственники. Ещё по юности, со своей подружкой как-то пошли погулять — так еле выбрались, причём, вышли к соседней деревне. Но ведь вышли! И Слава Богу! С тех пор в лес без мужика с компасом и картой — ни ногой!

А тут, дура старая, опять на те же грабли... Как в том анекдоте: чему бы грабли не учили, а сердце верит в чудеса!

Хотелось есть, пить, спать и сухую одежду. Такая тёплая погода вчера, сегодня - превратилась в прохладную, сырую, с противным ветерком. Весь вечер, как только перестала слышать ауканье Светки, Ольга Николаевна ещё боролась за выживание: кружила по лесу, старательно определяла стороны света по мху, растущему на деревьях. Ну, что сказать... Мох, загадочная субстанция, и на деревьях рос, абсолютно, загадочно. Непредсказуемо. Юг у него был везде. Подчас, в строго противоположных сторонах.

— Издевательство какое-то! Провались пропадом этот лес, мох и маслята, — сердито прошипела пенсионерка, — Если мне повезёт и я выберусь из этой передряги — никогда сюда больше не сунусь! Вообще, ни в один лес не пойду! Обещаю!

Обессилевшая женщина плюхнулась на поваленное дерево, угрюмо вздыхая. Всё! Здесь останется. Станет спасателей ждать. Потому как всё равно не знает, в какую сторону идти. Комары радостно облепили шею, лицо и руки. Ноги предательски дрожали от усталости, тело знобило. «Ну, вот, я ещё и заболела, — обречённо подумала любительница грибов, — Теперь совсем всё плохо… Видимо, не успеют меня вывести. Тут, под ёлочкой и найдут...» Себя стало очень жалко, на глаза навернулись слёзы. Только-только стала всхлипывать и мысленно составлять завещание, как вдруг ей почудился плач ребёнка. Но такого быть не может, откуда в лесу дитя?! Наверняка, просто послышалось! Однако, писк повторился. Тихий, почти неслышный. Забыв про усталость, Ольга Николаевна сползла с бревна и закрутила во все стороны головой. А потом, на звук, полезла сквозь кусты и валежник, в кровь царапая ноги и руки.

— Дура, как есть, дура! — ругалась Ольга Николаевна, — Какие дети в лесу? Это у меня глюки от голода!

Ещё один рывок сквозь частокол прутьев и...

Щенок! Маленький, худой, одни рёбра торчат, шерсть свалялась от грязи, даже не понять, какого он цвета. Зверёк лежал в расселине между корнями старого дерева, огромного, невероятно широкого дуба. Искорёженный, скрученный, как будто опалённый огнём, ствол почернел от удара молнии. Пенсионерка мельком глянула вверх, уверенная, что на макушке колосса нет ни листочка. К её изумлению, на паре мощных ветвей зеленела листва. «Поразительная выносливость! — пробормотала женщина и тут же забыла о лесном великане, рассматривая зверька.

Лишь тихое постанывание позволяло поверить, что он жив. Но состояние детёныша казалось безнадёжным: он даже не открыл глазки, когда Ольга Николаевна подошла к нему поближе. Женщина взяла ветку и легонько дотронулась. Зверёк походил на дикого: на волчонка или шакалёнка... кто его разберёт! Бросить здесь? А как потом жить? Невозможно. Тем более, пока малыш не кусается... значит, можно попробовать забрать с собой. Погибать так с музыкой! Вместе!

Пенсионерка сняла кофту и осторожно переложила на неё щенка, завернув, как младенца. Хотела запихнуть находку в ведро — так и нести удобнее, но не смогла. Ей казалось, что прижимая бедолагу к своему телу она его согревает, помогает выжить, даёт силы. А ведро — холодное, отстранённое... какое-то чужое. Там, точно, помрёт — мелькнула странная мысль. Поэтому, бросив жестяную тару, чтобы не мешала, тихонько прижала кроху к себе. И медленно побрела прочь.

Самое интересное — настроение резко улучшилось. Как будто она сделала именно то, что должна была и теперь можно смело возвращаться домой. Она и пошла. Тропинка, прежде плутавшая и терявшаяся в зарослях, сейчас ложилась под ноги ровной дорожкой. Через некоторое время женщина присела на торчащий из земли камень и решила проверить найдёныша. Развернула. Тот не шевелился, в маленькой приоткрытой пасти розовел крошечный язычок. Хочет пить? В одном из углублений каменюки скопилась вода. Только её как влить? Намочить край рубашки и выжать влагу? Так и сделала. Ткань рубашки держала пальцами и осторожно выдавливала. Когда почувствовала, что щенок проглотил первые капли, обрадовалась. Внутри, словно, пружину отпустило. Как яркая лампочка загорелась, такая тёплая, яркая, на двести Ватт. Давно так не радовалась…

Затем ещё влила немного воды. И ещё раз. Чуть оживший малыш дёрнулся и рефлекторно сжал челюсти, прикусив вместе с тканью рубашки палец женщины. Крошечные острые зубки впились, попав в глубокую царапину, ту самую, что пенсионерка получила, продираясь сквозь кустарник. Ольга Николаевна взвизгнула, но было поздно: первые капли крови пролились в горло зверька, мгновенно открывшего глаза.

Пенсионерка, забыв про руку, палец которой всё ещё был в тисках маленькой челюсти, замерла. Потому что глаза найдёныша, почему-то, удлинились и полыхнули странным, флуоресцентно-зелёным отблеском.

— Это точно, не волчонок, — только и успела подумать Ольга Николаевна, чувствуя, как в её голове, захватывая сознание, кружится жуткий вихрь из ярких странных образов.