Я как раз раскладывала чистое бельё по стопкам, когда услышала, как в коридоре хлопнула дверь — слишком рано для обычного возвращения Сергея. С минуту я стояла, прислушиваясь к неровным шагам за стеной. Он вошёл в комнату молча, опустил взгляд и, не разуваясь, прошёл к дивану, где опустился так тяжело, словно тащил на плечах мешок с камнями.
— Серёжа? — произнесла я негромко, боясь сразу задать прямой вопрос.
Он сидел, подперев щёку рукой, и молча смотрел в стену. Его плечи ссутулились, а обычно уверенный взгляд потух. Я подошла ближе и положила руку ему на плечо. Казалось, он не замечал меня или просто не решался начать разговор.
Внутри у меня всё сжималось от тревоги. Мы с Серёжей прожили вместе двадцать лет, вырастили дочь, вместе пережили ипотеку, кризисы на работе, безденежье… Он всегда был надёжной опорой. Но уже пару месяцев я чувствовала в нём странную отчуждённость. Он всё чаще задерживался на работе, всё реже смотрел мне в глаза.
— Послушай, что случилось? — стараясь говорить мягко, переспросила я.
Он поднял на меня затравленный взгляд:
— Я… оступился.
У меня похолодело в груди. «Оступился» — это могло означать что угодно. Я опустилась рядом. Бельё так и осталось лежать на кресле, но мне было не до него.
— Говори, что случилось, не тяни.
Сергей тяжело вздохнул и провёл рукой по лицу, пытаясь смахнуть невидимую пелену с глаз.
— Помнишь, я говорил тебе, что у меня на работе начались проблемы с проектами и задержками выплат? Я хотел закрыть эту дыру, — он попытался выдавить улыбку, но получилось криво. — Пошёл в банк, взял кредит… сначала один, потом второй… Ты знаешь, как это бывает. Хотел быстро рассчитаться, никого не втягивая.
— А сейчас? — я старалась не повышать голос, но внутри у меня словно дрожал тонкий шнурок, готовый лопнуть от напряжения.
— Теперь я должен четырём разным кредиторам. Плюс я… — тут он прикусил губу и потёр висок. — Меня втянул коллега… Мы… мы сделали несколько ставок на спорт. Сначала я выиграл — и это, знаешь ли, вдохновило меня… Потом я начал проигрывать…
Он замолчал, нервно потирая ладони. Я почувствовала, как волна ярости вскипает в моей груди, смешиваясь со страхом. Игры, ставки… Ведь мы сто раз говорили, что это рискованно. Ещё в молодости он признавался, что не слишком любит казино или лотереи, потому что боится «азартной ловушки». И вот, похоже, сам в неё угодил.
— И давно это? — мой голос сорвался на хрип.
— Пару месяцев. Я думал, что отыграюсь… закрываю один кредит, сразу открывается второй…
Я сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Всего пара месяцев — и как будто полжизни коту под хвост: наш бюджет, накопления на учёбу Наташи, планы на отпуск и ремонт на даче — всё рушилось.
— Мы же копили? Где эти деньги? — я пыталась говорить чётко, но вышло жалобное шипение.
Сергей вздохнул:
— Часть денег я потратил на старые долги, часть хотел быстро «прокрутить» в игре — вернуть проценты… Потом всё закрутилось.
Я вскочила с дивана и прошлась по комнате, пытаясь сдержать слёзы. При каждом движении внутри меня словно полоснула холодная сталь. Как мой муж — рассудительный, спокойный — мог ввязаться в такую авантюру?
В коридоре тихо зашуршали кроссовки: Наташа вернулась с тренировки. Я резко прижала палец к губам, глядя на Сергея: не хотелось, чтобы дочь слышала наш разговор. Он понимающе кивнул, встал и направился к двери:
— Я пойду на кухню, — сказал он негромко.
Наташа мелькнула на пороге комнаты, бросила на нас быстрый взгляд. Нервно улыбнулась:
— Привет, — произнесла осторожно, потом скрылась в ванной.
В тот вечер мы так и не поговорили как следует. Я больше не могла слушать, как Сергей рассказывает о «непредвиденных обстоятельствах» и «необдуманном поступке». У меня было ощущение, что он стоит на обрыве и видит, как земля уходит у него из-под ног, а я — рядом, в страхе, что сорвусь вместе с ним.
Мы разошлись по делам: я отправилась в магазин, чтобы хоть как-то отвлечься. Но продукты казались мне чужими, безвкусными. Я бросала в корзину самое необходимое и всё время прокручивала в голове разговор с Серёжей. Прислушивалась к внутреннему голосу: «Что, если он снова соврёт, если уже не остановится?» Старалась подавить эту мысль — всё-таки мы двадцать лет вместе. Но доверие, как хрупкий сосуд, разбилось вдребезги от одной неосторожной ошибки.
Вернувшись, я застала Сергея за просмотром счетов и каких-то бумаг. Он сидел за кухонным столом, разложив перед собой кучу квитанций. С первой же минуты я заметила, что он выглядит измотанным.
— Я всё перепроверяю, — сказал он без приветствия. — Пытаюсь понять, какова точная сумма долга. И кто может подать на меня в суд первым.
— Может, сядем и посмотрим вместе? — предложила я, чувствуя, как в глубине души просыпается жалость.
Он слегка пожал плечами, сдвинул бумаги, освобождая мне место. До вечера мы с ним изучали эти кредитные договоры, записывали суммы в тетрадь. Оказалось, что часть процентов уже просрочена, а кто-то из микрофинансовых организаций начал звонить на работу.
— Я боюсь… — вдруг тихо признался он, отводя взгляд. — У меня ведь отец всю жизнь играл в лотерею, успел семь шкур с семьи содрать. Я поклялся, что со мной такого не будет. А вышло… — Он тяжело выдохнул, словно признаваясь во второй раз.
— В тебе всегда жил этот страх повторить его путь, да? — тихо сказала я. — И вдруг ты сам попался в ту же ловушку…
Сергей только покачал головой, с силой сжав ручку. Я вспомнила, как он рассказывал об отце: когда-то тот проиграл все семейные сбережения и бросил жену с ребёнком. Может, именно из-за этого у Сергея всегда была мания «золотого запаса», постоянные подсчёты, контроль расходов. И вот теперь всё вышло наоборот.
Наташа почувствовала нашу тревогу: она стала меньше времени проводить дома, уходила к подруге делать уроки, а вернувшись, старательно смотрела в телефон, лишь бы не видеть наших мрачных лиц. Однажды вечером я всё же застала её на кухне:
— Дочка, у тебя всё хорошо? —
Она пожала плечами:
— Мам, я вижу, что вы с папой всё время о чём-то шепчетесь. У нас какие-то проблемы?
Как объяснить ей, что отец в долгах и мы можем потерять часть сбережений, если не выберемся из этой ямы? Она училась в одиннадцатом классе, у неё на носу экзамены. Не хотелось срывать на ней семейные проблемы. Но дальше скрывать правду становилось бессмысленно.
— У папы возникли финансовые трудности, — осторожно начала я. — Мы сейчас пытаемся всё уладить, так что, пожалуйста, не волнуйся.
Наташа нахмурила брови:
— Может, мне стоит найти подработку? Я слышала, что многие ребята подрабатывают официантами по выходным…
Она по-своему стремилась помочь. Ещё вчера я бы резко ответила, что её дело — учёба, но сейчас я понимала, что это пусть и маленький, но вклад в общее дело. Я только погладила её по голове:
— Спасибо. Давай сначала посмотрим, как пойдут дела. Если что, обсудим, хорошо?
Она кивнула, и я увидела в её глазах отражение того страха, который мы с Сергеем тщетно пытались скрыть.
Попытка решения
Сергей, чтобы хоть как-то начать выбираться из долгов, продал наш старенький внедорожник — мы всё равно редко им пользовались после того, как купили компактную машину. Вырученные деньги ушли на погашение самого крупного и «горячего» кредита. Но оставались микрозаймы, проценты по которым росли как на дрожжах. Мы попытались договориться с банком о рефинансировании, но там смотрели косо — кредитная история Сергея испортилась.
Я ходила к знакомому юристу, спрашивала, как вести себя с коллекторами. Он посоветовал не прятаться, а попытаться договориться. «Если вы скрываетесь, ситуация только усугубляется», — сказал он. Но Сергею всё чаще звонили не только днём, но и глубокой ночью. Я не могла спать, слышала, как он шёпотом с кем-то ругается в коридоре, потом заходил в спальню, опустив голову, как будто его избили.
Иногда он начинал оправдываться:
— Это просто напоминание о просрочке… Я не знаю, что им сказать, — шептал он, пряча глаза.
Я видела, как каждое такое «напоминание» словно сломанная спица колет его изнутри, лишая остатков гордости. Но сильнее всего меня в тот период ранил страх: а вдруг он не устоит и решит отыграться, вернуть хотя бы часть денег, как в самом начале? Такой соблазн — «быстрые ставки», которые могут всё или ничего.
— Скажи честно, — однажды вечером спросила я его, когда он сидел в полутёмной гостиной, просматривая записи о долгах, — не тянет ли тебя снова поставить? Хоть немного, просто чтобы испытать удачу?
Он долго молчал, вертя в руках пустой стакан, и в этом молчании я услышала больше, чем мне хотелось. Наконец он произнёс, не глядя на меня:
— У меня внутри всё зудит, как будто я должен сделать ход. Иногда я тянусь к телефону. Но я знаю, что только загоню нас в ещё большую ловушку…
Он поднял на меня глаза, в которых стояла бескрайняя усталость:
— Прости, что я сделал это с тобой, с Наташей… Я даже не верю, что мог так потерять голову.
Невозможно было просто встать и уйти. Я присела к нему, положила ладонь на его руку и почувствовала, как между нами нарастает напряжение: мы оба понимали, что выбираться придётся не месяц и не два.
Вроде бы мы нашли компромисс: банк согласился на более мягкий график выплат, а мы внесли залог за квартиру, точнее, за часть её стоимости. Это означало, что, если Сергей сорвётся, мы можем потерять жильё. Я тряслась при одной мысли об этом, но он сказал, что так он наконец-то почувствует, насколько высоки ставки в реальной жизни.
Наташа, заметив, что мы с папой больше не ругаемся при ней, начала расспрашивать о будущем: «А мы поедем летом на море? У меня же выпускной, мне бы хотелось куда-нибудь съездить…» Я только виновато улыбалась:
— Солнышко, в этом году, наверное, никак. Может, поможешь бабушке на даче, а мы потихоньку финансовое положение поправим.
Дочь расстроилась, но, к моему удивлению, не стала устраивать сцен. Я видела, что она затаила обиду, но, видимо, понимала, что сейчас не время для капризов.
Разговор с дочерью
Однажды вечером Наташа всё же спросила:
— Мама, папа, можно я задам прямой вопрос? Вы готовы развестись из-за денег? А то вы всё ходите, тяжело вздыхаете, отводите взгляд.
Мы переглянулись с Сергеем. Он потёр рукой лоб:
— Прости нас, Наташа. Мы… мы сами до конца не знаем, что с нами будет. Но мы стараемся всё исправить.
— Я боялась, что вы махнёте на друг друга рукой, — призналась она. — У меня одноклассница так пережила развод родителей в прошлом году.
Я почувствовала, как у меня в горле встал ком: мы действительно иногда задумывались о расставании, но никогда не произносили этого вслух. И вдруг я осознала, что Наташа, возможно, всегда этого боялась.
— Дочка, — тихо сказала я, — у нас сложный период. Но мы всё ещё семья. Мы просто ищем способ пережить это вместе.
Наташа смотрела на нас с надеждой и сомнением, словно решая, верить ли этим словам.
Шли недели. Супругу удалось найти подработку по выходным, я тоже стала брать небольшие заказы на фрилансе, печатала статьи, обзванивала клиентов для рекламных агентств. Мы скребли по сусекам, отдавая большую часть заработка на погашение долгов. Приходилось жёстко экономить: прощай, новые сапоги, походы в кино, отпускной фонд.
Однажды вечером мне позвонила подруга и как бы между делом сказала:
— Я видела твоего Сергея возле офисного центра. Мне показалось, что он что-то искал в телефоне… Слушай, не могу сказать точно, но выглядит это странно. Берегитесь, как бы не повторилась та же история.
Я положила трубку с замершим сердцем, сразу представив, как он снова в суматохе пытается поставить на чей-то матч. Вернувшись домой, я сразу бросилась к нему:
— Серёжа, где ты был? И что делал?
Он нахмурился:
— Ездил на объект, сейчас помогаю с документацией. В телефоне искал контакт одного из контрагентов.
— Ты точно не… — начала я.
Он резко выдохнул и прикрыл глаза:
— Оля, я понимаю, что ты не можешь мне верить. Но я правда работал. Я знаю: ещё один срыв — и я всё потеряю.
Мы молча стояли друг напротив друга, и мне казалось, что я слышу, как бьётся его сердце: у него слегка подрагивали руки от напряжения, у меня перехватило дыхание. Но всё же я увидела в его взгляде решимость. Возможно, он научился контролировать себя, ведь на карту была поставлена его собственная семья.
Мы не стали выяснять отношения. Просто я подошла ближе, и он обнял меня, сжав так, словно просил прощения не словами, а прикосновением. И я не стала его отталкивать.
Смогу ли я когда-нибудь снова доверять ему на все сто процентов? Не знаю. Сколько времени пройдёт, пока он выплатит все долги и покончит с соблазном лёгких денег? Тоже не знаю. Но мы оба, глядя друг другу в глаза, делаем шаги навстречу, а не назад. И, может быть, это важнее всего. Это не победа, но хотя бы попытка держаться вместе.
Иногда человек оступается, и падают не только он сам, но и все, кто стоит рядом. Удивительно, насколько тонка грань между стабильностью и крахом. Но если не отстраняться друг от друга, пока катишься по наклонной, есть шанс ухватиться за руку близкого человека. А дальше — главное не отпускать эту руку, даже если пути к спокойствию ещё не видно.
НАШ ЮМОРИСТИЧЕСКИЙ - ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.
Понравился вам рассказ? Тогда поставьте лайк и подпишитесь на наш канал, чтобы не пропустить новые интересные истории из жизни.