Вечернее солнце золотило стены гостиной, когда я вышел из лифта и открыл дверь квартиры. Прежде чем переступить порог, задержался на пару секунд, ловя знакомые звуки. Обычно Жанна с дочерью Машей тихо болтали на кухне, а сын Тимофей разбирал учебники в своей комнате. Но сегодня всё было странно тихо. Ни скрипа сковороды, ни детского хохота. Только напряжённая, гулкая тишина.
Зашёл в коридор, поставил чемоданчик с документами на пол. На работу уже не первый месяц носил этот кейс «для солидности», но пользы от него, признаться, было мало: мои попытки запустить новый проект проваливались одна за другой, а сегодня я снова не сумел заключить важный контракт.
Я уже знал, что Жанна крайне недовольна тем, как идут дела. Но до сих пор надеялся найти «ещё одну возможность» — наивно верил, что вот-вот всё получится.
— Жанна? — позвал я вполголоса, заглядывая в гостиную. — Ты дома?
На диване лежала стопка детских футболок, рядом стоял таз для глажки. Но жены не было видно. Я прошёл на кухню: пусто. Уже собрался позвать снова, как услышал её голос из спальни:
— Я здесь.
Зайдя в нашу комнату, я застал Жанну, сидящую на краю кровати, уставившуюся в пол. Её волосы были растрепаны, словно она теребила их руками в беспокойстве, а в глазах читалась усталость, перемешанная с решимостью.
Она посмотрела на меня и тихо сказала:
— Стас, иди собирай вещи.
Эти три слова резанули слух, будто гром среди ясного неба. Хотя нет, лукавлю: мы часто ссорились, и я уже боялся, что рано или поздно произойдёт нечто подобное. Но услышать это так прямо… отняло у меня дар речи.
— Жан, — проглотил я ком в горле. — Подожди. Давай не будем рубить сгоряча.
Она кивнула, закрывая глаза:
— Я не хочу скандалить. И не хочу обманывать ни тебя, ни детей. Просто собирай вещи. Нам нужно пожить отдельно.
Эти слова звучали тихо, без упрёков и истерик. Но, может, именно от этого становилось ещё страшнее. Я невольно начал вспоминать, как мы познакомились с Жанной. Мне тогда было двадцать шесть, я занимался дизайном интерьеров по частным заказам. Не скажу, что рубил миллионы, но имел стабильный доход. Она работала в рекламном агентстве, тоже зарабатывала понемногу. Мы любили говорить о мечтах, строить планы. Я питал надежду когда-то открыть собственное бюро дизайна, а Жанна видела себя креативщиком, создателем рекламных роликов.
Жили мы тогда в маленькой съёмной квартирке. Счастливые, без особых запросов. Потом поженились. Когда родился Тимофей, мы переехали в более просторное жильё, оформив ипотеку. Я искал клиентов, подрабатывал консультантом. Вроде всё шло хорошо… пока во мне не загорелось: «Хочу стартап, хочу пробиться!». Друзья говорили, что это здорово — двигаться вперёд. Жанна в первые разы поддерживала, вкладывала накопления, помогала с бухгалтерией.
Но мои проекты один за другим буксовали. Мне не хватало финансовой подушки, а банковские кредиты всё множились. Несмотря на долги, я верил, что стоит «чуть-чуть» поднажать — и мы выстрелим. Жанна же с каждым провалом всё чаще вздыхала. У нас родилась Маша, денег стало требоваться больше, а я по-прежнему гнался за мечтой.
— Собирай вещи… — я повторил её слова и осторожно сел на стул, стоявший у стены. — Жанна, у меня ведь… нет готового места, куда идти. К родителям? Но они сами еле сводят концы с концами.
Жанна вздохнула, не поднимая глаз:
— Стас, я уже не могу жить под грузом твоих долгов. Дети видят, что мы ругаемся каждый раз, когда приходит очередная квитанция. Маша спрашивает, почему папа снова кричит, что не успел что-то выплатить. Тимофей замкнулся, он стесняется звать друзей в гости, потому что у нас вечно напряжение дома. Я…
Она не договорила, но я вспомнил, как пару недель назад Тимофей сказал: «Пап, мне надо позвать одноклассников на проект по биологии, но боюсь, что дома опять будет скандал… Может, лучше в школе сделаем?»
— Может, мы найдём способ без развода? — сдавленно предложил я. — Попробуем погасить часть кредита, я перейду на более стабильную работу…
Жанна коротко рассмеялась, но без радости:
— Стабильную работу? Ты это говорил и в прошлом году, когда прогорел с 3D-принтерами. И после провала с кофейней… И после подписки на франшизу по доставке готовой еды. Я терпела, потому что верила: «Он талантливый, он выкарабкается». Но год назад ты опять ввязался в сомнительный бизнес с гаджетами, тайком взял на себя огромный заём. А сейчас… опять ничего не вышло. Сколько раз всё повторится?
Сама мысль о том, сколько я подвёл её и детей, делала меня ничтожным в собственных глазах. Я ведь любил свою семью и страстно хотел обеспечить им лучшую жизнь. Но в итоге загнал нас в долги.
Перспектива жены: внутренние мысли
В дверях показалась Маша. Её карие глаза, обычно весёлые, сейчас были полны тревоги.
— Мам, всё в порядке? — она сказала это почти шёпотом. — Ты плакала?
Жанна провела рукой по лицу, вытирая невидимую слезу. Сглотнула и, посмотрев дочке в глаза, тихо ответила:
— Солнышко, мы с папой разговариваем. И это очень серьёзный разговор. Иди, пожалуйста, к себе. Тимофей уже там?
— Да, он уроки делает, — Маша не двинулась с места. — Мам, пап… вы опять ругаетесь? Я…
Я почувствовал боль от её слов. Ведь перед нами была девочка двенадцати лет, которая всё чаще слышит ссоры и не понимает, можно ли надеяться на мир.
— Мы поговорим, потом к тебе зайдём, — тихо пообещала Жанна, легонько кивнув на дверь.
Маша ушла, и только тогда Жанна снова повернулась ко мне:
— Они видят всё. Ты иногда говоришь: «Да дети ещё маленькие, не поймут», но на самом деле наши дети прекрасно понимают, что их отец каждый раз пытается «выиграть джекпот», а в итоге в доме напряжение. Я беспокоюсь за их будущее. Если ты останешься жить здесь, ничего не изменится. А я не могу опять налагать на себя новую порцию долгов, не могу закрывать глаза на угрозы из банка. Сегодня приходило письмо о просрочках…
Она всхлипнула, и я увидел, как ей больно. Не было в ней злости или желания унизить меня, нет. Скорее, полное изнеможение, когда человек больше не видит иного выхода, кроме как прекратить это всё.
В моей голове всплывали картины прошлых лет. Вот я радостно сообщаю Жанне: «Нашёл поставщика уникальных 3D-принтеров, это прорыв!» — она улыбается, верит. Вот я провожу ночи напролёт, пытаясь запустить интернет-магазин, а она бегает между маленькой Машей и Тимофеем, который тогда пошёл в первый класс. Я обещаю: «Это последний риск. Скоро мы погасим ипотеку и будем жить свободно».
Но через полгода остаюсь в минусе, и Жанна, смахивая слёзы, подсчитывает убытки. Я клянусь, что в следующий раз буду осторожнее. И снова не сдерживаю слово.
Всё это накапливалось, как снежный ком, пока в конце концов жена не дошла до точки, когда сердечные чувства уступили место чувству самосохранения – за себя и детей.
Финальный разговор
— Я не хочу превращать это в вражду, — выдохнула Жанна. — Но я устала быть твоим «тылом», на который ты перекладываешь все последствия. Я подаю на развод. И если тебе нужно время, чтобы решить, куда идти сейчас, мы можем оформить раздельное проживание. Но, умоляю, не упрашивай меня передумать. Я слишком много раз слушала обещания.
Сердце сжималось: ещё год назад я не мог бы представить, что мои безрассудные порывы доведут нас до реального развода. Я знал, что нет слов, которые всё исправят мгновенно. Да, я мог сейчас кричать, клясться, умолять – но, по выражению лица Жанны, понимал: это бесполезно.
— Я не хочу усложнять детям жизнь, — прошептал я. — Давай я соберу самое необходимое, а остальное заберу позже. Может, поживу у родителей какое-то время… Нелепо, конечно, но пока не вижу другого выхода.
— Хорошо, — тихо сказала она. — Мы ещё обсудим алименты и, возможно, раздел имущества. Не хочу ссориться в суде, давай без скандала. Если ты сможешь выплачивать хотя бы часть кредита, которым нас обременил, будет здорово. С адвокатом я тоже посоветуюсь.
Слова «адвокат», «алименты», «раздел имущества» звучали как из чужой жизни. Ведь ещё недавно мы были обычной семьёй, думали, как провести летние каникулы. Но реальность изменилась.
Когда я пошёл собирать свою одежду, к дверям спальни подошёл Тимофей. Ему уже пятнадцать, он высокий, почти меня догнал. Я заметил, что он старался вести себя сдержанно, но в глазах у него был настоящий ураган.
— Пап, это же всё… Серьёзно? — спросил он вполголоса.
Я кивнул, шаря по полке в поисках спортивных брюк:
— Да, Тима. Прости. Мама решает так, и я… у меня нет прав её останавливать. Я слишком её подвёл.
— А если ты найдёшь работу… нормальную, без этих долгов? — он сжал кулаки. — Мама всё равно выгоняет?
Я опустил глаза. Знал, что бесполезно сейчас давать обещания.
— Я постараюсь стать лучше, — еле выдавил я. — Но… мне нужно время, чтобы разобраться со всем.
— Слишком поздно, — прошептал он. — Я видел, как она переживала после твоих историй с кредитами… Как думала, где взять деньги на оплату школы, кружков. Неужели нельзя было понять раньше?
Он развернулся и вышел, и я, закрывая глаза, чувствуя стыд и горечь, продолжил упаковывать вещи.
В коридоре столкнулся с Машей: она стояла, держа мягкую игрушку. Увидев меня, всхлипнула:
— Пап, а ты приедешь на мой день рождения? У меня через месяц…
— Конечно, приеду, — ответил я, стараясь улыбнуться, хотя губы дрожали. — Я всегда буду твоим отцом. Просто теперь мы будем жить порознь, но я буду навещать вас.
Она кивнула, но в её взгляде читалось: «Почему всё так?»
Уход и надежда
Собрав сумку, я поставил её в прихожей. Жанна уже успела поговорить с детьми, судя по подавленной тишине, царящей в квартире. Я подошёл к ней:
— Скажи, когда будешь подавать документы на развод? Я как-то помогу, если нужно…
— Я постараюсь на следующей неделе встретиться с юристом, — ответила она, глядя в сторону. — Посмотрим, как быстрее уладить формальности.
— Хорошо, — сказал я и глубоко вздохнул. — Мне жаль, что так получилось.
Она не ответила, лишь еле заметно кивнула. И в этом кивке было столько боли и усталости, что у меня защемило сердце.
Я вышел на лестничную клетку и остановился на секунду, глядя на закрывшуюся дверь. Видел там, за ней, всю свою прежнюю жизнь. Предстояло привыкать, что теперь я не буду засыпать рядом с женой, не буду встречать каждое утро детей. И всё это не потому, что Жанна — «злая» или «бездушная». Просто моя вера в быстрый успех и безответственная погоня за идеей довели ситуацию до края.
Спустившись вниз, я сел на лавку у подъезда. Нужно было позвонить родителям, сказать, что приеду к ним, хоть и с тяжёлым сердцем. Смотрел на безжизненный город за окном, на фонари, включившиеся в сумерках. И при всём мраке понял: возможно, мне ещё предстоит много что доказать. Если я смогу найти постоянный заработок, выпутаться из долгов, наладить отношения хотя бы с детьми… А потом, кто знает, вдруг со временем и Жанна позволит мне вернуться в их жизнь — уже другим человеком.
Пока же я почти физически ощутил, как рухнули все мои «грандиозные проекты», превратившись в пепел. В мыслях мелькало: «Вот так бездарно я потратил доверие тех, кто был рядом». Ничего, теперь придётся жить в иной реальности, где ставка — не на мечты, а на реальные дела.
Я встал, закинул сумку на плечо и вызвал такси. В голове звенели слова жены: «Иди собирай вещи…» Но уже не с отчаянием, а с тихим пониманием: это начало, пусть и болезненное, какого-то другого пути. И если у меня хватит сил меняться, быть может, я ещё заслужу прощение и вернусь к нормальной семейной жизни — или хотя бы к более честным отношениям с самими близкими людьми.
НАШ ЮМОРИСТИЧЕСКИЙ - ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.
Понравился вам рассказ? Тогда поставьте лайк и подпишитесь на наш канал, чтобы не пропустить новые интересные истории из жизни.