Марина устала бороться. Двадцать лет она терпела критику, подчинялась, старалась угодить. Но сегодня – точка кипения. Она больше не позволит чужим решениям управлять её жизнью.
Марина стояла у окна, нервно сжимая чашку с остывшим чаем. Вечернее солнце заливало гостиную мягким светом, но в её душе бушевала буря. Сегодняшний разговор с Алексеем был последней каплей. Она больше не могла и не хотела терпеть.
– Марина, мама не может оставаться одна, – голос мужа звучал устало. – Она стареет, ей нужна помощь. Это ведь естественно, что мы берём её к себе.
– Нет, Алексей, не естественно, – ответила она твёрдо. – Это удобно для твоей сестры, но не для нас. Я двадцать лет жила под её критикой. Двадцать лет, Алексей! – Она повысила голос, чувствуя, как внутри растёт гнев. – Достаточно.
Алексей вздохнул и потер виски. Он выглядел растерянным. Наверное, ему действительно было трудно разрываться между женой и матерью. Но Марина знала: если она сейчас уступит, то больше никогда не сможет отстоять свои границы.
За эти годы свекровь не упускала ни одной возможности подколоть её. «Ты суп варишь не так, как надо», «Ребёнка в садик так рано отдавать – преступление», «Ты мужа своего совсем под каблук загнала» – сколько она слышала этих фраз, сколько раз пыталась не реагировать! Ради Алексея. Ради семьи. Но теперь – хватит.
– Если ты откажешься, ты предашь семью, – раздался голос Галины Семёновны в телефонном динамике. – Кто, если не ты, Алексей?
Марина вздрогнула. Это был шантаж. Холодный, жестокий, эмоциональный. Но Алексей молчал.
– И что? – Марина уставилась на мужа. – Ты позволишь этим словам разрушить нас?
Он не ответил. В комнате повисла тяжёлая тишина. В глазах мужа читались сомнения, страх, вина. Он хотел быть хорошим сыном. Но какой ценой?
– Алексей, – тихо, но уверенно сказала Марина, – если ты сейчас примешь их сторону, ты потеряешь нас. Я не позволю твоим родственникам разрушить нашу семью.
Муж поднял на неё взгляд. Впервые за столько лет она увидела в его глазах не раздражение, не усталость, а понимание. Ему потребовалась целая жизнь, чтобы осознать простую истину: его семья – это Марина и дети. А не мать и сестра.
Он долго молчал, но потом кивнул.
– Мы найдём маме сиделку. Будем помогать ей, но не за счёт нашей семьи.
Марина выдохнула. Впервые за двадцать лет она почувствовала себя по-настоящему защищённой.