"Илья, ты же обещал!" – Аня в отчаянии смотрела на брата, который снова находил причины не помогать с родителями.
"Послушай, сестрёнка, у меня правда сейчас сложный период на работе. Новый проект, дедлайны горят..." – Илья неловко переминался с ноги на ногу, избегая прямого взгляда сестры.
"У тебя всегда сложный период! А как же я? Думаешь, мне легко разрываться между больницей и домом?" – голос Ани дрожал от накопившейся усталости и обиды.
Илья тяжело вздохнул и опустился в старое кресло в родительской квартире. "Ань, я понимаю, но..."
"Нет, не понимаешь! – перебила его Аня. – Папе становится хуже, мама сама еле справляется. Мне нужна твоя помощь, хотя бы пару раз в неделю побыть с ними".
"Я не могу взять на себя ещё и твою жизнь, – резко ответил Илья. – У меня своя семья, свои проблемы".
"Своя жизнь? – Аня горько усмехнулась. – Это наши родители, Илья. Не только мои – наши! Помнишь, как папа возил тебя на хоккей каждые выходные? Как мама сидела с твоими детьми, пока ты с женой ездил отдыхать?"
Повисла тяжёлая тишина. Из соседней комнаты доносилось тихое позвякивание – мама готовила чай, стараясь не вмешиваться в разговор детей.
"Хорошо, – наконец произнёс Илья. – Я постараюсь приезжать по воскресеньям. Но больше не могу обещать".
"Постараешься? – Аня покачала головой. – Как всегда. Знаешь, я устала от твоих обещаний. Просто признай, что тебе всё это неважно".
"Это нечестно, Аня!"
"Нечестно то, что я одна тащу всё это на себе, – тихо ответила она. – И знаешь что? Справлюсь. Без твоих обещаний".
##
Каждое утро Ани начиналось одинаково – звонок будильника в пять тридцать, наспех выпитый кофе и торопливые сборы на работу. Перед уходом она обязательно заглядывала к родителям, жившим в соседнем подъезде.
"Мам, я поставила суп на плиту, только разогреть нужно. Папе таблетки на тумбочке, проследи, чтобы выпил все", – привычно инструктировала она мать, натягивая на ходу куртку.
"Хорошо, доченька, беги. Только ты сама-то поела?" – мама всегда волновалась за неё, несмотря на свои проблемы.
"Перекушу в больнице", – отмахивалась Аня, хотя знала, что времени на это вряд ли найдётся.
В метро она часто закрывала глаза, пытаясь урвать ещё несколько минут отдыха. Последние месяцы выматывали её всё сильнее. Раньше, когда родители были здоровы, она любила свою работу в больнице. Находила время встречаться с подругами, ходить в кино, даже пыталась наладить личную жизнь. Теперь же её дни превратились в бесконечную череду обязанностей и тревог.
"Анна Михайловна, у вас телефон звонит", – окликнула её молоденькая практикантка во время обхода.
"Да, мам? Что случилось?" – Аня выскочила в коридор, чувствуя, как сердце начинает учащённо биться.
"Папа опять отказывается принимать лекарства. Говорит, что они его только травят..."
Такие звонки повторялись почти каждый день. Иногда Аня думала, что её жизнь превратилась в замкнутый круг: больница – родители – дом – больница. Даже в редкие свободные минуты мысли неизменно возвращались к заботам: хватит ли денег на новые лекарства, как уговорить отца пройти обследование, почему брат снова не отвечает на звонки.
Вечерами, возвращаясь домой, она часто останавливалась у окна своей маленькой кухни. В соседних домах загорались окна – люди возвращались с работы, готовили ужин, смотрели телевизор. Обычная жизнь текла своим чередом, но для Ани она казалась чем-то далёким и недоступным.
"Может, стоит найти сиделку?" – иногда предлагали коллеги.
"На какие деньги? – качала головой Аня. – Да и мама не согласится, она считает, что справляется".
Единственной отдушиной оставались разговоры с пациентами. Странно, но именно заботясь о других, Аня ненадолго забывала о собственных проблемах. В такие моменты она чувствовала себя нужной, сильной, способной что-то изменить. Но стоило смене закончиться, как реальность снова наваливалась всей тяжестью.
Иногда по вечерам, когда усталость становилась совсем невыносимой, Аня доставала старый фотоальбом. Снимки хранили счастливые моменты: вот они всей семьёй на даче, папа учит её кататься на велосипеде, мама печёт свой фирменный пирог, а маленький Илья измазался вишнёвым вареньем. Тогда всё казалось простым и понятным.
"Господи, как же я устала", – шептала она, прижимая к груди чашку остывшего чая.
Телефон снова зазвонил. На этот раз звонила подруга Марина:
"Анют, мы с девчонками собираемся в субботу в кафе. Пойдёшь с нами?"
"Не могу, Марин. У папы процедуры, нужно быть дома".
"Ань, ты себя загонишь так совсем. Может, хоть на часик?"
Аня покачала головой, хотя подруга не могла этого видеть. Внутри что-то больно сжалось – она помнила, как раньше они часами могли сидеть в любимой кофейне, делясь новостями и мечтами. Теперь эта беззаботная жизнь казалась далёким сном.
"В следующий раз, ладно?" – пообещала она, зная, что этот "следующий раз" может не наступить ещё очень долго.
Закончив разговор, Аня подошла к зеркалу. Оттуда на неё смотрела осунувшаяся молодая женщина с тенями под глазами. Когда она успела так измениться? Кажется, совсем недавно строила планы о путешествиях, мечтала о собственной семье...
##
"Пап, давай померяем тебе давление", – Аня присела на край отцовской кровати, доставая тонометр.
"Да что его мерить, – проворчал отец, но руку всё-таки протянул. – Толку от этих измерений..."
Аня молча застегнула манжету. За последний месяц отец заметно сдал – похудел, осунулся, почти перестал выходить из комнаты. Врачи говорили об ухудшении, но отец упрямо отказывался ложиться в больницу.
"Папа, нам нужно серьёзно поговорить, – Аня старалась, чтобы голос звучал спокойно. – Доктор Сергеев считает, что необходимо провести полное обследование".
"Опять ты за своё! – отец попытался встать, но пошатнулся. – Я не собираюсь становиться подопытным кроликом".
"Миша, послушай дочку, – мама появилась в дверях с подносом. – Она же медик, лучше знает".
"Вот именно поэтому и не хочу! – отец раздражённо махнул рукой. – Насмотрелся я на эти больницы. Человек приходит на своих ногах, а выносят..."
"Пап, – Аня взяла его за руку, – я же вижу, как тебе тяжело. Давай хотя бы сделаем МРТ? Я договорилась на следующую среду".
Отец долго молчал, глядя в окно. За стеклом качались голые ветви старого клёна – того самого, который они вместе посадили, когда Аня пошла в первый класс.
"Помнишь, как ты боялась опоздать на свой первый урок? – вдруг спросил он. – А я нёс твой портфель и говорил, что мы обязательно успеем..."
"Помню, пап, – Аня почувствовала, как к горлу подступает комок. – Ты всегда умел меня успокоить".
"А теперь вот ты меня успокаиваешь, – он грустно усмехнулся. – Хорошо, поеду на это МРТ. Только обещай, что не будешь настаивать на госпитализации".
"Папа..."
"Обещай, Анюта. Я хочу быть дома, с вами".
Вечером, помогая матери с уборкой, Аня заметила, как та украдкой вытирает слёзы.
"Мам, ну что ты..."
"Я же вижу, доченька. Вижу, как ему плохо, а помочь не могу, – мама присела на стул, сжимая в руках полотенце. – Всю жизнь он нас оберегал, а теперь..."
Аня обняла мать, чувствуя, как дрожат её плечи. В последнее время она часто ловила себя на мысли, что родители словно поменялись ролями с ней – теперь она была той, кто принимает решения, успокаивает, находит выход.
"Справимся, мам. Главное, чтобы папа согласился лечиться".
Но в глубине души Аня понимала – время работает против них. Каждый день она замечала новые тревожные симптомы: отец всё чаще забывал принять лекарства, путал дни недели, иногда среди разговора вдруг замолкал, словно теряя нить мысли.
"Анечка, – позвал отец среди ночи, – ты здесь?"
"Здесь, пап, – она тут же оказалась рядом. – Что случилось?"
"Знаешь, я всё думаю... может, ты права насчёт больницы? – он говорил тихо, словно признаваясь. – Страшно мне, дочка. Не за себя – за маму, за вас..."
Аня крепко сжала его руку, чувствуя, как по щекам катятся слёзы. В темноте комнаты, наполненной привычными звуками родительского дома, она вдруг особенно остро ощутила, как дорога ей каждая минута рядом с отцом.
##
"Анна Михайловна, зайдите ко мне", – голос Анатолия Сергеевича по внутренней связи звучал непривычно резко.
Аня вздохнула, уже догадываясь, о чём пойдёт разговор. Последнее время она часто опаздывала на утренние планёрки, а вчера и вовсе пришлось уйти посреди смены – отцу стало плохо.
"Присаживайтесь, – главврач указал на стул напротив своего массивного стола. – Мне доложили, что вы снова нарушаете рабочий график".
"Анатолий Сергеевич, у меня сложная ситуация..."
"У всех сложные ситуации, – перебил он. – Но больница – это не богадельня. Здесь каждый должен работать на полную".
Аня почувствовала, как краска заливает лицо. "Я стараюсь успевать везде. Пациенты не жалуются..."
"Пока не жалуются, – он постучал пальцами по столу. – Но я вижу, что вы постоянно на телефоне, отвлекаетесь, спешите домой. Так дело не пойдёт".
"Что вы предлагаете? Бросить больных родителей?"
"Я предлагаю определиться с приоритетами, – Анатолий Сергеевич снял очки и устало потёр переносицу. – Вы хороший специалист, Анна Михайловна. Но если не можете полноценно работать – лучше уйти".
Выйдя из кабинета, Аня прислонилась к стене. В глазах предательски щипало, но плакать было нельзя – через пять минут начинался обход.
"Ань, ты чего такая бледная?" – окликнула её Света, старшая медсестра.
"Всё нормально. Просто устала".
"Опять шеф выговаривал? – Света понимающе кивнула. – Не бери в голову, он сейчас со всеми злой – проверка на носу".
Но Аня знала – дело не только в проверке. Она действительно не справлялась. Вот и сейчас телефон в кармане завибрировал – наверняка мама...
"Анна Михайловна! – раздался окрик из палаты. – Тут капельница закончилась!"
"Иду!" – Аня поспешила на зов, пытаясь сосредоточиться на работе. Но мысли предательски возвращались к утреннему разговору. Что она будет делать, если придётся уйти? Где найти другую работу с таким же графиком? И как тогда быть с лекарствами для отца, которые она получала со скидкой через больничную аптеку?
##
Как будто проблем было недостаточно, в пятницу вечером позвонила тётя Вера – мамина сестра из Саратова.
"Анечка, мы с дядей Колей решили приехать, проведать Мишу, – защебетала она в трубку. – Завтра будем".
У Ани внутри всё похолодело. Она любила тётю, но сейчас её приезд был совершенно некстати. Тётя Вера, со своей привычкой давать советы и лезть в чужую жизнь, только усложнит ситуацию.
"А где вы остановитесь?" – осторожно спросила Аня.
"Как где? У вас, конечно! Не в гостиницу же нам идти".
Всю ночь Аня перестилала диван в своей однокомнатной квартире, готовила постель для гостей. Утром пришлось бежать в магазин – тётя Вера обожала готовить и наверняка захочет "побаловать" всех своими фирменными пирогами.
Родственники приехали после обеда, нагруженные сумками с гостинцами. Тётя Вера, едва переступив порог родительской квартиры, начала командовать:
"Маша, у тебя шторы давно стираны? А что это за лекарства? Нет, вы не так лечите Мишу. Вот у нас соседка..."
Аня видела, как мама устало опустилась на стул. Отец закрылся в своей комнате, отказавшись выходить. А тётя всё говорила и говорила, перебирая вещи, критикуя беспорядок, предлагая "проверенные народные средства".
"Анечка, а ты что такая худая? И круги под глазами. Замуж тебе пора, вот что!"
Аня молча кивала, думая о том, что завтра снова на работу, а сил почти не осталось. Телефон в кармане снова завибрировал – наверняка очередное сообщение от Анатолия Сергеевича...
##
"Анна Михайловна, это последнее предупреждение", – Анатолий Сергеевич положил перед ней лист бумаги. Выговор. Третий за месяц.
"Я всё понимаю, но..."
"Нет, это вы поймите, – его голос звучал жёстко. – Либо вы работаете полный день, без опозданий и уходов, либо пишете заявление. У меня нет выбора".
Аня смотрела на документ, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Она знала, что этот момент наступит, но всё равно оказалась не готова.
"Даю вам неделю на размышление, – добавил главврач уже мягче. – Решайте, что для вас важнее".
Выходя из кабинета, Аня уже знала ответ. Работа была важна, но родители... Они никого, кроме неё, не примут. Не доверят чужому человеку. Да и денег на сиделку всё равно нет.
"Значит, решено", – прошептала она, сжимая в кармане халата телефон с тремя пропущенными от мамы.
##
"Прошу уволить по собственному желанию..." – Аня медленно вывела последние слова в заявлении. Рука дрожала, но решение было принято.
Коллеги собрались проводить её – кто-то принёс торт, кто-то цветы. Света обняла её, шепнув: "Держись, ты всё правильно делаешь".
Складывая вещи в картонную коробку, Аня вдруг почувствовала странное облегчение. Словно огромный груз свалился с плеч. Больше не нужно разрываться, оправдываться, бояться подвести.
Выходя из больницы, она в последний раз оглянулась на знакомые окна. Здесь прошло восемь лет её жизни. Но сейчас её ждали те, кому она была нужнее всего.
"Я дома", – тихо сказала Аня, открывая дверь родительской квартиры.