Сколько же тысяч воинов было у Чингисхана?

В появившихся в последнее время разных исторических течениях часто звучат мнения о том, что Чингисхан и великая монгольская держава – это все выдумки более поздних историков. А битвы 13 века на территории Азии – не более чем следствия феодальных междуусобиц местных племен и нашествия кочевых народностей из Восточной Азии. Наподобие тех, что сокрушили Римскую империю. Не могло мол в то время существовать таких крупных государственных образований у азиатских народностей. Да и откуда взяться сотням тысяч солдат в монгольских войсках? В те годы сражались армии численностью сотни и тысячи, ну максимум до десятков тысяч с обеих сражающихся сторон, а монголам приписываются сотни и сотни тысяч воинов. На основе источников, обозначенных в ранее опубликованной статье, возможно осветить данный вопрос.

Призывная система монголов

По состоянию на 1206 г. «Сокровенным сказанием» за­фиксированы в составе государства Чингисхана 95 «тысяч», то есть военно-административных единиц кочевых народов, которые известны в Центральной Азии с древности. Н. Ц. Мункуев в статье «Заметки о древних монголах» провел работу по оценке общей численности монголов в на­чале XIII в. На основе тщательного анализа монгольских и ки­тайских источников он пришел к выводу, что «тысяча» — это не собственно тысяча человек включая женщин, детей, стариков. Здесь то такая единица, «каждая из которых может выставить тысячу воинов» как минимум и представляет собой ты­сячу семей-кибиток, в каждой из которых по 5 и более чело­век. По данным источников, каждая такая структурная единица называлась но числу воинов, которых она обязана была выставить, т. е. «десяток»— десятерых, «сотня» — сто человек и т. д. А в случае нужды такая еди­ница могла выставить и больше воинов — например, за счет подросших старших сыновей «реестровых» воинов данной «кибитки». В дальнейшем изложении необходимо учитывать эту природу «тысяч» и «туменов» (т. е. тысяч и десятков тысяч семей-кибиток) при расчете мобилизационного потенциала монголов и отделять их от собственно боевых подразделе­ний — десятков, сотен, тысяч и туменов.

Из состава данных «тысяч», был составлен тумен личной гвар­дии Чингисхана кешиктенов. То есть десять тысяч (!) только личной, элитной гвардии. Способ его формирования ясно показывает сущность «сотен» и «тысяч» как военно-административных структур: «При составлении для нас корпуса кешиктенов надлежит пополнять таковой сыновьями нойонов-темников, тысячников и сотников, а также сыновьями людей свободно­го состояния, достойных при этом состоять при нас как по своим способностям, так и по выдающейся физической силе и крепости. Сыновьям нойонов-тысячников надлежит явить­ся на службу не иначе, как с десятью товарищами и одним младшим братом при каждом. Сыновьям же нойонов-сотников — с пятью товарищами и одним младшим братом при каждом. Сыновей нойонов-десятников, равно и сыновей лю­дей свободного состояния, каждого сопровождают по одному младшему брату и по три товарища, причем все они обязаны явиться со своими средствами передвижения, коими снабжа­ются на местах. В товарищи к сыновьям нойонов-тысячников люди прикомандировываются на местах, но разверстке от тысяч и сотен, для той цели, чтобы усилить составляемый при нас корпус». Помимо рассмотренных выше функ­ций тумена кешиктенов, он становился «в военное время и Главным средним полком».

К указанным 95 «тысячам» 1206 г. надо прибавить «лес­ные народы», не перечисленные на момент великого курултая. В 1207 г. экспедиция старшего сына Чингисхана Джучи под­чинила монгольской державе племена ойратов, бурят, кирги­зов и некоторых других - на север-западе и западе от Карокорума. Они могли выставить до нескольких десятков тысяч воинов, так как «Сокровенное сказание» упоминает киргизских «нойо­нов-темников» и «тысячников», сдавшихся Джучи. Таким образом, к началу внешней экспансии непосредствен­но монголы1, которые были консолидированы Чингисханом, могли выставить не менее 130 ООО воинов в регулярной армии, 10 ООО человек в гвардии-кешиге и имели примерно столько же человек резерва в виде старших сыновей в каж­дой семье-кибитке. Это подтверждается Рашид ад-Дином в приведенной им раскладке собственно монгольских семей/ кибиток, относившихся к различным «туменам», «тысячам» и «сотням», перешедших после смерти Чингисхана к его на­следникам по разделу между ними — их общая численность составила 129 000.

Азиатский коллаборационизм

По сведениям азиатских источников к 1210 г. карлуки (тюркская народность, коренные обитатели Восточного Туркестане) стали вассалами монголов: «Арслан-хан, хан карлуков, явился с вы­ражением рабской покорности к Чингиз-хану и подчинился [ему]». Кроме того, но сообщению «Шэн-у цинь чжэн лу», имелся особый тумен онгутов, тоже монгольской народности, но не входившей непосредственно в улусы сыновей Чингисхана, перечисленных Рашид ад-Дином в указанном выше реестре. Таким образом, к моменту войны с Цзинь в 1211 г. Чингисхан располагал собственной армией в 150 тысяч человек, союзными карлуками и отдельным кор­пусом уйгуров — Барчук, их идикут (Титул знати у племени уйгуров) стал зятем Чингисхана и предоставил ему свои войска. А союзные монголам войска тангутов и китайцев империи Сун (Южная Сун – государство на территориях современного южного Китая, см. карту ниже) оттягивали на себя часть цзиньских сил, своих извечных соперников.

В ходе завоевания империи Цзинь, имевшей армию, дохо­дившую до нескольких сотен тысяч человек (вместе с резервистами), с само­го начала на сторону монголов стали переходить пограничные войска цзиньцев, набранные из тюркских, монгольских (онгуты, кидане), тунгусо-маньчжурских, северных китайцев (бохайцы, часть чжурчжэней – их всех монголы называли Хань), корейцев и прочих народов. Причем со вре­менем в армию монголов вступали и крупные контингенты регулярных цзиньских войск. Так, «Юань ши» сообщает, что осенью 1213 г. сдались с войсками два цзиньских военачаль­ника (там же ЮШ дает возможность определить численность их войск), которые вошли в состав армии монголов: «Мухали [крупный монгольский военачальник, которого Чингисхан отрядил завоевывать китайские территории]на свою ответственность подчинил их себе обоих в качестве начальников над десятками тысяч».

К 1213—1214 гг. в состав армии Чингисхана влились уже значительные контингенты китайцев и собственно чжурчжэней — зафиксировано около 46 таких формирований из перешедших на сторону монголов, кроме того, значительное число их вливалось в качестве пополнения не­посредственно в состав «кадровых» монгольских туменов. О трех крупных немонгольских корпусах, сформированных соответственно из чжурчжэней, китайцев и киданей, в армии Мухали для его операций в Северном Китае в 1217—1218 гг., сообщает «Шэн-у цинь чжэн лу». Это же подтверждает и «Юань ши»: «Осенью, в восьмой луне (13 сентября — 1 октября 1217 г.), Мухали, ставший тайши, повел монголов, „дю-кочевников“ (имееются ввиду кидани, онгуты, чжурчжени) и ханьцев, всех [собран­ных в] армию, в поход на юг». Рашид ад-Дин дает сходную информацию и указывает на численность чжурчжэньского и киданьского корпусов в распоряжении Мухали, который получил от Чингисхана кроме «монголов еще часть войск Кара-Хитая и Джурджэ», над которыми были поставлены «Уяр-ваншай и Туган-ваншай», каждый из которых был «эмиром-темником», т. е. у каждого под началом было по тумену. Этих же лиц (Уера и Тухуа) называет ШУЦЧЛ в указанном выше сообщении, а кроме того с Уером и Туганом был еще Балар «с Киданьским войском».

Таким образом, не менее 50—60 тысяч человек влились в армию Чингисхана в ходе похода на Цзинь. Кроме того, со­юзные монголам тангуты и южные китайцы (династии Сун) воевали против цзиньцев, что позволило Чингисхану оставить только 62 тысячи человек в Китае для продолжения операций и обеспечения своего тыла во время Западного похода.

Вышеуказанное войско, которое Чингисхан оставил в рас­поряжении Мухали для продолжения китайской кампании перед своим походом на государство хорезмшахов, не могло подорвать силы монгольской армии. Ведь для у Чингисхана оставалось войско значительных размеров — около 120 тысяч только собственно монголов. Дело в том, что для общей численности монгольской армии 62-тысячная группировка Мухали уже не являлась критически важным контингентом, так как в ее составе из собственно монгольских войск было только 13 тысяч человек1, в том числе 5000 человек для охраны коренного юрта. И если учесть 10 тысяч онгутов, под командой непосредственно Мухали, то остальные 39 тысяч человек в его войске представляли собой формирования из киданей, чжурчжэней, ханьцев и корейцев (данная цифра численности немонгольских войск у Мухали хорошо коррелирует с числом темников немонголов, назван­ных выше, а значит и с количеством их туменов), которые к тому же пополнялись в ходе самостоятельных операций Мухали в Северном Китае. Кроме того, оставшаяся для покоре­ния Северного Китая армия Мухали постоянно пополнялась там не только местными, т. е. цзиньскими подданными, но и южнокитайскими формированиями из Сун: «Летом, в шестой луне (22 июня — 20 июля 1221 г.), Ши Гуй, честно и справедливо управлявший сунским [уездом] Ляныиуй, перешел с войсками на сторону [монголов]»

Вперед, на Персию

Перед походом в Среднюю Азию к Чингисхану присо­единились ополчения уйгуров, карлуков и части туркестанцев, оппозиционных хорезмшаху Мухаммеду ибн Текешу. Предварявшая этот поход кампания против государства Кучулук-хана в Восточном Туркестане, прошла под знаком освобождения мусульманского населения от оскорблявших их веру действий наймана Кучулука, бывшего христианина, который стал буддистом. Политическая обстановка там сложилась так, что монголов Чингисхана воспринимали как друзей и союзников, а войска хорезмшаха (мусульманина) — как врага. Поэтому тюрки- карлуки (их государь Арслан-хан привел 6-тысячное войско) и остальные восточнотуркестанцы вступали в ар­мию Чингисхана. Особо надо выделить уйгуров, которые в 1209 г. добровольно стали частью государства монголов, а их государь Барчук в 1210 г. стал зятем и «пятым сыном» Чингисхана. Идикут Барчук участвовал в походе как командир своего отборного тумена, причем, судя по тексту его жизнеописания в «Юань ши», это было только подразделение от всех военных сил уйгуров: «[Барчук] вместе с Чжэбэ-нойоном ходил походом на Хан-Мелика, султана всех мусульманских государств (иммется ввиду хорезм-шах) и впереди [всех] лично повел в поход отборное подразделение в 10 ООО человек» .

Таким образом, остальные части уйгуров могли оставаться на прикрытии коренного юрта с запада совместно с указан­ными выше 5000 монголов, дополнительно усиливая груп­пировку наместника Чингисхана в Монголии и Китае гована Мухали. Помимо вышеуказанных крупных подразделений карлуков, уйгуров и кашгарцев, во главе которых были их собственные ханы (признавшие себя вассалами Чингисхана), монголы сформировали отдельный, сборный тумен из «уйгу­ров, карлуков, туркмен, кашгарцев и кучайцев», над которым темником поставили Мелик-шаха, и еще отдельные тысячи (например, отдельная тысяча уйгуров Али-Бахши).

Итого, минимальная общая оценка этой прибавки восточно-туркестанских воинов составляет 30—40 тысяч, или 3-4 тумена. После оставления в Китае у Мухали указанного коли­чества монгольских войск (у этого оенончальника большая часть воинов, как мы видели, были во основном из населения завоеванных областей Северного Китая), численность собственно монголов в распоряжении Чингисхана составляла около 120 000 чело­век, и, таким образом, с учетом вышеприведенной оценки сил союзников, в поход против Хорезма Чингисхан вполне мог сосредоточить армию примерно в 150—160 тысяч человек.

Уже в ходе самого похода к Чингисхану присоединилась часть войск хорезм-шаха— политическая ситуация в его го­сударстве была крайне напряжена, шла постоянная грызня между разными группировками: этническими, династийны­ми, религиозными. Неудивительно, что при вступлении в пре­делы Хорезма к Чингисхану стали переходить недовольные феодалы и просто честолюбивые военачальники со своими отрядами. Так, например, сарханг Хабаш перешел к Чингис­хану, и ему было доверено вести осаду Нишапура своим от­рядом, включавшим и пехоту, и катапульты. А после падения Отрара хорезмшаха «покинули семь тысяч человек хитаи (еще одна нароность Средней Азии) из войск его племянников... и перебежали к татарам». Поэтому арабские авторы, как современники (Ибн ал-Асир), так и позднейшие авторы и компиляторы (ас-Суб- ки, Ибн Тагриберди), сообщают о крупных соединениях из «мусульман, христиан и идолопоклонников», участвовавших помимо собственно монголов в составе армии Чингисхана в походе против державы хорезмшахов. Причем чем дальше шел процесс разгрома державы хорезмшаха Му­хаммеда ибн Текеша, тем больше перебегало к монголам его бывших вассалов — так, после падения Бухары к Чингисхану перешли со своими войсками владетели Кундуза и Балха.

Как мы можем видеть, Чигисхан и его преемники для своих завоеваний использовали как монгольских воинов, забиравшихся принудительно с каждой семьи, так и бойцов покоренных государств. Кроме того, Чингисхан и его военачальники были крайне искусными дипломатами, очень умело играющими на религиозных, национальных и политических противоречиях между различными народностями и государствами в Средней и Восточной Азии. Спаянное железной дисциплиной монгольское войско, исходя из численности населения в Азии в то время, вполне могло насчитывать сотни тысяч человек. При этом нужно понимать, что войска монголов не действовали одновременно всей сотней тысяч в одном направлении, а действовали на «разных фронтах». Китайские империи Сун и Цзинь были, например, покорены уже после смерти Чингисхана, но это не мешало ему идти завоевывать Хорем при помощи местных племен. В следующей статье попробуем разобраться, сколько же «монгольских орд» пришло завоевывать именно Русь и почему она не была завоевана полностью вместе с северо-западными землями.