Вязание как вид рукоделия и особая техника плетения нитей за столетия своего существования нечасто становилось объектом глубоких научных исследований. Одна из редких работ, в которой ремесло вязания рассмотрено в перспективе смены культурных эпох, – «Культура вязания» Джоан Терни (Joanne Turney).
Профессор Винчестерской школы искусств посвятила несколько лет исследованию влияния вязания на разные области культуры и жизни общества.
Результаты своих научных поисков Джоан Терни представила в формате книги в более-менее адаптированной для массового читателя форме. В 2017 году «Культура вязания» Джоан Терни на русском языке вышла в издательстве НЛО.
Книга получилась большая и не слишком понятная для неподготовленного читателя. Расскажем простыми словами, в чем главные особенности вязания и как оно менялось на протяжении столетий.
Вязание в 19 веке
Вязание относится к одному из старейших видов рукоделия с очень прочной привязкой к традиции. Как и много лет назад, вязальщицы работают спицами, создавая ими петельные полотна из пряжи. Но за несколько веков радикально изменился образ вязальщицы, ее мотивы, а также сама суть вязаных вещей.
С момента своего зарождения как домашнего, практичного навыка вязание превратилось в целую культуру, многоликую, немонолитную, включившую в себя все аспекты личной и социальной жизни.
К середине 19 века оформилась ассоциативная парадигма вязальной практики. В ее рамках вязание рассматривалось как типичное женское увлечение, ремесло для представителей низших сословий, которые вяжут не из желания, а по причине бедности.
Вязание долгое время воспринималось как консервативное, малоактивное, уединенное рукоделие для пожилых, больных, одиноких людей, которым просто больше нечем заняться.
Процесс вязания тесно связывался с интроверсией, погруженностью в себя, во многом перекликался с романтической парадигмой, тягой к прошлому, далеким странам, экзотическим местам.
В практике вязания на первое место ставилось совершенство навыка и умение работать в рамках традиции. Хорошая вязаная вещь должна была быть удобной, долговечной, теплой и практичной.
Вязание в эпоху модернизма и постмодернизма
С началом эпохи модернизма все ярче проявляют себя тенденции к индивидуализации процесса вязания. Мастерство исполнения и соблюдение канонов традиции уходят на второй план.
В приоритете оказывается авторский стиль работы, использование необычных материалов, новых приемов и техник вязания. Люди начинают вязать не для решения практических задач, а для самовыражения.
Жесткая, устоявшаяся ассоциативная парадигма вязания 19 века начинает постепенно разрушаться. Радикально ее изменяет постмодернизм. Появляются провокационные и вызывающие проекты, которые необходимы для разрушения старой системы, чтобы на ее месте сформировалась обновленная традиция, способная к дальнейшему существованию в условиях изменяющейся культурной среды.
Из уединенного занятия вязание превращается в акт коллективного творчества, появляются сообщества по вязанию, объединяющие единомышленников по вторичным признакам: например, клубы вяжущих многодетных мам, холостяков, поклонников аниме, веганов, зоозащитников и т. п.
Вязание буквально выходит на улицы: появляется уникальное движение ярнбомбинга, самым ярким представителем которого в мировой культуре становится группа художников-граффитистов Knitta Please из Хьюстона, основанная Магдой Сайег.
Если раньше вязание считалось домашним занятием, никак не связанным с политической и социальной жизнью общества, в эпоху постмодернизма оно проникает во все аспекты социальной жизни.
Под вязальные кружки маскируются политические группы и общественные движения. Вязаные проекты используются для проведения акций и привлечения внимания к различной соцпроблематике.
Движения крафтивизма с помощью вязания решают социальные проблемы. Их представители активно занимаются благотворительностью, просветительской деятельностью, развивают творческий потенциал вязания, привлекая к ремеслу как можно больше новых поклонников.
Родоначальником крафтивизма стала британская группа Cast Off («Спущенная петля»), благодаря которой сформировался клубный вязальный менталитет, появился феномен группового уличного вязания. Члены сообщества организовывали встречи публичного вязания в лондонском метро, в музеях, парках и других общественных местах. Вязание превратилось в мобильное, активное занятие, связанное с коммуникацией.
Постмодернизм лишает вязание гендерных ассоциаций. Хотя первая гильдия вязальщиков-мужчин была образована еще в 1527 году в Париже, и мужчины вязали всегда, долгое время этот вид рукоделия считался традиционным женским занятием.
Вяжущая женщина являлась источником тепла и уюта для всей семьи. По этой причине первая волна феминизма была настроена против вязания, рассматривая его как способ угнетения женщин, рутинную домашнюю работу, требовавшую много сил и никем не вознаграждаемую.
Вторая волна феминизма пересмотрела взгляды на вязальную практику. Из скучной обязанности представители женских движений превратили вязание в источник удовольствия, возможность творческого самовыражения и получения прибыли как для мужчин, так и для женщин, сняв с вязальной практики гендерную привязку.
В работах дизайнеров вязаных изделий появляются эксперименты с материалами, техниками, смыслами, разрушается привычный язык вещей, происходит размытие границ между профессионалами и любителями.
Кроме традиционной пряжи, для вязания используются нестандартные материалы: кожаная нить, человеческие волосы, нержавеющая сталь и фарфор, стекло, долларовые купюры и стекловолокно.
Дизайнеры постмодернизма изменяют и деконструируют традиционные вязальные узоры, сюжеты и мотивы.
Вязание становится подчеркнуто непрактичным: более интересными оказываются эксперименты с геометрией и формой вязаного полотна.
Расширяется вариативность вязаной одежды. В технике вязания выполняются ранее непривычные для данного формата вещи, например, мужские брюки, шорты. Появляются эксперименты с объединением несовместимых приемов и стилей, к примеру, крупная кружевная вязка крючком на мужских брюках или использование «бабушкиных квадратов» для модных женских легинсов.
В постмодернистских проектах двухполюсно обыгрываются такие связанные с вязанием характеристики, как мягкость, уютность, безопасность, неагрессивность.
Ряд дизайнерских проектов направлен на разрушение представления о вязании как о консервативном занятии, никак не связанном с сексуальностью.
Аккуратность и кропотливость создания вязаного полотна ставится под сомнение в многочисленных вязаных проектах со спущенными петлями, оборванными нитями, дырами на полотне.
После разрушения в период постмодернизма старой системы ассоциаций, постепенно оформляется обновленная парадигма, на основе которой развивается современная культура вязания.
Современная культура вязания
До эпохи глобализации вязальные практики отражали национальную идентичность. Стиль работы, узоры, цвета у каждой национальной культуры были уникальными, передавая особенности менталитета, ландшафт и природные особенности региона.
Например, легендарный свитер со снежинками, ставший подлинным культурным артефактом, родом из Скандинавии. Это традиционный местный жаккардовый орнамент, созданный на понятном местным жителям знаковом языке. Адаптированные для других культур модели создаются с заменой образов. Вязаные свитера Австралии украшают не снежинки и олени, а кенгуру, коалы, птицы Эму, собаки Динго.
В современной культуре вязания связь с национальными традициями ослабляется. Развитие информационных технологий, цифровая глобализация стали основой для формирования монокультуры вязания, где больше нет границ и разделений между вязальными традициями разных стран.
Откликом на эту стремительно развивающуюся тенденцию стали отдельные вязальные движения, которые стараются сохранить национальные методы работы, защитив их от поглощения монокультурой.
Вязание как ручная творческая практика сегодня, как и раньше, перекликается с романтизацией сельского образа жизни, противопоставленного индустриальным тенденциям. Многие современные вязальные проекты используют эту черту для продвижения своих товаров, делая ставку на близость к природе, экологичность, размеренный и спокойный образ жизни.
В рамках тренда на экологичность и заботу об окружающей среде развиваются проекты по использованию переработанной пряжи.
Став однажды объектом психоанализа, вязание продолжает интересовать специалистов как вспомогательный инструмент психотерапевтической практики.
Вязание дает ощущение покоя и стабильности в быстро меняющемся мире. Именно этой его чертой многие объясняют долговечность и относительную устойчивость традиции. Вязание позволяет оказаться в мире вне времени, где существуют неизменные традиции с глубокой историей.
При этом сам процесс вязания одновременно связан с категориями «там и тогда» и «здесь и сейчас». Мы вяжем узор старинной шали и мысленно уносимся в прошлое, выполняем сложные узоры Фэр-Айл и путешествуем в воображении по Фарерским островам.
Эту особенность процесса вязания успешно используют для экологичного проживания стрессовых ситуаций: вязание отвлекает, позволяет выйти из рамок пространства, в котором человек испытывает дискомфорт, избавиться от неприятных воспоминаний.
В психотерапевтической практике вязаная вещь используется как материальное воплощение процесса перехода от болезни к выздоровлению.
Распускание вязаного полотна, работа с тактильно приятной пряжей, ритм и колебательные движения спиц – процессы, объединяющие вязание с практиками медитации и релаксации. Это используют многие современные проекты по вязанию и авторы книг, предлагая не просто вязать, но делать это с пользой и удовольствием.
Для современной культуры вязания характерно:
- отсутствие иерархии материалов, техник работы;
- ослабление национальных традиций и формирование монокультуры вязания;
- окончательное разрушение границ между профессионалами и новичками,
- допустимость, равенство и принятие всех приемов и мотивов для работы;
- акцент на дизайне и мотивах создания вязаного изделия, а не на его практичности.
Любительницы механистичного вязания, «скучных» пледов с одним узором, устаревших техник органично сосуществуют с поклонницами сложных или современных приемов вязания, креативного дизайна.
На первый план выходит не мастерство или форма вязаной вещи, а ее содержание, идея, мотивы создания. Вязание превращается в творческий акт или способ решения психологических, социальных задач.