Глава 1. Побег. Пимен.
- Здесь. За этой книжной полкой.
- Точно?
- Тебе известно, что уверенности в этом у меня нет. Ни у кого нет, но я знаю многое. Из того, что...
- Поняла, поняла. Помню. Ты видишь и думаешь иначе.
Она смотрит на книжную полку. Читает названия на книгах. Точнее пытается их прочесть, ведь они написаны задом наперёд. Дом вздыхает будто зевая, очнувшись от долгого сна. Чуть поворачивается и девушка, потому что слышит тихий всхлип. И тут же видит душу маленькой девочки, что спряталась за полуразрушенным камнем-памятником, от которого остались только ноги. Эта девчушка, поджав коленки к груди, не сдержавшись от страха издала стон.
Пимен на мгновение замирает. Прислушивается к звукам в доме. Вглядывается в полумрак библиотеки-перевёртыша так сильно, будто пытается смотреть сквозь стены.
- Думаешь это скитальцы? - Взволнованно шепчет девушка. Через мгновение нечто похожее на змею извиваясь подползает к камню, за которым спрятался ребёнок.
Пимен стремительно прикидывает в голове, что смог бы предпринять чтобы защитить малышку, но не успевает ничего сделать, потому как в дальнем конце коридора со скрипом приоткрывается дверь. Сначала все они слышат чей-то протяжный вой и сразу же понимают, что через дверь проник вовсе не человек. Нет смысла отвечать на вопрос Полины, ведь они оба знают, что скитальцы так не воют. Появление блуждающих было бы не менее опасно в сложившейся ситуации, но угуны дело другое. Не проходит и пары секунд, как один из них раздаёт характерный для своего вида потрескивающий звук.
"Что-то пошло не так" - читает в глазах Пимена его спутница, но он молчит, не нервничает, вообще на неё не смотрит. Вместо этого подносит ко рту указательный палец, показывая девчушке за камнем чтобы та была как можно тише, ведь тварь проникшая туда куда она проникнуть не могла, уже стучит когтями продвигаясь по коридору. Малышка сосредоточенно кивает и рваной вязаной кофтой, что висит на ней словно на деревянной вешалке, утирает сопливый нос, хотя надобности в этом никакой нет, слёзы то не настоящие. Мышечная память - сказал бы кто-нибудь из той жизни, где она была ещё жива.
"Отцовский свитер, - думает Полина, - в последние секунды её жизни он согревал её, успокаивал тёплым запахом отца".
Пимен обрывает её мысли.
- Ты уверена? Если пройдёшь через эту лазейку, он заметит тебя. Заметит и запомнит. Ты уже более не сможешь вернуться сюда. Никогда.
На его вдумчивом смуглом лице нет и тени страха, но он принюхивается к запаху доносящемуся из приоткрытой двери, через которую видны лишь древние могучие корни, что проросли в стенах дома, словно пытаясь обездвижить его. К запаху тлена, мертвечины и тонкому аромату каких-то прянопахнущих диковинных цветов. Вслушивается в треск ломающихся трухлявых, насквозь изъеденных жуками и временем досок, по которым крадучись ступает зверюга. Всё ближе и ближе. Он слышит, как на пол еле различимо капает ядовитая слюна из пасти разъярённого чудовища пробравшегося в точку невозврата коей по сути и является эта прогнившая хибара. Слышит скребущий звук его острых длинных когтей, но всё равно спокоен.
- Я уверена. Я найду способ вернуться, вот увидишь. - Отвечает Полина, не отводя глаз от испуганного взгляда девчушки. Она кладёт свою ладонь на рваный шрам на руке Пимена не нарочно, и говорит с присущей ей твёрдостью в голосе: - Открывай.
- Будет больно, - предупреждает он, но не ждёт от неё никакой реакции. Поднимается в полный рост и ощупывает края книжной полки, прикрыв глаза. Через секунду раздаётся щелчок, почти неслышный, но тварь обнюхивающая коридор несомненно слышит его. Массивная полка отодвигается в сторону. За ней все трое видят темноту. Черноту несравнимую даже с самой тёмной ночью и больше ничего.
- Прыгай, - командует проводник в тот самый момент, когда из-за угла появляется морда безглазого чудовища. Полина успевает заметить лишь помятые лепестки пурпурно-фиолетовых цветов прилипшие к когтистым лапам и в то же мгновение она проваливается в темноту, зная что ничего ужасного не случится ни с проводником, ни с девочкой, что умерла видимо совсем недавно и ещё даже не успела адаптироваться к реалиям того мира в который угодила. Знает это потому, что в том доме откуда она совершила побег, когда открывается одна дверь, другая закрывается. И значит вышедшего на охоту монстра затянет обратно так же стремительно, как исчезнет в этой черноте и она сама.
Ей неизвестно наблюдает ли за её исчезновением Пимен - её старый друг и защитник, но она чувствует девочку, что притаилась за ногами полуразрушенного памятника. Практически видит её личико, хоть видеть в этой непроглядной тьме она просто неспособна. Видит, как та, слегка улыбнувшись какой-то неожиданно злорадной улыбкой машет ей на прощание рукой, а потом хватает с дощатого покрытого мхом пола извивающуюся словно от нестерпимой боли змею и со всей силы швыряет её туда же, где исчезает в небытие Полина.
А после мозг провидицы одномоментно пронзают тысячи огненных стрел. Полине кажется, что какая-то всеобъемлющая всепоглощающая сила пытается разорвать её нежное тело на части. Пытается разворотить её нутро располосовав невидимыми ножами её брюшную полость и она кричит подобно сумасшедшей потому что, не кричать она не может. Даже в детстве ей не приходилось испытывать подобной боли, а ведь в детстве она натерпелась сполна. Из последних сил беглянка пытается сосредоточится на счёте, отсчитывая секунды нестерпимой агонии, но у неё не получается ухватиться сознанием даже за цифру "Два".
"Один, - повторяет она про себя, - Один, - а потом произносит, сама не понимая почему: - Одна". - И боль наконец прекращается.
***
В ту же самую секунду, всего в нескольких кварталах от того места, где Полине было суждено очнуться, журналист дописывающий статью об убийстве совершённом накануне вдруг замирает, почувствовав, что дыхание его перехватило. Причиной тому послужили старинные часы, доставшиеся ему по чистой случайности, но меж тем разделившие его жизнь на «до» и «после». Позолоченные карманные часы с гравировкой: "Время - это единственное, что важно" на обороте, вдруг прекратили свой бег, приковав к себе внимание молодого человека.
- 23.17, - произносит парень вслух с неимоверным упоением, а потом добавляет, - Началось.
***
Первым делом она слышит писк какого-то прибора. После она поймёт, что то была включившаяся видеокамера, но пока сознание её мутное, словно бы пробирающееся откуда-то издалека. Запись началась ровно в 00.02, сразу после полуночи и фиксирует каждое движение пациентки.
Вот она пытается приоткрыть глаза, но, слабый свет фонаря льющийся с улицы настолько ослепителен, что это у неё получается ни сразу. А когда наконец выходит, Полина думает:
"Я вернулась. Теперь у них появится шанс. Я справилась Пимен.
А секундой позже в отделении интенсивной терапии, где она очнулась восемь лет спустя, разносится оглушительный звук включившейся сигнализации. Желание прикрыть руками уши возникает тут же, но руки её слишком тяжелы для подобных действий. Не понимая, что происходит она осматривается и видит, что находится в больничной палате. Лежит на единственной койке в окружении всяческих приборов считывающих её жизненные показатели. Видеокамер вокруг неё ни меньше трёх и на каждой светиться мигающий красный огонёк.
Одеяло, которым прикрыто её тело настолько тяжёлое, что кажется вот-вот расплющит её, но она всё равно пытается приподняться, и приподнимается, ведь миссия её не закончена. Она только началась и первый её пункт отыскать свою курительную трубку, набить её необходимой смесью и втянуть в себя дым, потому что так надо. Потому что так велел Пимен, хоть она и не хотела этого.
Рядом с её кроватью стоит железная тумбочка и только. Ни цветов, ни стакана с водой.
"Она должна быть где-то здесь. Я строго настрого велела никуда не убирать от меня трубку".
Её пальцы атрофированные за долгие годы пребывания вне тела не подчиняются ей, но каким-то чудом ей всё же удаётся приоткрыть выдвижной ящик тумбочки. Облегчённо вздохнув, она видит внутри свою курительную трубку в виде змеиной головы - подарок чахлого шамана однажды повстречавшегося на её пути. Видит она и мешочек туго стянутый верёвкой, который когда-то был зелёного цвета, но теперь стал коричневым потому как насквозь пропитался содержимым.
- Господи Боже! - Восклицает женщина появившаяся в дверном проёме её палаты. Её силуэт невероятно яркий для глаз пробудившейся девушки, потому как свет из больничного коридора куда ярче света уличных фонарей. Волосы взъерошены, ноги опухшие, впрочем, как и глаза. На вид ей чуть больше пятидесяти, а на самом деле сорок с хвостиком.
Полина не хочет думать о застывшей в дверном проёме женщине с тупым выражением лица и раскрытым до неприличия ртом. Она жаждет только, чтобы та вышла из ступора и помогла ей сделать то, что она замыслила. Ведь время не ждёт. Время беспощадно ко всем и к каждому.
- Быстро! - Командует Полина и не узнаёт свой голос - хриплый, тугой. Но нет времени размышлять что же с ним произошло и потому она продолжает, - Подойдите ко мне. И откройте тот ящик.
Женщина с отёкшими ногами, пробудившаяся ото сна всего несколько минут назад от дикого звука заверещавшей сигнализации, продолжает ошалело смотреть на девушку с седыми стянутыми в тугую косу волосами. А затем что-то в её голове щёлкает, и она делает неуверенный шаг по направлению к кровати предсказательницы. Затем другой, но не доходит совсем немного. Её внимание полностью сосредоточено на какой-то кнопке. и она жмёт её. Сильно вдавливает её несколько раз, оповещая кого-то о произошедшем событии.
- Подойдите ко мне, - устало, но нервно повторяет Полина и на этот раз толстуха повинуется. Идёт, а затем останавливается прямо у приоткрытой тумбочки. - Откройте ящик, - сухо указывает девушка, чьё лицо похоже на череп обтянутый кожей.
Женщина выдвигает ящик до конца и смотрит на то, что лежит внутри. По её исказившемуся лицу видно, что она не хочет дотрагиваться до предметов находящихся внутри, но Полину не устраивает её нерешительность.
- Достаньте трубку и мешочек. Скорее.
Медсестра вздрагивает словно от удара хлыстом, но потом хватает трубку одной рукой, другой сжимает мешочек.
- Содержимое мешочка насыпьте в трубку. Придавите пальцем. Уплотните как следует и вставьте трубку мне в рот.
Женщина методично выполняет указания девушки, не задавая вопросов. Она дрожит и явно боится за свою жизнь, но не подчиниться не может. Растягивает туго завязанную тесёмку и запускает внутрь него свои вспотевшие пальцы. Забивает трубку как следует. При этом действии лицо её несколько раз подёргивается судорогой. Затем подносит трубку к пересохшим губам девушки.
- Подкурите, - просит Полина и та беспрекословно поджигает спичку.
От едкого дыма жутко першит в горле. От курительной смеси начинает кружится голова, но она всё равно делает вдох, сильный, мощный, а затем выпускает голубой дым в палату.
Она делает этот вдох зная, что он забирает жизнь у кого-то другого. Делает его сознательно, потому что иначе поступить не может. Так должно было случится. Камеры зафиксировали этот её первый вдох, но конечно не сумели зафиксировать того, что где-то на другом конце света, если быть точнее на Филиппинах, только что родившееся дитя этого вдоха не совершило.
Ровно в 00.12 ночи погиб первый новорожденный. Полина знает, что теперь таких будет не мало.
Пока провидица пребывает в задумчивости, ошарашенная происходящим медсестра начинает тереть руками глаза, ведь ей всерьёз кажется, что в голубоватой дымке парящей над ложем очнувшейся, она видит очертания извивающейся змеи - жёлтой с коричневыми полосками. В какой-то момент убеждённая увиденным женщина хочет закричать, но, как только дым рассеивается, исчезает и видение. Змей, если и существовал в реальности, более был безобиден для неё.