Иногда диета является лучшим средством, которое поможет возобновить утраченный аппетит.
Небо овевало серой, грустной дымкой. Распластанные облака тянулись вдоль долины, накрывая своим настроением всю заросшую зеленую округу. Множество запахов протекали сквозь разум и ударяли по сердцу добротой.
Иногда казалось, будто дождик вот-вот окунёт тебя в прохладный, но от того и бодрящий аромат скопившихся в душе эмоций. Грудь расширялась, пытаясь как можно больше набрать этого золотистого воздуха. Даже волосы чувствовали в этот момент зоркость и свежесть окружавшей погоды.
Майский день, переходящий в вечер. Он тянулся благотворящей улыбкой, радовал и ободрял. Хотя данное состояние не так просто разобрать. То ли хочется спать, то ли хочется бежать, размышляя по пути, как далеко можно зайти.
Вон туда, где за оврагом расположилась исхудалая лесополоса, убежать бы и почувствовать себя вольным. Унестись без спроса, да чтобы даже соседи не заметили. А потом вернуться к ужину домой и насладиться толченой картошкой... И что бы еще огурцы, с солью!
Много и долго можно говорить, как сильно Дима любил мамину еду. Особенно её толченую картошку. Но ноги уже поднимались, голова расходилась веером чувствительности, а руки ломило. Поэтому мальчишка восьми лет, с постоянно растрёпанными волосами, решил не спать, а кинуться вперед к лесополосе, чтобы просто узреть, насколько можно много увидеть.
Но в этот же момент Дима замер. Его сандалии, неудачно прятавшие черные носки, окунулись в траву. Но мальчишка не двигался.
«А что если дождик? – задался он вопросом. – А что если мама позовет? А если…»
Разозлился Дима. Ну не трус же он! Не может же он не увидеть, что там дальше, за лесополосой!
Он мысленно попрощался с качелями, поглядел на свой дом и всё-таки двинулся вперед. По пути он осматривал соседние дома, нехитро обдумывая, как будет прятаться от соседей.
Сердце застучало по-новому. Воздух дул сильнее. Казалось, будто и облака стали выше. Дима торопливо шел. Он бы и побежал, но привлек бы тем самым внимание. Нельзя, чтобы его кто-нибудь заметил: мама строго-настрого запрещала уходить от площадки. Диме уже надоела эта площадка. Он давно уже сыт запретами.
«Картошка», – улыбчиво подумал Дима.
Он гордился собой. Он не трус, а поэтому увидит, что там за лесополосой. Вот Кирилла, соседнего мальчика, родители тоже никуда не пускают. Вот он и сидит себе дома, уроки учит. А Дима смелый, он скоро узнает, что «там». Еще немного, и он будет хвастаться Кириллу, но сделает это так, чтобы не напрашиваться на уважение. Нужно только немножечко пройти, примерно столько по времени, сколько мама салат готовит. Вот этот, с майонезом, с палочками такими, их еще из крабов готовят.
Думы, быстро перешедшие в фантазии, лишили мальчишку бдительности. И очнулся он уже только тогда, когда дядя Семен с тетей Настей останавливались возле него. Красная машина, русская, притормозила возле мальчишки и опустила запыленное водительское стекло.
– Вот он, боец! За кем охотишься? – поздоровался дядя Семен. Дима не знал, что ответить. Его голову словно держали, не давая шанса взглянуть и подумать по сторонам. – Что молчишь? Небось секрет какой прячешь. А ну признавайся!..
– Сеня, – с упрёком протянула тетя Настя, – поехали уже, у меня там яйца варятся. Димка, Кирилл сейчас на продленке. Ты к нему?
– Я... как бы... – Дима уже вспотел, пока подбирал ускользающие от него слова.
Вдруг правая нога ощутила некое мягкое, нежное прикосновение. Местами порванные бриджи шелохнулись. Дима улыбнулся, за долю секунды осознав, как сильно ему повезло.
Его взгляд ринулся вниз. Руки обхватили лохматое туловище Гребешка и показали дяде Семёну с тётей Настей рыженького в белую полоску, большого, постоянного голодного и довольного кота. Взгляд чуть гуляет по сторонам. Белоснежные лапки, как всегда в грязи. Шерсть дыбом и хаосом располагалась на большом туловище. А на голове красовался стеснительный гребень рыженьких лохмотьев.
– За Гришей гоняешься, – усмехнулся дядя Семён. – Смотрите, долго не шастайте, а то дождь скоро.
– Хорошо, – улыбнулся Дима, и Гребешок облизнулся, тупо уставившись на пакет, который держала тётя Настя у себя на коленях.
– Ладно, бойцы! До встречи! – послышалось из машины, и та ринулась прочь. Еще было слышно, как сетует тётя Настя, но Дима к этому не прислушивался. Он счастливейшим взглядом глядел на Гребешка и держался со всех сил, чтобы не затискать его.
Не сдержался.
Кот и не сопротивлялся нежностям своего друга. Он послушно замер и ждал, пока его зачешут, загладят и замнут. После Дима вытянул руки, придерживая Гребешка, и предложил тому пойти с ним. Гребешок согласился, по-видимому. Ну, спорить он точно не стал, а значит, согласился.
Естественно, Гребешок мог потеряться или отстать, лапки ведь маленькие. Поэтому пришлось тащить его в руках. Но Диме и не тяжело.
Как только приятели двинулись, ударил слабый гром. Он был где-то вдалеке и никаким образом не угрожал Диме и Гребешку. Но что-то насторожило путешественников.
Шаг стал быстрее. Носки пропитались потом, а поэтому сандалии постоянно скользили. Это сильно помешало взбираться на небольшую горку. Но маленькие заросли юных деревьев помогли Диме и Гребешку. Одной рукой Дима хватался за ветви, другой придерживал своего пушистого друга. Местами Гребешок обращал внимание на сусликов, которые то и дело намеревались отвлечь своим свистом приятелей. Пришлось Гребешка держать крепче.
Спустя лишь одно мгновение Дима заметил, как сильно ушел от дома. Ему вообще запрещено отходить от площадки. До Кирилла можно было, а вот чтобы в яр… В яр категорически запрещали.
Может, лучше и не стоит никуда идти? Разве Диме так интересна эта лесополоса? Разве стоит так рисковать? Его потом неделю никуда выпускать не будут, это в лучшем случае. Он ведь сейчас как уйдёт далеко, его не заметят, конечно. А вернуться вовремя он успеет?
Ноги постепенно начали слабеть. Дима остановился на небольшом склоне и вновь начал погружаться в тяжкие думы.
Ему правда не стоит так далеко уходить. Вот как вырастет, как «можно будет», тогда придёт к лесополосе.
«Сейчас мультики должны показывать. Может, и в компьютер поиграть разрешат. Мама уже приготовила картошку? А она была в магазине?»
Рот заполнился слюной. Дима только сейчас почувствовал, как сильно хочет есть. Он еще на площадке не прислушивался к себе, а сейчас слышит, как угрожающе урчит живот. Вместе с тем и гром ударил. Словно живот и небо сговорились.
Может, небо тоже хочет есть? Что оно любит? Картошку точно нет. Но салат мамин ему бы точно понравился. Еще никто не жаловался.
Таким образом, понижая значимость своей цели, пути и неоправданных мечтаний, Дима не заметил, как руки не чувствуют этого пушистого сгустка. Сердце вмиг остановилось. Мальчишка медленно посмотрел на свои ладони, увидев лишь упадшую каплю на грязный отпечаток посередине. Словно слеза, эта капля потекла по руке.
Дима чуть ли не закричал. Он молча и громко, быстро и медленно, будто в секунды, обозревал все тревожные мысли и всей бесконечностью всматривался в свою глупость. Гребешка нигде не было.
Он звал его. Топтался на месте и кричал. Мальчишка и не заметил, как торопливо дождь окутал всю местность своей печалью. Ветер поднялся и стал колыхать одежду и мысли. Его друга попросту нигде не было. Дима далеко от дома, один.
Сейчас Дима не хотел ни есть, ни идти. Он уселся на землю там, где потерял всякий порыв к своему походу. Гребешок был с ним всю его осмелевшую дорогу. Он шел с ним и, побаиваясь пути, мял шерстяное туловище своего друга.
И ни разу Гребешок не издал ни единого звука, только тракторное урчание. Но сейчас!.. Будто сквозь целый полюс мог услышать Дима это подзывающее к приключениям мяуканье. То ли от дождя, то ли от того, что не получилось поймать суслика, Гребешок мяукнул поодаль от опечалившегося Димы.
Мальчишка поднялся, огляделся вокруг и заметил своего драгоценного друга. Одна сандалия порвалась, когда Дима рванулся к Гребешку. А тот в свою очередь побежал дальше. Дима не расстроился и кинулся за ним, сквозь невысокие, но плотные заросли.
Так двигался и убирал перед собой грязными руками мальчишка листву и колкие ветви, побаиваясь временами потерять из виду своего попутчика. Кот бежал быстрее, и иногда лишь останавливался и поглядывал назад на Диму.
Спустя некоторое время мальчишка понял, что бежит, просто выдумывая себе, будто его друг здесь. Уже три минуты Дима двигался по зарослям, представляя спереди бежавшего Гребешка. По факту же он понял, что это оказалась боязливая фантазия Димы.
Он вновь отчаялся, остановился и сглотнул накопившийся комок в горле. Он опять потерял своего друга. Опять Дима один и даже дома своего не видит. Кругом заросли и грязь. Еще и дождь ударил. А звуки грома заставляли вздрагивать и повторно осознавать своё положение.
Опять живот урчит, гром бьёт. Небо голодно, как и мысли, душа мальчишки. Не его тело, но что-то внутри слышит это тракторное, теплое урчание. Дима остановился, хоть и до этого стоял отчаявшимся образом на месте. Он посмотрел вправо на заросли и перестал думать. Им что-то двинуло взять и просто убрать эти ветви в сторону.
Как только рука взялась за мокрую листву, сердце взорвалось громкими звуками, а голова воспрянула самыми яркими красками. Гребешок сидел на неасфальтированной дороге, где местами уже образовались лужи. Кот смотрел на Диму и мурчал, не боясь ни пройденного пути, ни дождя.
Не помнил Дима, как встал рядом со своим другом и взял его на руки. Он помнил лишь, как руки ощущали это тёплое шерстяное туловище. Он помнил только эту бесконечно красивую даль. Этот земляной океан, обрываемый новой лесополосой. А справа еще одной. Там где-то была такая же лесополоса, где-то справа.
Всё окутывали тёплые капли. Громоздкие тучи были похожи на одеяло, под которым Дима всегда прятался от своих пугающих воображение мыслей. И так просторно было здесь. Где нет граней, нет путавшихся грёз и тревожности. Не нужно делать уроки, бежать всегда куда-то, думать, а лишь созерцать. Эту бесконечную красоту, что находилась так рядом, так близко и так хитро, расположившуюся под зарослями наших неупорядоченных мыслей.
Наши думы о будущем, прошлом и опустевшем настоящем заставили испугаться. Заставили поверить, что мы одни под этим дождём, с этой хмурой погодой. Но это лишь природные явления, которые будут такими, какими мы хотим их видеть, какими можем.
Дима вновь потискал своего друга. Сейчас он ощущал такую теплоту и благодарность, что самый сильный писатель бы не выразил этого всемогущего юношеского «спасибо», что Дима отдавал Гребешку.
Спустя некоторое время он сильнее сжал своего друга в объятиях, посмотрел прощальным взглядом на лесополосы и черный океан и двинулся обратно. Через ветви, яр и скопившиеся лужи он не спешил. Он шел спокойно и весело, уже представляя, как мама будет ругать его. Но Диму ничего не пугало. Он попросту не испытывал страха от таких незначительных вещей.
Пускай хоть телевизор запретят смотреть, играть в компьютер или выходить на улицу. Он будет знать, что рано или поздно выйдет за порог своего дома и вместе с Гребешком двинется дальше, к следующей лесополосе.
Уже подходя к дому, весь грязный, босой, потому что похоронил обе сандалии в грязи, и счастливый, Дима увидел дядю Семёна и маму. Дядя Семён курил сигарету, хмурясь от капель, а мама находилась под черным зонтом, выговаривая соседу про своего непослушного сына.
Как только мама заметила Диму, идущего рядом с дорогой по грязи, поскольку по асфальту больно, то сунула зонт соседу, а сама кинулась к сыну. Долго еще болело правое ухо, когда весь вычищенный, умытый и сытый, Дима сидел в своей комнате один.
Он хмурился и глядел на учебник по окружающему миру. Надо было столько выучить и рассказать учителю, которому по барабану на этот окружающий мир. Дима не хотел учить. Он не знал, чего он хотел, но улыбнулся этому. Потому что знал, кто ему подскажет.
Мальчишка быстро и тихо открыл дверь, выбежал в зал. На подоконнике нет. Побежал на кухню, там тоже нет. Тогда Дима расстроился. Если в зале нет и возле миски тоже, то где же он? Не мог же убежать на улицу, там дождик сейчас.
Дима побрёл к себе и чуть ли не взвизгнул, когда увидел Гребешка у себя на кровати. Кот уже превратился в нечто похожее на клубок. Спрятав маленький черный нос, но не глазки, кот глядел на своего друга.
Видимо, Дима не заметил того, когда в тревоге выходил из своей комнаты. Гребешок сидел под дверью и ждал, пока тот наконец выйдет. Но спешка и страх заставили мальчишку побежать и не заметить своего пушистого партнёра-путешественника.
Учебник Дима так и не открывал, но на уроке рассказал, что находится за лесополосой. Влепили ему двойку. Теперь болело левое ухо. Но Дима всё равно улыбался, потому что правое уже прошло.
