В самом начале 1756 года в Риме родился Сальваторе Тончи (Salvatore Tonci, 1756 - 1844). Достигнув совершеннолетия, разносторонне образованный юноша принял решение поступить на службу в королевскую гвардию Неаполя, а как известно, в Неаполе поют все. Тончи оказался прекрасным певцом, что в дальнейшем и повлияло на его судьбу.
Параллельно военной карьере он, самостоятельно изучая творчество Рафаэля через копирование его великих произведений живописи, добился настоящего мастерства, и в 1793 году был принят в члены Римской Академии де' Форти и Болонской Академии. Много и успешно работал в Риме, где в какой-то момент даже стал именоваться Дон Сальваторе.
Однажды в Рим приехал приятно провести время польский король Станислав Понятовский. Исполнение Сальваторе вечерней серенады «Damigella, pazzarella» потрясло его до глубины души, и он предложил итальянцу поехать с ним. Это было время третьего раздела Польши. После взятия Варшавы русская армия правила бал, и Тончи вместе с Понятовским были отконвоированы в Гродно, где итальянец скрашивал унынье польских аристократов своим пением и чтением Данте. 25 ноября 1795 г. Станислав отрекся от престола и скрепя сердце отправился в Санкт-Петербург, соглашаясь на жизнь пленника в «золотой клетке». Тончи последовал за бывшим королем, который стал его настоящим другом, и таким образом оказался в северной столице.
Император Александр I, равнодушный к бельканто, предложил талантливому итальянцу место живописца при Эрмитаже, но Сальваторе не привык быть вторым номером и отказался. Возможно, независимому характеру художника претили придворные интриги и фаворитизм.
После смерти своего покровителя Тончи планировал вернуться на родину, но однажды в 1804 году, оказавшись в Москве, он почувствовал себя в ней как дома. И московское общество, с одной стороны - более простое, с другой – более свободное в отличие от петербургского, приняло его сразу же и с радостью.
Как вспоминал современник, Тончи «стал светилом всех Московских клубов, другом всесильного графа Ф. Ростопчина, и всех князей и графов».
В дневнике переводчика Коллегии иностранных дел С.П. Жихарева можно прочитать: «У князя Гагарина встретил я знаменитого живописца Тончи. Удивительный человек! Кажется, живописец, а стоит любого профессора: все знает, все видел, всему учился. Толковал о политике, науках, современных открытиях, рассказывал разные анекдоты, один другого занимательнее, я слушал, разиня рот и не видел, как пролетело время … а потом он прекрасно пел, аккомпанируя себе на гитаре».
Несмотря на то, что все в Санкт-Петербурге знали Тончи как живописца, сам себя он таковым не считал и занимался этим лишь ради заработка. Только близким друзьям мастер признавался, что он прежде всего литератор, потому что только литература способна изменить мир к лучшему.
На ставшего известным итальянца с нежностью посматривали многие московские красавицы, но судьба соединила его с княжной Н.И. Гагариной (1778-1832), хотя изначально ее семья, считавшаяся одной из самых влиятельных в Москве, была против этого брака.
События Отечественной войны 1812 года чуть не сломали его жизнь. Зрелище расправы над «врагами народа» и репрессии против иностранцев в Москве помутили его рассудок. По дороге во Владимир его поймали крестьяне, заподозрившие в нем «вражеского шпиона», и он неделю находился под арестом, пока все не выяснилось. Будучи не в состоянии пережить такие душевные потрясения, он даже попытался покончить с собой. Государственный чиновник Д.П. Рунич вспоминал: «К счастью, он только перерезал себе кровяные сосуды, не достав до пищепроводного горла. Его нашли плавающим в крови. Тотчас же была подана помощь, и через несколько дней он оправился. Брат мой спросил его, для чего он покушался на свою жизнь? Тончи отвечал, что «он решился на эту смерть, чтобы избегнуть другую, более жестокую».
Итогом пережитых событий и духовного возрождения стала картина «Крещение Руси», которую Сальваторе, создав во Владимире, подарил Успенскому собору. Ныне эту картину можно увидеть в здании Палат на главной лестнице.
После возвращения в Москву в 1814 году он посвятил себя восстановлению Кремля и принял участие в основании, под начальством князя Н.Б. Юсупова, московской Архитектурной школы, где почти 25 лет был инспектором и преподавателем рисовальных классов. Жил он в это период у Красных ворот, в «Запасном» царском дворце.
«....узнал я, что было рождение Тончия Николая Ивановича, и я к нему заезжал, он мне сказал, что ему минуло 77 лет, завидная его глубокая старость, он здоров, а паче всего удивительно сохранил он все зубы, а воображения его чудесны; он занимается сочинением целых поэм в стихах и с необыкновенным воображением на своем италианском языке; хотя лениво, но еще пишет портреты; обещал и мой написать, но едва ли исполнит, по своей лености». «Портрет, написанный им со старого князя, — произведение образцовое: кроме необычайного сходства, какая работа и какой колорит! Точно живой, так и выходит из полотна; но говорят, что этот портрет, как он ни превосходен, ничто в сравнении с портретом Державина, писанным в Петербурге. Тончи ни за что не хотел представить поэта в парике, а Державин не соглашался писать себя плешивым, и потому художник придумал надеть на него русскую соболью шапку. Сказывают, что это верх совершенства», вспоминал С.П. Жихарев.
Сальваторе работал над портретом выдающегося русского писателя и государственного деятеля в его Санкт-Петербургском дворце на Фонтанке, и при жизни Державиных этот шедевр находился там на первом этаже. «Бессмертный Тончи», сказал однажды о художнике восторженный Г.Р. Державин, посвятивший мастеру стихотворение.
Кстати, Тончи ответил взаимностью и перевел на итальянский язык оду Гавриила Романовича «Бог».
В 1831 году Тончи подготовил к печати книгу своих итальянских сочинений «Poesie italiane d'un Russo, dedicate all’Italia, sua cara antica Patria. Volumo I». Интересно, что писал он только на итальянском, общался на французском, а русский язык так и не освоил.
Тончи не стало в декабре 1844 года. Он дожил почти до девяностолетия, пережив и свою супругу, и младшую дочь Софью. Старшая дочь Мария посвятила себя монашеской жизни в Переславском Феодоровском монастыре, где и скончалась в 1898 году.
Необычную эпитафию на его памятнике придумал и распорядился написать «властитель Москвы» князь Ф. Ростопчин.
«Здесь покоится гений,
Который всю жизнь
Потратил на то,
Чтобы доказать, что все ничто».
Картины Сальватора Тончи находятся в 44 музеях России, Европы и Америки. О них мы расскажем подробнее в следующем посте.
P.S. Кстати, благодаря покровительству Тончи был принят на обучение в Академию художеств Ованес Айвазян, известный всему миру как Иван Константинович Айвазовский, один из самых выдающихся маринистов в истории.
Онлайн-школа "Italianissima". Открывайте Италию и учите итальянский с нами!