Вот и дверь, не та, что в детстве. Вставив ключ в замочную скважину, ждала, что она распахнётся, и я увижу своё отражение. Но ничего не произошло. Дверь открылась бесшумно. Немного постояв в нерешительности на лестничной площадке, я зашла в квартиру.
Внутри было чисто, пахло моими любимыми духами. Обувь стояла аккуратно, на вешалке висели плащ и пальто. Я осторожно прошла на кухню. Вау, как же круто! О такой кухне я только мечтала! Встроенная техника, остров с плитой и раковиной, большой телевизор на стене, барные стулья — всё это создавало атмосферу роскоши и уюта.
Я вышла на застеклённую лоджию. Она была заставлена цветами, а между пальмой и диффенбахией стояли кресло и кофейный столик. Я потрогала цветы — они были свежими, значит, хозяйка отлучилась совсем недавно. Страх, что она вернётся, не покидал меня. С лоджии вела ещё одна дверь в комнату. Я прошла туда. Здесь царила такая же роскошь: кожаный диван и два кресла, камин, шкура белого медведя, а может, её имитация, на полу. Всё было дорого и богато.
Спальня была выполнена в том же стиле. Шикарная кровать под балдахином, телевизор на стене, у кровати — две тумбочки, а в углу — туалетный столик. На столике я обнаружила косметику и шкатулку. Я заглянула внутрь. Как я и люблю, там были серьги, кольца и браслеты. Но в том мире, где я живу, это была бижутерия, пусть и дорогая, а здесь всё было из золота и драгоценных камней. Похоже, я здесь не бедствую.
В комнате явно чего-то не хватало. Осмотрев квартиру ещё раз, я поняла, что не хватает компьютера. При такой роскоши он просто обязан был быть. Интересно, есть ли ноутбуки в этом времени?
Где же он может быть? Я не сыщик, но вот сюда бы точно поставила компьютер. По крайней мере, я бы его здесь держала. А ещё, я бы ноутбук на кухне держала.
Обошла кухонный остров и действительно в торце обнаружила ящик, а в нём — ноутбук. Чем-то он отличался от привычных мне моделей, но чем именно, не пойму. Ладно, не буду заморачиваться. Подняла крышку, но кнопку включения не увидела.
— Ну, и как тебя включать? — бормотала я, осматривая девайс со всех сторон. Нашла логотип. Ага, вот и Чайка. С собственной библиотекой. — Ух ты, — вздрогнула я, экран засветился сам. Процессор начал загружаться, тихонько шумя. На экране появилась надпись: «Батарея разряжена, включите режим энергоснабжения».
Заглянув в ящик стола, обнаружила шнур. Теперь нужно найти розетку. Куда же она его включала? По всем правилам должна быть здесь. Может, в столе? Облазив остров вдоль и поперёк, розетку обнаружила. В торце стола.
— Ну что, электроника, давай, просвети меня о вашей реальности. Где тут поисковик? — С девайсом разобралась без проблем. Отличия есть, но не значительные. Через час пользования библиотекой я была в курсе жизни этой реальности. Далеко в историю не заглядывала, решила начать с Великой Отечественной.
В этой реальности Великая Отечественная война началась в сентябре 1941 года и закончилась в июне 1944 года полной победой Советского Союза. В результате к Союзу присоединились Польша, Югославия, Румыния и Финляндия.
В этой реальности существует девятнадцать республик. Насколько я помню, в нашей реальности их было шестнадцать, но примерно в середине 1950-х Карело-Финскую ССР понизили до статуса автономии, и их стало пятнадцать.
Горбачёва в этой реальности не было, но развал Союза всё же чуть не произошёл. В начале 1990-х к власти пришёл Ельцин, и наступило безвластие, похожее на наше. Однако республики в составе сохранили.
Сейчас у власти находится Путин В.В., но не в качестве президента, а в качестве Генерального секретаря ЦК КПСС.
Я нашла закон о пластике, принятый в 1973 году. Согласно этому закону, применение пластмассы запрещается только в пищевой промышленности, а в других сферах она используется повсеместно. Вот почему я удивилась, когда Олеся сказала мне, что в этой реальности пластик запрещён, а компьютеры и телевизоры всё равно делают из него, я имею в виду корпуса.
В этой реальности тоже есть Пугачёва и Галкин, но без детей. Киркоров женат. Фильмы здесь смотрят те же, что и мы, но только производства советских киностудий. Из иностранных фильмов популярны индийские, китайские и японские аниме.
Я ввела в поисковик своё имя, и он выдал моё фото и все данные из личной анкеты, которые я уже слышала.
Только я собралась разобраться в социальных сетях, как в дверь позвонили. Я испугалась: кто это? Вдруг кто-то из прошлой жизни? Что мне делать? В дверь начали стучать, и я на цыпочках подошла к глазку. Олеся!
— Ну, ты и напугала меня! — воскликнула я, открыв дверь. Олеся была не одна, рядом с ней стоял седенький старичок с цепким взглядом. Я бы сказала, что у него глаза-буравчики.
— Вот, знакомься, — проговорила Олеся, отодвигая меня и входя в квартиру, — Егор Савельевич Парфирьев. Наш психолог. Он будет с тобой работать. Ну, и больничный, тоже он.
Я стояла в растерянности. Какой психолог? Что я ему должна говорить?
— Не обращайте на неё внимания, — обратилась Олеся к профессору, — она ещё не освоилась.
— Всё в порядке, вполне нормальная реакция после перемещения, — проговорил старичок, введя меня в полный ступор. И действительно, не обращая на меня никакого внимания, он прошёлся по квартире.
— О, у вас тоже есть такие лэптопы? — обратился ко мне Егор Савельевич, заметив моё удивление. — Не удивляйтесь так. Я в курсе. Олеся Игоревна работает в нашей лаборатории, и мы занимаемся исследованиями в области перемещений.
— То есть, — перебила я его, — это вы ответственны за то, что я здесь?
— К сожалению, нет. — вздохнул старичок. — Нам пока не удаётся создать стабильный портал. Нет чёткости. А впрочем, вам подробности ни к чему. Так что я спрашивал о лэптопе? — сменил он тему.
— О наших лэптопах, советских, нет. Всё только китайское или корейское. Ну, ещё США, но всё равно китайское. Я читала о советских компьютерах. Горохов, кажется, изобрёл их ещё в 1968 году? А лэптоп — в 1991-м. Но потом началась перестройка, разруха, и всё забыли.
— Верно, верно. Горохов Арсений Анатольевич. Мой профессор. Можно сказать, я стоял у истоков этих изобретений. И что же, почему вы не пользуетесь своим, зачем брать заграницей? Дорого и не рационально. — Профессор внимательно смотрел на меня своими буравчиками.
— Не знаю? Бытует мнение, что вся выпускаемая Россией электроника — дрянь. И пользоваться ей невозможно. Но лично я никогда не видела российских лэптопов.
— Значит, у вас Россия? И республики существуют отдельно? — Я кивнула. — Так-так. Из десяти реальностей наша единственная сохранила империю.
— Из скольких? — не поверила я своим ушам.
— Десяти, пока десяти. Возможно, их больше. Когда у вас закончилась Великая Отечественная война?
— В мае сорок пятого года. Что вы мне говорите? Ваша лаборатория занимается этим? Верните меня домой! У меня семья, муж, дети! — начала кричать я.
— Успокойтесь, — ласково произнес Егор Савельевич. — Истерика не поможет. К сожалению, на данный момент мы не можем вас вернуть. Я уже объяснял вам это.
— А если хозяйка квартиры придёт? Что я ей скажу? — из глаз моих катились слёзы. Олеся достала из своей сумки бутылку коньяка, нашла рюмки, налила немного и заставила меня выпить. — Это что, успокоительное?
— Ну да, — кивнула Олеся. — Другого нет, только время. Оно тоже лечит. А за хозяйку не волнуйся. Точно установлено, что перемещаются только на свободные места. А это значит, что хозяйки квартиры нет в живых. И я подозреваю в этом директора гастронома. Очень уж бледный вид был у него при виде тебя.
— Это всё лирика, — перебил нас профессор. — Давайте перейдём к делу. Олеся Игоревна говорит, что вы чувствуете то место, где произошёл переход.
— Да, — кивнула я. — Как будто где-то привязана ниточка, а у меня в груди клубок. Примерно такое чувство.
— Это уже что-то. Я со всеми перемещенцами общался. Ни у кого нет такого ощущения. Надо разобраться, — задумчиво произнес старичок.
— А в город N зачем ехать? — спросила я, выводя его из задумчивости.
— В город? Зачем? А, Олеся Игоревна считает, что там тоже есть такая лаборатория. Я с ней не согласен. Ну, ушёл от нас сотрудник, ну, унёс кое-какие документы. Но этого мало, ничтожно мало, чтобы открыть лабораторию. Тут другой фактор, совсем другой.
— Так я что, на всю жизнь сюда? — мои глаза округлились. — Назад дороги нет?
— Не знаю, милочка, не знаю, — ответил профессор. — Наука не стоит на месте. Может быть, и есть дорога, может быть, совсем рядом. Работаем. А вы, скажу я вам, держитесь великолепно. Никакой растерянности, быстро включились в наши реалии. Молодец. В общем так. Я подготовлю кое-какое оборудование, и мы с вами поработаем на месте перемещения. Договорились?
— Договорились. Сколько дней у меня больничный? Я не умею торговать. Я инженер-строитель.
— Пока на месяц, а там видно будет. За работу не переживайте, устроим. Олеся Игоревна, вы со мной? — Егор Савельевич направился к выходу.
— Да, конечно, — ответила Олеся, — ты, если что, звони. — обратилась она уже ко мне. — Вот я тебе купила телефон, мой номер и номер профессора уже забиты в память. Помнишь, что связь только в общественных местах и в квартире? Если кто-то тебе звонил, пока ты не в сети, придёт оповещение, перезвони. Ну, разберёшься. Не пропадай. Пока. — Они ушли, хлопнув дверью, оставив меня одну.
С любовью Алёна Маруфенина