Денис Михайлович Ивлев, аспирант СПб ИИ РАН
Алексей Гаврилович Венецианов – великий русский художник, стоявший у истока бытового жанра в живописи, и более того, у истока самой реалистической живописи, практически не изучен, как иконописец. В XX веке к его иконописному наследию обращались исследователи дореволюционной школы, такие как Сергей Николаевич Юренев (1896-1973) и Мроз Елена Константиновна (1885 — 1952). Они видели высокую художественную ценность в иконах школы Венецианова и знали какой пласт исторических событий и личностных переживаний таится за каждым из этих образов. Не случайно, в исследованиях неоднократно указывалось на наличие прототипов для написания икон среди крестьян и ближайшего окружения А.Г. Венецианова. Однако, для исследователей XX века не принято было говорить о христианском мировоззрении художника, говорили и писали о том, что он подражая мастерам эпохи Возрождения, выбирал фактурные образы среди своего окружения и помещал их на своих иконах. Данное исследование предлагает иной взгляд на философию иконы А.Г. Венецианова, где основной мыслью проходит изречение «Человек есть образ Божий». При анализе иконописных работ А.Г. Венецианова, его писем и истории создания образа преподобного Макария Калязинского данное предположение находит своё утверждение.
Примером изображения реальных людей из окружения А.Г. Венецианова являются иконы его кисти из Покровского храма в с. Поддубье – родовом имении дворян Милюковых. Еще в феврале 1811 г. на имя Тверского архиепископа Мефодия подано прошение, в котором среди прочего указывалось, что прихожане в 1808 г. получили разрешение перестелить пол в приделе Всех Святых в трапезной, однако этого не сделали. В трапезной, по их рассуждению, потолки были слишком высоки – окна располагались на два света, и натопить помещение было сложно. Поэтому прихожане – местные землевладельцы гвардии ротмистр Пётр Иванов сын Милюков, гвардии подпоручик Степан Семенов сын Рыкачев, гвардии корнет Иван Иванов сын Милюков, ротмистр князь Степан Васильев сын Путятин предлагали разредить трапезную на два этажа и придел Всех Святых перенести на второй этаж.[1] По мнению присланного для осмотра из Вышневолоцкого духовного правления иеромонаха Стопенской пустыни Михаила перестроить придел без надстройки будет невозможно, а поэтому Консистория отказала в удовлетворении прошения.[2]
Решить дело в пользу устройства нового придела удалось гвардии ротмистру Петру Ивановичу Милюкову – ктитору храма и владельцу усадьбы Поддубье, расположенной в непосредственной близости к храму. Указом 20 марта 1814 г. архиепископа Мефодия Петру Ивановичу разрешалось «в каменной во имя Покрова Пресвятые Богородицы церкви в трапезе придел Всех Святых по тесноте оного устроить вверху тоя трапезы».[3] Постройка нового придела завершилась составлением описи убранства в апреле 1820 г.[4] К тому времени А.Г. Венецианов уже пять лет жил на территории Вышневолоцкого уезда и вел знакомства со всеми окрестными землевладельцами. Сюжет нового иконостаса 1820 г. отличаются по сюжетам икон и их количеству от предыдущего. Не исключено, что иконостас мог писать друг П.И. Милюкова А.Г. Венецианов. Новый Тверской архиепископ Филарет разрешил освятить придел и согласно личному прошению П.И. Милюкова дозволил это сделать строителю Николо-Теребенской пустыни Серафиму. Иеромонах Серафим освятил новоустроенный придел 17 сентября 1820 г.[5]
Работой А.Г. Венецианова предположительно является иконостас храма в с. Ивановское-Овсеево. Параллельно с устройством придела в Поддубье, в 1815 г. в усадьбе Ивановское-Овсеево И.Т. Сназина началось строительство церкви Рождества Иоанна Предтечи. В 1818 г. строитель храма и друг А.Г. Венецианова Иван Терентьевич Сназин в своём прошении указал, что храм оштукатурен, но ещё нет иконостаса. Очевидно в этом же году иконостас был заказан А.Г. Венецианову. В 1820 году Сназин рапортовал, что храм хоть и отделан, но «не успел ещё совершенно окончить иконостаса, который также резьбою, так и рописыванием икон Святых отрабатывается». В сентябре 1821 г. Сназин писал, что «образа и вся церковная утварь готовы», но не завершена резьба иконостаса. В описи храма упомянуты образа иконостаса: «Святых образов, писанных на деревянных досках живописным искусством шесть и оныя состоят в иконостасе резном».[6]
Из писем А.Г. Венецианова Николаю Петровичу Милюкову известно, что принял участие в подготовке к освящению храма, пригласил от имени И.Т. Сназина Санкт-Петербургского митрополита Серафима и планировал принять участие в самом торжестве освящения.[7] Согласно рассказу старожилов – иконы в храме, освященном 12 октября 1822 г., написаны А.Г. Венециановым.
Упоминания об иконах кисти А.Г. Венецианова сохранились в описании Покровского храма с. Поддубье. Владыка Дмитрий (Самбикин) так пишет об этом: «Нынешній храмъ также двухпрестольный; въ холодномъ лѣтнемъ отдѣленіи престолъ посвященъ Покрову Пресвятой Богородицы. Въ этомъ храмѣ четыре иконы, написанныя художникомъ Венеціановымъ (1844—1847), а именно: запрестольная икона Преображенія Господня и въ иконостасѣ мѣстныя: Спасителя, благословляющаго дѣтей, Божіей Матери и св. вмч. Георгія Побѣдоносца».[8] Осенью 1938 г. эти иконы осмотрели старший научный сотрудник Калининской областной картинной галереи Сергей Николаевич Юренев и директор галереи П.М. Ткаченко. В ходе поездки «нами было установлено наличие икон работы А.Г. Венецианова и его ученика Г.В. Сороки», - писал С.Н. Юренев. Летом следующего года в Молдинские края отправилась целая экспедиция под руководством С.Н. Юренева. Сергей Николаевич пешком обошел окрестные населенные пункты, а так же исследовал Поддубскую церковь.
«Во время экспедиции, - писал он, - обнаружены работы А.Г. Венецианова и его круга в церквах Поддубской, Дубровской и Ново-Маковищенской и у частных лиц в деревнях Покровское, Микашиха и Язвиха. В Поддубской церкви я считаю принадлежащими кисти Венецианова запрестольное «Преображение»; местные «Спаситель», «Мадонна с младенцем» и «Покров». Первые три иконы упоминаются Венециановым в его переписке с Милюковым. «Покров» после первой поездки в Поддубье осенью 1938 г. я приписывал, на основании тех же писем Венецианова, Григорию Сороке, но более детальное рассмотрение этой иконы привело меня к утверждению, что «Покров» является работой учителя, а не ученика. Икону «Преображение» мне не удалось надлежащим образом рассмотреть, т.к. висит она в тяжелой раме (размер 189х143) не представилось возможным».[9]
Образ Преображения Господня в Поддубской церкви искусствовед Юренев считал написанным до 1824 г. «Мы считаем, что именно относительно этой картины, - писал он, - Венецианов писал Николаю Петровичу Милюкову из Петербурга в деревню 27 марта 1824 г.: «Преображение» можешь моё взять для того, что его ни за что нигде нет, а Воскресение достану и привезу». Он же оставил бесценное описание образов: «Лёгкие «неземные» фигуры Христа и пророков верхней части картины заставляют помнить, что Венецианов был учеником мистика Боровиковского. Но низ картины – апостолы – написаны в «венециановской» материи. Это уже вполне «земные» люди, прототипы которых мы, вероятно, смогли бы отыскать в Сафонковской деревне Венецианова».[10]
Образа Спасителя и Божией Матери мы находим в письма А.Г. Венецианова из Сафонково в марте 1847 г.: «Образ Спасителя и Божией Матери я отослал к Василию Матвеевичу и потом съездил туда, что бы посоветовать о старых полукружиях…».[11] Упоминаемый Венециановым Василий Матвеевич – это настоятель Поддубской церкви священник Василий Матвеевич Владимиров, друживший с Венециановым с 1838 г. Сами образа установлены в иконостасе церкви в 1848 г., после начавшейся за два года до этого переделки Покровской церкви.[12]
Образ Христа благословляющего детей хранится в собрании Тверской областной картинной галереи, однако он датируется второй половиной 1840-х началом 1850-х гг. (размер 143,5х75,5) и приписывается кисти Григория Сороки. Образ поступил от внука художника Григория Сороки Е.В. Сороки в 1962 г.[13] При сравнении ликов Спасителя с работ Григория Сороки и лика с иконы Христа благословляющего детей, становится понятным, что это работы разных художников. При этом, если сравнить образ «Спаса Нерукотворного» работы самого Венецианова с ликом на иконе из Тверской областной картинной галерее, то очевидно, что лики идентичны.
По рассказу Д.А. Горшкова, крестьянина из д. Микашиха, его с нестриженными волосами писал Венецианов в образе Спасителя. С него же написана и картина «Голова крестьянина», хранящаяся в Третьяковской галерее. «Сравнение «Головы крестьянина» и Христа Поддубской и Дубровской церквей не оставляет никакого сомнения в том, что это одно и то же лицо, - пишет С.Н. Юренев, - … Венециановский Христос – крестьянин из Микашихи, прошел незамеченным ни в художественных, ни в духовных кругах России. Между тем, его нужно считать явлением прогрессивным, национально русским».[14]
К сожалению, не дошла до наших дней парная Спасителю икона Богоматери, работы А.Г. Венецианова. Есть лишь её фотографии в иконостасе Поддубской церкви. «Моделью для Поддубской Мадонны Венецианова, так же, как и для Дубровской, служила Мария Богданова – тот же прекрасный овал лица, невысокий круглый лоб, прямой нос, широко расставленные глаза». Фигуру Богоматери С.Н. Юренев сравнивал с картиной Венецианова «Туалет Дианы (балерины)», написанной в 1846 г.[15]
Среди работ Венецианова упоминает Юренев и образ Саваофа: «В Поддубской церкви необходимо исследовать икону «Саваоф», которая написана, как мне кажется, по эскизу А.Г. Венецианова. Находится она в верхнем ярусе».[16] Изображение Господа Саваофа, как и изображение Троицы Новозаветной особенно нравилось А.Г. Венецианову. Разрабатывая эскизы иконостаса для иконостаса церкви пансиона дворянского юношества в Твери, Алексей Гаврилович планировал поместить в алтаре храма образ Новозаветной Троицы. Подобный образ находится в храме Спаса Нерукотворного с. Дубровское (Венецианово, Удомельский округ) в алтаре летнего храма. О нём упоминает С.Н. Юренев: «По-видимому, по эскизу Венецианова выполнена его учеником (предание называет Григория Сороку) запрестольная икона «Троица» - на дереве, ширина иконы 140 см». И ещё один образ он указывает в Троицкой церкви с. Маковищи: «Работой Григория Сороки я бы считал запрестольную «Троицу» - ширина 318 см., вариант Троицы Дубровской церкви и небольшую копию с Дубровской Троицы над входом». Возможно, эскизом для обоих образов послужил тот самый эскиз А.Г. Венецианова для церкви преп. Макария Калязинского в Твери. Имея перед собой икону Новозаветной Троицы в Дубровском, мы можем реконструировать и тот самый эскиз А.Г. Венецианова и понять ход его мыслей по стилю всего иконостаса храма.
18 сентября 1847 г. Алексей Гаврилович Венецианов совершил поездку в Троице-Макарьев Калязинский монастырь, которую никак не получалось осуществить. Впечатления от поездки он изложил в письме Н.П. Милюкову: «18-го слушал заутреню и раннюю обедню у угодника; молился ему и отправился к Архимандриту… Он был внимателен ко мне и дал мне все, кажется, все средства к выполнению по намерениям моим образа угодника. Заставлял даже приносить к себе в келии образа – типы и со мною резонно толковал. Между прочим, показывая ему кое-какие эскизы иконостаса, которые вы, мой почтеннейший, видели, показал я ему эскиз для запрестольного образа Троицы (вы его не видали), он мне сказал, что запрещено изображать Бога-Отца, что ему это объявил Преосвященный Григорий. Это известие меня совершенно расстроило, не в отношении только к эскизу, которым я по самолюбию своему любовался, а в отношении ко всему нашему духовному быту. Мимоходом, мой почтеннейший Николай Петрович, будучи у преосвященнаго, спросите об этом. Неужели он сделал Архимандриту Макарию такое замечание, что бы избегать изображение Бога-отца? Положим одного, как безначального, бесконечного, непостижимого, оформливать – можно призадуматься, но в Троице?!... Правосудие, кротость, любовь, истина и прочие добродетели, а так же и пороки не имеют форм, но, олицетворяясь, изображаются».[17]
Размышления А.Г. Венецианова о природе изображения Бога-Отца свидетельствуют о глубине его духовного восприятия образа как такового. Его переживания, рождение образа внутри себя, весь творческий процесс – отражают письма А.Г. Венецианова. Конечно, понять всю глубину творческих переживаний художника невозможно, но проследить путь рождения образа можно по свидетельствам самого творца.
С первых упоминаний в письмах Венециановым образа преподобного Макария Калязинского чувствуется духовный восторг художника. 14 августа 1846 г. Алексей Гаврилович пишет Милюкову: «Какой дар Божий в письме вашем, мой почтеннейший Николай Петрович, я приобрел предложением вашим и Ивана Николаевича написать образ на той самой досчечке, которая удостоена была хранить в себе нетленные мощи святителя Макария, - до этой досчечки счастливой будут касаться счастливые руки мои, и она, эта уже святая, счастливая досчечка, будет несколько времени в Сафонкове и, может быть, еще поедет со мною в Град Петров к Филиньке (дочь Фелицата – Д.И.) моей».[18] Упоминаемый в письме Иван Николаевич Кожин (1807 – ?) – штабс-ротмистр Лейб-гвардии Кирасирского полка; в 1845-1847 гг. Тверской губернский предводитель дворянства и потомок преподобного Макария Калязинского. Связующим звеном между Кожиным и Венециановым выступил Н.П. Милюков.
В своём ноябрьском письме А.Г. Венецианов раскрывает подробности получения дощечки в Сафонково: «Сашенька (дочь Александра – Д.И.) получила дощечку от гроба угодника Макария, не распечатывая её, поставила к образам и решилась было её хранить до моего приезда; не я ей посоветовал раскрыть её; она, раскрыв, нашла письмо ко мне Ивана Николаевича и на днях прислала, следовательно, возобновила мою благодарность за такое святое поручение и усугубила нетерпение моё к скорейшему началу».[19] Ещё не видя дощечки и находясь в Петербурге, Венецианов уже обдумывает концепцию нового образа и в том же письме предлагает творческое решение: «Мне приходит мысль, мой почтеннейший Николай Петрович, что бы образ написать не только на одной присланной дощечке, а и на всей той доске, которая будет составлять образ, - на досчечке головку, а ручки и прочее на доске. Увидясь с вами потолкуем. Можно было бы так сделать, что бы дощечка даже вынималась тем, кому угодно приложиться, конечно, смотря по людям. Это ведь только зародышек мысли, а её мне даёт и заставляет обдумывать скудельность глаз моих, выходящих иногда из повиновения. Ах, мой почтеннейший, как бы мне хотелось приступить к этому святому делу».[20]
В январе 1847 г. А.Г. Венецианов в письме конференц-секретарю Академии художеств Василию Ивановичу Григоровичу писал: «10 числа я в Тверь поеду для сдачи рекрута. В Твери есть пансион, в который, по уважению к содержательнице, отдают бедных девиц на счет общества дворян – тех, которым отказывается в Москве. Общество мне поручает написать, предполагает пожертвовать образ св. Макария Калязинского для церкви Тверского учебного от дворян заведения: вот и для этого я в Тверь буду».[21] Возможно, на тот момент уже разрабатывался проект храма и иконостаса. Венецианову требовались точные размеры и понимание пространства нового храма.
О размерах иконы и проекте иконостаса так же есть упоминания в письмах Венецианова Милюкову. 15 мая 1847 г. А.Г. Венецианов указывает, что князь Василий Иванович Енгалычев обещал доставить «писульку» И.Н. Кожину. В записке Венецианов просил Кожина отправить с князем «мерочку для образа угодника Макария». В этом же письме он сообщает Милюкову, что запланированную поездку в Калязин он отложил до июля.[22] В июне Венецианов писал Милюкову, что «получил от Ивана Николаевича план иконостаса и, следовательно, меру и образа святителя Макария, заставил я тот час делать доску (из липы) и доска почти готова, загрунтуется скоро». И тут же добавляет, что «очень бы мне хотелось, что бы ревизоры ваши операции скорее кончили и отпустили Ивана Николаевича в деревню. Мне не хочется ехать без него в Калязин…».[23]
В сентябре 1847 г. Венецианов посетовал Милюкову: «Теперь я жалею, что весною не побывал в Калязине, страшась распутицы. Лето у меня кое как протекло, и образа угодника Макария я не начинал». Упоминает Венецианов и И.Н. Кожина, который так и не выехал в своё имение из Твери и состоявшуюся закладку церкви Макария Калязинского.[24] Закладку храма совершил Тверской владыка Григорий и благословил всех иконой Макария Калязинского, после чего вручил этот образ предводителю дворянства И.Н. Кожину.[25]
Так и не дождавшись И.Н. Кожина, 18 сентября 1847 г. Венецианов побывал в Макарьевом монастыре. Осмотрев образцы икон, он создал эскиз иконы, открытым остался лишь вопрос о том, как изображать святого: в епитрахили или же в схиме. «Кроме черт лица и святителя характера, я все буду изображать так, как вы видели у меня на эскизе. Надо мне только узнать о полусхиме, что она такое, для того то, как святитель Макарий, так и многие другие изображаются не в схиме и не в петрахеле, а в чем-то, заключающем в себе и то и другое, и, кажется, я это найду лучше и вернее в образах последних Боровиковского».[26]
Дальнейшее развитие образа А.Г. Венецианов описал в письме И.Н. Кожину. «Приехавши в моё Сафонково, тотчас я принялся за поставку на место дощечки от гроба угодника в доску, приготовленную для образа, который мне хочется начать до отъезда моего в Петербург, а отъезд мой отложил до 20 октября… Архимандрит Макарий вполне удовлетворил мои желания к точности выполнения образа угодника, показал мне те правила, которые, соблюдая, передал св. Макарий детям церкви, написанные на свитке, который на образе в левой руке угодник держит. Я забыл списать эти правила, а они должны меня руководить в изображении, притом же должны быть непременно и помещены на нем, и я даже думаю, что бы их на свитке держал не угодник, а ангел, угодник же держал бы посох, объясняющий его достоинство. Вот поэтому-то вас, ваше превосходительство, покорнейше прошу приказать списать с образа этот завет святителя и мне прислать его. Теперь мне остается отыскать о употреблении или ношении схимы и о роде св[ятого]. Много есть угодников, которые изображаются в подобных полусхимах или поснейших ипетрахилях…».
Из писем А.Г. Венецианова становится ясным сам творческий процесс поиска образа, замысел доски иконы с выемной частью от гроба преподобного Макария, а так же эскиз будущей иконы, где Венецианов стремился передать черты лица святого и его характер. Не случайно Венецианов обращается к работам своего учителя В.Ф. Боровиковского, после кончины которого его привлекли к завершению начатых его учителем икон для Харьковского университета.[27] С этой задачей А.Г. Венецианов справился и удостоился высокой оценки профессоров Андрея Иванова и Алексея Егорова.[28] И так же, как и после его учителя А.Г. Венецианов завершал неоконченные образа, так и после трагической гибели А.Г. Венецианова кто-то из его учеников должен был завершить начатую работу и написать иконы для церкви преподобного Макария Калязинского. Учитывая, что Григорий Васильевич Васильев – один из последних близких учеников А.Г. Венецианова по его эскизу, предположительно для Макарьевской церкви, создал запрестольный образ Новозаветной Троицы, возможно именно он заканчивал образа для храма. Этот вопрос требует отдельного исследования, так же, как и мистические события, окутывающие гибель великого художника Алексея Гавриловича Венецианова.
Процитированные фрагменты писем А.Г. Венецианова, свидетельствующие о его переживаниях и творческом поиске, позволяют сделать утверждение, что его иконопись явилась не просто подражанием мастерам эпохи Возрождения, а отражением его особого взгляда на окружающий мир, людей и природу. Венецианов видел Божественное в человеке, сложное в простом, постигая «Безначального, Бесконечного, Непостижимого», и переносил своё видение святости, откровение духа, на полотно, создавая особый мир «Венециановской» иконы.
Трагическая гибель Алексея Гавриловича произошла близ усадьбы Поддубье в декабре 1847 г. Отпевали скоропостижно скончавшегося «сельца Сафонкова Помещика Надворного Советника Академика Алексея Гавриловича Венецианова, 67 лет» по ведению земского суда друг и исповедник Венецианова священник Василий Матвеев Владимиров, диакон Михаил Павлов Малеин, дьячок Гавриил Иванов Тауров, пономарь Андрей Ефимов Покровский. Погребли Алексея Гавриловича на приходском кладбище села Дубровское - ныне Венецианово.
[1] Дело о дозволении Вышневолоцкого уезда в селе Поддубье прихожанам устроить в церкви в верхнем этаже придел, 1811 г.// ГАТО. Ф. 160. Оп. 6. Д. 1736. Л. 1.
[2] Дело о дозволении Вышневолоцкого уезда в селе Поддубье… // ГАТО. Ф. 160. Оп. 6. Д. 1736. Л. 3.
[3] Дело о дозволении Вышневолоцкого уезда в селе Поддубье… // ГАТО. Ф. 160. Оп. 6. Д. 1740. Л. 1.
[4] Опись учиненная благочиннымъ священникомъ Петром Александровымъ вѣдомства моего села Поддубья въ каменной во имя Покрова Пресвятые Богородицы церкви въ возобновленномъ всѣхъ Святыхъ придѣлъ иконостаса иконнаго писанiя и всея того придѣла церковной утвари. Апреля дня 1820 года. Царскiя двери резныя позлащенныя со изображенiемъ Благовещенiя Божiя Матери. Въ сiянiи оныхъ Духъ Святый. Надъ царскими дверьми вечеря Господня въ клеймѣ. По правую сторону царскихъ дверей образъ всѣхъ святыхъ съ надписанiемъ Спасителя на престолѣ седящаго въ мѣдной чеканной посребренной ризѣ, надъ онымъ въ позлащенномъ клеймѣ образъ Јоанна Евангелиста. Въ заворотѣ Южная дверь съ надписанiемъ Архистратига Рафаила. У оной двери образъ Апостоловъ Петра и Павла. По левую сторону Царскихъ дверей образъ Покрова Пресвятые Богородицы въ серебряной чеканной ризѣ. Надъ онымъ въ позлощенномъ клеймѣ образъ Евангелиста Луки. Въ заворотѣ Северная дверь съ надписанiемъ Архистратига Михаила. У оной двери образъ великомученицы Екатерины. Предъ сими образами четыре подсвещника медные всѣ сiи образа состоятъ въ колончестомъ резномъ и позлащенномъ иконостасѣ. // Дело о дозволении Вышневолоцкого уезда в селе Поддубье… // ГАТО. Ф. 160. Оп. 6. Д. 1740. Л. 3.
[5] Дело о дозволении Вышневолоцкого уезда в селе Поддубье… // ГАТО. Ф. 160. Оп. 6. Д. 1740. Л. 8.
[6] Ивлев Д.М. Ивановское-Овсеево. История исчезнувшего храма // Наследие Вышневолоцкого уезда : страницы истории Вышневолоцкого уезда : Вып. 2 / ред. Д.М. Ивлев. – Вышний Волочёк, 2019. – С. 37-39.
[7] Алексей Гаврилович Венецианов. Статьи, письма, современники о художнике / составитель А.В. Корнилова. – Ленинград, Искусство, 1980. – С. 69.
[8] Т.Е.В., 1901, №18, 15 сентября 1901.
[9] Отчет об экспедиции в Венециановские места,в Брусовский район Калининской области С.Н. Юренева/ Алексей Гаврилович Венецианов и его ученики. Коллекция, история изучения. Тверь 2014. – С. 68-69.
[10] Алексей Гаврилович Венецианов и его ученики. Коллекция, история изучения. Тверь 2014. – С. 80.
[11] Алексей Гаврилович Венецианов. Статьи. Письма. Современники о художнике. – С. 124.
[12] Алексей Гаврилович Венецианов и его ученики. Коллекция, история изучения. Тверь 2014. – С. 80.
[13] Алексей Гаврилович Венецианов и ученики/ Тверь. – С. 172.
[14] Алексей Гаврилович Венецианов и его ученики. Коллекция, история изучения. Тверь 2014. – С. 81.
[15] Алексей Гаврилович Венецианов и его ученики. Коллекция, история изучения. Тверь 2014. – С. 80-81.
[16] Отчет об экспедиции в Венециановские места, в Брусовский район Калининской области С.Н. Юренева/ Алексей Гаврилович Венецианов и его ученики. Коллекция, история изучения. Тверь 2014. – С. 70.
[17] Алексей Гаврилович Венецианов. Статьи. Письма. Современники о художнике. – С. 130-131.
[18] Алексей Гаврилович Венецианов. Статьи. Письма. Современники о художнике. – С. 120.
[19] Алексей Гаврилович Венецианов. Статьи. Письма. Современники о художнике. – С. 121.
[20] Алексей Гаврилович Венецианов. Статьи. Письма. Современники о художнике. – С. 122.
[21] Алексей Гаврилович Венецианов. Статьи. Письма. Современники о художнике. – С. 145.
[22] Алексей Гаврилович Венецианов. Статьи. Письма. Современники о художнике. – С. 126.
[23] Алексей Гаврилович Венецианов. Статьи. Письма. Современники о художнике. – С. 128.
[24] Алексей Гаврилович Венецианов. Статьи. Письма. Современники о художнике. – С. 129-130.
[25] Этот образ предводителем дворянства был препровожден (при отношении от 28 авг. 1847 г. за № 791) к директору училищ Тверской губернии Коншину с тем, чтобы он храним был в благородном пансионе, бывшем при гимназии, до перенесения в св. храм, который устроится в воздвигаемом здании. И образ действительно хранился в пансионе до дня освящения храма. Образ этот в серебряном окладе в 6½ вершков длины и в 5⅛ ширины. На задней стороне его написано рукой секретаря предводителя дворянства, что Преосв. Григорий этим образом благословил Тверское дворянство по совершении закладки здания для губернской гимназии; за сим подпись: Тверской губернский предводитель Иван Кожин. Сама церковь освящена в 1859 году сентября 15-го дня желтиковским Архимандритом Платоном, в сослужении законоучителя гимназии, священника Христорождественской церкви Николая Сокольского и некоторых других священников. Ныне совершается в этой церкви Богослужение только для гимназистов в учебное время соборными священниками// Тверь. Домовая церковь Макария Калязинского при бывшей мужской гимназии
Интернет: https://sobory.ru/article/?object=32304 (Дата обращения 19.11.2024).
[26] Алексей Гаврилович Венецианов. Статьи. Письма. Современники о художнике. – С. 131.
[27] По предложению Г. Министра Народного Просвещения о поручении одному из Профессоров освидетельствовать написанные Академиком Венециановым два местных образа для церкви Харьковского Университета. 13 февраля 1826 г. // РГИА. Ф. 789. Оп. 20-1826. Д. 7. Л. 3.
[28] По предложению Г. Министра Народного Просвещения… // РГИА. Ф. 789. Оп. 20-1826. Д. 7. Л. 4.