Как только Троцкий Склянский подписал Брестский мир, советское правительство начало добиваться возобновление экономических отношений с Германией. Среди множества комитетов, отделов и управлений, созданных большевиками в 1918 году, три — Народный комиссариат торговли и промышленности (НКТиП), Народный комиссариат внешней торговли (НКВТ) и Народный комиссариат путей сообщения (НКПС) — были больше всего заинтересованы в возможности торговли с Германией. Прежде всего для получения крайне необходимого оборудования, различной техники и поставок запасных частей. Зажатая со всех сторон Советская Россия испытывала острую нехватку угля, переросшую в Петербурге в настоящий кризис. Большевики надеялись, что хотя бы временно, немецкие поставки смогут его облегчить.
Есть в моей электронной библиотеке одна интересная вещь - выпущенная в 2015 работа теперь уже профессора Джонсона, посвященная военному сотрудничеству СССР и Веймарской Германии. Для того кто знаком с темой, откровением она не будет и чего-то нового он там скорее всего не найдет. Интересна работа прежде всего тем, что отражает современный взгляд одной из групп историков США на российскую историю первой трети двадцатого века. И немного немецкую, того же периода Это скорее не перевод, а изложение, состоящее из нескольких, не связанных между собой эссе, главная цель которых с этой точкой зрения познакомить. Имена, географические названия и цитаты не проверялись, и могут не совпадать с теми, что встречаются у отечественных авторов. Если, что не так, извиняйте. Даты и цифры даны по изданию. [Владимир Вольф, автор]
Летом 1918 года Лев Троцкий убедил Леонида Красина, русского инженера, который несколько лет проработал в Германии, прекратить свое добровольное изгнание в Швеции и помочь в переговорах проходящих в Брест-Литовске. После переговоров Красин стал главным посредником между различными советскими органами и немецким деловым сообществом. К марту 1919 года Центральный Комитет назначил его главой НКТиП, а также НКПС. Возглавив два влиятельнейших комиссариата, Красин контролировал большую часть внешней торговли России с Германией. Но переговоры шли слишком медленно и мало что принесли в плане экономического облегчения для обоих государств, практически затихнув с приближением войны к концу. Именно через Красина большевистская Россия заключила свой первый торговый договор с Германией.
![Леонид Борисович Красин (15 [27] июля 1870, Курган, Западно-Сибирское генерал-губернаторство — 24 ноября 1926, Лондон) — российский революционер и инженер, участник социал-демократического движения в России с 1890 года, член ЦК РСДРП в 1903–1907 годах. Руководитель Боевой группы при ЦК РСДРП, член ЦК ВКП(б) в 1924–1926 годах, член Совета обороны; советский государственный и партийный деятель. Член ЦИК СССР 1–3-го созывов.](https://avatars.dzeninfra.ru/get-zen_doc/271828/pub_67854c4a96b5f95e70c5e73c_67854ce63d6b7921149ddf16/scale_1200)
Пару слов о самом Леониде Красине, помогающих проиллюстрировать его уникальное положение между Германией и большевиками. Он родился в семье тюменского полицмейстера в 1870 году. Семья имела достаточно средств и связей и смогла обеспечить его обучение в Санкт-Петербурге где он получил специальность инженера. Находясь в неспокойной столице, Красин близко сошелся с одной из марксистских групп, где познакомился с будущей женой Ленина Надеждой Крупской. После университета Красин несколько раз сидел в тюрьме, был сослан и какое-то время работал на Транссибирской магистрали. Он недолго служил в армии и проявил себя как блестящий инженер в реконструкции нефтяных скважин на Кавказе. Работая инженером, ему удалось создать одну из самых успешных нелегальных марксистских типографий в стране. Группа в которую он входил организовала ряд дерзких ограблений банков и изготовила бомбы для убийства премьер-министра Петра Столыпина. После этого получил большую известность в большевистском крыле Социал-демократической рабочей партии. К 1912 году Красин был главным банкиром и сборщиком средств для большевистской партии. Ссора с Лениным, о которой мало что известно, на время отвлекла его от политики. Он отказался от революционной деятельности и уехал работать инженером в Германию, вернувшись в Россию, уже Советскую, по просьбе Троцкого.
В то время как Советы нуждались в немецких промышленных товарах, технологиях и рынке сырья, немецкая промышленность стремилась вернуть себе некогда доминирующее место на российском рынке. Версальский договор вынудил Германию признать победившие державы в качестве «наиболее благоприятствуемых наций» в торговых отношениях, что мешало немецкому бизнесу вернуть свои позиции во Франции, Великобритании и Америке. Кроме того, союзные оккупационные силы, особенно французские, конфисковали патентную и техническую информацию у десятков «заводов военной промышленности», используя самое широкое определение этого слова. В результате традиционно ведущие в мире немецкие отрасли промышленности, такие как производство красителей, столкнулись с гораздо большей международной конкуренцией, чем до войны. Организация Советским Союзом концессий, для привлечения иностранных инвестиций, привлекла немецкие предприятия в Россию. Им помогли агрессивные (особенно американские) капиталовложения в Германию после войны: чистый приток капитала составил 44,7 млрд золотых марок (по курсу 1931 года) с 1919 по 1931 год, что было больше, чем Германия отдавала союзникам в качестве репараций.
До Первой мировой войны немецкая промышленность и банковское дело активно инвестировали в Россию. В 1913 году Германия была крупнейшим торговым партнером. Частные немецкие корпорации имели активные инвестиции на сумму 400 миллионов рублей капитала в России к 1914 году. В предыдущем году Россия экспортировала в Германию материальных средств на сумму 356 миллионов рублей и импортировала более чем 510 миллионов. Великобритания, второй по величине торговый партнер Царской России, импортировала всего на 136 миллионов и экспортировала на 210 миллионов. Россия была критически важным рынком для немецких товаров до войны, уступая по стоимости импорта из Германии только Австро-Венгрии. Германия была крупнейшим торговым партнером Российской империи по объему прямого импорта и экспорта товаров. Франция и Великобритания вложили в Россию больше капитала, чем Германия в 1913-1914 годах, но у них было меньше прямой торговли. Немецкие капиталовложения занимали третье место. Бизнес Германии особенно активно инвестировал в машиностроение, производство и электрооборудование — сферы особого интереса большевиков. Это, несомненно, способствовало попыткам Советского Соза возобновить связи с немецкими корпорациями.
Немецкой торговле в период Веймарской республики пришлось переориентировать свою деятельность. Ущерб, нанесенный гражданской войной в России и политикой большевиков, настолько разрушил экономику, что советская внешняя торговля смогла приблизиться к уровню 1913 года только после Второй мировой войны. По этой причине, а также из-за навязанных Версальским договором условий, немецкие компании обратили свой взгляд прежде всего на рынки Великобритании, США, Нидерландов и Франции. Однако торговля с Россией снова начала расти, когда российская экономика несколько восстановилась в период НЭПа (1921-1928). Советский режим с энтузиазмом стремился к индустриализации, а его обширные сырьевые ресурсы манили немецкий бизнес. И постепенно он начали вкладывать в Советский Союз.
Веймарская Германия была гораздо более интервенционистским в экономическом отношении, чем его имперский предшественник. Экономический хаос войны ясно показал, что Германии нужны более сильные центральные экономические институты. Процесс формирования последовательной национальной экономической политики стал очевиден, после того, как инфляционный кризис закончился в ноябре 1923 года . Однако именно Reichswirtschaftsministerium (Министерство экономики Рейха, или RWM), образованное в 1917 году и уполномоченное в 1919 году новой Республикой, ознаменовало реальное начало централизации экономической политики. Министерство работало вместе с Рейхсвером и немецкими компаниями, поощряя экономическую активность внутри России. Это означало, что немецкий бизнес получил беспрецедентную государственную поддержку в осуществлении внешней торговли. Наиболее важным из мероприятий Reichswirtschaftsministerium был ряд крупных кредитных предложений, предоставленных Советскому Союзу в обмен на будущие поставки зерна и сырья. Эти кредиты были предоставлены с условием, что могут быть использованы только для покупки немецких промышленных товаров. Первый, в 1923 году, предоставил половину стоимости авансом за 328 000 тонн зерна. Следующий, в 1925 году, предоставил в кредит 100 миллионов рейхсмарок. Успех обоих этих предприятий привел к гораздо большему предложению в 300 миллионов рейхсмарок в 1926 году. В 1928 году кредит в 300 миллионов рейхсмарок был возобновлен и превращен в возобновляемый, зависящий от советских выплат, под 8,5 процентов годовых.
В июне 1919 года, примерно через четыре месяца после ареста в Германии Карла Радека, инженер-железнодорожник Юрий Ломоносов прибыл в Швецию. Ранее он был дипломатическим представителем временного правительства. Отправленный в Соединенные Штаты для переговоров о покупке железнодорожных вагонов в 1917 году, вскоре после прибытия он обнаружил, что его полномочия были прекращены Октябрьской революцией. Он провел почти два года за границей, прежде чем вернуться в Россию по зову большевиков, используя это время для установления контактов в иностранной железнодорожной промышленности и дипломатических кругах. В их число входили и дипломаты в Министерстве иностранных дел Германии. Благодаря его неофициальным контактам, большевики просили Ломоносова совета о возможных покупках для железных дорог, когда он прибыл в Стокгольм. Как и Красин, Ломоносов быстро вошел в официальные круги.
В августе 1919 года Ломоносов тайно отправился в Германию и начал переговоры о продаже локомотивов немецкой промышленностью. Первая встреча, тайно проведенная с младшим членом Министерства иностранных дел в клубе для джентльменов под названием «Берлинер», продемонстрировала интерес Германии к возобновлению торговых связей с Россией. К концу августа Ломоносов организовал встречу с директором Департамента торговой политики Карлом фон Штокхаммерном. После этого он отправил Красину меморандум, в котором подробно описывал свои достижения: Штокхаммерн указал, что немецкое правительство в постверсальском ландшафте стремилось установить тесные экономические связи с советским государством; однако присутствие союзных войск, оккупировавших Рейнскую область, ограничивало свободу действий Германии. Штокхаммерн предоставил Ломоносову разрешение на скрытное размещение заказов на железнодорожное оборудование у немецких фирм и сообщил ему, что к февралю 1920 года Германия может иметь большую гибкость для расширения торговых отношений.
В то время как Советы напрямую обращались к отдельным немецким компаниям, крупные фирмы, заинтересованные в сотрудничестве с Россией, стремились организоваться в более крупные товарищества. При поддержке Reichswehrministerium [Министерства обороны Рейха] немецкие промышленники и политические лидеры собрались в Берлине в сентябре 1919 года, для обсуждения возможности создания совместного предприятия и продолжения экономического сотрудничества с советским правительством. Компания Krupp AG была одной из первых, кто проявил интерес к этому «Немецкому обществу для Востока». Презентацию для заинтересованных лиц на этом мероприятии 11 сентября провел русско-германский инженер Вильгельм Ротерт, изложивший условия, при которых немецкая промышленность могла бы снова прибыльно работать в России.
Он начал с того, что наиболее логичными условиями возвращения немецкой промышленности в Россию был бы обмен готовой продукции на золото или русские товары, а не на нестабильный рубль. Ротерт также отметил, что поскольку большевики устранили всех торговых конкурентов в России, кроме государства, немецкому бизнесу необходимо сформировать крупную холдинговую компанию, через которую вся их торговля с Востоком могла бы быть стандартизирована и защищена. Он предложил создание так называемых Verbände, или крупных промышленных консорциумов, которые бы напрямую бы договаривались о крупных поставках с советским правительством. В конечном итоге немецкий бизнес последовал этому предложению, образовав крупные монопольные торговые компании для работы с советским режимом.
первым этому совету последовали компании- поставщики техники и оборудования для железных дорог создав «Verband немецких локомотивостроительных компаний». Компания в 1922 году организовала продажу 700 немецких локомотивов и (совместно с одной из английских компаний) продажу 1000 нефтяных цистерн только. Эти два контракта обошлись в более ста миллионов золотых рублей, или 37 процентов всего советского импорта в 1922 году. Но в 1920 году такие сделки еще было невозможно организовать. Логистика и международная ситуация делали крупномасштабную торговлю лишь перспективой будущего.
Снова отправленный Красиным, Ломоносов прибыл в Германию в октябре 1920 года с полномочиями закупить железнодорожные компоненты и локомотивы. Но возникла проблема: немецкие банки отказывались проводить операции с русским золотом, поскольку опасались штрафов за нарушение торговой блокады Антанты против Советской России, которая включала особые меры по передаче золота. Последовал сложный обмен, в ходе которого шведские банки платили шведские кроны за русское золото по сниженной ставке, а затем переводили деньги в немецкие банки, после чего. опять же через Швецию, начиналась транспортировка локомотивов в Россию. При значительной помощи со стороны немецкого правительства Ломоносов обменял 20 тонн русского золота на шведскую валюту. Им было подписано два контракта: один, от 17 октября 1920 года, на покупку запасных частей у немецких и шведских производственных фирм, и второй, гораздо более крупный контракт, от 21 октября на покупку 100 локомотивов. Корпорация Круппа, находившаяся в выгодном положении, благодаря связям с Министерства иностранных дел Германии, оказалась в большом выигрыше. Крупп получил контракты на производство 7000 тонн бандажей для колесных пар и львиной доли локомотивов. Успех сделки и энергия, с которой немецкое правительство помогло Ломоносову преодолеть барьеры в торговле, способствовали будущим сделкам, особенно между русскими и корпорацией Круппа.
Последовал ряд крупных контрактов: Krupp, Locomotive Verband, Henschel, Dortmund Union, Mannesmann и Rheinmetall AG получили контракты на сумму более 233 миллионов шведских крон в период с апреля 1920 года до подписания Рапалльского договора. Воодушевленные этими успехами, в ноябре 1921 года руководители A.E.G, HAPAG AG, Zeppelin и ряда других производителей самолетов и дирижаблей встретились, чтобы обсудить возможность создания собственного Verband для сбыта — и, возможно, производства — своей продукции в России. В 1921 году еще было трудно отличить гражданскую авиацию от военной. Хотя это была более опасная тема, чем железнодорожные закупки, поскольку немецкой промышленности было запрещено производить военные самолеты. Но компании продолжали. Они заключили между собой соглашение в начале ноября 1921 года, особо отметив, что их организация, названная «Аэро-Юнион», должна была состоять из тех «компаний, которые заинтересованы в развитии немецкой авиации». К концу 1921 года к ним также присоединились Siemens, Schuckert и Daimler (через одну из своих дочерних фирм). Таким образом, к концу 1921 года большое количество ведущих предприятий Германии были готовы искать соглашения с советским правительством как в военных, так и в гражданских промышленных проектах. Но оставались проблемы, связанные с правами собственности, торговой защитой, ролью немецкого правительства, финансированием и неурегулированными военными претензиями, которые имели Советская Россия и Германия друг к другу. Рапалльский договор помог обеспечить столь необходимую ясность, проложив путь для будущего расширения германо-советской торговли. Положения, добавленные в августе 1922 года, положили начало новому типу экономического партнерства.
СОВЕТСКАЯ КОНЦЕССИОННАЯ СИСТЕМА
В то время как немецкие промышленники организовывали Verbände, чтобы максимизировать переговорную позицию и минимизировать риск в общении с новым большевистским режимом, в Москве предпринимались встречные организационные меры. Чтобы поощрять инвестиции как в военный, так и в гражданский сектор советской экономики, Ленин создал новый институт для иностранных инвестиций, который должен был играть важную роль в советско-германских экономических отношениях. После русской революции и гражданской войны новое советское государство потеряло большую часть промышленных предприятий, капитала и компетенций существовавших в царской России. Еще 14 мая 1918 года Ленин и представители ВСНХ, или Верховного Совета Народного Хозяйства, обсуждали возможность предоставления «концессий» иностранным фирмам. Они предполагали передать в аренду часть предприятий и возможность эксплуатации ресурсов, без права собственности, иностранным фирмам, за помощь в развитии советской промышленности. 25 марта 1920 года Ленин поставил свою подпись под «Тезисами Президиума ВСНХ о концессиях», в которых утверждалось, что предоставление концессий иностранным компаниям является формой государственного капитализма, проводимого под строгим контролем «для восстановления транспорта, горнодобывающей, обрабатывающей промышленности и удовлетворения других непосредственных нужд». Позднее Ленин напишет, что «концессионная система государственного капитализма есть дань самому капитализму. Но [поступая так] мы выигрываем время, а выиграть время для победы — значит все». Самая захватывающая перспектива, утверждал Ленин, заключалась в предоставлении сырьевых концессий немецким фирмам в обмен на приобретения станков и промышленных предприятий. Правовая основа для таких проектов была сформирована 16 ноября 1920 года с организацией концессионной комиссии во главе с самим Лениным.
Концессия была «соглашением между советским государством и иностранным предприятием, по которому государство сдавало в аренду предприятию землю, промышленные или иные установки, основные фонды, делило прибыль и определяло его деловые отношения…», оставляя управление предприятием концессионеру. Фирма-контрактник также соглашалась импортировать самые передовые технологии для максимизации производства. Существовали еще две договорные системы, используемые с фирмами из капиталистических государств, которые советское государство обычно указывало как «концессионные». Это были смешанные компании и контракты на техническую помощь. Первая была акционерным обществом, акции которого были разделены между советским государством и частными компаниями. Советское государство обычно сохраняло за собой большинство акций и участвовало, направляя своих представителей в правление. Эта система использовалась в основном в торговле и транспорте. Контракты на техническую помощь были разовыми соглашениями с отдельными лицами или фирмами на предоставление «технической экспертизы». При заключении с иностранными компаниями, они обычно рассматривались как концессии. Контракты на техническую помощь заключались в форме патентов, лицензионных соглашений или «аренды» технических экспертов, прежде всего инженеров.
Совет Народных Комиссаров (СНК) подписал первое концессионное соглашение 21 июля 1921 года. Оно включало строительство и ремонт телеграфных линий. Второе, заключенное месяцем позже, было гораздо более крупным соглашением, предполагавшим передачу почти монополии на советско-германскую торговлю компании Derutra, немецко-русской торговой фирме, созданной совместно с судоходной компанией Hamburg-Amerikanische Packetfahrt-Aktien-Gesellschaft (HAPAG). Крупнейшая германо-советская смешанная компания была образована в следующем году и названная Russgertorg (Русско-германская торговая компания). Ее акции были разделены между Otto Wolff AG и советским государством. Советы «определяли характер импорта» и координировали поставки экспорта, для которого немцы предоставили 1,25 миллиона британских фунтов стерлингов кредита. В течение двенадцати месяцев с момента своего создания через Russgertorg прошло 20 процентов всей советской торговли. Ошеломляющий финансовый успех компании Russgertorg помог поощрить волну капиталовложений в советскую промышленность и эксплуатацию ресурсов. Нетехнические концессионные соглашения были крупнейшим источником иностранной экономической помощи с 1921 по 1928 год. Из всех концессионных соглашений, которые иностранные предприятия стремились получить в Советском Союзе в 1922 году, почти 39 процентов были немецкого происхождения. До тех пор, пока первый пятилетний план не переместил концессионные соглашения с аренды и иностранного управления в сторону контрактов технической помощи, немецкие предприятия доминировали во внешней торговле, добыче ресурсов и промышленных концессионных контрактах с Советским Союзом. Области особого немецкого проникновения включали добычу угля, строительство НПЗ, металлообработку, строительство прокатных станов, добычу марганца, добычу асбеста, лесопильное производство, сельскохозяйственные и семеноводческие концессии, строительство бумажных фабрик, авиастроение, ремонт и строительство железных дорог и, прежде всего, химическую промышленность.
Но не все было так просто. Деятельность Russguertorg была настолько успешной, что к 1925 году Советское государство рассматривало его как угрозу экономической независимости Советского Союза и начало передавать часть её деятельности государственным органам. Кроме того в компанию, вскоре после основания в октябре 1923 года, вошли некоторые известные политические деятели. Так бывший канцлер Вирт оказался вовлеченным в крупную лесозаготовительную концессию в России, которая управляла более чем двумя миллионами акров лесных угодий. Многим в Германии казалось что было что-то непристойное в этой конкретной сделке и в том, как она была согласована.
Военные концессии еще сильнее были ориентированы на немецкие фирмы, чем невоенные контракты. В период с 1921 по 1933 год Красная Армия заключила 526 концессионных соглашений или соглашений о технической помощи. Из них 255, или 48,5 процента, приходились на немецкие компании. Следующий по величине были французские фирмы с 14,6 процента всех контрактов. Эта ориентация на Германию была сильно выраженной до 1928 года. Немецкие компании были привлечены обещаниями долгосрочной аренды, частичного погашения Россией довоенных инвестиций и займов, и финансовой поддержкой немецкого государства. В целом, немецкий бизнес ежегодно инвестировал десятки миллионов рублей капитала в советскую экономику в период с 1921 по 1928 год. Система концессий позволяла Советам отгородиться от ведущейся там деятельности, в случае международных упреков. Если на концессионном участке обнаруживалось что-то политически спорное (например, наступательное химическое оружие или немецкое военное производство), это можно было просто свалить на держателя концессии. Кроме того, система концессий позволяла Советам изолировать капиталистическую деятельность от широкой общественности, направляя ее на собственные цели. К сожалению для тех, кто был вовлечен, система в целом не смогла принести прибыль в суровых экономических условиях Советского Союза 1920-х годов, и в результате, в течение десятилетия с 1918 по 1928 год, подписывалось все меньше и меньше концессионных соглашений.
Автор: Владимир Вольф