Лишь чёрный бархат, на котором
Забыт сияющий алмаз,
Сумею я сравнить со взором
Её почти поющих глаз. Её фарфоровое тело
Томит неясной белизной,
Как лепесток сирени белой
Под умирающей луной. Пусть руки нежно-восковые,
Но кровь в них так же горяча,
Как перед образом Марии
Неугасимая свеча. И вся она легка, как птица
Осенней ясною порой,
Уже готовая проститься
С печальной северной страной. (1917)
Лишь чёрный бархат, на котором
Забыт сияющий алмаз,
Сумею я сравнить со взором
Её почти поющих глаз.
Её фарфоровое тело
Томит неясной белизной,
Как лепесток сирени белой
Под умирающей луной.
Пусть руки нежно-восковые,
Но кровь в них так же горяча,
Как перед образом Марии
Неугасимая свеча.
И вся она легка, как птица
Осенней ясною порой,
Уже готовая проститься
С печальной северной страной.
(1917)
