Есть такие люди, участь которых - балансировать между. Между эпохами, между странами. Если эти люди творцы, то между жанрами искусства. Нередко - между богатством и бедностью. Случается, что -между законом и преступлением. И если им суждена достаточно долгая жизнь, то свой путь они могут пройти неоднократно.
Дамы и господа, сегодня я хочу познакомить вас с человеком, судьба которого стала подтверждением вышесказанного, с художником, которого в России знают мало, но в соседней Польше, напротив, боготворят, которого высоко ценят в Германии, который оказал огромное влияние на скульптурный стиль также Чехии, Пруссии, Словакии, Венгрии, Трансильвании и Австрии.
Его звали Файт Штосс. И звали его - Вит Ствош. Он был респектабельный и уважаемый гражданин, внесенный согражданами в «реестр проблемных горожан». Богатейший банкрот. Честный поддельщик векселей, приговоренный к казни, которую невозможно было привести в исполнение. Любимец королей и императора, непреходящая головная боль городского совета. Освобожденный за свои заслуги от налогов. Заклейменный за свои деяния как вор и мошенник. Тот, в чью честь писались стихи. Тот, кого на столетия позабыли, как страшный сон. И…кто же он, на самом деле? И один ли и тот же это человек?
Наш герой родился около 1447 года, в маленьком городе Хорб-на- Неккаре, в земле швабов. Затем семья Штосс перебралась в северную Швейцарию, где Файт начал свое обучение как гравер, художник и резчик по дереву. Мы мало знаем о начальном периоде его жизни, только тот факт, что позднее Штосс переехал в прекрасный франконский Нюрнберг, вступивший в пору своего наивысшего расцвета и богатства, в свой золотой век (а значит, чувствовал себя как мастер вполне уверенно, конкурируя с прославленными художниками за заказы искушенных клиентов). Штосс женился, стал отцом своего первого сына, и жизнь его текла довольно размеренно, когда в его судьбе произошел самый важный поворот. Королевская столица Польши, Краков, приглашает Штосса выполнить глобальный и крайне значимый, со всех сторон, заказ своей немецкой общины: главный алтарь своего первейшего храма, костела Вознесения Девы Марии или, другими словами, Мариацкого костела. Такая работа, конечно, должна была послужить к славе скульптора, но и была серьезным вызовом: планировался самый большой резной деревянный алтарь эпохи (!)с огромным количеством фигур, частично - выше человеческого роста. Немного забегая вперед: у Файта Штосса все получилось. Кроме одного. Ему не удалось остаться Файтом Штоссом.
Ах, как хорош, как наряден Мариацкий костел королевского Кракова, со своим золотозвездным небесным сводом над головами прихожан, с многоцветными стенами, двенадцатиголосным органом со скульптурами, с прихотливыми сюжетами витражей XIV века… и вершиной всего - грандиозный деревянный резной шедевр, высотой в 13 метров.
Краковяне приняли Штосса весьма радушно. Королевская столица росла, богатела, наполнялась художественными произведениями высочайшего уровня, во славу и на радость государства и народа, но вот скульпторов по дереву такого класса , как Штосс, в Польше до сих пор не было. Восхищенные его талантом, ему выделили для работы самые лучшие, редкие и дорогие материалы, дали в помощь большую мастерскую с отличными профессионалами, не жалели для него денег, и на каждом шагу расточали подчеркнутое уважение. Практически сразу в документах и, чуть позже, в частных письмах, к нему стали обращаться по новому, полонизированному имени. Штосс отказался от гражданства Нюрнберга и принял польское подданство. Так он стал Витом Ствошем. Именно под этим именем он прожил долгих 22 года, под этим именем его могучий и самобытный талант расцвел - и наполнил Краков шедеврами на все времена.
12 долгих лет Ствош с мастерской работал над своим удивительным шедевром. Конструкция выполнена в дубовой древесине, фон - в лиственнице, фигуры - из пятисотлетней липы. Алтарь Вознесения Девы Марии, явление позднего средневековья, соединяет в себе элементы sacrum (святого) и profanum (человеческого). Мистицизм в нем искусно смешан с натуралистическим реализмом. Золотые покровы апостолов (огромное количество золота ушло на эти одежды!) - соседствуют с ежедневными нарядами, которые носили в средневековом Кракове. Вплотную к возвышенным религиозным сценам показана городская жизнь в её повседневности. Фигура Мадонны хранит старый идеал средневековой красоты, но апостолам Ствош придал черты краковских мещан. В реалистичном подходе к фигуре автор пошел так далеко, что видны царапины на ладонях, сбитые ноги со вздутыми венами, следы болезней ( и в XIX, и в XX веках польские медики и историки медицины, по типажам алтаря, изучали картину болезней в средневековом Кракове, и сделали, кстати, прелюбопытные открытия).
Известно, что Ствош использовал для своего творения образы жителей Кракова. Так, учёным удалось опознать среди персонажей Епископа Краковского и первого кардинала польского происхождения Збигнева Олесницкого, а также людей, связанных с королевским двором. К примеру, по мнению специалистов, в одном из персонажей можно различить Филиппа Калимаха – гуманиста, королевского секретаря и воспитателя сыновей короля Казимира IV. А значит, алтарь является ценнейшим памятником истории не только как произведение готики, но и как памятник антропологии. Вит Ствош искал натурщиков для своего творения не только среди служителей церкви и знатных особ, но и на улицах Кракова, забредая порой в самые его дальние уголки. Это дало ему возможность широко использовать особенности внешности людей для наиболее реалистичного отражения задуманного. Только фигура Богородицы не тронута никакими физическими изменениями, болезнями и страданиями, не содержит она и следов старости. Всё это сделано для того, чтобы подчеркнуть первозданность духовной красоты Девы Марии, к которой должна была стремиться каждая женщина.
Приступая к работе над алтарем, Вит Ствош должен был, до мельчайших подробностей, продумать, как будет включен алтарь в ансамбль интерьера. Необходимо было учитывать и особенности готической архитектуры (конструктивные, пластические) и необычайное колористическое богатство интерьера (витражи, росписи потолка и стен, узорная кирпичная кладка нервюр и потолка). То есть, попросту говоря, не потеряться в необычайно богатом и насыщенном интерьере храма, но и не создать некий чуждый окружению гигантский объект, который не вызовет восторга, а напротив, собьет настрой молящихся на торжественную важность момента.
Через 6 лет работы над алтарем, специальная городская комиссия, в знак удовлетворения ходом работ и уровнем созданных уже частей, освободила Ствоша от налогов ( а он был очень высоко оплачиваемым мастером!). Кстати, стоимость алтаря составила годовой бюджет Кракова - самого богатого города тогдашней Польши (Краков и сейчас отнюдь не беден, а в то время он вступил в пору своего расцвета и ставил крайне амбициозные задачи, конкурируя с королевскими столицами Европы). Шедевральное мастерство Вита Ствоша помогало достигать этих блестящих честолюбивых целей, а потому сограждане обожали мастера, практически, носили его на руках, на каждом шагу оказывая разнообразные почести, только его выбирали для различных престижных заказов, помимо алтаря (так, для того же Мариацкого костела королевский минцмайстер - начальник Монетного двора- Генрик Слакер заказал Распятие из известкового камня; надгробия в мраморе были заказаны для короля Казимира IV Ягеллончика в Вавельском соборе, для Збигнева Олесьницкого, архиепископа гнезненского в кафедральном соборе в старой столице Гнезно, а также епископа Влоцлавского Петра; горельеф «Христос в саду» для кладбища при Мариацком костеле и так далее).
Не было ни одного городского банкета или придворного торжества, где не приглашался бы на почетные места Ствош с семьей (второй сын, Станислав, уже тоже стал скульптором и гравером, под руководством отца), не было праздника, на который мастеру не пожаловали бы ценные подарки от короля, городской общины и епископа Краковского. Мастер — в зените славы, он стал законодателем художественной жизни Польши. Сограждане наперебой, десятилетиями, выказывали гордости Кракова, художнику Виту Ствошу, свои восхищение, любовь на грани поклонения, почтение…
И избаловали его вконец. От природы прямолинейный, довольно неуживчивый и требовательный, остро воспринимающий любое альтернативное мнение, Ствош сделался совершенно невыносимым, если вдруг изредка что-то складывалось не по его желанию. Его характер испортился окончательно, и только абсолютная лояльность окружения и постоянное благорасположение власть имущих давали возможность избегать конфликтов.
Но, конечно, Ствош был невероятно, фанатично предан своему труду и творчеству, и Краков он искренне любил. Это был прекрасный город, который в полной мере оценил талант мастера - и воздал ему достойно. Алтарь по сей день представляет собой сердце и гордость главного и самого любимого храма краковян. Перед ним невольно замираешь, пораженный. Невозможно не восхищаться этим шедевром, не впечатлиться удивительным, бессмертным венцом трудов художника.
О Вите Ствоше и его алтаре написаны замечательные стихи, уже в XX веке один из крупнейших польских лириков, Константий Галчевский, посвящает ему такие строки (отрывок):
А как ночь бледнела над лесом,
в ту надбрежную мастерскую
снова мастер входил и резал
руки, души и плоть людскую,
и рубахи резал, и шубы,
Вифлеемские дива и чуда,
и Марии нежные губы,
и кривые губы Иуды;
золотые звездочки метил,
ниже - яблочки круглолики,
сам дивился: о, сколь он светел,
тот брусок из дерева липы!
К. Галчиньский. «Вит Ствош».
(перев. Д. Самойлова)
Разбогатевший, в силе и славе, 52-летний Вит Ствош принимает решение вернуться на родину, в Германию, чтобы поработать теперь и в немецких землях. Всей семьей, с восемью детьми, он переезжает в блестящий Нюрнберг. Нюрнберг, в котором царит великий Альбрехт Дюрер.