— Что ты вообще забыла в этом доме?! — Гнев вырвался из уст Тамары, когда она увидела на пороге нелюбимую невестку.
Раздался звон бокалов, и гости, сидевшие за богато накрытым столом, притихли. В просторной гостиной повеяло холодом, словно кто-то внезапно открыл окно. Юля опустила глаза, но решила не отступать. Ведь она пришла не просто так — на очередной семейный праздник, устроенный в честь дня рождения свекра.
Когда-то Юля была желанной гостьей в этой семье, но после того, как её муж — тихий и добрый Андрей — трагически погиб в аварии, многое изменилось. Смерть сына подействовала на Тамару сокрушительно. Она стала ещё более жёсткой, замкнулась в себе и постепенно стала возлагать вину за всё произошедшее на невестку.
Никто в семье не мог объяснить, почему Тамара так ожесточилась по отношению к Юле. Бабушка Тоня, старая и ворчливая, шептала:
— Эта беда разбила Тамаре сердце… она просто винит весь мир, особенно тех, кто не оправдал её ожиданий…
Юля пыталась сохранить хотя бы тёплые отношения со свекром, Геннадием Петровичем. Мужчина никогда не обвинял её напрямую, но особой любви к ней не проявлял. Ему было проще промолчать, чтобы не спорить с женой. Даже на этот праздник Юля пришла только потому, что Геннадий Петрович сам позвонил и пригласил её:
Приходи, внучку я давно не видел. Не держи зла…
У Юли с Андреем была пятилетняя дочка Катя. Малышка любила дедушку и бабушку, хотя и чувствовала, что бабушка смотрит на неё без прежней нежности. В доме царила напряжённость, которую уже невозможно было скрыть за нарядными салфетками и хозяйским радушием.
Появление Юли в родительском доме мужа вызвало перешёптывание: одни гости сочувствовали молодой вдове, другие поддерживали Тамару, считая, что «мало ли зачем она пришла». Юля понимала, что обстановка накалена, но всё равно пришла. Принесла коробку конфет, торт собственного приготовления и тихо произнесла:
— Здравствуйте… Поздравляю…
Сватья (сестра Андрея) Кристина, с которой Юля когда-то дружила, только вздохнула:
— Ты только посмотри, снова заявилась… Ладно, проходи, не стой в дверях.
Сама Тамара ничего не ответила, лишь сжала губы.
За богато накрытым столом уже сидели дядя Саша и тётя Люба — любители громких споров и пересудов, двоюродный брат Олег со своей женой Настей. Бабушка Тоня расположилась в самом тёплом месте — ближе к камину. Присутствовали и соседи, которые за много лет стали «почти родственниками»: взбалмошная Евгения Петровна с мужем. Во главе стола восседал сам именинник — Геннадий Петрович, хмурый и напряжённый. Увидев Юлю, он пожал плечами и жестом указал на свободный стул.
— Ну что ж, — начала тётя Люба, — я полагаю, раз уж мы все собрались, пусть Юля скажет тост?
Её спросили скорее из желания подколоть, чем из искреннего интереса. Все посмотрели на Юлю, ожидая, как она выкрутится из неловкой ситуации.
Юля вспыхнула, но старалась держаться:
— Я хочу поздравить вас, Геннадий Петрович… Пожелать здоровья, сил… И… спасибо, что пригласили меня.
Она понимала, что звучит неуверенно, но по-другому не могла. Тамара тут же поставила бокал:
— Здоровье? Его уже не вернёшь… Особенно после всего…
— Мама! — вмешалась Кристина, но та, стиснув зубы, замолчала и легонько толкнула дочь локтем в бок, давая понять: не спорь со мной.
Когда подали горячее, Юля пыталась есть молча, стараясь не встречаться взглядом с Тамарой. Вдруг свекровь невестку громко спросила:
— Юль, а как у тебя дела? Надеюсь, хоть на этот раз новая работа у тебя не сорвалась?
Раньше Юля хотела заниматься выпечкой и даже пыталась открыть кондитерскую, но её подвёл недобросовестный партнёр. Кристина прекрасно об этом знала.
У Юли кольнуло в груди, но она всё же ответила:
— Спасибо, я сейчас работаю в кафе, только начинаю вставать на ноги.
— Ясно, — протянула Кристина. — Не смешно ли? У тебя вон уже дочь выросла, а ты всё «пытаешься встать на ноги». Мне тебя жаль…
Тамара кривилась, но молчала.
Тем временем тётя Люба горячо включилась в разговор:
— А я считаю, что если бы всё было хорошо, ты бы сейчас не была одна. Наверное, мужчины чувствуют, что ты… ну…
— Тётя Люба, перестаньте, — Геннадий Петрович откашлялся, но особого авторитета не излучал.
Бабушка Тоня сопела у камина, играя с ниткой бус:
— Оставьте девушку в покое… — громко прошептала она, чтобы все услышали.
Юля почувствовала, как в ней закипает возмущение. Сколько можно?! Сколько можно слушать эти нападки, постоянно оправдываться?! Зачем, в конце концов, Геннадий Петрович её позвал, если никто не рад?
Но тут вошла пятилетняя Катя, которая играла во дворе с соседскими детьми. Она держалась за руку Насти, жены Олега. Малышка подбежала к матери, схватила её за руку и улыбнулась:
— Мама, а можно я…
В этот момент из кухни вышла Тамара с блюдом нарезанного мяса в руках. Она как раз подошла к внучке и вдруг процедила сквозь зубы:
— Только не испачкай скатерть, Катюша. И хватит бегать туда-сюда, балуешься без конца.
Катя резко прижалась к Юле, почувствовав враждебность.
— Мама, а почему бабушка такая… — девочка не договорила, увидев мрачное лицо взрослой.
У Юли защемило сердце: дочка не виновата в семейных разборках!
Детский вопрос «почему бабушка такая…» лишь подлил масла в огонь. Присутствующие замолчали, а Тамара повернулась к Юле:
— Ты ещё расскажи ей, какая я плохая, пусть ребёнок с пелёнок знает!
— Да я… — Юля сама не заметила, как повысила голос, — я вообще старалась уберечь её от этого негатива! Разве это нормально — приходить в дом, где постоянно нападают?!
Раздалось глухое:
— О-о-о… — кто-то из гостей приоткрыл рот, боясь пропустить шоу.
Тётя Люба, словно поджидая этого момента, снова вмешалась:
— У нас тут праздник, а невестка, видите ли, не умеет себя вести!
— Тётя Люба! — рявкнул Геннадий Петрович, стукнув кулаком по столу. — Хватит!
Но Тамара не собиралась прекращать ссору. Наклонившись к Юле, она прошипела:
— Зачем ты вообще пришла?! Своего мужа ты уже не вернёшь, а портить нам праздник не надо!
Слезы обожгли Юлины глаза, но она сжала кулаки, стараясь не разрыдаться при всех.
— Вы думаете, я не страдаю?! Я просто… пыталась сохранить хоть что-то от Андрея. Моя дочь — его дочь, она хотела поздравить дедушку. Но… вы все каждый раз говорите, что я во всём виновата!
— Да потому что так и есть! — не выдержала Тамара, ударив кулаком по блюду так, что со стола слетела ложка. Столовые приборы звякнули. — Если бы не ты, наш Андрюша был бы жив! Не надо было таскать его по ночам к этим твоим друзьям, по непонятным местам…
Юля покраснела. Она помнила тот злополучный вечер: Андрей сам захотел поехать за город, а по дороге случилась авария из-за пьяного водителя на встречной полосе. Она ни в чём не виновата, но как доказать это человеку, ослеплённому горем?
— Мама! — вдруг воскликнула Кристина, хватая Тамару за плечо, — успокойся, не говори так при гостях…
— Пусть слышат! Пусть все знают, как мы живём после смерти сына, — Тамара уже не могла остановиться. — А этой… этой женщине мало того, что наш сын отдал ей все деньги, всем помогал!
— Он был моей опорой… — прошептала Юля.
— А я осталась без сына! — выкрикнула Тамара и замолчала, дав волю слезам, которые стыдилась показывать.
Слёзы застилали ей глаза, она отвернулась, чтобы никто не видел. Но упрёк уже прозвучал, как острый нож, вонзившийся и в Юлю, и в каждого, кто любил Андрея.
Внезапно зашуршала одежда, и все увидели, как Геннадий Петрович поднялся из-за стола. Встав перед женой, он негромко, но твёрдо произнёс:
— Довольно. Ты не имеешь права её обвинять. И если кто-то ещё скажет хоть слово о том, что Юля виновата, — я выгоню его из своего дома.
Наступила мёртвая тишина. Было слышно, как рядом с камином потрескивают горящие дрова. Тамара медленно перевела взгляд на мужа, потом на дочь и сказала:
— А что мне делать с этой болью? — сдавленно спросила она, сползая на стул. — Я… не могу видеть Юлю, не могу без слёз смотреть на Катю — она вся в отца, в моего мальчика. Это не проходит…
— Но разве в этом виноваты они? — тихо сказал Геннадий Петрович, глядя ей в глаза. — Давай вспомним, каким хорошим мужем и отцом был наш Андрей. Ты ведь тоже обожала внучку, а Юлю называла «дочкой». Не разрушай свою семью, Тамара.
Бабушка Тоня вздохнула, встала со своего кресла, подошла к Тамаре и присела рядом:
— Надо жить дальше, дочка… Нужно уметь прощать хотя бы ради Катеньки.
Тётя Люба открыла было рот, но дядя Саша встал у неё за спиной и осторожно коснулся её плеча, давая понять, чтобы она замолчала. Кристина беспокойно теребила в руках салфетку. Юля обвела всех взглядом, затем сделала шаг к Тамаре:
— Я никогда не желала вам боли… Примите моё сочувствие. Мы — одна семья. Я не хочу ссориться. Просто… если вам легче думать, что я виновата, — я понимаю. Но, пожалуйста, не отталкивайте Катю. Она очень любит вас.
Геннадий Петрович кивнул, приглашая всех вернуться за стол. Тамара посмотрела на Юлю сквозь слёзы. Затем дрожащими руками убрала прядь волос со лба внучки, которая тихонько прижалась к маме. В гостиной повисла полная тишина.
Остаток вечера прошёл уже не так шумно, а кое-где даже неловко гости перешёптывались, но старались не нагнетать обстановку. Тамара больше не выплескивала свой гнев, Кристина не задавала колких вопросов, а тётя Люба впервые за вечер перестала отпускать язвительные замечания.
Уходя, Юля подошла к Тамаре и нерешительно протянула ей руку:
— Прости, если можешь. Я готова к разговору, если захочешь…
Тамара слабо сжала её ладонь, словно признавая, что прощение — непростой путь.
Когда Юля и Катя вышли за калитку, в их души словно проникли крошечные лучики света. Праздник оказался шумным и тяжёлым, но именно этот скандал положил начало медленному, болезненному, но такому нужному сближению двух женщин, потерявших одного дорогого человека.
ПРИСОЕДИНЯЙСЯ НА НАШ ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.
Понравился вам рассказ? Тогда поставьте лайк и подпишитесь на наш канал, чтобы не пропустить новые интересные истории из жизни.