Новый сосед решил забрать у бабки Таисьи дом и землю, но не на ту напал – старая женщина не растерялась с ответом.
Про бабку Таисью слава шла давно. Приезжали к ней не только из соседних деревень, сел, городов, но даже из-за границы самой. Знахарка она была очень сильная. Такие раз в сто лет рождаются – так говорили люди. Везли к ней и деток хвореньких, и мужиков с сорванными спинами, и женщин, которым господь деток не давал. Никому бабка Таисья не отказывала, никого без помощи и слова доброго из своего добротного старого дома не отпускала. Какими-то высшими силами заповедано ей было помогать – она и помогала.
А сколько лет бабке было, того она, верно, и сама точно не знала. Худая, что жердь, смуглая, с крупными узловатыми руками, что великой целительной силой обладали. Жила она, как и положено в деревне – на хозяйстве. Кур держала, коз, пяток барашков, двух коров. Муж ее давно в земле лежал, дети разъехались по городам и весям, а саму бабку было с родной земли не сковырнуть – пустила она тут корни, и какие бы ветры судьбы не дули, гнулась, да не ломалась. И голубые выцветшие глаза смотрели зорко не по-стариковски, внимательно. Она словно насквозь всякого человека видела – ощущала суть его и светлую и темную, и хорошую и плохую. Никогда не судила, но всегда понимала кто такой перед ней. Это тоже дар бабки Таисьи был, и местные знали отлично про него, уважали за это знахарку.
И кошек всегда у бабки Таисьи много было. Приходили к ней мурлыки со всего окрестья – всех женщина привечала. С лишней миски молока не убудет, а пушистые радовали своим присутствием. И по всему огороду, особенно зимой, висели сетки с салом для синичек да кормушки с семечками.
Летом бабка Таисья все в огороде, да по лесам. Сена она сама не косила на коров и коз с баранами – годы не те. Покупала тюками у фермеров знакомых почти за бесценок.
Когда-то она сына Федора чуть не с того света вытянула. Малец хворал и хворал, а люди в белых халатах говорили родителям какие-то страшные слова, лишающие надежды. Тогда-то Федор, хоть и не верил, что поможет, принес дите к бабке Таисье. Ванюше было четыре года, а у мальчика от худобы одни глаза остались, и ноги стали отказываться ходить. Женщина его взяла, и долго на руках баюкала, слушая сбивчивые речи плачущего отца. Мужик постарел разом лет на тридцать, даже седина в черных волосах рассыпалась. Совсем сломал его недуг единственного сына, которого они с женой так любили и так ждали. И теперь вот он таял на глазах у родителей, словно песок сквозь пальцы утекал туда, где ни поцеловать его, ни обнять будет уже нельзя, откуда он уже не рассмеется и не протянет маленькие тонкие ручки навстречу маме с папой.
– Уж коли ты, Таисья Ильинична не поможешь, совсем нам беда. Тогда уж никто не поможет, останемся мы на свете без Ваньки нашего ненаглядного.–уже не скрывая слез и отчаяния завершил свой рассказ Федор.
– Что ты, Федор, без Ваньки на этом свете никак нельзя! Он тут нужен, среди нас. Еще внучков тебе принесет, как вырастет. Давай-ка за дело. Ступай баню топи, нам жара много надо будет.
Федор не рассказывал никому, что бабка Таисья с его ребенком делала. Да особо и не расспрашивали – о таких вещах лучше поменьше знать. Да только через неделю мальчонка, хоть и пошатываясь, пошел, и есть начал. Все мел – картошку, мясо, молоко. Стал округляться, разрумянился. Люди в белых халатах только головами качали и удивлялись – ведь не жилец был! Все обследования говорили об этом ясно, а уже через три месяца ребенок был совершенно здоровым и явно собирался прожить свой век счастливым человеком на радость родителям. Федор тогда трех баранов Таисье-спасительнице отвалил, денег предлагал, но она не взяла. Она далеко не всегда отказывалась от монеты, но в этот раз сказала, что так нужно.
Счастливый отец не спорил, и после часто заходил спросить, не надо ли чего одинокой женщине. Дети ее перебрались за границу и навещали очень редко, а в деревне без мужской руки тяжело – где забор подправить, где крыльцо починить, где еще какая работа.
А другой раз привезли к старухе мужика-охотника, что на свою беду с медведицей повстречался. С медведем-то мало приятного, а с матерью, что за медвежат горой стоит, вдвойне. Надежда у семьи тоже была слабая, что кормилец поправится, да вновь на промысел пойдет. Но бабка Таисья и тут чудо сотворила – встал мужик. И не просто встал, а еще и к охоте вернулся, и вся округа у него рябчиков и тетеревов скупала связками, да на шкурки лисьи в очередь становилась. Первой он всегда знахарке подарков привозил, накрепко помнил, кому обязан, что снова в лес ходить может. Без нее бы был он своей семье обузой, а у мужика пятеро девчонок подрастает – всех накорми, выучи, одень, ведь дети золотые нынче, это всем известно.
А так бабка Таисья жила обычной жизнью. Утром доила коров и коз, давала всем корма, выгоняла гулять птицу, а рогатых отдавала местному пастуху в стадо. Не дешево брали за выпас с головы, но женщина никогда не скупилась, и платила даже сверх запрошенного – за ее коровками всегда особенный пригляд за то был. В этом году травы стояли высокие. Много было дождей и солнца, и все зеленое взметнулось в небо, вытягиваясь к лучам, качаясь на теплом ветру. В огороде спели яблоки и груши, в реке ребятишки и мужики удили рыбин – тут водилась и щука, и чебак, и карпы, размером с добрые банные тазы.Таисья рыбу любила, покупала и себе и кошкам. Летом ходила по лесам, собирала травки, ягоды, грибы. Лес ей всегда был родным – каждая сосенка встречала веселым ласковым лепетом, и шла меж деревьев женщина легко.
Этой зимой еще вся деревня гудела – мол, какой-то богач приезжает. Некий бизнесмен по имени Дмитрий Егорович Брынзин и правда, прикупил соседний, через забор от бабки Таисьи, дом. И сразу началась грандиозная стройка. Старый дом снесли, стали возводить чуть ли не дворец – даже башни росли, словно на дрожжах за хлипким таисьиным заборчиком. Постоянный шум, пыль, грохот, крики строителей – все это очень утомляло. Работали до поздней ночи, Таиься не высыпалась, как и ее коровы с козами и барашками. Все ходили хмурые и злые. Но что тут скажешь? Приехал человек, строится, своя земля у него. Местные терпели, сцепив зубы, ворчали. Еще не бывало такого, чтобы в такую глушь богатеи такие забирались. Все в основном или поколениями тут жили, или перебирались из соседнего села. А вот чтобы из большого города, да стройка с таким размахом – это в новинку.
Как первый этаж отстроили, так бизнесмен стал ночевать в новом доме. Семью пока еще не перевез, хоть жену его пару раз уже в деревне и видели. В магазин местный приходила – вся такая высокомерная, на высоченных каблуках, в бриллиантах да в золоте. Ни «здравствуйте» ни «спасибо». Вела себя, как барыня. Местные неодобрительно на такое поведение смотрели – не приживутся. Но новички явно собирались не только прижиться, так еще и свои правила диктовать начать. С соседями не знакомились, все нужное в основном из города привозили – от деревни до него полтора часа езды.
Бабка Таисья, всю жизнь прожившая в этом медвежьем углу отлично знала, что с людьми по-людски надо жить. Испекла она пирог, молока козьего парного банку прихватила, да пошла знакомиться. Стояла у огромного забора с окованными воротами внушительной толщины – и от кого только этот заслон возводили-то? Насилу до звонка дотянулась, его как специально повыше сделали. Позвонила раз, другой, третий. Долго ждала, пока ворота, наконец, почти бесшумно отворились и во внушительном проеме возник здоровенный мужик, даже не соизволивший улыбнуться.
– Чего надо? – невежливо выплюнул он, сдвинув кустистые брови.
– И тебе будь здрав, сосед! Меня зовут Таисья Ильинична, а тебя как? – старушка стояла напротив, ожидая, что пригласят, но сосед и здороваться-то не спешил.
– Как тебя зовут, мне мало интересно. Зачем пришла?
– Познакомиться. Теперь живем забор в забор.–не сдавалась бабка.
– Ненадолго. Хочу у тебя твою сараюшку с землей выкупить. Сколько попросишь? – мужик вышел навстречу пожилой женщине, так и не соизволив ее даже во двор позвать.
– Да я не собираюсь продавать ничего. Это дом моих родителей, я тут жила все детство, и потом, с мужем. Мои дети выросли здесь, а как время придет, так меня отсюда и вынесут.–растеряно ответила бабка Таисья.
– Вынесут раньше срока, если упрямиться будешь! –рявкнул бизнесмен. – Мне твой клочок земли нужен для мангальной зоны и бани. И у соседей твоих следующих тоже выкуплю заброшенный участок потом, там игровую для детей делать буду.
– Я тебе еще раз говорю, своего дома и земли я не продам. Я свой век тут прожила и закончу его тоже здесь! – бабка Таисья даже выпрямилась, глаза смотрели прямо и твердо.
– Заартачишься, не позавидую я тебе, старая! – угрожающе наступал мужик на женщину.
Та с места не сдвинулась. Стояла прямая, твердая, спокойная.
– Ты меня не пугай, пуганая. И не пожалей о сказанном и задуманном! – отрезала бабка Таисья, бросила пирог под ноги соседу, крутанулась на пятках, и зашагала прочь.
Походка у нее была пружинистая, молодая, не каждая девушка так шаг чеканить сможет. И спина ровная-ровная, и не в фигурке хрупкой ни страха, ни готовности уступить.
Новый сосед решил забрать у бабки Таисьи дом и землю, но не на ту напал – старая женщина не растерялась с ответом. Знала она что-то, чего бизнесмен и подумать не мог, было ей чем защитить себя и свою родную землю и родительский дом. Далеко не зря ей вся деревня чуть не в пояс кланялась – не только из благодарности, но и опаска у людей была. Кто наделен непонятной силой, что приносит благо, случись что, и в зло обратить ее может. А вот сосед полагал, что деньги решают в этом мире все, и не сомневался, что выйдет победителем из этой стычки с худенькой старухой.
Друзья , подписывайтесь на мой канал Рассказы от Маргоши -впереди еще много интересного!