Я продолжаю разговор начатый в выпусках "Самый результативный"
Наука, за которую заплачено кровью. Боевая практика войны
Эпиграф: Воюет не самолет, воюет – лётчик.
Выясняя какой-же истребитель оказался самым результативным во второй мировой войне, я пришел к выводу, который очень хорошо сформулировал академик Федосов:
«Оборудование не решит в чью пользу разрешится воздушный бой. Оно в обоих самолетах идеально. Все будут решать люди. И кто более подготовлен к встрече, тот и вернется на базу победителем»
А вот тактика, наука побеждать, тактические наработки, за которые заплачено кровью играют существенную роль в этом противостоянии. Тактические приёмы, каждый раз названные по-своему, они в общем-то похожи, ибо наука не имеет национального колорита.
Перед началом Второй мировой в авиации главенствовала доктрина Дуэ, которую можно изобразить как огромное количество четырехмоторных бомбардировщиков, несущих на большой высоте демократию непокоренным народам.
И бить такое построение удобнее было тевтонским клином, сосредотачивая плотность огня тактического звена - тройки на одном противнике.
Для истребителей, атакующих лишенных истребительного прикрытия бомбардировщиков на первом месте стояла концентрация огневой мощи. Группа истребителей сближалась с группой бомбардировщиков, после чего распадалась на звенья из трех самолетов, после чего звенья непрерывно атаковали намеченные цели. Самолеты Истребительного командования могли действовать в плотных боевых порядках в составе эскадрильи из двенадцати истребителей. В этом случае атаки проводились силами четырех звеньев. Звено летело в строе клина, на острие шел самолет командира.
Установив визуальный контакт с бомбардировщиком, командир вместе с ведомыми занимал выгодную позицию для атаки с задней полусферы. Как гласит наставление по тактике действий авиации от 1938 г. атаковать следовало пока «... не кончится боезапас, самолет противника не будет сбит или из-за полученных повреждений не выйдет из боя».
В случае нанесения удара по одной цели всей эскадрильи, звенья атаковали поочередно.
Так было у англичан и не только.
ВВС РККА, как примерные обезьяны, взяли это построение за образец - применение в качестве основы боевого порядка «плотно скомпонованного звена из трех самолетов, выполнявших совместное маневрирование на минимальных интервалах и дистанциях». «Считалось, что сомкнутый боевой порядок лучше обеспечивает взаимную поддержку и позволяет наносить мощные концентрированные удары по врагу»
Однако, война в Испании продемонстрировала совсем другую тактику. Фронтовые бомбардировщики поддерживали наземные войска. Действовать надо было над линией боевого соприкосновения и бомбить очень точно, для чего спускаться надо пониже. И охотиться тройкой на такую цель было очень неудобно, да и тройной залп по одной цели был явно избыточен. Немцы первые перешли к тактике пар летящих с разрывом: ведущий – ведомый; щит и меч. Ведущий атакует, ведомый прикрывает.
«…воздушный бой истребитель-истребитель явление обыденное для большинства вероятных военных конфликтов. Германские летчики-истребители разработали гибкую тактику, основой боевого порядка стала пара самолетов (Rotte). В крейсерском полете между самолетами пары выдерживалась дистанция 200 ярдов, истребители шли почти строем кильватера, с очень небольшим смещением друг относительно друга. В воздушном бою перед ведомым стояла задача не допустить внезапной атаки самолета командира - прикрывать ему хвост. Таким образом, командир получал возможность сконцентрироваться на атаке. Две пару образовывали звено - Schwarm.»
Переход к парам у англичан происходил непросто.
В начале лета 1940 г. Истребительное командование внезапно столкнулось с совершенно новой ситуацией. С баз в Северной Франции значительные силы истребителей люфтваффе получили возможность действовать над юго-западной Англией. Очевидно, что с этого момента бомбардировщики все чаще станут действовать под прикрытием истребителей. При выполнении перехвата бомбардировщиков истребители RAF уже не могли избежать встречи со своими немецкими коллегами.
Эффективность боевого порядка при ведении воздушного боя истребители против истребителей зависит от трех главных факторов:
- способности маневрировать как единое целое;
- способности летчиков прикрывать друг друга от внезапных атак противника;
- способности каждого самолета получить поддержку в случае атаки его противником.
По любому из трех вышеперечисленных критериев боевой порядок люфтваффе превосходил плотный боевой порядок истребителей RAF. Пара выполняла вираж точно так же как его выполняет один самолет, в то время как три машины ориентировались по самолету, находящемуся ближе к центру описываемой в воздухе окружности. В крейсерском полете оба летчика Schwarm'a осматривали воздушное пространство в поисках противника, особое внимание уделяя просмотру «слепых» зон друг друга. В плотном боевом порядке RAF лишь командир звена занимался визуальным поиском противника, ведомые были заняты тем, что выдерживали место в строю. В случае атаки сзади пара или четверка имели возможность быстро развернуться и сорвать удар. При атаке сзади ведомых командира звена из трех самолетов, помощь жертве обычно сильно запаздывала.
В боях над Францией истребители RAF часто терпели поражение в воздушных боях с уступающими им по численности самолетами люфтваффе. Однако времени на радикальные нововведения в тактику действий английских истребителей до начала битвы за Британию времени уже не оставалось. Боб Окспринг (8 личных побед, 1 сбитый в группе и 3 сбитых вероятно), летавший на «Спитфайре» в составе 66-й эскадрильи в период Битвы, так описывает сложившуюся ситуацию:
- Мы знали, что наша тактика была ошибочной, но у нас не оставалось времени на эксперименты - мы выполняли по три-четыре боевых вылета в день.
Целесообразным представлялось увеличить интервалы и дистанции между самолетами в слишком плотных боевых порядках. Разомкнутый строй позволил бы пилотам больше времени уделять визуальному поиску противника, а не заниматься выдерживанием места в строю. Звено или пара, летящая сзади группы с превышением в 1000 футов, могла предупредить возможные внезапные атаки противника с задней полусферы. Такие изменения могли стать важным шагом в направлении повышения эффективности действий истребителей, однако не могли улучшить способность группы выполнять виражи с более короткими радиусами, не ломая строй.
***
С окончанием битвы за Британию накал воздушных боев ослаб настолько, что Истребительное командование смогло отвести эскадрильи из зоны боевых действий на отдых, пополнение и переформирование. Пора было переходить к новой тактике.
Командир 74-й эскадрильи «Сэйлор» Мэлэн разработал новое построение боевых порядков истребителей. Вместо деления 12 самолетов эскадрильи на четыре звена по три машины в каждом, он предложил делить эскадрилью на три звена по четыре самолета, в свою очередь звено разбивалось на две пары по аналогии с Rotte люфтваффе. Мэлэн совершенно справедливо полагал, что три самолета не могут действовать как одно целое. Новый боевой порядок эскадрильи представлял собой три колонны по четыре самолета, при этом среднее звено несколько выдвигалось вперед, а вместо тесного боевого порядка предлагалось широкое рассредоточение звеньев по фронту и в глубину.
По всем трем критериям эффективности боевого порядка - маневрированию строем, прикрытие «слепых» зон и взаимной поддержки - построение Мэлэна было лучше прежнего боевого порядка, использовавшегося Истребительным командованием. Строй кильватера облегчал летчикам выдерживание своего места, позволяя больше внимания уделят поиску противника. Преимущества строя Мэлэна быстро оценили и с началом в 1941 г. авиацией наступательных операций этот боевой порядок был принят в качестве основного.
«Сэйлор» Мэлон является также автором знаменитых «Десяти заповедей воздушного боя»:
1. Веди огонь короткими очередями в одну-две секунды с предельно короткой дистанции;
2. При стрельбе ни на что не отвлекайся, держи обе руки на ручке управления, все внимание концентрирую на прицеле;
3. Не забывай осматривать воздушное пространство;
4. Проявляй инициативу;
5. Старайся встречать атаку противника на встречном курсе;
6. Принимай решения быстро. Лучше выполнить маневр быстро, даже если маневр будет тактически не самым лучшим;
7. Никогда не лети в горизонтальном полете прямолинейно более 30 секунд;
8. При атаке с пикирования убедись, что тебе обеспечено прикрытие сверху;
9. «Инициатива», «агрессивность», «дисциплина в воздухе», «совместные действия» - ключевые факторы успеха в воздушном бою;
10. Летай легко, бей - сильно.
***
Советские летчики-истребители по собственной инициативе уже с июля 1941 г. применяли в качестве основы боевого порядка пару самолетов. Истребители в ней летели на увеличенных по сравнению с тройкой интервалах и дистанциях, и риск врезаться в соседа стал несравненно меньше. Благодаря этому летчики получили возможность сражаться на больших скоростях – необходимых для сохранения инициативы в бою, – а также уделять больше внимания наблюдению за воздухом. Кроме того, разомкнутые интервалы позволяли каждому из летчиков пары обозревать значительно большее, чем раньше, пространство за хвостом напарника – а значит, и более эффективно прикрывать друг друга... Однако узаконено построение боевого порядка из пар, а не троек было только в ноябре 1942 г., а освоено во всех частях – и вовсе лишь в 43-м.
Ну, а уж до работы в паре, как единого целого ещё было мучительно далеко.
Еще в 42-м многие советские пилоты летали парами так, что лишали себя возможности прикрывать друг друга. Два «ястребка» летели не в строю «фронт» с интервалом в 200—250 м, а один за другим или в строю «пеленг» (т.е. уступом один за другим). В результате ведущий не мог прикрыть ведомого, ибо вообще не видел, что происходит у того в хвосте. И «мессершмитты», спокойно зайдя в хвост ведомому, сбивали сначала его, а затем и оставшегося без прикрытия ведущего.
Огромные преимущества немецким летчикам-истребителям давало и то, что, в отличие от советских, они «изначально были ориентированы не на ведение маневренного боя, а на выполнение внезапных атак с уходом на скорости, близкой к максимальной, и в основном в вертикальной плоскости». На пикировании истребители набирали такую скорость, что по окончании атаки могли – за счет инерции разгона – взвиться вверх буквально «свечой». А это не только облегчало им быстрое занятие позиции для новой атаки с высоты, но и создавало большое угловое перемещение, затруднявшее советским летчикам прицеливание... Кроме того, вертикальный маневр, обрушивание на противника на большой скорости сверху облегчали достижение внезапности удара. Последнему обстоятельству немцы вообще придавали исключительно большое значение. Атаковали они, как правило, со стороны солнца или из-за облаков, что позволяло им до последнего оставаться незамеченными, – а если добиться внезапности было нельзя, часто вообще отказывались от атаки и выжидали более благоприятный момент.
Показателен воздушный бой, проходивший 23 апреля 1942 г. в районе аэродрома Ваенга под Мурманском. Пятерка Bf109F-4 из II группы 5-й истребительной эскадры, будучи атакована звеном «харрикейнов» из 2-го гвардейского смешанного авиаполка ВВС Северного флота, не приняла боя и ушла в облака. Советские «ястребки» последовали за ней, но «при выходе из облачности в глаза пилотов «харрикейнов» ударили слепящие лучи солнца, маскируясь которыми, на них мчались остававшиеся невидимыми «мессершмитты». В итоге два советских истребителя из трех были сбиты; немцы же потерь не понесли... Показательно и то, что 90% всех атак, выполненных самым результативным немецким асом Второй мировой – Э.Хартманном из 52-й истребительной эскадры – были, по его оценке, внезапными.
Тактические уроки Хартманна:
«... меня никогда не заботили проблемы воздушного боя. Я просто никогда не ввязывался в поединок с русскими. Моей тактикой была внезапность. Забраться повыше и, по возможности, зайти со стороны солнца... Девяносто процентов моих атак были внезапными, с целью застать противника врасплох. Если я добивался успеха, то быстро уходил, делал небольшую паузу и вновь оценивал обстановку.
Обнаружение противника зависело от наземных боевых действий и от возможностей визуального осмотра. С земли нам сообщали по радио координаты врага, которые мы наносили на свои карты. Поэтому мы могли вести поиск в нужном направлении и выбирать для своих атак наилучшую высоту. Я предпочитал эффективную атаку снизу, так как на фоне белого облачного неба можно было обнаружить самолеты противника издалека. Когда пилот видит своего врага первым, то это уже половина победы.
Принятие решения было вторым этапом моей тактики. Когда противник перед тобой, необходимо решить, атаковать ли его сразу или же подождать более благоприятного момента. А можно было сменить позицию или вовсе отказаться от атаки. Главное — держать себя под контролем. Не нужно тотчас, забыв обо всем, бросаться в бой. Подожди, осмотрись, используй все выгоды своего положения. Например, если тебе приходится атаковать противника против солнца, а ты не набрал достаточной высоты, и, кроме того, вражеский самолет летит среди рваных облаков, держи его в поле зрения, а тем временем измени свою позицию относительно солнца, поднимись повыше над облаками или, если надо, спикируй, чтобы в ущерб высоте достичь преимущества в скорости.
Затем атакуй. Хорошо, если тебе попадется малоопытный или зазевавшийся пилот. Обычно это нетрудно определить. Сбив его - а это нужно сделать обязательно, — ты тем самым ослабишь моральный дух противника. Самое важное — уничтожить вражеский самолет. Маневрируй быстро и агрессивно, открывай огонь с близкой дистанции, чтобы стрельбой в упор обеспечить попадание наверняка и сберечь лишние боеприпасы. Я всегда советовал своим подчиненным: «Нажимайте на гашетку только тогда, когда ваш прицел заполнен вражеским самолетом!»
Отстрелявшись, немедленно уходи в сторону и выходи из боя. Попал или нет, думай теперь только о том, как унести ноги. Не забывай о том, что творится у тебя за спиной, осмотрись, а если все в порядке и позиция у тебя удобная, попробуй повторить это снова».
***
Нельзя не заметить, что описанная выше тактика укладывается в знаменитую формулу А. И. Покрышкина «высота – скорость – маневр – огонь». В основу ее советский ас положил те же самые соображения: «Высота – это скорость, скорость – это высота. Другими словами, маневр с высоты дает скорость, а скорость позволяет энергично набрать высоту. Скоростной маневр по вертикали обеспечивает внезапность удара, создает большие угловые перемещения. Наиболее выгодный вертикальный маневр – это «соколиный удар», внезапный, быстрый, точный (т.е. описанные выше немецкие короткие атаки с пикирования». В описании однополчанина Александра Ивановича
А. И. Труда покрышкинская манера ведения воздушного боя как две капли воды напоминает немецкую: «На огромной скорости сверху врезается в группу противника, расстреливает какой-то самолет и уходит»...
Однако Покрышкин разработал свою формулу только в 1942—1943 гг., а немцы действовали по ней с самых первых боёв.
Советские истребители слишком долго предпочитали «соколиному удару» – внезапным коротким атакам в вертикальной плоскости – маневренный бой в горизонтальной плоскости, на виражах, когда самолеты, кружа друг за другом, пытаются зайти друг другу в хвост. Это не только делало краснозвездные «ястребки» более уязвимыми (из-за того, что они дольше находились в поле зрения противника), но и лишало их инициативы в бою. Ведь инициативой владел тот, кто развивал бОльшую скорость (и мог, следовательно, быстрее занять новую позицию для атаки). Но если пикирование с высоты позволяло быстро увеличить скорость, то на виражах – чтобы не создавать при разворотах слишком больших перегрузок – ее неизбежно приходилось гасить...
Самыми результативными в советских ВВС были ленд-лизовская Р-39 Аэрокобра и Як-9Т. При всех конструктивных отличиях, их объединяло одно – 37-мм пушка с боезапасом 30 патронов. Из-за значительной отдачи, после трех выпущенных снарядов прицел сбивался и остальная очередь уходила в молоко. Поэтому летали на них только опытные снайперы, оттого и результат.
***
Даже в 1944—1945 гг., отмечали немцы, советские истребители по-прежнему «делали ставку на маневренный бой» (и «довольно редко» использовали «преимущества туманной погоды, восхода или захода солнца»)...
По мере осознания формулы Покрышкина, изменилась и тактика сопровождения тихоходных бомбардировщиков или штурмовиков.
В начале войны ордер эскорта, выделяемый для сопровождения штурмовиков или бомбардировщиков больше напоминал баранов, чем пастухов. Двигаясь с той же скоростью и на той же высоте, что и охраняемое стадо, истребитель напрочь терял все свои козыри – скорость, высота, огонь. Высоты нет, скорости нет, а огня у штурмовиков и своего хватает. За исчезновение истребителя из прямой видимости сопровождаемого стада, можно было и под трибунал угодить. Ибо военным думать не положено, - для этого Устав имеется.
Видя, что от такого сопровождения польза – как с козла молока, штурмовики и запросили стрелков на Ил-2, чтобы хотя бы так от немецких волков отбиваться, чем просто спину подставлять.
Однако, во второй половине 43-го или Устав изменили, или в лесу кто-то сдох, тактику сопровождения существенно изменили. Появилось эшелонирование по высоте, а чтобы не терять скорость, ввели попеременное пикирование пар с разгоном и последующим набором высоты – «качали маятник». И здесь уже немецким волкам доставались либо подранки, либо заблудившиеся и отбившиеся от стада бараны.
Тихоокеанский ТВД
Ключевым преимуществом «Зеро» стала маневренность, вызывающая у западных военачальников страх и головную боль. Они были вынуждены продумывать новые тактики и стратегии в поисках эффективных решений для поражения японских истребителей.
Дебют «Зеро» состоялся в августе 1940 года в Китае. Из-за недостаточного радиуса действия устаревающие A5M не могли сопровождать японские бомбардировщики, и те несли большие потери от атак китайских истребителей. Всё изменилось с прибытием «Зеро». Во время первых операций по сопровождению бомбардировщиков ни один истребитель не поднялся в воздух на перехват, так как китайцы узнали о прибытии «Зеро» и рассредоточили свои самолёты. Всего предсерийные «Зеро» уничтожили в Китае 266 вражеских самолётов.
Во время нападения на Пёрл-Харбор в строю находилось 420 «Зеро». Американцы часто обнаруживали их гораздо дальше от авианосцев, чем предполагали, из-за большой дальности полета — 2600 км. Также «Зеро» превосходили союзные истребители по многим другим параметрам и быстро завоевали славу смертельного бойца.
К середине 1943 года, когда Grumman F6F Hellcat, Vought F4U Corsair и Lockheed P-38 Lightning появились в небе над Тихим океаном, «Зеро» потерял преимущество в воздухе.
Однако победа была одержана не за счет мощи машин, а вследствие появления новых тактических приёмов.
Из всех истребителей тихоокеанского театра военных действий только «Хеллкэт» мог постоять за себя в схватке истребителей. Американцы заявляли, что с появлением «Хеллкэта» американский флот вернул себе способность вести ближний бой с «Зеро». Излюбленным маневром американцев стало пологое пикирование пары истребителей на большой скорости. Если «Зеро» попадал в пределы досягаемости вражеских пулеметов, «Хеллкэты» открывали огонь, проскакивали мимо и уходили с разворотом». В боях с маневренными «Зеро» пилоты «Хеллкэтов», используя большую горизонтальную скорость и мощное вооружение, были способны уничтожить врага, не давая вовлечь себя в опасную «карусель» затяжного воздушного боя.
Как американцы реализовывали преимущество в горизонтальной скорости, скорости пикирования и управляемости на высоких скоростях?
Разумеется применением при любой возможности против японских самолётов тактики «boom and zoom», по нашему – «бей-беги».
Хотя американское определение лучше подходило к описанию тактики – после атаки сверху резко из нее выйти с набором высоты за счёт скорости, набранной в пике, и повторить атаку на тот же манер при необходимости. Самолёт противника в этом случае остаётся всегда ниже атакующего, и атакующий все время удерживает инициативу в бою за собой.
При этой модели боя была важна управляемость и скорость реакции органов управления самолетом в неустойчивом маневре – фактически позволяющая довернуть нос самолёта в точку учреждения огня по маневрирующему противнику.
***
Некий американский офицер, летавший на Уайлдкэтах, Джон Тэтч, ещё в начале войны придумал маневр, названный в его честь Thach weave.– «маневр Тэтча». Можно ещё назвать его «ножницами».
Уайлдкэт, если Зеро повисал на его хвосте, практически не имел шансов стряхнуть того, если только уже не шёл с максимальной скоростью и не имел запаса высоты для резкого пике.
Но в бою самолёты не так часто идут на максимально возможной скорости и далеко не всегда имеют запас по высоте. Тогда на помощь приходит групповая тактика, изобретённая Тэтчем.
Поскольку в бою истребители действуют группами – звено, эскадрилья, то атакованный самолёт полагается на своего напарника. Он уводит за собой противника, при этом совершая s- образный поворот, первая фаза которого направлена в сторону напарника, - здесь дважды перекладывая самолёт в противоположное скольжение, атакуемый сбивает прицел у атакующего японца, а напарник в свою очередь совершает свой s- образный маневр так, что на второй фазе выходит на пересекающий траекторию атакующего курс и стреляет на упреждение. У атакующего японца, чтобы спастись при обнаружении того факта, что он превратился из охотника в дичь, только два варианта – либо попытаться уйти в пике, поднырнув под атакующего американца, что довольно сложно сделать так, чтоб наверняка не подставиться под огонь американских пулеметов хотя бы не на несколько смертельных секунд, либо довернуть в лобовую.
Но тут бронированный и конструктивно прочный Уайлдкэт с широким лбом двигателя и 4-6 скорострельными Браунингами имеет явное преимущество над Зеро с его лёгкой конструкцией и отсутствие бронирования и проектирования баков.
Отрабатывали американцы и ситуацию, когда самолёт терял напарника в кутерьме боя и оказывался под атакой, будучи в одиночестве.
Тут рекомендации были просты – нужно было вывести движок на чрезвычайный режим работы, одновременно резко сваливаясь в пике, и совершить доворот в сторону противника – обычно самолёт противника, если уже не пристроился строго в хвост, находится чуть левее или чуть правее.
Ещё более эффективным считали, что после доворота в сторону противника через короткое время, несясь в пике, довернуть в противоположную сторону – тут у Зеро шансов удержать в прицеле американца фактически не оставалось.
Маленькая ремарка – разумеется, эти рекомендации основывались на знании матчасти – как своей, так и японской. Любой доворот самолёта сопровождается креном в направлении доворота, и соответственно скорость этого маневра зависит как от эффективности руля направления, так и так и эффективности элеронов, обеспечивающих управление по крену, а на американских истребителях на высоких скоростях (свыше 200 миль в час) эффективность элеронов была выше, нежели у Зеро.
Итак, три компонента эффективности Хеллкэта в боях на Тихом океане уже упомянуты – матчасть, тактика и система обнаружения и управления.
Но все они – лишь теоретические до тех пор, пока место в кабине истребителя не займет пилот, обученный всем этим тактическим приемам и умеющий выжимать максимум из своей машины.
Все эти приёмы применялись и на восточном фронте. Но до всего этого доходили сами – потом и кровью, и своей, и врагов. Учебников по тактике не было. И даже рукописная тетрадка Покрышкина, была – «для служебного пользования».
подготовка американских пилотов.
Первое, что нужно отметить – массовость.
Например, после нападения на Пёрл-Харбор была утверждена программа подготовки не менее 2000 пилотов морской авиации ежегодно. Кажется, не очень много – но это число летчиков только морской авиации, сюда не входили даже летчики КМП США.
Второе – каждый из этих пилотов проходил длительную программу обучения, которая занимала от момента первого теоретического урока за партой до момента выпуска их училища – 11,5 месяцев.
Четыре фазы – Начальная лётная школа, промежуточная, операционный тренинг и технический тренинг.
В начальной школе было две программы, и курсанты шли по одной из них.
Например, 15 недель теоретической подготовки на земле, после окончания – 12 недельная программа, включающая 22 часа полетов с инструктором и 14 часов самостоятельных, без инструктора, полетов, все – на учебных Пейпер Кабах.
Затем – промежуточный курс, 12 недель на земле и 14 часов полетов с инструктором и 86 часов самостоятельных полетов, сначала На Вудюлти Вэлиент, затем на Тексане или аналогичной машине.
Там уже помимо прочего начинают преподавать азы боевой тактики.
Затем летчики морской авиации проходили 100-часовой курс полетов ЕС устаревших истребителях Брюстер Баффало или Уайлдкэт, а затем переходили к Операционному тренингу, где шлифовали и дополняли свои навыки, и получали основные умения в боевых аспектах.
Это курс занимал 350 летных часов, и понятное дело включал как навигацию над морем и сушей, практику ночных полетов, взлётно-посадочные операции на палубы авианосцев, тактические маневры и стрельбу. То есть всем описанным выше маневрам пилоты обучались ещё в летной школе до усвоения автоматического.
Отдельно надо выделить стрельбу – американцы адаптировали обучение ей под свою тактику, и соответственно они добивались выработки эффективных навыков именно в стрельбе на упреждение, той, которая была ключом к эффективности при их тактиках, и которая была сложнее, нежели стрельба скажем по конусу при выходе почти в хвост мишени с ракурса почти строго сзади.
Технический тренинг предполагал знание матчасти своего самолёта.
Лишь после успешного завершения этой подготовки пилоты зачислялись в боевые части и считались пригодными для несения боевой службы.
Отдельно нужно добавить – палубные операции взлета и посадки курсанты морской авиации отрабатывали по преимуществу не на боевых авианосцах, а на учебных. То есть на них прошли подготовку большая часть пилотов палубной авиации.
Один из них – Сейбл, был перестроен из колёсного парома.
Был и второй – Волверин, также колесный. Это были единственные в мире пресноводные авианосцы, ибо базировались вдалеке от мест боёв – на Великих озёрах.
Всего на них за время войны подготовили 17800 пилотов палубной авиации – главным образом истребительной.
Много это или мало?
С учётом того, что в 1945 году, когда американский авианосный флот достиг своей максимальной численности, на палубах всевозможных американских авианосцев, включая эскортные, базировалось примерно 6500 машин всех классов, но большую часть войны (начиная с весны 1943 года) – заметно меньше, от 1000 до 4500 самолетов, это число с учётом относительно небольших потерь в пилотах начиная с середины 1943 года – представляется значительным.
Совсем другая картина наблюдалась у противоположной стороны
Отсутствие протектированных топливных баков и какого-либо бронирования в сочетании с нежеланием пилотов, вопреки приказу, надевать парашюты приводило к большим потерям опытных кадров. Ещё сильнее усугублял ситуацию более продолжительный период обучения японского лётчика по сравнению с союзниками.
После гибели опытных кадров флот пополнялся совершенно недоученным составом, а в этих условиях даже самые продвинутые супер-пупер машины становились «устаревшими».
И вот, тогда как к концу 1942-го – как раз тогда, когда начали поговаривать об «устарелости» A6M, - американцы не испытывали недостатка в качественном пилотском составе, японцам приходилось сажать на новые, усовершенствованные «Зеро» совершенно необстрелянный состав, который к тому же был заражен духом средневекового самурайства, проповедовавший доктрину «лучше убьюся, но не покорюся».
За весну 1943-го пилоты F4U-1 выработали особую тактику, ставшую стандартной в боях с японцами. Используя имеющиеся преимущество «Корсаров» в скоростных характеристиках, американские летчики производили атаку японцев первыми. Заметив вражеские самолеты, американские летчики быстро набирали высоту, и пикировали на противника, уничтожая японские машины пулеметным огнем. После атаки они осуществляли выход из боя с набором высоты, занимая новый рубеж для очередного нападения. Заметно уступая японским «Зеро» в маневренности, F4U старались не втягиваться ближний маневренный бой. В критических ситуациях «Корсар» старался оторваться от преследующего противника быстрым набором высоты или пикирования.
РЕМАРКА
Не знаю, осознано или нет, но это была тактика лучшего истребителя Второй мировой, чемпиона стрельбы по «тарелочкам», симпатичного немецкого аса Эрика Хартманна, по прозвищу «БУБИ».
Тактика проста: выбрал цель – мгновенное сближение – огонь из всех стволов – стремительный уход в никуда. И никакого взаимного маневрирования. Снимки фотопулемета покажут, если попал, можно рисовать крестик на хвосте. А если нет? Ну, так в России самолетов много, в другого попадем. А если самолет противнике не упал? Тут как в спорте, главное попадание, а не поражение.
К концу войны Хартманну было неполных 23 года, на его счету 352 сбитых самолета, а его грудь украшали все высшие награды третьего рейха.
Отдельно упомяну ещё один факт – среди американцев практически нет асов со списками побед вроде Покрышкинского, Кожедубовского или скажем Хартманновского.
Но здесь во многом причина, помимо прочих, в том, что через определенное время службы в боевых частях ( чаще всего – это триста боевых вылетов) американцы предпочитали снимать опытных пилотов с фронтовой службы и переводить их инструкторами в летные школы – чтоб они делились с курсантами своим боевым опытом, дабы обеспечить максимально эффективное обучение.