Тёмин стоял у окна своего рабочего кабинета. Сумерки окутывали город лиловой дымкой, но он не спешил включать свет. Уличные фонари отражались в его глазах странным зеленоватым блеском. Колдун усмехнулся — надо же было так встретиться. Николас. Когда-то они уже пересекались, и встреча эта завершилась весьма... драматично.
В то же время в другом конце города Николас сидел в своём кабинете, медленно покачивая в руке бокал с вином. Он не пил — просто смотрел, как жидкость переливается в тусклом свете настольной лампы, отбрасывая рубиновые блики на тёмное дерево стола. За окном шумел ночной город, но здесь царила почти музейная тишина. Встреча на киностудии не выходила из головы. В памяти всплыло имя, которое он не вспоминал уже много десятилетий — Аркадий Валентинович Тёмин. Тогда, конечно, он представлялся иначе...
Николас прикрыл глаза. Воспоминания нахлынули внезапно, словно прорвав плотину времени.
...Шёл 1923 год. Стоял промозглый петроградский вечер. В Александринском театре готовились к премьере "Бури" Шекспира. Тогда у Николаса было своеобразное хобби — он коллекционировал премьеры. А уж эту он никак не мог пропустить, ведь это было так символично. В 1623 году он приобрёл томик пьес Шекспира, в котором впервые была опубликована "Буря", и вот 300 лет спустя собирался оценить её постановку в новом мире.
Запах свежей краски. Стук швейных машинок. Приглушённые голоса актёров, репетирующих свои роли. Николас помнил это так ясно, словно всё случилось вчера. Вампир бродил по театру, заглядывая то в одно, то в другое помещение. И в одной из комнат он увидел её.
Мария стояла у большого окна, и последние лучи пробившегося сквозь мглу закатного солнца окружали её рыжие волосы медным ореолом. На столе перед ней лежали эскизы — живые, яркие, словно сотканные из воздуха и света. Она работала над костюмом Ариэля.
Она подняла глаза от работы, и он замер. В её взгляде была какая-то особенная глубина, словно она заглянула в самую его суть.
— Простите, — сказал он тогда, — я не хотел вам мешать...
— А вы не помешали, — улыбнулась она и протянула ему руку. — Я Мария. Чем могу помочь?
— Николай... Александрович, — представился он. По сравнению с ним она была так молода... — Я... у вас такие чудесные работы.
С того дня он стал частым гостем в театре. Премьера "Бури" прошла на высоте, но он едва заметил саму постановку. Он приходил смотреть на костюмы — они были особенными, в каждом чувствовалась какая-то магия, не колдовская, нет — магия чистого таланта. И на Марию.
— Как вам это удаётся? — спросил он однажды, разглядывая костюм Просперо. — Они словно живые.
— Для меня они и есть живые, — ответила Мария. — Я стараюсь отразить в них душу персонажа. В каждом есть что-то особенное, что-то прекрасное. Даже в отрицательных героях.
— Даже если в них нет души? — вырвалось у Николаса.
Она помедлила с ответом, а потом глянула прямо ему в глаза:
— Без души нельзя оценить красоту, искренне любить искусство.
И тогда Николас понял, что она права. Потому что он, вампир, проклятая нежить, любил её всем своим небьющимся сердцем.
Тёмин — тогда ещё Валентин Аркадьевич Чёрных — появился в театре месяц спустя. Высокий, статный, с тростью с серебряным набалдашником. Он тоже, как говорится, заболел Марией. Преподносил ей роскошные букеты, говорил витиевато и красиво.
— Ваш талант достоин большего, — сказал он ей при первой встрече. — Позвольте мне помочь вам?
— Благодарю, — ответила она холодно, в этом мужчине с ледяными глазами было что-то, заставившее её сердце сжаться, — но я вполне справляюсь самостоятельно.
Он не отступал. Приходил снова и снова, и с каждым разом в его словах всё явственнее проступала угроза.
— Вы не понимаете своей ценности, — говорил он. — Такой дар нельзя растрачивать на тряпки и побрякушки.
— В вас нет красоты, — однажды сказала она. — Только жажда власти. Прошу вас, оставьте меня в покое.
— Ты пожалеешь об этом, — прошипел Чёрных и ушёл, хлопнув дверью.
Так получалось, что с Николасом они практически не пересекались. О том, что происходило, вампир знал со слов Марии. Он порывался поговорить с наглецом по-мужски, но Мария умоляла его не делать этого — такие настойчивые ухажёры появлялись в театре постоянно. Если бы он только знал тогда, с кем на самом деле столкнулась его Мария...
Николас до сих пор помнил тот вечер, когда нашёл её в мастерской. Она лежала среди разбросанных эскизов, бледная, неподвижная, с застывшей полуулыбкой на губах. Он явственно видел, как вокруг неё словно растекается тёмное сияние — след проклятия. Как же он, гордящийся своим умением считывать ауры, не распознал в негодяе колдуна?
— Мария! — он подхватил её на руки. — Держитесь! Я могу спасти вас, только позвольте...
Она слабо покачала головой:
— Нет... я вижу свет. А тут... только тьма. Не надо... Возьми...
В её ослабшей руке что-то было, маленькая фотография... Надпись он заметил лишь потом...
Мария угасла за считанные минуты, а он мог только держать её за руку и смотреть, как жизнь покидает любимые глаза.
Николас резко открыл глаза и поставил бокал. Вино плеснулось о стенки, как загустевшая кровь. История повторялась. Снова талантливая девушка, снова этот колдун... Но в этот раз всё будет иначе. Он не станет медлить и не станет действовать в одиночку.
***
На следующий день Николас в костюмерной наблюдал, как Наталья Степановна колдует над эскизами костюма Хранителя Врат. Её движения, уверенные и точные, чем-то неуловимо напоминали Марию. Та же сосредоточенность, то же внимание к деталям. Рядом нетерпеливо маячил Синицын.
— Вот, смотрите, — наконец, она развернула перед ними лист ватмана. — Как вам такой вариант? Я думаю, серебристо-серый основной тон, а отделка — цвета старого золота.
— Превосходно, — искренне отозвался Николас.
— Да-да, костюм важен, — заговорил Синицын, — но главное — суть образа! Понимаете, Николай Александрович, ваш персонаж — это воплощение мудрости веков. Хранитель появляется в ключевые моменты, направляет героев... Но не напрямую, нет! Он как... как...
— Как проводник? — подсказал Николас.
— Именно! — Синицын энергично замахал руками. — Он знает цену всему. Знает, что любое действие имеет последствия. Что любой выбор может изменить судьбу мира!
Николас слушал внимательно, отмечая про себя иронию ситуации. Как часто в искусстве отражается реальность...
— А первая сцена у Серебряных Врат будет на закате, — продолжал вдохновенно вещать режиссёр. — Представляете? Последние лучи солнца, длинные тени, и ваш Хранитель говорит главному герою: "Помни — время не лечит. Время учит".
В дверь заглянул Котиков:
— Константин Аркадьевич, вы нужны на площадке! Срочно! И Наталья Степановна тоже!
Когда режиссёр и костюмерша ушли, Матвейка, незримо присутствовавший при разговоре, заметил, как изменилось выражение лица вампира. Николас повернулся прямо к нему и поманил домового пальцем:
— Выходи, поговорить нужно.
Ослушаться Матвейка не посмел.
Николас стал рассказывать: об истинной сущности Тёмина, о Марии. Чем дольше Матвейка слушал, тем лучше понимал, к чему всё идёт. Когда вампир замолк, домовой уже откровенно паниковал. Он буквально рвал на себе волосы, не хуже Синицына:
— Надо срочно увозить Алину! Вернуться в деревню, там она будет в безопасности! У нас там и обереги, и...
— Нет, — покачал головой Николас. — Бегство не поможет. Он найдёт её и там. От таких, как он, нельзя просто убежать. Расскажи мне, как найти вашу деревню. Поеду с вашими ведьмами советоваться.
Матвейка колебался. В полумраке костюмерной силуэт вампира казался особенно зловещим, но в его глазах читалась искренняя тревога.
— Хорошо, — наконец решился домовой. — Только... вы же поможете защитить Алину? Она хоть и ведьма, а всё ж таки почти ребёнок ещё...
— Обещаю, — серьёзно кивнул Николас.
За окном догорал закат, окрашивая небо в цвета старого золота — точь-в-точь как отделка на эскизе костюма Хранителя Врат.
***
В изящно обставленной комнате перед зеркалом сидела Изабелла, расчёсывая длинные платиновые волосы. На прекрасном надменном лице отражались то смятение, то ярость.
Влад. Её прекрасный, своенравный Влад, которого она прочила себе в пару ещё с той поры, когда он только появился в клане. И вот теперь какая-то ведьма-самоучка с дипломом гримёрши посмела...
Изабелла с такой силой стиснула ручку серебряной щётки, что та согнулась. Вампирша раздражённо отбросила испорченную вещицу и поднялась, яростно взмахнув полой шёлкового халатика.
"Нет уж, — прошептала она, подходя к окну. — Так просто я не сдамся".
Луна заливала улицу, и в этом свете кожа Изабеллы казалась фарфоровой. Она помнила, как впервые увидела своё новое лицо после обращения — такое же бледное, безупречное. Вечно молодое.
И тут её осенило.
— Антон! — позвала она, зная, что новообращённый вампир услышит её даже с первого этажа. — Зайди ко мне.
Он появился практически мгновенно — высокий, темноволосый, с той особой грацией хищника, которую приобретают все вампиры. В его глазах читалось обожание — Изабелла знала, что может положиться на его преданность.
— Слушаю вас, моя госпожа, — он с почтением поклонился.
— Присядь. У меня есть план, и ты сыграешь в нём важную роль, — Изабелла опустилась в кресло, жестом указав Антону на диван напротив. — Скажи, ты ведь знаешь эту актрису... Галину?
— Конечно. Она играет в той же саге, что и Влад.
— И что ты о ней думаешь?"
Антон пожал плечами:
— Красивая женщина. Избалована вниманием. По слухам, переживает, что стареет.
— Именно, — Изабелла улыбнулась, и в полумраке комнаты её изящные клыки тускло блеснули. — А ещё она ненавидит нашу маленькую ведьму. Ты ведь знаешь почему?
— Из-за внимания мужчин? Особенно Влада?
— Правильно. И мы можем использовать это, — Изабелла поднялась и прошлась по комнате. Лунный свет следовал за ней, словно верный пёс. — Вот что ты сделаешь. Завтра ты случайно встретишь Галину в городе. Например, в том кафе на Невском, куда она ходит после съёмок. Познакомишься с ней, начнёшь ухаживать...
— А потом? — Антон подался вперёд.
— А потом познакомишь её со мной. Представишь меня как свою... сестру, например, — она снова улыбнулась. — А я уж придумаю, как рассказать ей о нашей... сути. Думаю, Галина очень заинтересуется секретом моей вечной молодости. И когда она будет готова, я предложу ей дар бессмертия.
— Вы хотите её обратить? — в голосе Антона прозвучало удивление.
— О да. И я думаю, она согласится. Потому что я подскажу ей, как отомстить сопернице. Знаешь, что происходит, когда вампир обращает ведьму? — Изабелла наклонилась к Антону, понизив голос до шёпота. — Она теряет свою силу. И становится полностью зависима от того, кто её обратил. Представляешь, какая это будет месть? Галина получит вечную молодость и полную власть над той, которая отняла у неё внимание Влада. А Влад... — она выпрямилась, — Влад вернётся ко мне. Ему станет неинтересна простая вампирша без капли магии.
Антон восхищённо покачал головой:
— Это... это гениально.
Ни Изабелла, ни Антон не заметили лёгкого движения за приоткрытым окном. Григорий, который собирался навестить Изабеллу и невольно подслушал весь разговор, бесшумно спустился в сад.
Его била дрожь, но не от ночной прохлады. План Изабеллы был хорош... и именно поэтому он не мог допустить его исполнения. Годами Григорий ждал, когда Изабелла наконец забудет Влада, обратит внимание на того, кто по-настоящему предан ей. И теперь, когда появилась надежда...
Он достал телефон. Номер Влада высветился в списке контактов.
— Прости, любовь моя, — прошептал Григорий, нажимая кнопку вызова. — Но я не позволю тебе снова сделать эту ошибку.
— Да? — голос Влада звучал настороженно. Меньше всего он ожидал звонка Григория.
— Нам нужно встретиться. Сейчас. Это касается Алины.
Продолжение следует...