Море у Анапы больше не сияло. Его водная гладь, некогда спокойная и зеркальная, стала вязкой, словно густой суп, в который уронили чернила. На побережье Анапы волонтеры работали круглосуточно.
В их руках птицы, закованные в чёрные оковы мазута, снова учились дышать, надеяться, жить. Они словно ангелы. Ангелы с губкой. От этих историй хочется плакать.
Лена: ветеринар с горячим сердцем
Лене было всего 28, но она уже успела поработать во многих уголках России: от дикой тайги до степей Калмыкии. У неё были тонкие пальцы, которые всегда находили способ вернуть жизнь, даже когда надежды почти не оставалось.
— Следующего давайте! — голос Лены был спокойным, но требовательным.
Перед ней на столе лежала большая поганка. Её крылья бессильно свисали, а голова почти не держалась. Лена начала с глаз. Она аккуратно промыла их ватным диском, стараясь не напугать птицу ещё больше.
— Хорошая девочка, — прошептала она, словно разговаривала с ребёнком.
Лена не любила говорить о себе, но кто-то из волонтёров узнал, что она отказалась от свадьбы, чтобы приехать сюда.
— Всё успеется, если будет для чего жить, — ответила она, когда её спросили о женихе.
Каждый вечер Лена оставалась дольше других. Она сидела в углу палатки и внимательно следила за птицами, которые готовились к отправке в сафари-парк.
— Я должна знать, что они в порядке, — объясняла она.
Что это за белые поганки?
Белая поганка — имя-то какое, правда? Но нет, это не гриб. Так называют птиц с белоснежным оперением. Иногда под этим именем скрываются гагары, иногда — крачки. Всё зависит от того, где их встретили. Эти пернатые словно сшиты из облаков — чистые, легкие, без единого пятнышка. Но это до тех пор, пока на их пути не встанет мазут.
И вот, что происходит. Под Анапой мазут разлился прямо в местах, где обитают эти птицы. Да, можно сказать, экологическое бедствие! Мазут въедается в перья, будто чёрная липкая паутина. У птиц сразу нарушается всё: они не могут нормально летать, плавать, согреться. Даже еду добыть становится задачей уровня «выжить любой ценой».
Кто они такие, эти белые поганки, и почему оказались там, где разлилось это чёрное зло? Это птицы прибрежных зон и водоёмов. Анапа для них — что-то вроде уютного приюта, где можно остановиться на миграции или просто жить, если уж повезло родиться там. Только вот не повезло.
Алексей: моряк с тяжёлым взглядом
Алексей был моряком. В отставке. В его жизни было много штормов, но ни один не заставил его плакать, как этот. Он пришёл в штаб добровольцем, увидев новость в соцсетях.
— Если не мы, то кто? — коротко сказал он, когда журналисты пытались взять у него интервью.
Его руки, большие и грубые, с непривычной нежностью обрабатывали каждую птицу.
— Алексей, этот баклан еле держится, — окликнула его Лена.
Он подошёл, присел рядом и молча взял птицу. Её крылья были словно покрыты слоем пластика. Алексей начал работать: кисточкой снимал мазут с клюва, потом перешёл к лапам.
— Ты выкарабкаешься, друг, — пробормотал он.
Когда кто-то из волонтёров сдавался, Алексей был первым, кто подходил и клал руку на плечо.
— Здесь нет проигравших, пока мы не остановились, — говорил он.
Оля: студентка, которая училась у боли
Оля приехала из Воронежа. Студентка-биолог, 21 год. Её желание помочь было больше, чем её опыт.
— Оля, вода грязная! — крикнул Алексей, заметив, что девушка работает с тем же раствором уже пятую птицу.
Она вздрогнула, кивнула и побежала за тазом с чистой водой. Вернувшись, она взялась за очередного пациента. Это был утёнок, маленький, еле подающий признаки жизни.
— Он такой... хрупкий, — прошептала Оля, глядя на утёнка.
— И ты для него сейчас целый мир, — тихо ответила Лена.
Каждую ночь, уходя в палатку для отдыха, Оля долго смотрела в потолок. Она думала о том, что её усилий недостаточно, что она могла сделать больше.
Кирилл: координатор, который не спал
Кирилл был координатором штаба. Ему было под сорок, и он знал, как держать всё под контролем.
— Грузовик через пятнадцать минут! Подготовьте ящики! — его голос звучал как командирский, и все мгновенно откликались.
Но под этим жёстким тоном скрывался человек, который переживал за каждую птицу.
— Кирилл, ты спал вообще? — однажды спросила Лена.
— Сплю, когда еду за кормом, — усмехнулся он.
Он всегда был первым, кто встречал машины из сафари-парка и последним, кто видел, как они уезжают.
— Мы обязаны довести дело до конца, — говорил он волонтёрам.
Трудности, которых не видно на фото
Волонтёры не жаловались, но работа была изнурительной. Резиновые перчатки натирали руки до волдырей. Раствор для удаления мазута разъедал кожу. Усталость превращалась в головокружение, но никто не позволял себе остановиться.
Однажды ночью Оля сидела возле тазов, вытирая перья поганки. Внезапно птица затихла, её крылья обмякли.
— Алексей... — голос Оли задрожал.
Моряк подошёл, сел рядом и медленно накрыл птицу тканью.
— Она устала, — сказал он. — Это не твоя вина.
Оля прижала руки к лицу, сдерживая слёзы.
— У нас ещё много работы, — Алексей мягко подтолкнул её. — Не бойся. Ты сделала всё правильно.
Машины в сафари-парк
Утром машины сафари-парка подъехали к штабу. Ящики с птицами аккуратно грузили в фургоны. Алексей нёс последнего баклана.
— Он будет в безопасности, — сказал он Лене.
— Думаешь, он выкарабкается? — спросила она.
— Думаю, если бы не ты, он бы даже сюда не доехал.
Пока машины уезжали, волонтёры стояли молча, провожая их взглядом. Работа не приостанавливается ни на час...